Пенгав, будучи искушенным политиком, тоже сумел обратить стычку с Тиной себе на пользу: перед манокарскими избирателями он предстал подвижником, пострадавшим ради утверждения истинных ценностей.
– …Эта тварь поносила Манокар и угрожала, что убьет меня, если я не предам свою родную планету, – рассказывал он в телеинтервью, вернувшись домой. – Но я не дрогнул! Я и впредь обещаю вам, дорогие сограждане, ни перед кем и ни перед чем не отступать, отстаивая интересы нашего гордого народа!
Когда он стал президентом, Тину начали преследовать манокарские спецслужбы. Саймона порядочно злило то, что они вот уже восемь лет ничего не могут с ней сделать: а вдруг она однажды догадается, что президента на нее натравил некий эксцессер, и решит отомстить?.. Таким, как она, не объяснишь, что без эксцессеров жизнь была бы вялой и неинтересной. Она этого просто не поймет.
Саймон еще раз оглянулся, но Тины позади не было. Он глубоко вздохнул, освобождаясь от страхов. Тина не знает. И нет никого, кто мог бы открыть ей правду (кроме шефа и коллег, но те не выдадут – он ведь ценный сотрудник). А теперь… Для верности все-таки стоит обработать Омхедегари. Саймон отправился искать их, с удовольствием предвкушая, как испортит им настроение, – его всегда раздражали влюбленные парочки. Волноваться не о чем. Он – закулисный хозяин этого мира. Пока мейцан действует, никакая сила его не остановит.

Спустившись на четвертый ярус – тут находились автоматизированные кухни, – Тина почти сразу нашла то, что требовалось: большой круглый бак, накрытый металлической крышкой с ручкой в центре, в таких обычно транспортировали питательное желе для тихарриан. Тина позаимствовала крышку и прижалась к стене у входа в лифт. Живых поваров поблизости не было (они редко сюда заглядывали, полагаясь на автоматику), а немногочисленные роботы, таскавшие по коридору контейнеры с продуктами, не стали возражать против ее действий. Коридор был облицован блестящей белой плиткой, с потолка свешивались на цепях старинные цилиндрические светильники. Через несколько минут из лифта выскочили агенты. Первый был вооружен парализатором, второй держал наготове игломет, замаскированный под карманный словарь.
Парализатор Тина выбила ударом ноги – его владелец с болезненной гримасой отскочил назад, но потом кинулся поднимать оружие. Другой агент направил на Тину игломет. Слабо звякнул металл о металл. Она пользовалась крышкой как щитом, и после четырех выстрелов агент, выругавшись, спрятал «словарь» и попятился к лифту – очевидно, иголки кончились. Это наверняка очень дорогой наркотик… За истекшие восемь лет правительство Манокара немало средств потратило на то, чтобы выловить Тину Хэдис; эти деньги уходили как вода в песок, и Тина подозревала, что солидная доля оседает в карманах у высокопоставленных чиновников секретных служб.
Первый снова целился в нее из парализатора. Отскочив в сторону, она перехватила ненужную теперь крышку за край и метнула в него – могла бы в горло, но ей не хотелось портить свое досье убийством, и крышка врезалась агенту в живот. Он согнулся, хватая ртом воздух, выронил парализатор и осел на пол. Тина завладела оружием, в ту же секунду от парализатора осталась одна рукоятка. У второго агента, кроме игломета, имелся еще и бесшумный пистолет. Тина отпрыгнула – новая пуля ударила в стену рядом с ее коленом, брызнули осколки облицовочной плитки. Она знала, что убивать ее этот тип не намерен, ведь Манокару нужна не ее смерть, а моральная победа, за труп агенты вряд ли получат премию. Но ранить, пожалуй, может. Еще один прыжок, и она укрылась за корпусом робота, только что выплывшего из грузового лифта вместе с антигравитационной платформой, полной грязной посуды. На мгновение высунувшись, Тина ухватила с платформы первое, что попалось под руку, – трехлитровую кварцевую емкость с узким горлышком, из таких пили кудонцы. Следующая пуля разнесла вдребезги некоторую часть посуды. Робот невозмутимо продолжал двигаться с грузом осколков к моечной.
– Сдавайся! – хрипло крикнул агент. – Именем манокарского народа!
Тина швырнула на голос кудонскую емкость – раздался тупой удар, а руку чуть выше запястья обожгло. Левой рукой выхватив из кармана баллончик, она выскользнула из-за прикрытия и направила струю краски не успевшему опомниться агенту в лицо, потом двинула коленом в пах. Агент скорчился и застонал. Тина вытащила из его кармана игломет, бросила на пол и раздавила ударом каблука. Аккуратно сгребла обломки – она предъявит их охране как вещественное доказательство. Подобрала пистолет, огляделась. Заметив на стене ярко-оранжевый кружок, обозначающий мусоропровод, прикоснулась пальцем – один из белых многоугольников сместился в сторону, и в стене открылся черный зев. Тина бросила туда оружие. Многоугольник встал на место, на секунду на нем вспыхнула надпись: «Спасибо!»
Взглянув на свое правое запястье – над браслетом кровоточила ссадина, и кожа вокруг онемела, но в остальном все в порядке, – Тина опять вошла в лифт и поднялась на шестой ярус. Тут находились «кабины претензий»: гости «Сиролла», чем-либо рассерженные, могли воспользоваться ими, чтоб излить свое негодование.
Оказавшись в кабине, Тина с удовольствием опустилась в мягкое кресло. Зазвучала нежная мелодия, на стене появился озаренный солнцем лесной пейзаж. Ласковый женский голос спросил:
– Вы хотите пожаловаться анонимно или назовете себя?
– Тина Хэдис, человек-киборг, без гражданства.
– Очень приятно познакомиться. Я – Ийма Вевано, диспетчер. Могу предложить вам горячий кофе, ликер, эротический массаж, успокаивающие капли, теплую ванну. Мы будем рады выслушать ваши пожелания. Вы не хотели бы расстрелять из светового пистолета голограмму нашего ответственного администратора? Это отлично снимает стресс!
– Благодарю вас. У меня важное сообщение.
– Я слушаю. Что именно вызвало у вас справедливое возмущение?
– Плохая работа детекторов на входе. Один из гостей протащил на «Сиролл» вот что. – Тина высыпала на маленький прозрачный столик обломки замаскированного игломета.
В стене тут же раскрылось отверстие, и обломки исчезли в нем, а через две-три минуты посреди лесного пейзажа образовалось белое пятно, и оттуда на Тину уставилась хмурая физиономия начальника охраны «Сиролла».
– Прошу прощения, леди, где вы это взяли?
– Отобрала у одного из гостей. Он у меня на глазах выстрелил из этой штуки в гинтийского бизнесмена, примерно час назад, в кафе «Виолара» на двенадцатом ярусе. Пожалуйста, позаботьтесь о гинтийце, он нуждается в помощи.
Начальник охраны что-то сказал в сторону – звука не было слышно, – потом опять повернулся к Тине:
– А вы, леди? Вы тоже подверглись нападению? По-моему, у вас рука оцарапана!
– Могу добавить, что кроме игломета у него был с собой бесшумный пистолет, – улыбнулась Тина. – Сейчас он валяется в мусоросборнике второго яруса.
– Преступник напал на вас, верно? – с нажимом повторил начальник охраны. – Мы не полиция, мы не можем задержать гостя просто так – нам для этого нужно ваше официальное заявление о факте насилия!
– Я думаю, гинтиец сделает заявление, когда придет в себя. А я могу описать, как этот парень выглядит: невысокий, светловолосый, плотный, в синем костюме. Принадлежит к той же расе, что и я. Лицо испачкано белой краской.
– Добавить ничего не хотите?
– Нет.
Тот проворчал что-то вроде: «Вот так вас и охраняй!» – и отключился. Тина откинулась в кресле, рассматривая пейзаж: светлая зелень колыхалась на ветру, в траве белели цветы, по золотисто-коричневым стволам деревьев скользили солнечные блики.
– Как вы теперь себя чувствуете? – приветливо осведомилась Ийма Вевано. – Может быть, у вас возникло желание принять успокаивающее и расстрелять из светового пистолета голограмму начальника охраны?
– Нет, спасибо.
Тина вышла из «кабины претензий», поднялась на двенадцатый ярус. Оглядевшись, устроилась на диванчике в углу зеркального фойе. Похоже, что на Манокаре назревает очередной политический кризис – потому и активизировались те, кто за ней охотится. Обычно это совпадало. Для манокарского правительства Тина Хэдис была как бельмо на глазу. Поймать ее, доставить на родную планету, прооперировать и подвергнуть наказанию – вот в чем заключалась конечная цель охоты. Само существование Тины наносило удар по престижу Манокара. По крайней мере, так считали тамошние идеологи во главе с Пенгавом.
Она задумчиво усмехнулась, вспомнив свой разговор с силарским священником – алым кустоподобным существом, с которым судьба столкнула ее на борту космолайнера, когда Тина в очередной раз возвращалась на Тергарон. Вначале она относилась к нему настороженно – про Храм Познания, к которому принадлежал силарец, болтали всякое, а на Манокаре он и вовсе был под строжайшим запретом, – однако после того, как новый знакомый с помощью нескольких странных и бессмысленных с точки зрения Тины, но при этом неожиданно эффективных процедур избавил ее от ночных кошмаров, она прониклась к нему доверием.
Кошмары преследовали ее со времен катастрофы на «Эдлоосе». В них были крики, холод, кровь, скрежет металла и хруст ее собственных костей. До встречи с силарцем Тина считала, что ей никогда от них не избавиться.
– Возможно, раньше вы не рождались на Манокаре, – тихо, как листва на ветру, шелестел голос силарца. – Заметьте, я не утверждаю, что это истина, – истину о себе в можете знать только вы сами. Но мне довелось, много рождений назад, попасть в чуждый для меня мир, и я долго стремился его покинуть…
Подольше поговорить не удалось – космолайнер пристыковался к пересадочной станции, священник здесь выходил, – но его слова Тине запомнились. Манокар был чуждым для нее миром, это точно.
Из лифта вышли двое мужчин, и Тина поднялась на ноги. Наблюдая за их отражениями в зеркальной стене, направилась к арке, за которой начинался широкий коридор. Те двинулись следом. У одного ладонь была залеплена антисептическим пластырем, у другого, с трудом ковылявшего, сверкала на лице белая полумаска – видимо, все-таки успел вовремя зажмуриться и глаза уберег, но отмыть краску так и не сумел. Третий, который получил крышкой в живот, выбыл из игры по меньшей мере на несколько часов.
В коридоре было шумно и оживленно, двери по обе стороны вели в кафе и рестораны, а светящиеся над ними вывески сообщали, для представителей каких рас то или иное заведение предназначено. Прямо в воздухе вспыхнула надпись: «“Галактический лидер” протягивает вам свою руку, свое щупальце, свой хобот, свой хватательный отросток!» – и через секунду взорвалась, осыпав всех прохладными разноцветными искрами. Гимн корпорации, который крутили без перерыва с того момента, как яхта Тины пристыковалась к «Сироллу», внезапно сменился веселой песенкой про космонавта, который пользовался только продукцией «Галактического лидера» и поэтому никогда не попадал в аварии. Тина лавировала в пестрой толпе, а манокарские агенты неотступно следовали за ней, держась на почтительном расстоянии. Плавный изгиб коридора – дальше начинались стриптиз-бары. Толпа заметно поредела. Тина остановилась перед дверью, из-за которой доносились низкие вибрирующие звуки, отдаленно похожие на завывание ветра в скалах. Над дверью горела табличка:

«КУДОНСКИЙ СТРИПТИЗ-БАР.
Внимание!!!
Прочим живым существам, кроме кудонцев, синиссов,
силарцев и тихарриан, входить не рекомендуется.
Это опасно для вашего здоровья!»

Бросив быстрый взгляд в конец коридора – охранников не видно, народу почти нет, агенты еще не появились, – Тина вытащила из кармана баллончик и аккуратно закрасила надпись. На несколько шагов отступила. Вовремя – из-за поворота показались манокарцы. Остановив дыхание, Тина включила дублирующую замкнутую систему кислородного обмена, а потом толкнула дверь и вошла внутрь.
Казалось, тут сам воздух вибрировал. Помещение заливал дрожащий прохладно-синий свет. Все внимание немногочисленных посетителей – пятерых кудонцев и двух синиссов (последние оплетали своими черными щупальцами ажурные решетки, выполнявшие у них ту же функцию, что стулья и кресла у людей) – было приковано к подиуму, на котором извивалось и дергалось под завывающую музыку существо, похожее на влажный темный коралл, – его нежный белый хоботок то скручивался в спираль, то вытягивался, а с «ветвей» через равные промежутки времени слетали прозрачные ленты.
Минуту спустя дверь приоткрылась, синий сумрак прорезала полоска более привычного для человеческих глаз искусственного дневного света. В зал проскользнули две фигуры, начали неуверенно озираться – Тина наблюдала за ними, прижавшись к колонне, – а потом вдруг замерли, широко раскрыв рты и выпучив глаза. Их физиономии приобрели бессмысленное выражение. Этого следовало ожидать: феромоны, выделяемые кудонцами в состоянии сексуального возбуждения, на всех, за исключением самих кудонцев, синиссов, силарцев и тихарриан, действовали как сильный наркотик.
Обогнув манокарских агентов, которые начали мелко вздрагивать в такт с музыкой, Тина вышла в коридор. Вдавив кнопку переключателя на корпусе баллончика, направила на табличку струю растворителя. Краска превратилась в белое облачко, вскоре растаявшее, и над дверью опять засветилась предупреждающая надпись. Отключив дублирующую систему, Тина вернулась к обычному способу дыхания, а баллончик выбросила в мусоропровод.
Народу в зеркальном фойе прибавилось, гости стояли группками и оживленно болтали.
– Тина, привет!
Ее окликнул Матиас, здешний врач. Рядом с ним Тина увидела Джеральда и Ольгу. Все трое были в белой форме с эмблемой «Сиролла» – сверкающей трехгранной призмой в золотом кружочке.
– Твоего гинтийца поймали, – сообщил Матиас. – Он уже успел заключить несколько разорительных для себя контрактов, отдал все наличные официанту в кафе, а свои туфли подарил роботу-уборщику, который хотел смахнуть с них пыль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11