— Она вздохнула. Саймон смотрел на ее лицо. Ситхи выглядела обеспокоенной — он никогда бы не поверил, что такое возможно.— Может быть депо в драконьей крови, — предположил Саймон. Он поднял руку и коснулся шрама и пряди белых волос. — Джирики говорил, что я каким-то образом отмечен теперь.— Может быть. — Похоже, Адиту это не убедило. Значит, ей он не казался таким уж особенным, так?Они шли. дальше, пока снова не добрались до раскрошенных плит Сада Огней и не приблизились к палаточному городу. Большая часть празднующих отправилась спать, и теперь горели только несколько костров. Около них все еще разговаривали, смеялись и пели неясные фигуры.— Иди и отдохни, Сеоман, — сказала Адиту. — Ты шатаешься от усталости.Он хотел было возразить, но понял, что она права.— Где ты будешь спать?Серьезное выражение на ее лице сменилось искренним весельем.— Спать? Нет, Снежная Прядь. Сегодня я буду гулять. Мне о многом надо подумать. В любом случае я почти век не видела света луны на разрушенных камнях Сесуадры. — Она сжала его руку. — Спи хорошо. Утром мы пойдем к Джошуа. — Она повернулась и пошла прочь, бесшумная, как ночная роса. В считанные мгновения Адиту превратилась в стройную тень, исчезающую на поросшей травой вершине горы.Саймон обеими руками потер лицо. Надо было о многом подумать. Ну и ночь! Он зевнул и направился к палаткам Нового Гадринсетта.— Странная вещь случилась сегодня, Джошуа. — Джулой в необычной для нее нерешительности застыла в дверях палатки принца.— Входи, пожалуйста, — Джошуа повернулся к Воршеве, которая сидела в постели под грудой одеял. — Или может быть нам лучше будет уйти? — озабоченно спросил он жену.Воршева покачала головой.— Я неважно себя чувствую, и раз уж я должна все утро провести в палатке, пусть как можно больше людей приходят сюда и составляют мне компанию.— Но, может быть, новости валады Джулой расстроят тебя? — встревоженно сказал принц и посмотрел на мудрую женщину. — Это ей не повредит?Джулой сардонически улыбнулась.— Женщина с ребенком внутри не похожа на умирающего от старости, принц Джошуа. Ей требуется много сил — выносить ребенка тяжелая работа. Кроме того, мои новости не могут испугать никого… даже вас. — Она немного смягчила суровое выражение своего лица, давая ему понять, что шутит.Джошуа кивнул.— Полагаю, я заслужил это. — В его ответной улыбке было что-то болезненное. — Какая странная вещь случилась? Входи, пожалуйста.Джулой скинула мокрый плащ и бросила его прямо в дверях. Дождь начал моросить сразу после восхода и уже почти целый час барабанил по крыше. Джулой провела рукой по мокрым стриженым волосам, потом уселась на один ш грубых табуретов, сколоченных Фреозелем специально доя резиденции принца.— Я только что получила послание.— От кого?— Не знаю. Его принесла одна из птиц Динивана, но это не его рука. — Джулой вытащила из кармана куртки тихо чирикавший комочек пуха; в щели между пальцами женщины блестел черный глаз птицы. — Вот то, что она принесла. — Валада Джулой подняла трубочку промасленной ткани и с некоторым затруднением вытащила из обертки свернутый пергамент, не побеспокоив птичку.Принц Джошуа, — прочитала она. — Определенные знаки говорят мне, что для вас было бы благоприятно подумать сейчас о Наббане. Определенные уста шептали мне в ухо, что здесь вы найдете большую поддержку, чем можете ожидать. Зимородки забирают слишком большую долю улова рыбаков. В течение двух недель прибудет посланник и принесет слова, говорящие яснее этого короткого письма. Не предпринимайте ничего, пока он не прибудет, ради собственного блага.Кончив читать, Джулюй взглянула на принца. В ее желтых глазах застыло осторожное выражение.— Это подписано древней наббанайской руной, означающей «друг». Это написал носитель свитка, или, по крайней мере, человек столь же образованный. Может быть кто-то хотел, чтобы мы сочли автора этого письма за члена Ордена.Прежде чем встать, Джошуа нежно погладил руку Воршевы.— Можно я взгляну? — Джулой отдала ему записку, и принц внимательно прочитал ее. — Я тоже не знаю этого почерка. — Он сделал несколько шагов к противоположной стене палатки, потом повернулся и снова зашагал к двери. — Написавший, очевидно, хотел сказать, что в Наббане волнения, а Бенидиривинский дом совсем не так любим, как некогда — что совсем не удивительно, когда в седле сидит Бенигарис, а Нессаланта дергает за поводья. Но что этот человек может хотеть от меня? Ты говоришь, это принесла птица Динивана?— Да. И это тревожит меня больше всего. — Джулой собиралась сказать еще что-то, но в этот момент в дверях кто-то кашлянул. Там стоял отец Стренгьярд, рыжие остатки его шевелюры намокли и прилипли к голове.— Прошу прощения, принц Джошуа. — Он увидел лежащую Воршеву и покраснел. — Леди Воршева. Господи! Я надеюсь, вы простите мне это вторжение.— Входите, Стренгъярд, — принц поманил его рукой, словно подзывая пугливую кошку. За его спиной приветливо улыбнулась Воршева, показывая, что она ничуть не возражает.— Это я просила его прийти, Джошуа, — сказала Джулой. — Поскольку это была птица Динивана — я думаю, вы понимаете.— Конечно. — Он указал архивариусу на свободный табурет. — Теперь расскажи мне подробнее об этих птицах. Я помню, что ты уже говорила о самом Диниване — хотя мне все еще с трудом верится, что секретарь Ликтора мог быть членом подобной организации.Джулой казалась немного рассерженной.— Орден Манускрипта — это организация, участием в деятельности которой многие бы гордились. Господин Динивана никогда не был бы недоволен тем, что Диниван делал в интересах Ордена. — Ее веки быстро опустились, словно ей пришла в голову какая-то новая мысль. — Но Ликтор мертв, если только верны слухи, которые дошли до нас. Некоторые говорят, что его убили почитатели Короля Бурь.— Да, я слышал об этих огненных танцорах, — сказал Джошуа. — Те из Нового Гадринсетта, кто пришел с юга, просто не могут говорить ни о чем другом.— Но больше всего меня тревожит, что после этого события, если оно действительно произошло, я не получила никаких известий от Динивана, — продолжала Джулой. — Так кто же рассылает его птиц, если не он сам? И почему он ничего не написал, если только уцелел после покушения на Ликтора, — мне говорили, что в Санкеллане Эйдонитисе был страшный пожар?— Может быть, он обгорел или ранен, — рискнул предположить Стренгьярд. — Он мог попросить кого-то другого написать за него.— Верно. — Джулой задумалась. — Но тогда, я полагаю, он использовал бы свое имя, если только не боится быть обнаруженным до такой степени, что не может даже отправить с птицей послание со своей подписью.— А значит, если это писал не Диниван, — сказал Джошуа, — мы должны допустить, что здесь какая-то хитрость. Это могли послать как раз те люди, которые несут ответственность за смерть Ликтора.Воршева немного приподнялась в постели.— А может быть ни то, ни другое. Кто-то мог найти птиц Динивана и отправить послание по собственным соображениям.Джулой медленно кивнула.— Тоже верно. Но этот кто-то должен был бы знать, кем были друзья Динивана и где они могут находиться: на письме стоит имя вашего мужа, словно тот, кто послал его, знал, что оно попадет прямиком к принцу.Джошуа снова начал шагать взад-вперед.— Я и сам думал о Наббане, — пробормотал он. — И не раз. Север — пустыня, я сомневаюсь, что Изорн и Эолер соберут хотя бы небольшой отряд. Северные города разрушены войной и погодой. Но если бы мы каким-нибудь образом могли выставить из Наббана Бенигариса… — он остановился и, нахмурившись, уставился в потолок. — Тогда мы могли бы поднять армию и корабли… У нас появился бы реальный шане расстроить планы моего брата. — Принц нахмурился еще сильнее. — Но кто может знать, правда в этой записке или нет? Я не люблю, когда меня тянут за веревочки. — Он с силой хлопнул себя ладонью по ноге. — Эйдон! Почему ничто на свете не может быть простым?Джулой тихо пошевелилась на своем стуле. Голос мудрой женщины звучав на удивление сочувственно.— Потому что ничто и не просто, принц Джошуа.— Чем бы ээто ни оказалось, — заметила Воршева, — правдой или ложью, но посланник в любом случае появится. Тогда мы, возможно, узнаем больше.— Может бытъ, — сказал Джошуа. — Если только это не хитрость, придуманная для того, чтобы заставить нас потерять время.— Но это не кажется мне особенно вероятным, если вы извините меня за такое вмешательство, — высунулся Стрешъярд. — Кто из наших врагов настолько бессилен, что вынужден был бы прибегать к такой низкой уловке?.. — Он замолчал, глядя на суровое, расстроенное лицо Джошуа. — Я хочу сказать…— Мне кажется, вы правы, Стренгъярд, — согласилась Джулой. — Это слабая игра. Элиас и его… союзники… выше этого.— Тогда тебе не следует спешить с созывом рэнда, Джошуа, — в голосе Воршевы было что-то похожее на торжество. — Бессмысленно было бы строить планы, пока вы не узнаете, правда это или нет. Придется подождать посланника, по крайней мере, какое-то время.Принц повернулся к ней; несколько секунд они смотрели друг на друга. Никто из остальных не знал, что может означать это молчание между мужем и женой, но все ждали. Наконец Джошуа холодно кивнул.— Я полагаю, что ты права, — сказал он. — В записке идет речь о двух неделях. Это время я моту подождать с рэндом.Воршева удовлетворенно улыбнулась.— Я согласна с вами, принц Джошуа, — сказала Джулой. — Но все еще есть многое, чего мы не…Она замолчала, потому что в дверях возникла долговязая фигура Саймона. Юноша медлил, и Джошуа нетерпеливо сделал рукой приглашающий жест.:— Входи, входи, Саймон. Мы обсуждаем странное послание, и, что может оказаться еще более странным, посланника.Саймон вздрогнул.— Посланника?— Письмо, возможно, отправили из Наббана. Входи. Тебе что-нибудь нужно?Юноша кивнул.— Может быть, сейчас не лучшее время…— Я могу заверить тебя, — сухо сказал Джошуа, — что любая твоя просьба покажется пустяком рядом с теми затруднениями, перед которыми меня поставило сегодняшнее событие.Саймон, казалось, все еще колебался.— Что ж… — сказал он наконец и шагнул внутрь. Кто-то последовал за ним.— Благословенная Элисия, Мать нашего Спасителя, — сказал Стренгъярд охрипшим голосом.— Нет. Моя мать назвала меня Адиту, — был ответ. Речь ситхи была очень гладкой, но в вестерлинге чувствовался странный акцент; нельзя было с уверенностью сказать, насмехается Адиту или нет.Ситхи была стройной, как копье, с голодными золотыми глазами и копной белоснежных волос, перевязанных серой лентой. Одета она была во все белое и почти сияла в темноте палатки, словно в дверь вкатился маленький кусочек зимнего солнца.— Адиту, сестра Джирики. Она ситхи, — бессмысленно сообщил Саймон.— Во имя древа, — сказал Джошуа, — во имя святого древа.Адиту засмеялась плавным, музыкальным смехом:— То, что вы сказали, это волшебные заклятья, чтобы изгнать меня? Ну так они не действуют.Валада Джулой поднялась с места. На се обветренном лице была невообразимая смесь эмоций.— Добро пожаловать. Дитя Восхода, — медленно произнесла она. — Я Джулой.Адиту снова улыбнулась, но уже мягче:— Я знаю, кто ты. Первая Праматерь говорила о тебе.Джулой подняла руку, словно хотела задержать это видение.— Амерасу была дорога мне, хотя я никогда не встречалась с ней лицом к лицу. Когда Саймон рассказал мое о том, что случалось… — Удивительно, но на ресницах колдуньи задрожали слезы. — Ее будут вспоминать, вашу Первую Праматерь.Адиту на мгновение склонила голову.— Ее вспоминают. Весь мир оплакивает ее.Джошуа шагнул вперед.— Простите мне мою невежливость, Адиту, — сказал он, тщательно выговаривая незнакомое имя. — Я Джошуа. Кроме валады Джулой здесь еще моя жена леди Воршева и отец Стренгъярд. — Он провел рукой по глазам. — Можем мы предложить вам что-нибудь съесть или выпить?Адиту поклонилась.— Спасибо, но я пила из вашего ручья как раз перед рассветом, и я не голодна. У меня послание от моей матери Ликимейи, Леди Дома Танцев Года, которое вам, возможно, интересно будет услышать.— Конечно. — Джошуа, казалось, не мог отвести от нее изумленного взгляда. За его сливой Воршева тоже не сводила с пришедшей глаз, но выражение се липа было иным, чем у принца. — Конечно, — повторил он. — Садитесь, пожалуйста.Ситхи изящным движением опустилась на пол, легкая, как пух одуванчика.— Вы уверены, что сейчас подходящее время, принц Джошуа? — в ее голосе был оттенок звенящего веселья. — Вы неважно выглядите.— Это было странное утро, — ответил принц.— Так что они уже в Эрнистире? — осторожно спросил Джошуа. — Это, действительно, неожиданное известие.— Вы не кажетесь особенно довольным, — заметила Адиту.— Мы надеялись на помощь ситхи — хотя, конечно, не могли ждать ее и даже считать, что она заслужена нами. — Он поморщился. — Я знаю, что у вас мало основании любить моего отца, и нет никаких причин, чтобы лучше относиться ко мне или моим людям. Но я рад, что эринистири услышали рога ситхи. Я надеялся, что и сам смогу сделать что-нибудь для народа Лута.Адиту вытянула руки над головой. Этот жест казался странно детским, неуместным ври такой серьезной беседе.— Также и мы. Но ситхи давно уже не принимают участия в делах смертных, даже эрнистири. Мы могли бы оставить все, как есть, даже ценой чести, — продолжала она с небрежной откровенностью. — Но обстоятельства вынудили нас признать, что война зрнистири — это также и наша война. — Она взглянула на принца светящимися глазами. — Так же, как и ваша, разумеется. Вот почему, когда Эрнистир будет свободен, зидайя отправятся в Наглимунд.— Что вы сказали? — Джошуа оглядел круг собравшихся, как бы для того чтобы убедиться, что они слышали то же, что и он. — Но почему?— На то много причин. Потому что это слишком близко к нашему лесу и к нашим землям. Потому что у хикедайя не должно быть опорного пункта южнее Наккиги. Есть еще и другие обстоятельства, но их мне не разрешено открывать.— Но если дошедшие до нас слухи верны, — возразил Джошуа. — Норны уже в Хейхолте.Адиту склонила голову набок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61