Нажав на кнопку звонка, Тина долго ждала, спрятав в карманы озябшие руки. Наконец привратник отворил окованную железом дверь. Остальной прислуги не было видно, а из глубины дома доносились странные звуки, похожие на глухое ворчание рассерженного пса. Тина прошла на женскую половину. Посреди внутреннего дворика с клумбами, окруженного по периметру галереей, катался воющий, рычащий, визжащий клубок. Слуги столпились на галерее и смотрели.
– Дочь старшей покойной госпожи, – заметив Тину, обратилась к ней с церемонным поклоном экономка, – ваши почтенные приемные матери дерутся!
– Вижу, – пожала плечами девушка.
– Господин будет недоволен… Что нам делать?
– Окатите моих почтенных приемных матерей водой из ведра.
– Но это будет недозволенный для прислуги поступок, младшая госпожа. Нас накажут…
Тина молча повернулась и пошла к себе – ей не хотелось наблюдать за дракой. Из инопланетных передач она знала, как должны драться уважающие себя люди: удары, блоки, броски, захваты – совсем другое дело! А это зрелище было настолько жалким и неэстетичным…
Вечером ей нанесла визит госпожа Линда, третья жена отца, – тщательно наложенный макияж скрыл синяки и царапины, и лицо Линды было фарфорово-белым и нежным, как всегда.
«Хм… Значит, нас вот для этого обучают в школе искусству макияжа?» – поклонившись ей, как предписывал этикет, подумала Тина.
– Ты уже почти взрослая, – пристально глядя на Тину, начала госпожа Линда. – Я тут кое-что придумала… Если мы объединимся, мы одолеем эту подлую суку!
– Зачем? – спросила Тина. Ей хотелось поскорей отделаться от гостьи.
– Зачем? – взвизгнула та. – Чтобы она знала свое место! Наш господин, твой отец, три раза в месяц приходит к ней, и только один раз – ко мне! Она выпросила у него яшмовое ожерелье, которое он купил для меня…
– Госпожа третья мать, если бы вы с ней подружились вместо того, чтобы ссориться, ваша жизнь стала бы намного приятней и интересней.
– Да какая ты взрослая – ты рассуждаешь, как шестилетний ребенок! – фыркнула госпожа Линда. – Это дети дружат! Я эту суку убью! Я-то к тебе как к умной пришла, а тебе еще рано надевать женскую вуаль! – Перед тем как хлопнуть дверью, она оглянулась через плечо и веско добавила: – Ты спятила, потому что смотришь тайком инопланетные передачи! От них идет опасное излучение, это все знают. Только наши манокарские передачи без излучений, вот так!
В конкурсе Тина победила, вместе с Гиртой вошла в первую десятку, но потом их разлучили: списки групп составлялись по алфавиту, не помогли никакие просьбы. Группа Гирты улетела раньше. Наконец наступил день, когда Тина тоже поехала в космопорт.
Считалось, что Манокар не должен соприкасаться с чужими мирами, но для Земли, легендарной прародины людей, сделали исключение: раз в десять лет манокарцы совершали массовое паломничество на Землю. Тина собиралась воспользоваться этим, чтобы сбежать.

– Как вы себя чувствуете? – Это вернулась медсестра.
– Спасибо, все в порядке, – отозвалась Тина. Гель загустел и покрывал ее загорелую кожу влажной оболочкой.
– Пожалуйста, встаньте под душ.
Вода смыла с тела прозрачную зеленоватую массу, все ссадины исчезли. Тина подумала, что больше ей нечего делать на «Сиролле», – но оставались еще дела в Кеодосе.

Глава 3

С Неза Саймон отправил на Ниар, связной «Перископа» Терезе Салкадо, шифровку: «С О. и Л. сорвалось из-за взрыва. Есть грандиозный план, потрясающая сенсация! Пришлите еще мейцана».
Никакого грандиозного плана у Саймона не было, но в мейцане он остро нуждался. Все тело у него чесалось, руки тряслись, а временами накатывали приступы дикого животного страха, метарин частично глушил их, но не более того. Спасти от постмейцанового синдрома может только новая доза мейцана. Если бы Саймон преуспел с Омхедегари и Левакусом, он бы ее получил, а теперь остается только водить шефа за нос.
Облокотившись о перила моста над мутным теплым каналом, Саймон с тоской вздохнул. Шеф не любит, когда его водят за нос. Значит, грандиозный план нужно придумать… Он уже успел собрать кое-какую информацию, но никаких громких скандалов ни в Кеодосе, ни в Элакуанкосе не намечалось. Омхедегари отбыли к себе на родину, Левакус поправлял здоровье и тренировался на одном из знаменитых незийских курортов. Раскопать что-нибудь свеженькое относительно взрыва на «Сиролле» тоже не удалось. Вернее, кое-что Саймон раскопал, виртуозно меняя внешность и общаясь с сотрудниками «Сиролла» (это несмотря на страх и проклятую чесотку – он проявил редкую самоотверженность, да только оценить ее некому!), но факты всплыли такие, что ему оставалось кусать локти и проклинать свое невезение.
Тина Хэдис совершила на «Сиролле» убийство – прикончила четверых агентов манокарской службы безопасности. Если бы Саймон Клисс находился рядом и отснял этот материал, он бы вдвойне выиграл. Во-первых, хорошая сенсация для «Перископа»: «Взбесившийся киборг зверски расправляется с беззащитными людьми». Во-вторых, после таких кадров в телепередачах Тине не удалось бы отвертеться, ее бы арестовали, и тогда Саймон вздохнул бы спокойно: хоть один враг обезврежен. Но в момент убийства он находился в фойе девятнадцатого яруса, посреди охваченной паникой толпы, а не на верхней террасе зала презентаций, где произошло преступление!
Дело попросту замяли. Манокарцев обвинили в том, что они протащили на «Сиролл» игломет и парализаторы и якобы напали на дизайнеров «Сиролла», а также на какого-то гинтийского бизнесмена (спрашивается, зачем бы они стали это делать, если им нужен киборг?!). Несчастному манокарскому консулу пришлось официально извиняться и выплачивать солидную компенсацию. Его обвинили едва ли не в сговоре с террористом! По данным «Перископа», правительство Манокара действительно оказывало финансовую поддержку по меньшей мере двум террористическим организациям – «Красным арбитрам» и «Сынам поруганной Земли», – но к происшествию на «Сиролле» те явно не имели никакого отношения (хотя бы потому, что они, по неписаному соглашению, обычно предупреждали своих благодетелей манокарцев о предстоящих терактах). А Тину выставили чуть ли не защитницей «пострадавших», и претензий к ней не было! Грязная история, заключил Саймон, с отвращением сплюнув в канал.
Солнце палило, адски чесалась спина. Последняя упаковка метарина кончилась сегодня утром, а в Элакуанкосе нет приличных аптек. Опять пришла мысль, которую он упорно гнал прочь: надо перебираться в Кеодос. Там продается метарин, и там полно «живого сырья». Он что-нибудь придумает. Стайка серокожих мальчишек-нищих, наблюдавшая за ним с берега канала, снялась с места и заступила ему дорогу, как только он двинулся дальше. Саймон бросил им несколько монет, чтобы отвязаться. Нищие на Незе представляли собой особый социальный слой. Они вели такой образ жизни потому, что не хотели жить по-другому. Местное правительство пыталось цивилизовать их: переодеть в чистую одежду, открыть для детей школы, предоставить несложную работу взрослым, наладить регулярную выплату пособий для тех, кто не может или не хочет работать, – однако не преуспело. Пособие нищие охотно брали, но все равно продолжали ходить в грязных лохмотьях и попрошайничать. В конце концов на них махнули рукой, они стали чем-то вроде бесплатного аттракциона для инопланетных туристов. Сейчас Саймон подумал, что на самый худой конец – если Тина Хэдис узнает о том, о чем не должна знать, – среди них можно будет спрятаться. Правда, для этого придется удалить с тела все волосы, изменить форму ушей и выкрасить кожу в серый цвет.
Вдыхая едкий запах незийских пряностей, он побрел по раскаленной улице, мимо лавок, занимавших первые этажи ветхих высотных домов. В витринах, покрытых налетом мельчайшей красноватой пыли – ветер приносил ее с гор, – что-то сверкало, переливалось и даже ползало. Саймон на витрины не смотрел: в голове у него понемногу начал созревать план.

Сгущались теплые розовые сумерки. Тина и Джеральд сидели на открытой террасе кафе, под волнообразно изогнутой прозрачной плоскостью. Днем, когда палило солнце, плоскость наливалась густой синевой и давала тень, а сейчас она выглядела как бесцветный кусок стекла.
– Из тебя вышла очаровательная незийка, – заметил Джеральд. – Я горжусь творением своих рук!
– Отлично получилось, – согласилась Тина.
На завтра у нее была назначена встреча с Генлаором в офисе «Галактического лидера», а сегодня вечером она собиралась проникнуть на территорию манокарского консульства. Консульство находилось на другой стороне улицы – группа зданий с треугольными портиками и мраморными колоннами, окруженная нарядной серебристой решеткой (сам консул предпочел бы трехметровый бетонный забор, но положение обязывало его считаться с местными вкусами и традициями).
– Смотри, вот они! – показал Джеральд.
Тина кивнула. На площадку перед воротами опустился пестро раскрашенный аэрокар, оттуда высыпала толпа гибких серокожих незиек в ожерельях из колокольчиков и блестящих коротких юбочках – уличных танцовщиц из Элакуанкоса. Незийские танцы были слабостью консула, и танцовщиц привозили к нему каждую неделю. Сам он объяснял это тем, что хочет получше изучить местный фольклор, ведь когда то или иное общество встает на путь «ложного прогресса и нравственного упадка», истинные ценности могут сохраниться только в народном творчестве. Очевидно, президента Пенгава такое оправдание вполне удовлетворяло, раз консулу до сих пор не пришлось подать в отставку.
Щебечущую толпу незиек впустили внутрь, и ворота снова закрылись. Вскоре послышалось щелканье хигана – местного музыкального инструмента, зазвучала протяжная визгливая песня. Быстро темнело.
– Пойдем? – подмигнул Джеральд.
Расплатившись с официантом, они пересекли улицу, свернули в узкий переулок между консульством и трехэтажным зданием из голубого незийского мрамора. Тут рос душистый кустарник с бело-зелеными перистыми листьями, в миниатюрном канальчике журчала вода. Прохожих не было. Вдруг переулок залило ярким светом – наверху проплывал мобильный фонарь; через минуту он скрылся за голубым зданием, и все опять погрузилось в темноту. Сбросив одежду, Тина осталась в блестящей юбочке, Джеральд протянул ей ожерелье, которое до этого держал в специальном футляре, чтобы колокольчики не звякали.
– Все. – Тина свернула свою одежду и сунула под куст. – Я пошла.
– Буду ждать, – шепнул Джеральд.
Когда он исчез за углом, Тина перемахнула через ограду. Если здесь и была сигнализация, ей удалось ничего не потревожить.
В самом большом из белевших впереди строений светились окна, оттуда доносились голоса, ритмичное щелканье хигана, звон колокольчиков, легкий топот босых ног по паркету. Плотные шторы не позволяли увидеть, что там происходит. Целью Тины был скромный двухэтажный дом в глубине двора, соединенный с первым крытой галереей. Прижавшись к стволу ракуны – дерева, похожего на отполированную колонну, увенчанную султаном длинных серебристых листьев, – она огляделась, а потом одним прыжком преодолела расстояние, разделявшее ракуну и дом. Ожерелье предательски звякнуло. Над головой распахнулось окно, и печальный женский голос спросил:
– Что там такое? Мирана, ты слышала звук?
– Кто-то потащил в кусты одну из этих бесстыжих серых потаскух с колокольчиками! – отозвался другой голос, резкий и раздраженный. – Я надеюсь, старшая сестра, что это не наш господин!
– Увы, как он может так огорчать нас! – вздохнула первая.
Ни тот, ни другой голос не принадлежали Гирте Нектал. Тина скользнула в сторону. Теперь над ее головой находился балкон – подпрыгнув, она ухватилась за перила и через секунду стояла на теплых мраморных плитках, заглядывая в комнату. В углу светились бра, на стенах висели ковры с манокарскими пейзажами в блекло-зеленых тонах. В кресле, вполоборота к Тине, сидела темноволосая женщина. Бесшумно открыв дверь, Тина вошла.
– Гирта!
Женщина повернулась – в первый момент она выглядела растерянной, но потом гневно сдвинула брови.
– Гирта, я Тина Хэдис. Меня загримировал мой друг. Я пришла за тобой, бежим!
– Тина?.. Как это – бежим?.. – Гирта отпрянула и сжалась в кресле.
– Мы же с тобой собирались бежать с Манокара, помнишь? Мне повезло больше, но сейчас я могу тебя вытащить.
– Про тебя говорят ужасные вещи… – Побледневшая Гирта натянуто улыбнулась.
– А что им еще остается? – пожала плечами Тина.
– Как ты сюда попала?
– Перелезла через решетку, запрыгнула на балкон.
– Запрыгнула?.. – Гирта нервно теребила рукав платья.
– Я ведь киборг. Пошли скорее!
– И куда я денусь потом?
– Попросишь политического убежища. В Кеодосе много инопланетных посольств, и кое-кто из них обрадуется случаю насолить Манокару. Можно и к здешнему правительству обратиться.
– Слишком неожиданно, Тина. – Гирта сжала руками виски. – Я никогда не верила всему, что про тебя рассказывают… Но я не могу бежать. У меня двое детей, и я жду еще одного.
– Где они?
– Спят у себя, на первом этаже.
– Мы заберем их с собой. – Тина прикинула, что в аэрокаре Джеральда вполне хватит места для пятерых.
– Нет, все это слишком неожиданно…
– У нас просто нет времени для долгих объяснений. Помнишь, как ты хотела вырваться с Манокара?
– Это было детство. – Гирта грустно улыбнулась. – Прошло все-таки десять лет. У меня наладилась жизнь, я – четвертая жена консула…
– Послушай, ведь ты должна безвылазно сидеть дома и соблюдать дурацкие обычаи! Когда-то тебя пугала такая перспектива.
– Я привыкла. – Гирта вздохнула. – Лучше уходи, пока тебя не арестовали.
Тина поняла, что эта усталая, печальная женщина, совсем не похожая на прежнюю Гирту, никуда с ней не пойдет, и на шаг отступила.
– По крайней мере, вы, четверо, нормально между собой ладите?
Болезненная гримаса, промелькнувшая на лице Гирты, означала, надо полагать, отрицательный ответ.
– В последнее время нас всех сблизило общее несчастье – господин изменяет нам с незийскими танцовщицами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11