», который, обещали полностью построить к 1980 году. Последовавшие затем катастрофические неурожаи вынудили Хрущева начать тратить накопленное Сталиным золото, то самое золото, к которому тянула свои жадные лапы номенклатура, на американское зерно.
Хрущев сам съездил в Америку, откуда вернулся потрясенным, сказав Микояну: «Они уже построили коммунизм». Микоян, который считал, что давно построил коммунизм в своем огромном поместье, не очень был удивлен, и только лично съездив в США, убедился, что живет на уровне среднего американского фермера. Это удручало, заставляя лихорадочно думать о валютном заработке, поскольку им-потентность обрезанного хрущевского рубля была налицо даже на столь высоком уровне послесталинской номенклатуры.
Настроение номенклатуры было нисколько не лучше. Годами обманывая народ, она впервые почувствовала, что была обманута тоже. Получив возможность беспрепятственного выезда за границу, номенклатура мгновенно растеряла последние фиговые листочки марксизма-ленинизма, которые еще прикрывали ее алчную сущность и стала откровенно обклеиваться долларами.
К великому удивлению жителей крупных городов, в начале 60-х годов появилась сеть магазинов «Березка», торгующих дефицитными и иностранными товарами за твердую западную валюту. Это было тем более удивительно, что при совершенно четком идеологическом определении Соединенных Штатов и их союзников в качестве основного потенциального противника в грядущей войне и вполне реального противника в войне холодной, магазины «Березка» открыто торговали именно на деньги потенциального противника. Для тех, кто умел видеть, это означало начало оккупации.
Крупные долларовые отряды уже прорвались через «Железный занавес» и рассыпались по стране, подрывая и без того хилую экономику, и что самое главное, разрушая труп уже фактически мертвой идеологии.
«Секретно.
Управление Делами ЦК КПСС 27. 01. 1963 г. В ЦК Республиканских компартий,
27. 01. 1963 г. В ЦК Республиканских компартий, в крайкомы и обкомы КПСС.
О расходовании валютных средств, полученных от реализации товаров через сеть магазинов „Березка“.
Согласно постановлению ЦК КПСС от 10.11.1962 года, средства в инвалюте, полученные в результате реализации товаров повышенного спроса через торговую сеть „Березка“, распределяются следующим образом:
1. 50 % полученных сумм перечисляются в распоряжение УД ЦК КПСС после обязательной ежемесячной проверки поступления специальной финансовой комиссией при ЦК КПСС.
2. Оставшиеся 50 % поступают в распоряжение крайкомов и обкомов КПСС, где расходуются с обязательным ежемесячным отчетом по установленной форме.
Примечание: ЦК КПСС рекомендует использовать инвалютные средства, полученные через торговую сеть „Березка“ следующим образом:
1. 30 % — на развитие приоритетных отраслей промышленности области (края).
2. 40 % — на создание валютного фонда области (края) в общем фонде резерва.
3. 30 % — на создание поощрительного фонда, предусматривающего частичную выплату заработной платы (см. Приложение 1) руководящему составу партийных комитетов (до секретарей райкомов включительно) с дифференциацией по должностному положению; единоразовые премии для поездки за рубеж; и по усмотрению первого секретаря обкома (крайкома) с обязательной ежемесячной отчетностью».
Пометка Хрущева:
«А не много ли 30 % на поощрение?»
Цифра зачеркнута и переправлена на 10, а потом на 15 %. Видимо, имел место «острый» обмен мнениями, по-партийному принципиальный.
Доллары взбудоражили страну. Резкое возрастание количества иностранных туристов потребовало столь же резкого увеличения численности работников КГБ и смежных организаций, ибо ни одного иностранца не положено было оставлять на территории СССР без присмотра. Однако еще не набравший былой силы КГБ был не в состоянии контролировать даже крупные города, не говоря уже о всей стране.
В результате, в приобретение валюты включился главный враг существующего в стране режима — его собственный народ, возомнивший на волне некоторой внутриполитической оттепели себя полностью свободным. Это была опасная иллюзия, от которой население необходимо было быстро и решительно отучить. Действительно, это была иллюзия. Народ по-прежнему не имел никаких прав и жил в полной власти партийно-полицейского произвола. Колючие проволоки границ надежно отгораживали его от внешнего мира, паспортная система прикрепляла к месту жительства, реальный жизненный уровень, хотя и несколько повысился со сталинских времен, был еще ужасающе низким, а тог что номенклатура стала постоянно кататься на запад, еще усугубило положение простых людей. Увидев реальную жизнь западных стран, номенклатура, прежде всего, пришла в ужас, что об этом станет известно населению страны и прилагала огромные усилия и немалые средства, чтобы информация о жизни за рубежом никоим образом не стала достоянием широких масс ограбленного народа.
Великая информационная война, начатая еще при Сталине, когда за слушание передач западных радиостанций давали 10 лет лагерей, продолжалась, принимая новые, порой весьма причудливые формы.
Любые проявления народного протеста подавлялись самым беспощадным образом. Безжалостно были расстреляны рабочие демонстрации в Новочеркасске, Воркуте, Тбилиси и во многих других городах страны, с неимоверной легкостью выносить смертные приговоры за любые проступки, где хотя бы отдаленно просматривалось желание насильственного свержения существующего режима.
Танковыми гусеницами были раздавлены народные восстания в Венгрии, Германии и Польше… И вдруг выясняется, что этот самый народ, с которым большевики мучились с 1917 года, отучая от человеческой жизни, оболванивая его, истребляя миллионами, все-таки вкуса к человеческой жизни не потерял и постоянно к ней тянется. В том числе и к долларам.
Во множестве стали появляться люди, главным образом — молодежь, которых пресса немедленно окрестила «фарцовщиками» и «валютчиками». Бесстрашно идя на несанкционированные контакты с западными туристами, пренебрегая риском возможного обвинения в шпионаже, что было проще простого, эти безвестные флибустьеры непрекращающейся войны коммунистов с собственным народом первыми начали разносить по стране западную идеологию в виде валюты и предметов иностранного ширпотреба. Им была объявлена беспощадная война. Гиды Интуриста, давно уже превращенного в филиал службы безопасности, на глазах у изумленных западных туристов бесстрашно бросались врукопашную на фарцовщиков, пытаясь их скрутить и отправить в милицию. Завязывались безобразные драки, иногда с трагическим исходом. После одного из подобных инцидентов был арестован, протащен через показательный процесс и расстрелян двадцатилетний Игорь Кузьмин.
Но еще больший общественный резонанс имел первый «валютный» процесс, вошедший в историю как процесс «Рокотова и Файбищенко». Эти двое молодых людей (первому было около сорока, второму — двадцать пять лет) были арестованы за скупку долларов у туристов. Будучи весьма незаурядными в своем деле людьми, Рокотов и Файбищенко всего года за два заработали около 300 тысяч долларов и полтора миллиона советских рублей, постоянно увеличивая свое состояние продуманным оборотом. В тот момент, когда оба были арестованы, соответствующая статья УК РСФСР предусматривала за незаконные валютные операции всего 5 лет тюрьмы. Эта статья пришла из сталинских времен, когда никто, кроме высших представителей номенклатуры, и помыслить не мог заняться подобным промыслом, а номенклатура решила на всякий случай обезопасить себя. Однако сейчас возмущению номенклатуры не было предела.
Совершенно простая методика, с помощью которой арестованные парни зарабатывали свои доллары, их потрясла, заставив с ужасом думать, что вот так, запросто, весь советский народ бросит работать на родную партию и станет работать на себя с немыслимой эффективностью. А материальная независимость — это всегда и политическая независимость, о чем предупреждал еще Ильич в своих гениальных статьях о хлебной монополии. Народ должен получать свою пайку хлеба только из рук партии и целовать эту руку за то, что та не дает ему умереть с голоду.
Хотя даже советская юстиция признавала, что «закон не имеет обратной силы», и арестованным в качестве обвинения была уже представлена статья, предусматривавшая пять лет лишения свободы, прямо в разгар следствия статья была изменена сначала на 8, а потом на 15 лет лишения свободы и дважды снова предъявлена арестованным. Но и это сочли недостаточным. Когда следствие уже подходило к концу, статью снова переделали, сделав ее подрасстрельной. И обоих несчастных парней расстреляли. Подобный произвол, с какой точки зрения на него ни смотри, произошел в разгар хрущевской оттепели, великолепно демонстрируя проходящие в Кремле процессы.
Один за другим посыпались проштампованные Верховным Советом новые законы «Об уголовной ответственности за незаконные валютные операции», «Об ответственности за мелкие валютные операции», «О повышении ответственности за незаконное хранение валюты». Таким образом, законным хранение валюты становилось только в руках номенклатуры. Хотя все эти новые законы что-то говорили о «незаконных операциях», но сводились они к простому запрещению просто иметь на руках иностранную валюту. При любых обысках обнаруженная валюта котировалась куда выше, чем разные шпионские атрибуты вроде шифров и радиостанций, подчеркивая махровость преступника, и немедленно подлежала конфискации, как правило, вкупе со всем прочим имуществом. Простой обыватель, получивший, скажем, от какого-нибудь родственника 10 долларов в письме, и рискнувший сунуться с этими деньгами в «Березку», немедленно там задерживался, поскольку отличить советского подданного от иностранца было до смешного легко, деньги отнимались, составлялся протокол, о криминальном факте сообщалось на работу бедолаги, а сам он, если его в итоге отпускали домой, искренне радовался, что дешево отделался.
И чтобы окончательно все поставить на свои места, в эти же годы был принят знаменитый закон «О борьбе с тунеядцами», каковыми объявлялись все граждане страны, не желающие работать на государство и подлежащие за это уголовной ответственности. Этот закон можно считать жемчужиной советской юриспруденции, дававший в руки номенклатуры исключительные легальные возможности расправы со всеми неугодными.
Достаточно вспомнить, что одним из первых под этот закон попал поэт Иосиф Бродский, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе, чьи стихи не понравились инструктору райкома партии. В дальнейшем неугодного выгоняли с работы, никуда не брали, а затем объявляли тунеядцем и на «законном» основании отправляли либо в тюрьму, либо в ссылку. В это же время в деревнях крушили частные теплицы крестьян, снова отбирали скот и даже разрешенные.
Сталиным приусадебные участки, засеивая все пространство страны кукурузой, поскольку именно в этой культуре Хрущев увидел основу мощи Соединенных Штатов. Никита Хрущев, который никогда не стыдился, а, напротив, всячески подчеркивал с гордостью свое пятиклассное образование, выброшенный наверх номенклатурной фрондой, оказался человеком совершенно неприспособленным к руководящей государственной деятельности. Сталин держал его на второстепенных ролях, и близко не подпуская к большой политике, как внешней, так и внутренней. Поэтому, оказавшись на самом верху партийно-государственной пирамиды, Хрущев повел себя, как Алиса в стране чудес: постоянно удивляясь и разочаровываясь. Его попытки что-то изменить или сломать в сталинской империи приводили к хаосу, неразберихе, к финансовой чехарде, а в итоге — к полной невозможности разобраться, что же происходит в стране, и каково ее место в современном мире.
Номенклатура, опомнившись от инфекции страха первых послесталинских лет, продолжая одной рукой держать народ за горло, другой стала лихорадочно разворовывать страну, забыв в азарте всякое приличие и даже осторожность.
Никита Хрущев громко ругался матом у себя в кабинете, читая совершенно секретные сводки о делах своих приближенных.
Валютная выручка от нефтяного экспорта за два года пропала бесследно.
Выяснилось, деньги положены на текущие счета через подставных лиц в западные банки. Все следы ведут в Кремль к ближайшим сотрудникам генсека. Однако договор, скрепленный на могиле Сталина и Берии, делает этих людей неподсудными. Но нефть — это капля в море. Эти люди уже рассматривают всю государственную собственность как свою частную и переубедить их словами уже не представляется возможным.
«Переубедим делами!» — рычит в бешенстве Хрущев. Начинается волна арестов, но сразу же выясняется, что жертвами стали «стрелочники» — заместители начальников главков, трестов, министерств. Умелые дирижеры ловко направляют показания арестованных в нужное русло, но закусивший удила Хрущев, быстро развязывает им языки, проведя новый закон о смертной казни за хищения и получение взяток в особо крупных размерах. Новые показания арестованных привели к самоубийству первых секретарей Рязанского, Кемеровского и Ростовского обкомов партии. Работники прокуратуры вытряхивают из личных сейфов, замурованных в стены особняков, пачки долларов, золотые слитки, россыпи алмазов, чековые книжки крупнейших банков мира, иностранные паспорта. Хрущев готовится сделать следующий шаг. В проскрипционном списке — фамилии его ближайших коллег: Брежнева, Подгорного, Шелеста, Кириенко и многих других. Фактически он задумывает то же, что и Сталин в последние месяцы своей жизни — уничтожить собственное Политбюро. А как же быть со священным договором? Но Хрущев уже нарушил его, развязав эту гнусную кампанию, вызвав самоубийство столь высоких деятелей партии и приведя в предынфарктное состояние многих других…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54