-- Библиотека -- это другое дело,-- слабо оправдывался Гарольд.-Иногда мама делает для меня исключение.
-- Можешь сказать ей, что идешь в библиотеку,-- нашла выход Кэтрин.-Что тебя останавливает?
Гарольд мучительно, глубоко вздохнул.
-- Стоит только мне соврать, как мама сразу догадается,-- объяснил он.-- В любом случае нельзя врать матери.
Кэтрин закусила пухлые губы, не скрывая равнодушного удивления.
-- Не смеши меня!
Остановились у многоквартирного дома, где жил Гарольд.
-- Очень часто днем,-- не унималась Кэтрин,-- я сижу дома одна, никого больше нет. Почему бы тебе, когда будешь возвращаться из школы, не свистнуть перед моим окном -- оно выходит на улицу. Я его открою и тоже свистну, давая тебе понять, что все в порядке. Идет?
-- Знаешь, я все время ужасно занят.-- Гарольд с беспокойством поглядывал на привратника Джонсона, который не спускал с них глаз.-- Каждый день после полудня я занимаюсь бейсболом в клубе "Монтаук", потом -- час занятий на скрипке; к тому же у меня "хвост" по истории, и мне нужно прочитать столько глав из учебника к следующему месяцу и...
-- Хорошо. В таком случае я буду провожать тебя из школы каждый день! -- упорствовала Кэтрин.-- Ты ведь из школы идешь домой?
Гарольд вздохнул.
-- Видишь ли, каждый день я играю в школьном оркестре...
С несчастным видом он смотрел в упор на Джонсона, наблюдавшего за ними с заученным, циничным выражением на лице; как все привратники в мире, он знал, кто из жильцов когда выходит и возвращается домой, и у него, конечно, свое, особое мнение по поводу всех этих шастаний взад-вперед.
-- Мы сейчас разучиваем "Поэта и крестьянина", там очень сложная партия первых скрипок, и я не знаю, когда, в котором часу закончится репетиция, и...
-- Хорошо. Тогда я тебя подожду.-- Кэтрин глядела ему прямо в глаза, не скрывая, что горько в нем разочарована.-- Посижу у входа для девочек и подожду.
-- Послушай,-- изворачивался, как умел, Гарольд,-- иногда репетиция затягивается до пяти вечера.
-- Неважно. Я подожду!
Гарольд с тоскливым видом поглядывал на входную дверь, всю из позолоченного металла и толстого, холодного стекла.
-- Ладно, признаюсь тебе. Видишь ли, я не очень люблю девчонок. У меня столько других дел -- голова идет кругом. Не до них.
-- Но тебя до дома провожает Элайн,-- не выдержала Кэтрин.-- Я вас видела.
-- Хорошо, черт подери! -- заорал Гарольд, с трудом подавляя желание ударить кулаком по этому розовенькому, нежному личику, с холодными голубыми глазами обвинителя, с дрожащими пухлыми губками.-- Да, ты права! -- кричал он.-- Мне нравится, когда меня провожает домой Элайн! Оставь меня, наконец, в покое. У тебя есть свой ухажер -- Чарли Линч. Он у нас настоящий герой, питчер в бейсбольной команде. А я не могу даже сыграть правого края. Оставь меня в покое!
-- Нет, он мне не нужен! -- закричала и Кэтрин.-- Мне неинтересен этот Чарли Линч! Как я тебя ненавижу! Как ненавижу! Все, решено -- я поступаю в монастырь!
-- Отлично! -- Гарольд немного успокоился.-- Превосходно.-- И открыл дверь.
Джонсон по-прежнему, застыв на том же месте как статуя, смотрел на него бесстрастно, все понимая.
-- Гарольд,-- теперь уже мягко заговорила Кэтрин, с печальным видом касаясь его руки.-- Будешь проходить мимо моего дома -- насвистывай мелодию "Бегин зе Бегин". Тогда я пойму, что это ты. "Бегин зе Бегин", Гарольд...
Резко отбросив ее руку, он скрылся в подъезде. Она смотрела ему вслед, а он даже ни разу не оглянулся; вошел в лифт, нажал кнопку, дверь закрылась за ним... Все кончено! Теперь его не вернешь... Слезы подступили к глазам, но она сумела взять себя в руки и не расплакаться, только печально устремила взор вверх, на окно четвертого этажа,-- там его спальня.
Повернувшись, медленно, еле волоча ноги, прошла целый квартал до своего дома. На углу улицы, когда она шла опустив голову и глядя в асфальт, перед ней возник какой-то мальчишка, который бесцеремонно налетел на нее и извинился:
-- Ах, прошу прощения!
Она подняла голову и холодно осведомилась:
-- Что тебе нужно, Чарли?
Чарли Линч улыбался ей, правда через силу.
-- Как смешно, что я неожиданно въехал в тебя! Ничего себе -- так столкнуться! Знаешь, я не смотрел, куда иду, думал о чем-то другом...
-- Да, понятно.-- Кэтрин ускорила шаг к дому.-- Все ясно.
-- Разве тебя не интересует, о чем я думал? -- осторожно осведомился Чарли, поравнявшись с ней.
-- Прости меня.-- Слез как ни бывало; закинув голову, она старательно разглядывала какую-то точку на фоне вечернего неба.-- Это я спешу.
-- А я думал о том вечере, два месяца назад,-- затараторил Чарли.-- О той вечеринке, которую устроила Нора О'Брайен. В тот вечер я проводил тебя до дома и поцеловал в шейку. Помнишь?
-- Нет, не помню,-- разочаровала она его.
Прибавила сколько могла скорости и пошла вдоль ряда совершенно одинаковых двухэтажных домиков; перед ними детишки играли в прятки, катались на роликовых коньках и, неожиданно выскакивая из-за крыльца, с криками "А-а-а, ма-а-а!" наставляли друг на друга игрушечные пистолеты и пулеметы.
-- Прости меня, мне нужно поскорее домой, присмотреть за младенцем -мама собирается куда-то уйти.
-- Что-то ты не сильно торопилась, когда стояла с Гарольдом,-- напомнил Чарли, не отставая от нее ни на шаг; в глазах его мелькнула ярость.-- С ним ты шла медленно-медленно, никуда не спешила.
Кэтрин бросила на него короткий, уничтожающий взгляд.
-- Не понимаю, Чарли Линч, неужели ты вообразил, что это твое дело? Насколько я понимаю, это мое личное дело.
-- В прошлом месяце ты меня провожала домой.
-- Но это было в прошлом месяце! -- громко вымолвила Кэтрин.
-- Чем же я перед тобой провинился? -- Лицо Чарли Линча исказилось от внутренней боли -- веснушчатое лицо, с мальчишеским носом, с шишкой на лбу, куда однажды угодил удар бейсбольной битой.-- Прошу тебя, Кэтрин, скажи мне, что я такого сделал?
-- Ничего,-- ответила она по-деловому скучно.-- Абсолютно ничего.
Чарли Линч увернулся от троицы карапузов, которые на полном серьезе вели дуэль на деревянных мечах: те глухо стучали по их щитам из крышек мусорных ведер.
-- Нет, видно, я что-то натворил.
-- Ничего! -- отрезала Кэтрин решительным, не терпящим возражений тоном.
-- Убирайся отсюда, чужеземец! -- крикнул возникший прямо перед Чарли мальчишка лет семи, с игрушечным пистолетом, из которого он целился в дружка, такого же мальчишку, тоже с пистолетом.-- В этом городе нет места для нас двоих, чужеземец! Даю тебе на размышления двадцать четыре часа, потом заговорит моя пушка!
-- Согласен! -- отвечал второй.
Чарли обошел воинственных пацанов.
-- Может, сходим сегодня в кино? -- Чарли догнал Кэтрин, в полной безопасности миновав обитателей Дикого Запада.-- Кэри Грант в главной роли. Говорят, очень смешная картина.
-- С удовольствием пошла бы, да вот беда -- нужно сегодня вечером догонять по чтению.
Чарли молча шел, стараясь не столкнуться с озорниками -- те увлеченно сражались на дуэлях, боролись, вели перестрелку. Кэтрин шла чуть впереди, с высоко поднятой головой, вся такая румяненькая, пухленькая, с розовыми коленками, а Чарли, вздыхая, высматривал у нее на шейке то местечко, куда поцеловал ее впервые,-- после этого нежного поцелуя душа его улетела на небо...
Вдруг он засмеялся -- натянуто, неестественно. Кэтрин и бровью не повела, даже не оглянулась.
-- Знаешь, я все думаю об этом парне, ну, о Гарольде,-- начал он.-- Что за дурацкое имя -- Гарольд! Приходит он в бейсбольную команду, а тренер вышвыривает вон его на первой же тренировке. Бросает ему, точно, три мяча подряд -- а он не ловит, между ногами у него пролетают! Бросает в него -опять не поймал: мяч отскакивает от земли и ударяет его прямо по носу. Вот умора! Ты бы поглядела в эту минуту на физиономию своего Гарольда! -- Чарли визгливо фыркнул.-- Мы все чуть не поумирали со смеху: прямо по носу, в самый кончик! И знаешь, как его дразнят ребята? Четырехглазый Оскар. Не видит из "дома" даже первой базы! Четырехглазый Оскар -- разве не смешно? -Голос Чарли звучал уже не столь уверенно.
-- О тебе он так дурно никогда не отзывался,-- Кэтрин уже входила в подъезд своего дома.-- Говорил мне, что восхищается тобой и считает тебя отличным парнем.
Натянутая улыбочка исчезла с лица Чарли, не оставив ни малейшего следа.
-- Но все девчонки его просто не выносят! -- Чарли ничуть не щадил ее чувств.-- Просто потешаются над ним.
Кэтрин только улыбнулась про себя -- да, что-то там болтали малышки в гардеробах и на переменках.
-- Думаешь, я вру?! -- возмутился Чарли.-- Да сама спроси у любой!
Кэтрин равнодушно пожала плечами -- вот ее квартира, она уже дома. В темноте площадки Чарли подошел к ней вплотную.
-- Пойдем со мной завтра в кино! -- прошептал он.-- Пожалуйста, Кэтрин, прошу тебя!
-- Я уже тебе сказала -- я занята!
Он протянул наугад руку, нащупал в темноте ее мягкую ручку.
-- Кэти...-- канючил он.
Она резко отняла руку, сказала громко:
-- У меня нет свободного времени.
-- Пожалуйста, прошу тебя! -- все еще шептал он.
Кэтрин упрямо качала головой. Чарли, протягивая обе руки, искал ее; нашел, порывисто обнял, попытался поцеловать... Она энергично, повернув в сторону голову, нанесла ему резкий удар по голени.
-- Пожалуйста!..-- У Чарли из глаз полились слезы.
-- Убирайся отсюда! -- кричала Кэтрин, забарабанив кулачками по его груди.
Чарли защищался, хныкал:
-- Но ты же позволяла целовать себя... Почему же не сейчас?
-- Не приставай ко мне, я же сказала! -- Кэтрин быстрыми, расчетливыми движениями одернула платье.
-- Я все расскажу твоей матери! -- кричал в полном отчаянии Чарли.-- Ты гуляешь с методистом1! Где это видано?! С протестантом!
У Кэтрин от ярости расширились глаза, щеки покраснели от хлынувшей в лицо крови, рот плотно сжался.
-- Ну-ка, убирайся отсюда! С тобой у меня все кончено! Я больше не буду разговаривать с тобой! И прошу тебя -- нечего меня повсюду преследовать!
-- Я хожу там, где мне вздумается, черт подери!
-- Я слышала, что ты сказал. То мерзкое слово, которое ты употребил.
-- А я буду ходить за тобой повсюду, где только захочу, черт бы тебя побрал! -- заорал обиженный Чарли еще громче.-- Мы живем в свободной стране!
-- Не стану больше с тобой разговаривать до конца жизни! -- старалась перекричать его Кэтрин; голос ее звенел, дребезжащим эхом отражаясь от почтовых ящиков и медных дверных ручек.-- Ты меня утомляешь! Ты мне абсолютно неинтересен. Глупец! Ты мне не нравишься! Самый большой идиот на свете! Ступай домой!
-- Вот увидишь, я сломаю ему шею! -- кричал Чарли. Глаза его помутнели от гнева.-- Сломаю вот этими руками! -- Кулаки метались перед лицом Кэтрин.-- Я ему покажу! Тоже мне,-- скрипач! Вот разберусь с ним, так у тебя отпадет охота с ним встречаться! Ты его целуешь?!
-- Да, целую! -- И в голосе Кэтрин зазвучали триумфальные нотки.-Целую, целую постоянно, неустанно! И он-то умеет целоваться! И не разводит слюни перед девчонкой, как ты!
-- Пожалуйста! -- опять заныл Чарли.-- Пожалуйста!..-- И, шаря в потемках руками, двинулся к Кэтрин.
Она холодно отвела его руки и, собрав все силы, всем своим крепким, пухленьким телом, весом в восемьдесят пять фунтов, бросилась на него и с размаху ударила по лицу. Затем повернулась и взлетела вверх по лестнице.
-- Я убью его! -- завопил Чарли в лестничный "колодец".-- Убью этого скрипача голыми руками!
В ответ лишь хлопнула закрывшаяся дверь...
-- Будьте любезны,-- обратился Чарли к привратнику Джонсону,-передайте мистеру Гарольду Перселлу, что один приятель ждет его внизу. Ему будет приятно меня увидеть. Если, конечно, вас не затруднит.
Джонсон поехал вверх на лифте, а Чарли тем временем с мрачным удовлетворением оглядывал лица окружавших его восьмерых друзей, которых он привел с собой, чтобы те засвидетельствовали: месть осуществлена в соответствии с установленными правилами.
Гарольд вышел из лифта и приблизился к группе ребят, стоявших в коридоре; с любопытством оглядел их близорукими глазами. Они тоже на него смотрели: этакий чистенький, прилизанный очкарик, с длинными белыми пальцами.
-- Привет! -- Чарли отделился от группы, встал к нему вплотную.-Хотелось бы поговорить с тобой с глазу на глаз.
Гарольд все еще разглядывал окружившие его бессловесные фигуры,-- в глазах нет и следа жалости, лишь жажда мести. Тяжело вздохнул, понимая, что ему грозит.
-- Хорошо.-- Открыл входную дверь и удерживал ее, покуда все мальчишки, один за другим, не оказались на улице.
До пустыря в следующем квартале все шли молча, эту тишину нарушали лишь нарочито тяжелые шаги секундантов Чарли Линча.
-- Снимай очки! -- приказал Чарли, когда они наконец достигли центра заброшенной площадки.
Гарольд снял, неуверенно оглядываясь, куда бы их положить.
-- Давай подержу,-- вежливо предложил Сэм Розенберг, главный подручный Чарли.
-- Спасибо,-- поблагодарил Гарольд, передавая ему на хранение очки; повернулся лицом к Чарли, редко, слепо моргая; встал в боксерскую стойку.-Ну что ж, давай!
Чарли глубоко дышал. Вот он, его враг, перед ним,-- постоянно моргающий, подслеповатый, с тонкими руками музыканта, бледный... Весит, пожалуй, футов на двадцать меньше его.
Чарли почувствовал, как закипает в жилах кровь, как она его возбуждает... Тоже занял удобную боксерскую стойку и, сделав выпад, нанес противнику удар правой прямо в глаз.
Бой длился недолго, хотя дольше, чем Чарли ожидал. Гарольд продолжал боксировать, каждый раз натыкаясь на смертоносный заградительный огонь крепко сжатых кулаков Чарли -- мощных, умеющих наносить самые чувствительные, самые жестокие удары.
Все лицо Гарольда было в крови, один глаз заплыл, разорванная рубашка пропиталась кровью, и она каплями стекала ему на штаны. Чарли твердо стоял на ногах,-- даже и не думал увертываться от слабых ударов Гарольда или отражать их. Чувствовал, как его костяшки сдирают кожу на лице соперника, как они соприкасаются с его костями, с глазом, как его заливает кровь... Почти входил в раж от удовольствия, когда Гарольд, покачиваясь, обессиленный, падал на него всем телом, и обрушивал новый шквал ударов своих жестоких, безжалостных кулаков. Казалось, не только он сам, но и костяшки пальцев, и сухожилия сжатых кулаков, и даже ритмично работающие плечи получают удовольствие от беспощадной расправы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29