– Прекрасное стратегическое решение, – сделал ему комплимент Александер, после чего, пригубив вино, поставил бокал и поднял глаза на Робардса.
– Натан, капитан Альбертсон готов к совещанию?
– Так точно, милорд. Готов прибыть в любое время, когда вам удобно.
– Хм. – Белая Гавань уставился на свой бокал и спустя несколько секунд кивнул, словно в подтверждение собственным мыслям. – Будьте любезны, зайдите к нему и передайте, что мы начнем… э-э… минут через тридцать-сорок.
– Будет исполнено, милорд.
Изменение было неожиданным, однако в карих глаза Робардса не промелькнуло ничего, даже отдаленно похожего на удивление. Он просто осушил свой бокал и исчез почти так же незаметно, как Джеймисон.
– У этого молодого человека хорошая выучка, – заметил Вильям Александер, когда за лейтенантом закрылась дверь. – Могу я предположить, – тут он взглянул на брата, – что ты отослал его не без причины?
– Можешь, – подтвердил Белая Гавань. – Вообще-то у меня их даже две. Важнейшая из них то, что по моему глубокому убеждению, вы двое свалились сюда вовсе не из-за того, что указано в официальном коммюнике. А поскольку у меня есть не слишком приятное подозрение относительно одной из причин вашего визита, я решил очистить палубу. Обсудить проблему в сугубо мантикорском кругу.
Вильям хмыкнул, отпил глоток и приподнял бровь, предлагая брату продолжить.
– Уже почти год я пытаюсь собрать Восьмой флот, – спокойно произнес Белая Гавань. – По плану формирование должно было завершиться за девять стандартных месяцев, но я так и не получил в свое распоряжение предусмотренных приказами сил. Между тем подразделения, выделенные Грейсоном, Эревоном и другими флотами Альянса, давно прибыли на место сбора. А вот кораблей Королевского флота что-то не видно, и некоторые нюансы в содержании депеш, прибывающих из Звездного Королевства, наводят на мысль, что увижу я их не скоро. Должен ли я предположить, что Аллен Саммерваль направил сюда второе лицо в правительстве и главу Адмиралтейства с намерением объяснить мне – а может, и Протектору, – какого черта происходит.
Гости адмирала переглянулись, и Капарелли, помолчав, взял инициативу на себя.
– Все верно, – тихо сказал он. – Кораблей пока нет. Мы не сможем выделить для вас ни единого еще как минимум два стандартных месяца.
– Это слишком большой срок, милорд, – так же тихо ответил Белая Гавань. – Мы потеряли слишком много времени. Вы видели сводки последнего месяца? Хевы увеличивают военное присутствие у Барнетта.
– Видел, – признал Капарелли.
– В таком случае вам известно, что Тейсман наращивает силы быстрее, чем я. Мы даем им время – время собрать флот и перевести дух, а между тем это просто недопустимо. Особенно в ситуации, когда военным ведомством у них стала заправлять такая энергичная особа, как Эстер МакКвин.
– Мы не знаем, насколько вольна МакКвин в своих действиях, – попытался возразить Капарелли. – Пат Гивенс работает над этим. Не то чтобы ее аналитики располагали избытком материала, но вероятность того, что Комитет предоставит адмиралу полномочия выстраивать собственную стратегию, оценивается не выше чем в двадцать пять процентов. Политиканы Нового Парижа слишком боятся военного переворота.
– При всем моем уважении к Патриции, – невозмутимо произнес Хэмиш, – в данном случае она ошибается. Я сталкивался с МакКвин в бою, и, по моему глубокому убеждению, она лучший флотоводец из тех, кто у них остался. И они, будьте уверены, тоже это знают. Да, наша разведка постоянно подчеркивает ее амбициозность, но раз уж это известно нам, то Сен-Жюсту с его молодчиками и подавно. Иными словами, хевы назначили ее на высокий пост, зная, что делают. Они намереваются отвести ей главную роль в определении стратегии.
– Хэм, что-то я не понимаю, к чему ты клонишь, – сказал, помолчав, Вильям.
– Пораскинь мозгами, Вилли. Если ты боишься кого-то, считаешь его представляющим для тебя угрозу, но все же назначаешь его на высокий пост, значит, у тебя есть серьезный побудительный мотив. Скорее всего, что-то кажется тебе более опасным, чем амбиции этого человека. Комитет общественного спасения счел возможным назначить МакКвин Военным секретарем по очень простой причине. До Пьера и его банды наконец дошло: при столь тяжелой ситуации на фронтах им не обойтись без настоящего профессионала. Даже если возвышение такого профессионала чревато потенциальной угрозой военного переворота. – Белая Гавань пожал плечами. – Иными словами, назначив адмирала МакКвин главой военного ведомства, но не дав ей при этом возможности использовать свои профессиональные знания в профессиональной сфере, члены Комитета выказали бы себя не просто дураками, а патологическими кретинами. А он отнюдь не являются кретинами. Вот почему, сэр, – он снова повернулся к Капарелли, – предоставляя им время, мы совершаем весьма, весьма серьезную ошибку.
– Ваши рассуждения вполне логичны, – признал Капарелли, устало проведя ладонью по лицу и откинувшись в кресле. – Возможно, аналитики Пат и вправду то ли недодумали, то ли перемудрили. Однако согласитесь: предоставление ей всей полноты военной власти должно означать и коренное изменение всех отношений между их народными комиссарами и офицерским корпусом.
– Полагаю, – заметил Александер-старший, – такого рода изменения, во всяком случае неформальные, в некоторых частях и подразделениях уже произошли. Скажем, у Тейсмана. Его тактика при Сибринге, использование им ракетных подвесок при Адлере – все это указывает на то, что он может или, по крайней мере, считает, будто может, положиться на своего комиссара. Похоже, они действуют единодушно. Это опасно, сэр. Сложившаяся структура двойного командования и взаимного недоверия играла на руку нам, а вот взаимопонимание и сотрудничество между командирами и комиссарами не в наших интересах. Не исключено, что Комитет позволил МакКвин, особенно с учетом того, что именно она подавила мятеж Уравнителей, установить с ее личным комиссаром совершенно особые отношения. Я отнюдь не исключаю возможности того, что со временем они постараются отыграть все уступки назад, но пока военная ситуация остается сложной, этого не произойдет.
– Может, ты и прав, Хэм, – сказал Вильям, – но из воздуха резервов не выжмешь. Как бы нам ни хотелось, у нас просто нет кораблей для немедленного пополнения твоего флота. У нас просто ничего нет. Ноль.
– Но… – начал было Белая Гавань, однако умолк, поскольку Капарелли поднял руку.
– Я знаю, что вы хотите сказать, милорд, однако лорд Александер прав. Кораблей у нас нет. Точнее сказать, их гораздо меньше, чем требуется. Мы слишком глубоко внедрились в пространство хевов: линия фронта растянута, а вот с ремонтом, увы, имеет место отставание от графика.
– Понятно, – пробормотал Белая Гавань, побарабанив пальцами по столу.
Как командующий флотом он, в отличие от Капарелли, не владел всей полнотой информации по Королевскому флоту Мантикоры. Теперь стало ясно, что его прежние, не слишком оптимистичные оценки были чрезмерно оптимистичными.
– Скверно? – спросил он.
– Плоховато, – признал Капарелли. – Как адмирал, захвативший звезду Тревора, вы должны понимать, сколько плановых капитальных ремонтов нам пришлось отложить, чтобы дать вам возможность осуществить операцию.
Он сделал паузу, и Белая Гавань кивнул. Почти двадцать процентов кораблей, использованных им в том сражении, нуждались в профилактическом ремонте, ну а участие в бою, само собой, их состояния не улучшило.
– Скажу для сведения, – продолжил Первый космос-лорд, – мы находимся в безвыходном положении. Нам пришлось отправить на ремонтные верфи более четверти наших кораблей стены.
– Четверть?!
Белая Гавань не смог скрыть удивления, и Капарелли мрачно кивнул. Нормы, даже военные, предусматривали одновременную постановку на ремонт не более пятнадцати процентов боевых единиц; эта цифра была превышена на три четверти.
– Будь у меня возможность, – продолжил Капарелли, – я отправил бы в ремонтные доки все тридцать процентов. То, чего мы достигли, милорд, досталось слишком дорогой ценой. И дело не только в необходимом ремонте. Мы занимаемся переоснащением кораблей новым оружием и компенсаторами, но более половины бортов отстают от технологического графика как минимум на два года. Это не позволяет нам в полной мере воспользоваться преимуществами нового аппаратного обеспечения, особенно компенсаторов поскольку наши эскадры в техническом отношении неоднородны. Что хорошего, если три корабля в эскадре способны ускоряться при 580 g , если остальные пять едва дотягиваю до пятисот десяти! Мы просто обязаны поднять уровень модернизации кораблей стены!
Белая Гавань хмыкнул, повертел в руках пустой бокал. Мысли его при этом крутились в голове с сумасшедшей скоростью. Цифры оказались даже хуже, чем он ожидал, однако логика Капарелли была ему понятна. Граф даже готов был признать правоту Первого космос-лорда, но у него была и своя правда. И оба они были правы… каждый по-своему.
– Мы загрузили все мощности, Хэм, – вновь вступил в разговор Вильям. – но, увы, получается не так быстро, как хочется. Приходится экономить на всем. В моем ведомстве даже постоянные секретари и их помощники начинают поговаривать о прогрессивном подоходном налоге.
– Что? – Глаза Белой Гавани расширились. – Но это неконституционно!
– Не совсем, – возразил Вильям. – Конституция гласит, что базовый подоходный налог равен для всех граждан, но допускает временное изменение ставки налога в чрезвычайной ситуации.
– Временное! – фыркнул Белая Гавань.
– Временное, – твердо повторил Вильям. – Любая прогрессивная налоговая шкала может быть принята лишь на ограниченный срок, причем не дольше, чем до первых всеобщих выборов, которые состоятся после ее введения. И для введения такой шкалы необходимо большинство в две трети голосов обеих Палат.
– Ха!
– Хэмиш, в финансовых вопросах ты всегда был чертовски консервативен. И я не скажу, что ты не прав. Провалиться мне на этом месте, если я сам не консерватор! Но задумайся, мы уже четыре раза повышали ставку сбора за транзит через узлы Сети и облагали дополнительными пошлинами собственные торговые перевозки, не говоря уж об импорте. Да, до пор нам удавалось выкручиваться, нам не приходилось грабить Петра, чтобы заплатить Павлу, – во всяком случае, до сих пор мы обходились без вооруженного грабежа. Но продержаться дольше не отыскав дополнительных источников финансирования вроде все того же прогрессивного налога, нам не светит. Мы уже вынужденно заморозили рост государственных пенсий и гуманитарных пособий… – а как отреагировала на это Марица Тернер со своей камарильей, можешь додумать самостоятельно.
– Могу себе представить, – буркнул Белая Гавань. Спустя секунду брови его поползли вверх. – Ты хочешь сказать, что Новый Киев развязала публичное обсуждение?
– Не напрямую. Они вертятся вокруг да около, словно пробуя воду перед купанием, но я не могу гарантировать, что оппозиция этим и ограничится. Подожди еще, перед выборами такое начнется!
– Неужели все так паршиво? – с тревогой спросил Белая Гавань.
На этот раз первым ему ответил не брат, а Томас Капарелли:
– И да, и нет, милорд. Мы, то есть Адмиралтейство, делаем все возможное для сокращения бюджетных расходов, и с чисто военной точки зрения у нас еще имеются незадействованные промышленные мощности. Одна из насущных проблем, которые стоят перед лордом Александером и герцогом Кромарти, заключается в том, как использовать эти мощности, не травмируя гражданские сектора экономики. Но есть другая проблема, и более сложная. Она связана с тем, что политика есть игра ощущений, а мы вплотную приблизились к моменту, когда правительству придется потребовать от гражданского населения определенных жертв.
Белая Гавань опешил. Тот Томас Капарелли, которого он знал более четверти века, никогда не произнес бы этого замечания, просто потому, что не уловил бы ряда подразумевавшихся в нем тонких нюансов. Но, похоже, должность Первого космос-лорда существенно расширила его кругозор.
– Сэр Томас прав, – сказал Вильям прежде, чем граф успел как-то отреагировать на услышанное. – Нет, мы пока еще далеки от того, чтобы завести разговор о нормировании продуктов, однако перед нами впервые за шестьдесят лет во весь рост встала угроза инфляции, а по мере того как мы будем переводить промышленность на военные рельсы, а в карманах потребителя начнет копиться характерная для военного сектора сравнительно высокая заработная плата, положение будет усугубляться. Опять же, лично между нами: я присутствовал на закрытых переговорах с владельцами картелей, где обсуждались перспективы введения централизованного планирования.
– Это у нас уже есть, – возразил Белая Гавань.
– Этого у нас еще нет. Речь шла о настоящей централизации, Хэмиш, – очень серьезно возразил его брат. – Не о комиссиях по планированию и распределению заказов, а об установлении полного контроля над всеми секторами экономики.
– Бог мой, но ведь тогда от вас отвернутся лоялисты!
– Это еще не факт, – возразил Вильям. – Да, в отношении финансов они еще большие консерваторы, чем мы, но ведь централизация будет осуществляться под эгидой Короны, а стало быть, косвенно способствует укреплению монаршей власти. Вот поддержки независимых, особенно в палате лордов, мы и вправду рискуем лишиться… Зато порадуем либералов и прогрессистов. – Он хмуро и удрученно покачал головой. – Мы к этому вовсе не стремимся, Хэм. Однако боимся, что описанная сэром Томасом промышленная и экономическая ситуация не оставит нам другого выбора.
– Понятно, – медленно произнес Белая Гавань и задумчиво потер нижнюю губу.
Либералы и прогрессисты всегда выступали за усиление правительственного влияния на экономику Звездного Королевства, тогда как центристы Кромарти, особенно после того, как Народная Республика начала соскальзывать к финансовому краху, всячески этому противились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101