– Если мне позволено высказать свою точку зрения, я бы посоветовал рассказать ему, – предложил Бич. – И чем скорее, тем лучше. Эта ложь и так затянулась слишком надолго.
– Я сообщу вам, когда в проекте «Подкидыш» все будет решаться демократическим путем, – холодно сказал Гессе, со свистом втянул воздух сквозь зубы и покачал головой. – Нет, мы потянем еще немного. Пусть он подрастет и сможет заплывать достаточно далеко, без чего невозможно выполнить то, что от него требуется. Еще какое-то время он будет иметь доступ на Уровень Один. По крайней мере иногда. – Он сделал попытку улыбнуться. – Всем спасибо.
Он направился в задний угол, где уже закипали кофеварка и чайник. Бросив взгляд на инженеров и убедившись, что все заняты своим делом, Фарадей подошел к нему.
Гессе заговорил первым.
– Прошу прощения, – сказал он, потягивая кофе. – Мне не следовало разговаривать с ними в столь резком тоне.
– Не стоит извиняться, – ответил Фарадей. – По крайней мере передо мной. Похоже, дела на Земле идут не слишком гладко?
Лицо Гессе заметно напряглось.
– Это еще мягко сказано. Совет Пятисот начинает проявлять нетерпение относительно «Подкидыша», полковник. В особенности та группировка, которая поначалу и проталкивала проект. И у меня создалось впечатление, что это нетерпение распространяется на нас с вами лично.
– Еще и двух лет не прошло, – заметил Фарадей, не в силах сдержать раздражение. По его наблюдениям, Совет Пятисот начал проявлять замаскированное нетерпение чуть ли не на второй день существования проекта. Эти политические игры уже надоели ему до чертиков. – Боже мой, ведь Рейми еще Подросток! Если они не в состоянии понять, что это долгосрочный проект, им нельзя позволять даже улицу переходить самостоятельно.
Гессе вздохнул.
– Думаю, это больше проблема политического давления со всех сторон. За последние несколько месяцев было множество вроде бы незначительных кризисов доверия, и у меня сложилось впечатление, что Совет Пятисот теряет поддержку. И не только на Марсе и Луне.
– Конечно, «Подкидыш» уже давным-давно утратил свою новизну в глазах общественного мнения, – заметил Фарадей.
– Как это обычно бывает с сенсациями подобного рода, – мрачно согласился Гессе. – В особенности если происходит что-то столь волнующее, как марсианские бунты.
Фарадей состроил гримасу.
– Типично для общественного мнения. Множество аргументов за и против. Я так понимаю, вы там были?
Гессе пожал плечами.
– Я проделал часть пути обратно вместе с советником Якамурой и присутствовал на паре заседаний его конфликтной комиссии. Никаких разговоров мы не вели, конечно.
– Я был удивлен, что Якамура не сделал в процессе своих разбирательств никаких заявлений относительно истинных целей «Подкидыша», – сказал Фарадей. – Или сделал, но они просто убрали это из новостей?
– Нет, он не сказал ни слова, – ответил Гессе. – В этом нет смысла на самом деле.
– Нет смысла? – с хмурым видом повторил Фарадей.
– «Подкидыш» – рискованное предприятие, имеющее не так уж много шансов на успех, – мрачно сказал Гессе. – Такие вещи вряд ли имеет смысл использовать как аргумент в деловых переговорах.
– И все равно, это могло бы разрядить ситуацию, – настаивал Фарадей. – Я имею в виду всю проблему перенаселенности в целом. В конце концов, наше решение этой проблемы гораздо дешевле, чем освоение Титана и Януса.
Гессе покачал головой.
– Вы рассуждаете с точки зрения отдаленной перспективы, а марсиане – нет. С их точки зрения, Совет готов выложить бешеные деньги на то, чтобы с превеликим трудом закрепиться на лунах Сатурна, вместо того чтобы помочь колониям, которые уже существуют.
– Не могу сказать, что я полностью не согласен с ними, – сказал Фарадей. – Сатурн – долгая история.
– Как и Юпитер лет тридцать назад, – напомнил ему Гессе. – Осмелюсь заметить, что идея создания здесь колоний и станций не пользовалась большой популярностью, когда все это начиналось.
– Не пользовалась, – вынужден был согласиться Фарадей. – Я хорошо помню, как начинали строить «Юпитер-Главный». По тому, как взвыли тогда Марс и Церера, можно было подумать, что их оставляют умирать с голоду на подножном корму. В особенности после того, как все исследования подтвердили, что никто в здравом уме не хочет жить так далеко от Земли.
– А теперь в секторе Юпитера живет почти полмиллиона человек. – Гессе криво улыбнулся. – И за то же время популяция на Марсе более чем утроилась. Что-то многовато для умирающих с голоду.
– У марсиан все еще есть веские аргументы, – сказал Фарадей. – Чем дальше мы уходим, тем дороже обходятся новые владения. Совет Пятисот, может, и в самом деле поступил бы разумнее, если бы получше обустраивал то, что мы уже имеем, а не стремился создавать все новые и новые поселения. Взять хотя бы сектор Юпитера. Сколько тут еще неосвоенного пространства?
– Все правильно, – согласился Гессе. – Но жизненное пространство – это лишь часть истории, полковник. Человечеству необходимо осваивать новые места – чтобы было куда стремиться его самой беспокойной, амбициозной части.
– И куда можно отсылать тех, кто не дает спокойно жить остальным? – многозначительно спросил Фарадей.
Даже сквозь вновь обретенный Гессе земной загар было хорошо видно, как он покраснел.
– В какой-то степени так оно и есть, – признал он. – Однако соль в том, что Солнечная система заканчивается на Плутоне и дальше нам уже ничего не светит. Если Рейми не сумеет выяснить… – Он покачал головой.
– Сумеет, – заверил его Фарадей. – Если вообще существует способ сделать это, он сделает.
– Надеюсь, вы правы.
Фарадей перевел взгляд на мерцающие мониторы. Да, мысленно произнес он. Я тоже надеюсь.

Глава 7
Рейми еще ни разу не приходилось сталкиваться с таким сильным давлением, какое ощущалось в нижней части Уровня Три. Зато здесь было заметно теплее и обнаружились новые съедобные растения.
Но лучше всего, по крайней мере в данный момент, было то, что он находился здесь один. В том смысле, в каком для него это было возможно, конечно.
– Не слишком разумно опускаться в одиночку на такую глубину. – Тигралло, естественно, никуда не делся, держась, как обычно, на таком расстоянии, что Рейми едва различал его. – И как раз сегодняшний день следовало бы провести в обществе остальных.
– Они даже не заметят моего отсутствия, – отрывисто бросил Рейми, уходя еще дальше на глубину.
Прочь от стада, от Малышей, Подростков и других Юношей.
И главное, прочь от Драсни.
– Совсем скоро они запоют Песнь Перемен, – напомнил ему Тигралло.
Как будто Рейми нуждался в напоминании.
– Я уже слышал ее. Дважды.
– Но ты никогда не слышал, как ее поют для тебя, – сказал Тигралло.
– Я все равно стану взрослым, споют они ее или нет, – ответил Рейми. – Кроме того, у меня нет матери, которая спела бы мне эту Песнь. Мне придется слушать ее от чужих.
– Вряд ли они тебе чужие, – с укором сказал Тигралло. – По крайней мере, так не должно быть.
– Да знаю я, знаю, – проворчал Рейми. Тигралло вечно одолевал его разговорами о том, что
надо больше времени проводить со стадом.
– Я просто пытаюсь убедить тебя в том, – мягко сказал Защитник, – что очень многие с радостью споют эту Песнь для тебя. Для тебя и других Юношей, у которых нет семьи.
Рейми ударил хвостом.
– По доброй воле – может быть. Но не с радостью. По крайней мере по отношению ко мне.
– Ты знаешь, что это неправда, – сурово сказал Тигралло. Ударом хвоста он заставил себя приблизиться к Рейми. – Дело не в Песне, а, Манта? Есть что-то еще.
Рейми отвернулся от него; внутри у него все рвалось от противоречивых чувств, словно целая стая пакра сражалась друг с другом за кусок падали.
– Ничего, – сказал он. – Мне просто хочется сегодня побыть одному, вот и все.
Он попытался улизнуть от Тигралло, но из этого ничего не вышло.
– Дело в Драсни? – спросил Защитник.
Драсни. Рейми яростно забил хвостом. Драсни. Милая, неуклюжая, заботливая, легкомысленная, трепещущая, безумно раздражающая, сияющая Драсни. Половину времени она сводила его с ума, а вторую половину он едва мог выдержать разлуку с ней.
И, несмотря на все свои усилия, он не мог перестать думать о ней.
– Она в порядке. – Он постарался сказать это как можно небрежнее. – Только уж очень надоедливая.
Тигралло молчал, но Рейми, повернувшись к нему спиной, ощущал движение воздуха – это Защитник бил хвостом. Рейми не осмеливался взглянуть на Тигралло и потому не мог понять, что именно выражало это движение. В теперешнем своем настроении он меньше всего хотел, чтобы его собственный личный Защитник смеялся над ним.
– Может быть, – сказал наконец Тигралло, и Рейми, несмотря на свою повышенную чувствительность, не уловил в его голосе ни усмешки, ни снисходительности. – А может, и нет.
– Хочешь сказать, что я лгу?
– Ни в коем случае, – спокойно ответил Тигралло, не принимая вызова. – Возможно, за ее поведением стоит нечто большее, чем ты думаешь. – Он снова забил хвостом. – Как тебе известно, прошло не так уж много лет с тех пор, как я сам был Производителем.
– Я не Производитель, – сказал Рейми. – Пока нет.
– Песнь Перемен – просто формальность. Физически ты, конечно, уже больше не Юноша.
Рейми состроил гримасу. Конечно нет. Он чувствовал пляску гормонов внутри, играющих в тагабук с его мыслями и эмоциями. Как будто снова стал пятнадцатилетним.
Существовала, правда, одна проблема. Это были неземные гормоны, влекущие его к неземным женщинам. Одного этого хватало, чтобы по коже побежали мурашки – ужасно неприятное, какое-то противоестественное покалывание.
Ладно, на самом деле существовали две проблемы. Он не хотел, чтобы ему снова было пятнадцать.
– Церемония или не церемония, но нам нужно уходить отсюда, – продолжал Тигралло. – Если же ты настаиваешь, чтобы мы оставались на этой глубине, нужно найти группу Производителей и плыть вместе с ними. Так будет безопаснее.
– Я же сказал, что не нуждаюсь в компании, – огрызнулся Рейми.
Развернулся, ловя проплывающее мимо растение…
– Манта? – откуда-то сверху окликнул его звонкий голос. – Манта?
Драсни, конечно.
Сердце Рейми упало и подпрыгнуло одновременно, что, конечно, трудно поддается осмыслению.
– Отлично, – пробормотал он. – Этого мне только не хватало.
– Манта?
– Ты собираешься отвечать ей? – спросил Тигралло.
Долгий момент Рейми испытывал искушение ответить «нет». Атмосфера сегодня была особенно пасмурная, и, если он промолчит, Драсни может искать его долго и безрезультатно.
Но тогда она рискует пропустить церемонию, и все, конечно, будут обвинять его.
Он разочарованно покачал плавниками. Куда ни кинь, все клин.
– Я внизу, – со вздохом откликнулся он.
– А-а, вот ты где. – Драсни устремилась вниз и вскоре оказалась с ним рядом. – Что ты здесь делаешь?
– Ищу яйца пакра, – проворчал Рейми. – Как ты нашла меня?
– Пранло сказал, что в последнее время ты часто уходишь на глубину. – Драсни стеганула хвостом. – С тобой все в порядке?
– Со мной все в полном порядке. Чего тебе надо?
– Чтобы ты поднялся наверх, – удивленно ответила она. – Песнь Перемен, не забыл? Церемония скоро начнется.
– Ничего я не забыл, просто не хочу там быть, вот и все. – Он жестом указал вверх. – А тебе лучше вернуться.
– Без тебя – ни за что, – решительно сказала она. – Это последнее большое событие перед тем, как мы станем взрослыми. Три мушкета, так?
– Мушкетера, – наверно, в девяностый раз поправил ее Рейми с тех пор, как рассказал им с Пранло, что стоит за этими словами. – Три мушкетера.
– Все равно. – Она, как обычно, ничуть не обиделась. – Пошли, Манта, это будет интересно. В смысле, взрослые будут относиться к нам как к равным, а дети смотреть как на взрослых. Только представь себе! Это стоит увидеть.
– Вот ты и смотри, – непреклонно заявил Рейми. – А мне не интересно.
– Ну, пойдем, – умоляющим тоном сказала она. – Ты что, не хочешь стать одним из Мудрых, когда вырастешь? И жить на Уровне Восемь?
Рейми презрительно фыркнул.
– Точно. Уровень Восемь. Куда могут опускаться только Мудрые, и где нет хищников и любителей падали, и где джанска будет жив до тех пор, пока может плавать.
– Хорошо, – весело заметила Драсни. – Ты так внимательно слушаешь, когда нас собирают в кружок, чтобы рассказывать истории. Меня всегда удивляло это.
Рейми шлепнул хвостом, это заменяло пожатие плечами.
– Да, я люблю истории. Даже те, в которых желаемое принимается за действительное.
– Уровень Восемь – не желаемое, принимаемое за действительное, – возразила Драсни. – Спроси у любого Защитника или Воспитательницы. Многие из них лично знакомы с теми, кто живет внизу.
– Или, по крайней мере, они лично знакомы с Советником, утверждающим, что он разговаривал с Лидером, который говорит, что видел Мудрого, – парировал Рейми. – Все это выдумки, если хочешь знать мое мнение.
Драсни покачала грудными плавниками.
– Не воображай, что можешь сбить меня с толку, уводя разговор в сторону, – заявила она. – Ну, как насчет Песни Перемен? Пожалуйста, Манта!
– Ненавижу церемонии, – проворчал Рейми, чувствуя, однако, что под ее настойчивым взглядом сдает позиции. – В особенности такие… парадные.
– Почему бы тебе не представить, что это просто еще одна история? – спросила Драсни. – Как будто мы снова собрались в кружок, только здесь еще звучит и музыка.
– Я не люблю церемоний.
– Пожалуйста, а? Для меня?
Рейми стиснул зубы, стараясь не смотреть на нее, такую сияющую, такую…
– Послушай, Драсни, я просто…
– Уходим! – рявкнул Тигралло буквально в ухо Рейми. – Быстро!
Защитник так неожиданно возник рядом, что кончик его раздвоенного хвоста ударил Рейми по спине. Рейми перевернулся, собираясь испепелить его взглядом, открыл рот, чтобы сказать что-то злое и…
Слова застряли у него в глотке. Прямо на них сквозь дымку мутного воздуха, словно мстительные призраки, плыли маленькие, похожие на угрей создания.
Охотничья стая сивра.
– Уплывайте! – крикнул в спину Рейми Тигралло и, громко хлопая грудными плавниками, бросился прямо в самую гущу стаи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50