И у всех троих были одинаковые красноватые жестокие лица. Волосы — похоже, облитые лаком — одинаково отливали серебром, подбородок у всех был сильным, квадратным. Но были и различия: у одного обвислый второй подбородок, у другого красноватый оттенок носа, у третьего отвислая кожа.
— Ты совсем не арду, не так ли? — Лорд Рэзион решил с самого начала расставить верные акценты.
— Правильно. Я — солдат страны Аргоната.
— Да, да, — проворчал дородный Ред Элк. — Это мы уже слышали. Это и еще многое другое.
— Какая-то порода арду, только с востока, — заметил Репадро Тоба.
— Нет. Я не арду.
Когда Репадро Тоба говорил, его двойной подбородок колыхался. Релкин вспомнил мужественные лица Альтиса и Стернвала и содрогнулся. Перед ним были те же лица, но погребенные под толстенным слоем жира и морщинистой кожей.
— Существовало пророчество Зиэмы Боса, — сказал лорд Кьен, — не тот ли он, кого назовут Иудо Фэкс?
Репадро Тоба злобно усмехнулся:
— Конечно, нет. Это просто человеческое мясо, прах Ардола. Иудо Фэкс должен быть эльфийской природы.
— Совершенно не обязательно, — вмешался лорд Рэзион, — нигде в текстах Зизмы Боса на это не указано.
— Возможно, не явно, но тексты Зизмы Боса не допускают иного прочтения.
— Ба! Таких штучек, как Иудо Фэкс, не бывает. Это все сказки для слабонервных, для тех, кто распускает нюни при мысли о несчастной жизни бедных бывших рабов, — брякнул Ред Элк.
— Значит ли это, что Рэзион — слабонервный? — вопросил Кьен.
Губы Репадро Тобы сложились в неприятную улыбочку:
— Лорд Рэзион — величайший воин. Все, кто его знает, должны это подтвердить! «Слабонервный» — это не про лорда Рэзиона!
— Кроме того, Рэзион провозглашает благородные общественные идеи.
Но попытка Кьена заставить Репадро Тобу сменить тему успехом не увенчалась.
Неожиданно Ред Элк наклонился вперед:
— Рэзион, когда-нибудь ты столкнешься с опасностью, исходящей от нас.
— Ред Элк, единственная опасность, перед которой я могу оказаться, не выходит за пределы Игрового поля. Сегодня вечером Питц делал очень резкие выпады на моих флангах. Нам пришлось дьявольски потрудиться, чтобы вытащить некоторые фигуры из ловушки.
И древние эльфы с жаром принялись обсуждать перипетии Великой Игры.
— Это те Офицеры, которыми хвастал Зулбанидес?
— Хвастал, собака? И почему надменность Зулбанидеса не знает границ! Питц угрожал Фигурам, но все, что ему удалось взять на самом деле, так это лишь Офицера и Пешку!
— Я собрал уже сорок Офицеров, — фыркнул лорд Рэзион, — и на этой неделе получу еще одного.
— Сегодня ночью старина Питц был резок. Это его первая партия в голубых цветах Направления.
— Его дезертирство не оставили без внимания. Кабала примет меры. Питцу следует поостеречься в ближайшие недели.
— Питц играет сорока фигурами, половина из них — Офицеры. Думаю, у Питца достанет сил для борьбы.
Принесли еду и питье. Релкин пил воду. Вина Мирчаза не крепки, но коварны, а юноша понимал, что необходимо сохранить ясность сознания. Если и появится когда-нибудь возможность побега, то только во время таких вот вылазок из дома Пессобы. Как только пленник опустился на стул, он сразу принялся внимательно оглядываться.
Помещение было огромным. Стены едва угадывались за колоннами, статуями и группами слуг, стоявших у тележек и сервировочных столиков. Дюжины слуг находились в постоянном движении, трудно было понять, где находятся двери, через которые они входят.
Релкин заметил по паре крепких парней, сидевших с каждой стороны стола шагах в пятидесяти он него. Похоже, они следили за пленником не отрываясь.
Попытку к бегству нужно было тщательно обдумать. Найти выход в этом доме, да еще и ускользнуть от погони — многовато для одного человека.
Кроме того, хорошего плана побега у него и не было.
Эльфийские лорды все еще обсуждали вечернюю партию и ситуацию на Игровом поле. Релкин уже понял, что Игра была на этот раз необычайно острой. Обыгрывалось нечто, называемое «Золотой Девяткой». Эта Девятка была какой-то важной позицией, удерживаемой Направлением — командой, к которой принадлежали Ред Элк и Зулбанидес. Однако теперь эта Золотая Девятка была окружена силами команды Кабалы. Фигуры Направления были в большой опасности. Направление рисковало потерять ведущее положение, отдав свои фигуры Кабале. Зулбанидес подстрекал Питца к беспощадной атаке; Направление не сдастся без боя — это Ред Элк гарантировал. Вежливо, но вполуха слушая своего соседа, Релкин продолжал оглядывать помещение. Вдруг он заметил, что лорд Рэзион смотрит на него с довольной улыбкой.
— Думаю, тебя привело в восхищение великолепие трапезной.
— Да, большей я никогда не видел. Улыбка Рэзиона погасла на мгновение, а потом снова вспыхнула.
— И как мы знаем, ты попутешествовал по свету.
— Мне пришлось кое-что повидать. Солдат Аргоната идет, куда ему приказывают. Мне просто не повезло.
— Едва ли, ребенок. Ведь тебя занесло сюда, в Мирчаз, где живет еще слава древней Красной Эры. Разве ты не чувствуешь ее? Разве не слышишь сладкоголосого пения? Это мраморные небеса, на которые мы поднялись, покинув Гелдерен.
— Сожалею, я не знаю всех этих вещей.
— Конечно, не знаешь, ребенок. Ты ничего не знаешь. Ты недолговечен, как мотылек. Но мы, мы все еще живы, и мы были живы в древней Красной Эре тоже. Подумай об этом. Подумай о множестве веков, прошедших с тех пор, как мы вышли из-за звезд Ардола сюда, в нашу святую долину.
— Это великолепно, — осторожно сказал Релкин.
— И ты будешь здесь жить. Тебе выпала честь жить среди лордов Тетраана.
— Я увижу Великую Игру?
— Ты увидишь ее. О, думаю, ты почувствуешь ее на своей шее, — неожиданно усмехнулся Рэзион какой-то странной, одновременно жестокой и загадочной улыбкой.
За обедом лорды говорили в основном об Игре и положении на Игровом поле. Случился долгий спор о какой-то затычке или перемычке, которую лучше было бы протолкнуть. Затем лорды неожиданно повернулись к Релкину, и он должен был отвечать на вопросы об Аргонате и о чудовищном кебболде, которого, по предположениям лордов, он держал в лесу. Релкин отвечал обдуманно и как можно короче. Его еще немного порасспрашивали, но потом с радостью вернулись к своему спору о проталкивании затычки.
Главное блюдо тем временем было съедено. Релкин ел очень умеренно, а пил и того меньше, так что его голова оставалась совершенно ясной.
Принесли горячее питье в маленьких розовых чашечках. Оно оказалось келутом, приправленным для запаха корицей и подслащенным медом. Затем труппа ардусских танцоров, нагих и натертых маслом, исполнила весьма чувственный танец под грохочущую музыку оркестра из двадцати человек. Танец этот отнюдь не являлся ардусским народным; извивающиеся, неприличные движения больше подошли бы для борделя в Урдхе. К большому удовольствию эльфийских лордов, танцоры просовывали хвосты между ногами танцовщиц. Ничего, кроме отвращения, танец этот у Релкина не вызвал.
Когда он попросил разрешения выйти из-за стола, рядом немедленно выстроился конвой охранников, как две капли воды похожих на Катуна. Сражаться с этими парнями было бы самоубийством — готовые ко всему, они все время оставались настороже. Возможности бежать Релкин не видел.
Когда драконир вернулся к столу, уже подавали десерт. Под клацанье цимбал команда поваров, низкорослых бритоголовых людей с желтой кожей, внесла огромный металлический кувшин, примерно десяти футов высотой. В кувшине была смесь орехов, изюма, сушеных фруктов и сахара. К ней подали маленькие бокалы со сладким отваром с цветочным запахом.
Двое слуг подошли к лорду Рэзиону и передали какое-то послание.
Поворчав немного, Рэзион разрешил препроводить Релкина к женской половине стола, где ожидали эльфийские леди, облаченные в длинные серебряные, голубые и зеленые одежды.
Пока звучали их имена — леди Ансаллд, леди Шедж-а-Гут, леди Иарука, — Релкин успел поразиться сходству и различию эльфийских женщин с могучими лордами. Лица были те же, но у леди черты были так тонки, а эльфийские скулы так странно выступали вперед, что казалось, сквозь кожу проглядывает череп. С возрастом лорды становились больше похожими на людей, эльфийские же леди, напротив, утрачивали человеческие черты. Кроме звездного рисунка глаз — золотого в голубом, они обладали еще одним нечеловеческим признаком: их рты странно изгибались, словно бы в постоянной улыбке, — что придавало их лицам сходство с хитроватой лисьей мордочкой.
Релкин быстро понял, что эльфийские леди не собираются отвечать на его поклоны и вежливые приветствия, хотя он не сомневался, что они вполне понимают язык арду. Они взирали на пленника своими золотистыми глазами, словно на животное или предмет. И говорили о нем исключительно непристойности. Поскольку они пользовались утонченным интарионом, магическим языком, драконир их прекрасно понимал. Кровь бросилась ему в лицо, когда он услышал, как его сравнивают с предыдущим ардусским мальчиком, купленным для постели. Еще один голос предложил продернуть в его уши цепочку, чтобы удобнее было затаскивать его в эту постель.
Релкин покраснел, а потом яростно выругался. Они поглядели на него, как на забавного задиристого петушка.
— Подведите его ближе, — велела одна, — давайте получше разглядим его.
Раздались хриплые смешки.
Слуга подтолкнул пленника на три шага вперед.
Одна из леди, чьи глаза сияли золотыми звездами, провела рукой по бедру юноши. Остальные насмешливо захихикали. Релкин со злостью откинул ее руку и отступил.
— Я тебе не игрушка, — сердито бросил он на арду, — я — солдат легиона Аргоната.
Леди зашипели, одна громко потребовала, чтобы его выпороли. Ближайший из конвоиров схватил Релкина за плечи.
Терпение драконира лопнуло. Он развернулся и ударил ребром ладони парня в грудь. Стражник согнулся, и тогда Релкин ударил его коленом в лицо. «Один есть!» — пропел задорный голос в мозгу Релкина. Юноша огляделся в надежде подобрать упавший меч охранника. С клинком в руках он, готов поклясться, сумеет поучить кое-чему этих бесстыдников.
Но в тот самый миг, когда он уже почти коснулся меча, ноги его оторвались от пола. Второй конвоир древком копья сбил пленника с ног. Релкин упал на пол, откатился в сторону, попытался вскочить, но острие копья уже качалось в полудюйме от его лица, встать было невозможно.
Медленно поднял он руки ладонями вверх, сдаваясь. Эльфийские леди все еще вопили от возбуждения, смешанного со страхом. Прозвучали громкие команды. Подбежали эльфийские лорды. Некоторые держали в руках короткие мечи и, похоже, готовы были пустить их в ход.
— Я здесь! — проревел один из них, высокий, с серебряной нашлепкой, закрывавшей ему левый глаз. Эта особенность делала лорда легкоотличимым, ведь остальной здешний народ был почти на одно лицо.
— Не бойтесь! — саркастически произнесла эльфийская леди. — Мот Пулк здесь.
— Мот Пулк, не беспокоите нас своими страстными заявлениями, — сказала другая.
Не обращая на них внимания, носитель серебряной отметины наклонился над распростертым Релкином; копье все еще не позволяло юноше встать.
— Так что же у нас тут такое? Некий юный негодяй вызвал смятение среди наших леди. Тебе следует быть поосторожнее. Людей прогоняли навсегда из Верхнего Города Мирчаза и за куда меньшие преступления.
— Я не просил приводить меня сюда, — холодно ответил Релкин.
— Ого! Вы только послушайте, что говорит эта тварь. — Единственный глаз налился золотом. — Ей стоит быть повежливее, а то ее похоть шокирует нас.
— Моя похоть уж точно ни при чем, — фыркнул Релкин.
Несколько леди сразу яростно закричали. Мот Пулк откровенно развлекался:
— Тогда над нашей цивилизацией нависла еще большая угроза.
Сшибленный с ног конвоир уже встал. Глаза его горели смертельной ненавистью. Релкин надеялся, что их не оставят один на один, не то ему придется дорого заплатить этому парню.
Но помощь была уже близко. Лорд Пессоба наконец пробился сквозь толпу к месту действия.
— Не повредите ребенка. Я уверен, это всего лишь недоразумение, ничего больше.
Личная охрана Пессобы протиснулась за ним. Релкина вытащили из-под копья. Один из телохранителей Рэзиона, еще больше скривившись, потянулся было за мечом, но другой обошел его сзади и разоружил.
— Положи оружие. Здесь в нем не будет необходимости, — сердито сказал Пессоба.
Появился лорд Рэзион и стал журить леди, упрекнув их в отсутствии хороших манер.
Глаза Пессобы от беспокойства стали темно-голубыми:
— Ребенок, что ты натворил?
— Я им не игрушка, — кивнул головой в сторону раскричавшихся эльфийских леди Релкин.
— Ты должен быть польщен тем, что они обратили на тебя свое утонченное внимание. Они — высочайшие леди Мирчаза. Истинные королевы эльфийского рыцарства.
— Если они — леди рыцарства, то ваше рыцарство потеряло последний стыд. Пессоба вздохнул:
— Они плохо ведут себя, это правда. Но ты все же должен помнить, где находишься.
Релкин очень хорошо помнил, где находится. Он кивнул в сторону высокого эльфа с серебряной нашлепкой на глазу.
— Кто это?
Лицо Пессобы, казалось, на мгновение окаменело.
— Это Мот Пулк.
— Кто он такой?
— Незначительная персона, комета.
— Что это значит?
— Он когда-то вырвался на арену на некоторое время. В его Игре было несколько новых трюков, и он моментально вырос до шестой сотни. Теперь же он клонится к закату. Уверен, его вышибут из шестой сотни в конце лунного цикла.
Релкин почувствовал, как по его губам пробежала тонкая усмешка. Сам-то лорд Пессоба отчаянно боролся за возвращение в девятую сотню.
Глава 27

Возможно, первой ошибкой Пессобы было то, что он не покинул Башню Обозрения Аркелаудов немедленно. Релкин был готов уйти сразу же после инцидента. Он уже был сыт по горло этими странными древними существами и их хитромудрой дурацкой Игрой. Пессоба же все искал способа добиться расположения высочайших и могущественнейших.
— Тс-с, ребенок! Нам назначена аудиенция у самой леди Цшинн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52