Тристан сидел и молчал. Квентар и, кто знает, сколько еще таких лейтенантов, мертвы, потому что лучшие сканнеры слишком дорого стоят. Если так, то чем Коалиция отличается от Ревенанта? Он сжал губы. Нет, она отличается. По крайней мере, Эко-Техи не превращают солдат в живые бомбы.
Он потянулся за папкой. Устроив ее у себя на коленях, открыл и перебрал бумаги. Затем подравнял стопку и стал знакомиться с первым приказом, который поместился на одном листе. Узнал, что «на всех постах Службы сроки продлеваются на шесть стандартных месяцев, если только нужды Службы не потребуют более ранней смены назначения». Если вольно перевести, подумал он, то все краткосрочные контракты продлеваются. Если требуешь или согласен перейти на более опасный участок, Служба будет счастлива.
Второй лист оказался поинтересней.
«…Тристин Десолл, лейтенант, Служба Эколого-Технократической Коалиции… итоги вашего добровольного медицинского осмотра и последующего собеседования с фархканом позитивны… вы остаетесь в подборе наблюдаемых… ежегодный бонус возрастает на 5 процентов… переоценка после следующего осмотра намечена, предположительно, на Унодек 790…»
Что бы он ни наговорил фархкану, этого оказалось недостаточно, чтобы его выкинули из программы. Но чего им надо? Он это когда-нибудь узнает?
И все же… Дополнительные деньги – это недурно, пусть даже он не тратит и половины того, что зарабатывает. А как можно расточать кредитки, если здесь негде шикануть? Даже лучшие рестораны в Клисине не настолько дороги, а они, в сущности, единственная роскошь, которой гордится поселение.
Он улыбнулся. Мысль о еде вызвала у него слюну. Пища в медцентре получше, чем на станциях Периметра, но не намного.
Следующий лист он изучал долго. Таких было пять, идентичные копии, распечатки приказа. Приглашения, но, в сущности, приказа. Опираясь на подушки в постели медцентра, с трубочками и проводками, подведенными к его правой ноге, Тристин изучал распечатки. Он покачал головой, читая слова во втором разделе:
«…приняв это назначение, вы, Тристин Десолл, соглашаетесь остаться в распоряжении Службы на неопределенный срок, полностью посвятив себя интересам Службы и народов Эколого-Технократической Коалиции… По выздоровлении, пройдя медицинское обследование, в случае признания вас годным к дальнейшей службе, вы явитесь на Шевел Бета для начала подготовки не позднее…»
Шевел Бета – это учреждение Службы по подготовке военных пилотов для боев в глубоком космосе. Он в свое время подавал рапорт о пилотской подготовке, но тогда ему ответили, что «решение откладывается». Что изменилось? Дело в последней схватке с ревяками? Он нахмурился. Не иначе как Штаб на Перлье издал приказ, как только до них дошли вести, что он ранен.
Неужели он все еще хочет стать пилотом глубокого космоса? Ему, по сути дела, предложено добровольно отказаться от родителей и от Сальи. И хотя погрешность перехода для корабля при любом межзвездном прыжке невелика, кумулятивный эффект выходит немалый. Он еще будет оставаться молодым, когда сестра станет дряхлой и седой.
Тук-тук. Он поглядел в сторону двери. Там стояла Эзилдья с неуверенной улыбкой на лице. Он убрал бумаги в папку, а папку в единственный ящик стола у постели.
– Входи, я не кусаюсь, – он глянул на провода и трубочки медицинского оборудования. – Я даже двигаться по палате не могу.
Эзилдья пристроилась на краю постели, затем наклонилась и поцеловала его в щеку. Он ощутил слабый аромат флерисля, но выглядела она усталой. Темные круги окаймляли ее глаза.
– Как нога?
– Болит. Медтехи говорят, все будет прекрасно, может, она даже станет крепче прежней, но, вероятно, притупится чувствительность.
– Что случилось? – Она перебралась на стул с высокой спинкой.
– А что случается, когда люди палят друг в друга? Мне попали в ногу. Думаю, дважды.
– И ногу пришлось наращивать и частично реклонировать?
– Раны были неопасными, но пришлось два дня не снимать разбитую броню. Отсюда и проблемы. Некоторое время нас не могли оттуда забрать. – Тристин пытался поменять позу, вспышка жгучей боли прошила его насквозь.
– Сильно болит?
– Когда я пытаюсь двигаться. Медтехи говорят, это хороший знак. Им легко говорить. Не их нога. – Он помедлил – Я рад что ты пришла.
– Я не знала, что с тобой случилось. Какое-то время думала, ты убит, – она сжала губы. – Множество станций Периметра разрушено.
– Я об этом сегодня уже слышал. Полагаю, мне повезло Эзилдья бросила взгляд на его ногу и подняла брови.
– Альтернатива была куда хуже, – он нахмурился. – Как ты узнала, что я здесь?
– Было оповещение. Не для всех, полагаю, но наш отдел получил. Упоминались ты и какой-то майор, подавившие ревячью атаку. Говорилось, что ты ранен. А после этого, – она пожала плечами, – оставалось только найти, куда тебя поместили.
– Прости, мне следовало отправить сообщение, но… – он оглядел небольшую палату, практически пустую. – Я не вполне подвижен.
– Вижу, – она мимолетно улыбнулась.
– А у тебя-то как? Ты выглядишь усталой.
– Я и впрямь устала. У всех у нас дополнительные смены. Думаю, все в Клисине работают каждый миг, когда не спят.
Тристин протянул руку и взъерошил ее черные волосы.
– Я рад тебя видеть.
– Я тоже, – она встряхнула головой.
– Что-то не так?
– Наверное, я слишком устала. Ты кажешься… другим. – Она опять встряхнула головой. – Возможно, я не права. Ты – это ты…
– Надеюсь, – он поглядел на свою правую ногу. – По крайней мере, большая часть меня.
– Это правда… что ты провел двое суток в броне с раненой ногой? Там недостаточно кислорода…
– Я подключился к скутеру и к аварийным запасам после того, как ревяки прекратили к нам лезть. Затем мне помог Хисин. – Тристин увидел ее смущение. – Хисин – это техник. Я отправил его в убежище. У техников нет тяжелой брони. Мы обязаны их защищать, а они занимаются преобразующей стороной работы станции. Впрочем, ты знаешь. Два дня мы ждали подмоги.
– И тебя спасли, и теперь ты герой.
– Меня спасли, но я не герой.
Эзилдья подняла брови.
– Прости. Я хотела подбодрить, но действительно слишком устала, чтобы сделать это поизящней.
Тристин коснулся ее щеки.
– Может, тебе лучше пойти домой и поспать? Я рад, что ты пришла, но я не хочу быть причиной… – Он заставил себя рассмеяться. – Боюсь, я тоже не очень хорошо соображаю.
– Пока, Тристин. Береги себя, – Эзилдья соскользнула с сиденья и наклонилась, чтобы поцеловать его щеку.
– Ты тоже.
Он наблюдал, как она идет к дверям, поворачивается и машет ему рукой.
После ее ухода он глубоко вздохнул. Она явно хотела в чем-то признаться, но удержалась. Он бросил взгляд на столик, где лежал приказ о пилотской подготовке. Ему предложили стать пилотом. Если он до сих пор этого хочет.

Глава 14

«Исследование генетических кодов всех мыслящих существ, открытых к нынешнему времени, выявляет генетическое расположение к воспроизводству на пиковом уровне в жизни каждого организма. Хотя период такого воспроизводства приходится на сравнительно позднюю пору жизни организма с большой познавательной способностью, во всех доселе исследованных организмах эта пора совпадает с порой наибольшего физического здоровья… Таким образом, достижение индивидуальной органической физической нондеградации (телесного бессмертия), определенного как удаление всех генетических тенденций к органическому саморазрушению на клеточном уровне, безусловно, увеличит уровень воспроизводства, и тот превысит уровень прироста нейтрального населения.
По прошествии известного времени любой организм при позитивном уровне прироста населения, даже когда прирост сколь угодно мал, потребует, фактически, всех ресурсов в пределах их досягаемости…
Любая среда обитания может поддержать небольшое количество фактически бессмертных или много большее число смертных… Технология зависит от известной критической массы, наступает предел: количество бессмертных, которых может поддержать данная среда, выше, чем она способна обеспечить. Запрос превышает предложение…
Выбор, перед которой встает любой вид со способностью достичь индивидуального телесного бессмертия, таков: отвергнуть телесное бессмертие, адаптировать генетические коды к пониженному приросту населения, развить культурные нормы для стабильного прироста населения или посредством технологии научиться удовлетворять растущие нужды общины…
Применение технологии для увеличения используемой среды обитания в известный срок приведет к конфликту с другими видами и, как нас учит история, к уничтожению либо нападающего, либо защищающегося вида, как угрозы другому…
Можно ли назвать разумным вид, который отказывается адаптировать свою способность к воспроизводству в имеющейся среде генетическими, биологическими или культурными средствами? Может ли само только сохранение вида, применяющего разнообразную технологию, быть сочтено доказательством разумности? Если одна субкультура вида в конфликте с другой субкультурой выказывает способность и волю ограничить свою экспансию, следует ли нам рассматривать подобающе и неподобающе ведущие себя субкультуры как различные виды? Как может вид, даже наш, этически оправдать применение силы против другого вида на том основании, что другой вид со временем прибегнет к силе, дабы уничтожить наш вид? Следует ли нам…
Таковы вопросы, которые это собрание попыталось вынести для обсуждения…»
Материалы Симпозиума.
(Переведено с фархканского) 1227 ЕНП.

Глава 15

В ожидании Эзилдьи Тристан глядел сквозь закрытую стеклопластиковую дверь на двор и маленький садик, где гравийные дорожки разделяли зелень различных оттенков. Сверху это походило на лоскутное одеяло. Мать с дочерью собирали бобы в дальнем углу участка и складывали их в большой бурый мешок. Свет заходящего солнца пробивался через здешний купол красным пятном. Последний свет Парвати казался раной на фоне розовых небес Мары. Шорох шлепанцев по твердому полу привлек внимание Тристана, и он обернулся.
– Какой неприятный красный цвет, – сказал он.
– Да, как кровь. Полагаю, это подходит к нашим дням. – Эзилдья в свободной одежде для упражнений стояла, положив ладони на пестрое покрывало, повешенное на спинку пластикового диванчика с подушками. – Как давно ты покинул медцентр?
– Час-другой назад.
– И пришел меня повидать. Это мило. – Она не шелохнулась, даже не кивнула. Ее светло-золотая кожа побледнела. Темные глаза смотрели в упор, изучая Тристина.
– Ты же приходила меня повидать, когда я там лежал.
– Да. А что ты станешь делать теперь? Вернешься на станцию? Или тебя посылают куда-то в другое место в качестве награды?
– Мне предложено явиться в Шевел Бета. Приказ издали сразу после этой… недавней бучи.
– Тебе назвали причину? – Эзилдья медленно оторвала руки от покрывала. Тристан заметил в ее глазах горечь и одновременно облегчение.
– Нет, просто стандартная формулировка. Сама знаешь, как они пишут: «в интересах Службы» и «для дальнейшей подготовки перед вашим новым назначением».
– Твоим новым назначением?
– Будут делать из меня пилота.
Она вздрогнула.
– И ты готов навек всех оставить?
– Это больше не так. Погрешность перехода стала ниже. Как правило, это день-другой, а то и несколько часов при коротких прыжках.
– Скажи это людям с «Линнея». Двенадцать лет, не так ли, вышло между Перльей и Каждартой?
– Там были нарушения в системе перехода.
– А как насчет лейтенанта Акихито?
Тристан содрогнулся. Лейтенант Акихито был вторым пилотом-испытателем систем перехода. Он объявился живой-здоровый после того, как его сочли мертвым, когда система дала сбой. И вот он явился, молодой, цветущий, полный сил. С опозданием на семьдесят лет!
– Такое случается, Тристан. Моя мать работала с фархканами и потеряла год на обычном ремонтном испытании. – Голос Эзилдьи звучал мягко. – И погрешности перехода дают в сумме так много… Что подумают твои родные?
– Не знаю. Я отправляюсь на Перлью. Мой отец всегда меня поддерживал, – Тристан рассмеялся. – Даже когда был убежден, что я не прав.
– А мать?
– Она и отец, как правило, соглашаются. В свое время она была инженером корабельных систем. Затем занялась музыкой, говорила, это так близко к музыке сфер. Теперь преподает.
Эзилдья кивнула сама себе.
– А не рано ли для нового назначения? Ты пробыл на Периметре только десять стамов, даже не год.
– Будет одиннадцать стамов, когда я уйду. От года до пятнадцати стамов – это нормальная ротация. Лишь малость рановато, если учесть разницу между стандартным и местным годом. Кроме того, нет станции, куда я могу вернуться. Пока нет. Саболи, он служил там, когда я прибыл, ушел менее чем через год. Говорил, потому, что врата перехода в Дуодеке опасны. – Тристин рассмеялся. – Думаю, он просто пытался найти оправдание внезапному решению.
– И куда он отправился? – Вопрос Эзилдьи прозвучал бесстрастно.
– На Орбитальную станцию Хелконьи. Я велел ему передать привет Салье. Полагаю, он туда попал. Я получил послание от сестрицы с намеком, что он не в ее вкусе.
– Что думает твоя сестра об этом приказе? – Эзилдья покачала головой. – Фу, ну и дура же я. Она не знает. И не может знать. Как ты думаешь, что бы она сказала?
Тристин прыснул.
– Не знаю. Но она одна из тех, кто всегда хотел участвовать в хелконском проекте. Она нам об этом все уши прожужжала, когда начала изучать биологию. – Он пожал плечами. – Должен признаться, она сказала бы нечто вроде: поступай, как сам считаешь нужным.
– Понятно. Вы все в семье такие… мессиански настроенные. Это ревячья наследственность?
У Тристина перехватило дыхание, точно его ударили в живот. Отдышавшись, он спросил:
– Это ты о чем?
– Ты по-настоящему не веришь в людей, Тристин. Ты вроде бедных ревяк, которых уложил, разве что боец ты получше. Мы сделали тебя лучше. Ты Эко-Тех со слепой верой, крайним самомнением и громадной способностью подключаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41