grohe eurosmart
На этом плане иллюзий разнородность всегда будет преобладать над однородностью, и чем ближе сущность к своему коренному началу, Изначальной Однородности, тем труднее ей утвердить себя на земле. Духовные и божественные силы дремлют в каждом человеке; и чем шире границы его духовного видения, тем могущественнее становится скрытый в нём Бог. Но очень немногие люди могут его ощутить, и как правило, божество в нас всегда бывает связано и ограничено усвоенными ранее взглядами, теми идеями, что внушены нам с самого детства; вот почему вам так трудно постичь нашу философию.
Спрашивающий. И именно это наше «я» – наш бог?
Теософ. Вовсе нет; такой «бог» – не вселенское божество, а лишь одна искра из океана божественного огня. Наш Бог, что внутри нас, или «наш Отец, который втайне» – это то, что мы называем Единым Я, или атмой. Наше перевоплощающееся Я в истоке своём было Богом, как и все первоначальные эманации Единого Неведомого Принципа. Но с тех пор, как оно «пало в материю» с тем, чтобы пройти от начала и до конца весь цикл последовательных воплощений, оно уже больше не свободный и счастливый бог, а лишь бедный странник, стремящегося вновь обрести на своем пути то, что он утратил. Я могу дать вам более полный ответ, повторив то, что сказано об этом внутреннем человеке в «Разоблачённой Изиде»:
«В человечестве со времен глубочайшей древности жило убеждение в существовании личной духовной сущности в каждом физическом человеке. Эта глубинная сущность могла быть божественной в большей или меньшей степени, смотря по тому, насколько приблизилась она к венцу. Чем теснее был этот союз, тем яснее становилось для человека его предназначение, тем менее опасными были внешние условия существования. Это убеждение – не слепая вера и не предрассудок, а лишь вечно присутствующее инстинктивное чувство близости иного – духовного и невидимого мира, который, хотя и является субъективным для чувств внешнего человека, совершенно объективен для внутреннего Я. Более того, было распространено убеждение, что существуют как внешние, так и внутренние условия, влияющие на степень решимости нашей воли в наших поступках. Фатализм полностью отрицался, поскольку он подразумевает слепое действие какой-то ещё более слепой силы. Но существовала вера в судьбу, или карму, которую от рождения и до смерти нить за нитью прядёт вокруг себя каждый человек, подобно тому, как паук ткет свою паутину; судьбу эту направляет либо присутствие того, кого некоторые называют „ангелом-хранителем“, либо более тесно связанный с нами внутренний наш астральный человек, который слишком часто становится злым гением для плотского человека, для личности. Человека ведут обе эти силы, но в конце концов одна из них должна восторжествовать; и с самого начала их незримой битвы в неё вступает жесткий и неумолимый закон воздаяния и возмездия и совершает свою работу, с точностью следуя за колебаниями этой борьбы. Когда же последняя нить спрядена и человек опутан собственноручно сотканной им самим сетью, тогда он обнаруживает себя полностью во власти своей, им же созданной судьбы. Затем она либо связывает его, подобно тому, как неподвижная раковина прикрепляется к незыблемой скале, либо, как пёрышко, уносит его вихрем, поднятым его собственными действиями». «Разоблачённая Изида», т. II, гл. XII.
Такова судьба человека – истинного Я, а не автомата, оболочки, которая носит имя человека. Именно этот человек должен стать победителем материи.
Сложная природа Манаса
Спрашивающий. Но вы хотели рассказать мне кое-что о сущности манаса и о том, в каком отношении с ним находятся скандхи физического человека.
Теософ. Именно эту природу, загадочную, изменчивую, непостижимую, почти неуловимую в её соотношениях с другими принципами, очень трудно понять и еще труднее объяснить. Манас – это и принцип, и в то же время сущность и индивидуальность, т. е. «Я». Это «бог», и всё же он обречён на бесконечный цикл воплощений, за каждое из которых он в ответе и в каждом из которых он должен страдать. Всё это кажется столь же противоречивым, сколько и озадачивающим; но тем не менее, только в Европе есть сотни людей, совершенно осознавших это, ибо они постигают Я не только в его цельности, но и во многих его аспектах. Наконец, чтобы быть понятной, я должна начать сначала и дать вам в нескольких строках родословную этого Я.
Спрашивающий. Продолжайте.
Теософ. Попытайтесь представить себе «дух», небесное существо (как бы мы его ни называли), божественное по сути своей природы, но всё же недостаточно чистое для того, чтобы быть единым с ЦЕЛЫМ, и нуждающееся, для конечного достижения этого единства, в очищении своей природы. Сделать это оно сможет лишь в том случае, если индивидуально и лично (т. е. духовно и физически) испытает каждое переживание и чувство из всех, существующих в многообразии дифференцированной Вселенной. Таким образом, набравшись опыта в низших царствах природы и поднимаясь с каждой ступенькой всё выше и выше по лестнице бытия, оно должно испытать всякий опыт на человеческих уровнях. По сути своей оно – мысль, и потому зовётся во множественном числе манасапутра, «сынами (вселенского) разума». Эту вот индивидуализированную мысль мы, теософы, и называем истинным Я человека, мыслящей сущностью, заключенной в клетку из костей и плоти. Это, без сомнения, существо духовное, а не материальное, такие существа и являются перевоплощающимися Я, наполняющими ту совокупность животной материи, которую мы называем человечеством, и называются они «разумами» или манаса. Но стоит им раз попасть в эту клетку, то есть воплотиться, как суть их становится двойственной: иными словами, лучи вечного Божественного Разума, рассматриваемые как индивидуальные существа, принимают два свойства – это а) присущее им стремление вверх, и это свойство высшего манаса, и б) человеческая рассудочность, или животное мышление, возросшее в разумности благодаря превосходству человеческого мозга, именуемая низшим манасом, или умом, склонным к желаниям, кама-манасом. Первый стремится к буддхи, а второй притягивается вниз, к логову страстей и животных желаний. Кама-манасам нет места в дэвачане; не могут присоединиться они и к божественной триаде, в единстве возносящейся в ментальное блаженство. И всё же именно «Я», манасическое существо, в ответе за грехи низших скандх, точно так же, как родители несут ответственность за проступки детей, пока те ещё не отвечают за свои действия.
Спрашивающий. И этот «ребенок» – личность?
Теософ. Да. Потому, когда утверждается, что «личность» умирает вместе с телом, это не выражает всего. Тело, которое было лишь предметным символом г-на А. и г-жи Б., исчезает со всеми своими материальными скандхами, которые являются его видимыми выражениями. Но то, что на протяжении земной жизни составляло духовную совокупность опыта: благороднейшие устремления, неумирающая любовь и неэгоистичная натура г-на А. и г-жи Б. – всё это в период дэвачана присоединяется к Я, которое отождествляется с духовной частью того земного существа, которое уже скрылось из виду. Актёр так проникается ролью, которую только что сыграл, что она снится ему в продолжение всей ночи в дэвачане, и видение это длится до тех пор, пока для него вновь не пробьёт час возвращения на сцену жизни, где он должен будет сыграть уже другую роль.
Спрашивающий. Но как же вышло, что это учение, которое, по вашим словам, столь же старо, как человек разумный, не нашло никакого отражения, ну, скажем, в христианском богословии?
Теософ. Вы ошибаетесь, нашло; но теология до неузнаваемости его исказила, как, впрочем, она исказила и многие другие учения. Теология именует «Я» ангелом, которого Бог даёт нам в момент рождения с тем, чтобы он позаботился о нашей душе. Но богословская логика, вместо того, чтобы возложить на этого «ангела» ответственность за проступки нашей бедной, беспомощной «души», объявляет последнюю заслуживающей наказания за все прегрешения ума и плоти! Душа, нематериальное дыхание Бога, осуждена гореть, не сгорая, Будучи «по природе своей подобна асбесту», как красноречиво и пламенно выразился один современный английский Тертуллиан.
в материальном аду, в то время как «ангел», сложив свои белые крылышки и оросив их несколькими слезинками, остаётся безнаказанным. И это «духи, присланные нам в помощь», «послы милосердия», посланные, как говорит нам епископ Мант –
«Наследникам Спасения творить благодеянья,
Они печалятся, коль мы грешим,
И радуются с нашим покаяньем».
Так что становится очевидным, что если попросить всех епископов мира раз и навсегда определить, что же они подразумевают под душой и каковы её функции, они оказались бы также не в состоянии это сделать, как не могут они продемонстрировать и тени логики в своём ортодоксальном вероучении!
Это учение есть в Евангелии от Иоанна
Спрашивающий. На это приверженцы этого вероучения могли бы ответить, что даже если ортодоксальная догма обещает нераскаявшимся грешникам и материалистам плохие времена в даже слишком реалистичном аду, она, с другой стороны, до последней минуты даёт им шанс раскаяться. Не учит она и уничтожению, или потере личности, что одно и то же.
Теософ. Если Церковь ничему подобному не учит, то напротив, этому учит Христос; а это что-нибудь да значит, по крайней мере, для тех, кто Христа ставит выше христианства.
Спрашивающий. Разве Христос учит чему-либо подобному?
Теософ. Да, и каждый хорошо осведомленный оккультист и даже каббалист вам это подтвердит. Христос, или, во всяком случае, четвертое Евангелие, учит как реинкарнации, так и уничтожению личности, если только вы позабудете его мертвую букву и будете придерживаться эзотерического духа. Вспомните 1-й и 2-й стихи XV главы Евангелия от Иоанна. О чем, по-вашему, говорится в этой притче, как не о высшей триаде человека? Атма здесь «виноградарь», духовное Я, или буддхи (Христос) – «виноградная лоза», тогда как животная и жизненная душа, то есть личность – «ветвь». «Я есмь истинная лоза, а Отец мой – виноградарь. Всякую у меня ветвь, не приносящую плода, он отсекает… Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе; так и вы, если не будете во мне. Я есмь лоза, а вы ветви… Кто не пребудет во мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают».
Вот как мы это объясняем. Не веря в существование адского пламени, которое, как полагают богословы, и подразумевается в угрозе, обращенной против «ветвей», мы утверждаем, что «виноградарь» – это символ бесконечного, безличного принципа, атмы, В Мистериях именно Иерофант является «Отцом», посадившим Лозу. К каждому символу есть семь ключей. Раскрывший Плерому всегда назывался «Отцом».
тогда как «виноградная лоза» является символом духовной души, Христа, а каждая ветвь представляет здесь новое воплощение.
Спрашивающий. Но чем вы можете подтвердить столь произвольное толкование?
Теософ. Универсальный символизм – вот свидетельство правильности этого толкования и того, что оно вовсе не произвольно. Герма говорил о «Боге», «посадившем виноградник», то есть создавшем человечество. В каббале показано, что Древнейший из древнейших или «Долгий Лик» сажает виноградник, олицетворяющий человечество, виноград же означает Жизнь. Таким образом, дух «Царя Мессии» показан как омывающий одежды вином свыше, от сотворения мира Zohar, ХL, 10.
. А Царь Мессия – это «Я», очистившееся омовением своих одежд (т. е. своих личностей при перевоплощении) в вине свыше, или буддхи. Адам, или А-Дам – это «кровь». Жизнь плоти – в крови (нэфеш – душа), см. Левит, ХVII. А Адам-Кадмон – Единородный. Ной также сажает виноградник – аллегорический питомник будущего человечества. Поскольку такая аллегория была принятой, мы обнаруживаем, что она воспроизведена и в Кодексе назореев. Порождено семь лоз, которые и есть наши семь рас, с их семью спасителями или буддами, которые происходят от Йукабар Зиво, и Ферхо (или Парха) Раба орошает их Codex Nazaraeus, т. III, с. 60, 61.
. Когда благословенные будут возноситься среди созданий Света, они увидят Йавар Ксиво – Повелителя Жизни, и Первую Лозу Там же, т. II, с. 281.
. Эти каббалистические метафоры, таким образом, естественно повторяются в «Евангелии от Иоанна» (XV, 1).
Не будем забывать, что в человеческой системе – даже в тех философиях, которые не признают наше семеричное деление – «Я» или мыслящий человек называется логосом, или сыном души и духа. «Манас – это приёмный сын царя… и царицы… (здесь стояли эзотерические эквиваленты атмы и буддхи)» – гласит один оккультный труд. Он – «человек-бог» Платона, который распинает себя в пространстве (или в продолжительности жизненного цикла) для искупления материи. Совершает он это путём последовательных воплощений, так ведя человечество к совершенству и давая место низшим формам, где они могли бы развиться до высших. И сам он ни на одну жизнь не прекращает совершенствоваться и способствовать совершенствованию всей физической природы. Даже очень редкий случай потери одной из его личностей, когда такая личность полностью лишена даже искры духовности, всё равно способствует его индивидуальному прогрессу.
Спрашивающий. Но если «Я» ответственно за проступки своих личностей, оно конечно же должно отвечать и за потерю, или скорее, полное уничтожение одной из них.
Теософ. Вовсе нет, разве только если оно ничего не сделало для того, чтобы предотвратить эту ужасную судьбу. Но если, несмотря на все его усилия, его голос, который и есть голос нашей совести, не смог проникнуть сквозь стену материи, тогда тупость последней, происходящая от несовершенства природы материала, ставится в один ряд с другими ошибками Природы. Само Я уже достаточно наказывается утратой дэвачана, и в особенности – необходимостью воплощаться почти незамедлительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Спрашивающий. И именно это наше «я» – наш бог?
Теософ. Вовсе нет; такой «бог» – не вселенское божество, а лишь одна искра из океана божественного огня. Наш Бог, что внутри нас, или «наш Отец, который втайне» – это то, что мы называем Единым Я, или атмой. Наше перевоплощающееся Я в истоке своём было Богом, как и все первоначальные эманации Единого Неведомого Принципа. Но с тех пор, как оно «пало в материю» с тем, чтобы пройти от начала и до конца весь цикл последовательных воплощений, оно уже больше не свободный и счастливый бог, а лишь бедный странник, стремящегося вновь обрести на своем пути то, что он утратил. Я могу дать вам более полный ответ, повторив то, что сказано об этом внутреннем человеке в «Разоблачённой Изиде»:
«В человечестве со времен глубочайшей древности жило убеждение в существовании личной духовной сущности в каждом физическом человеке. Эта глубинная сущность могла быть божественной в большей или меньшей степени, смотря по тому, насколько приблизилась она к венцу. Чем теснее был этот союз, тем яснее становилось для человека его предназначение, тем менее опасными были внешние условия существования. Это убеждение – не слепая вера и не предрассудок, а лишь вечно присутствующее инстинктивное чувство близости иного – духовного и невидимого мира, который, хотя и является субъективным для чувств внешнего человека, совершенно объективен для внутреннего Я. Более того, было распространено убеждение, что существуют как внешние, так и внутренние условия, влияющие на степень решимости нашей воли в наших поступках. Фатализм полностью отрицался, поскольку он подразумевает слепое действие какой-то ещё более слепой силы. Но существовала вера в судьбу, или карму, которую от рождения и до смерти нить за нитью прядёт вокруг себя каждый человек, подобно тому, как паук ткет свою паутину; судьбу эту направляет либо присутствие того, кого некоторые называют „ангелом-хранителем“, либо более тесно связанный с нами внутренний наш астральный человек, который слишком часто становится злым гением для плотского человека, для личности. Человека ведут обе эти силы, но в конце концов одна из них должна восторжествовать; и с самого начала их незримой битвы в неё вступает жесткий и неумолимый закон воздаяния и возмездия и совершает свою работу, с точностью следуя за колебаниями этой борьбы. Когда же последняя нить спрядена и человек опутан собственноручно сотканной им самим сетью, тогда он обнаруживает себя полностью во власти своей, им же созданной судьбы. Затем она либо связывает его, подобно тому, как неподвижная раковина прикрепляется к незыблемой скале, либо, как пёрышко, уносит его вихрем, поднятым его собственными действиями». «Разоблачённая Изида», т. II, гл. XII.
Такова судьба человека – истинного Я, а не автомата, оболочки, которая носит имя человека. Именно этот человек должен стать победителем материи.
Сложная природа Манаса
Спрашивающий. Но вы хотели рассказать мне кое-что о сущности манаса и о том, в каком отношении с ним находятся скандхи физического человека.
Теософ. Именно эту природу, загадочную, изменчивую, непостижимую, почти неуловимую в её соотношениях с другими принципами, очень трудно понять и еще труднее объяснить. Манас – это и принцип, и в то же время сущность и индивидуальность, т. е. «Я». Это «бог», и всё же он обречён на бесконечный цикл воплощений, за каждое из которых он в ответе и в каждом из которых он должен страдать. Всё это кажется столь же противоречивым, сколько и озадачивающим; но тем не менее, только в Европе есть сотни людей, совершенно осознавших это, ибо они постигают Я не только в его цельности, но и во многих его аспектах. Наконец, чтобы быть понятной, я должна начать сначала и дать вам в нескольких строках родословную этого Я.
Спрашивающий. Продолжайте.
Теософ. Попытайтесь представить себе «дух», небесное существо (как бы мы его ни называли), божественное по сути своей природы, но всё же недостаточно чистое для того, чтобы быть единым с ЦЕЛЫМ, и нуждающееся, для конечного достижения этого единства, в очищении своей природы. Сделать это оно сможет лишь в том случае, если индивидуально и лично (т. е. духовно и физически) испытает каждое переживание и чувство из всех, существующих в многообразии дифференцированной Вселенной. Таким образом, набравшись опыта в низших царствах природы и поднимаясь с каждой ступенькой всё выше и выше по лестнице бытия, оно должно испытать всякий опыт на человеческих уровнях. По сути своей оно – мысль, и потому зовётся во множественном числе манасапутра, «сынами (вселенского) разума». Эту вот индивидуализированную мысль мы, теософы, и называем истинным Я человека, мыслящей сущностью, заключенной в клетку из костей и плоти. Это, без сомнения, существо духовное, а не материальное, такие существа и являются перевоплощающимися Я, наполняющими ту совокупность животной материи, которую мы называем человечеством, и называются они «разумами» или манаса. Но стоит им раз попасть в эту клетку, то есть воплотиться, как суть их становится двойственной: иными словами, лучи вечного Божественного Разума, рассматриваемые как индивидуальные существа, принимают два свойства – это а) присущее им стремление вверх, и это свойство высшего манаса, и б) человеческая рассудочность, или животное мышление, возросшее в разумности благодаря превосходству человеческого мозга, именуемая низшим манасом, или умом, склонным к желаниям, кама-манасом. Первый стремится к буддхи, а второй притягивается вниз, к логову страстей и животных желаний. Кама-манасам нет места в дэвачане; не могут присоединиться они и к божественной триаде, в единстве возносящейся в ментальное блаженство. И всё же именно «Я», манасическое существо, в ответе за грехи низших скандх, точно так же, как родители несут ответственность за проступки детей, пока те ещё не отвечают за свои действия.
Спрашивающий. И этот «ребенок» – личность?
Теософ. Да. Потому, когда утверждается, что «личность» умирает вместе с телом, это не выражает всего. Тело, которое было лишь предметным символом г-на А. и г-жи Б., исчезает со всеми своими материальными скандхами, которые являются его видимыми выражениями. Но то, что на протяжении земной жизни составляло духовную совокупность опыта: благороднейшие устремления, неумирающая любовь и неэгоистичная натура г-на А. и г-жи Б. – всё это в период дэвачана присоединяется к Я, которое отождествляется с духовной частью того земного существа, которое уже скрылось из виду. Актёр так проникается ролью, которую только что сыграл, что она снится ему в продолжение всей ночи в дэвачане, и видение это длится до тех пор, пока для него вновь не пробьёт час возвращения на сцену жизни, где он должен будет сыграть уже другую роль.
Спрашивающий. Но как же вышло, что это учение, которое, по вашим словам, столь же старо, как человек разумный, не нашло никакого отражения, ну, скажем, в христианском богословии?
Теософ. Вы ошибаетесь, нашло; но теология до неузнаваемости его исказила, как, впрочем, она исказила и многие другие учения. Теология именует «Я» ангелом, которого Бог даёт нам в момент рождения с тем, чтобы он позаботился о нашей душе. Но богословская логика, вместо того, чтобы возложить на этого «ангела» ответственность за проступки нашей бедной, беспомощной «души», объявляет последнюю заслуживающей наказания за все прегрешения ума и плоти! Душа, нематериальное дыхание Бога, осуждена гореть, не сгорая, Будучи «по природе своей подобна асбесту», как красноречиво и пламенно выразился один современный английский Тертуллиан.
в материальном аду, в то время как «ангел», сложив свои белые крылышки и оросив их несколькими слезинками, остаётся безнаказанным. И это «духи, присланные нам в помощь», «послы милосердия», посланные, как говорит нам епископ Мант –
«Наследникам Спасения творить благодеянья,
Они печалятся, коль мы грешим,
И радуются с нашим покаяньем».
Так что становится очевидным, что если попросить всех епископов мира раз и навсегда определить, что же они подразумевают под душой и каковы её функции, они оказались бы также не в состоянии это сделать, как не могут они продемонстрировать и тени логики в своём ортодоксальном вероучении!
Это учение есть в Евангелии от Иоанна
Спрашивающий. На это приверженцы этого вероучения могли бы ответить, что даже если ортодоксальная догма обещает нераскаявшимся грешникам и материалистам плохие времена в даже слишком реалистичном аду, она, с другой стороны, до последней минуты даёт им шанс раскаяться. Не учит она и уничтожению, или потере личности, что одно и то же.
Теософ. Если Церковь ничему подобному не учит, то напротив, этому учит Христос; а это что-нибудь да значит, по крайней мере, для тех, кто Христа ставит выше христианства.
Спрашивающий. Разве Христос учит чему-либо подобному?
Теософ. Да, и каждый хорошо осведомленный оккультист и даже каббалист вам это подтвердит. Христос, или, во всяком случае, четвертое Евангелие, учит как реинкарнации, так и уничтожению личности, если только вы позабудете его мертвую букву и будете придерживаться эзотерического духа. Вспомните 1-й и 2-й стихи XV главы Евангелия от Иоанна. О чем, по-вашему, говорится в этой притче, как не о высшей триаде человека? Атма здесь «виноградарь», духовное Я, или буддхи (Христос) – «виноградная лоза», тогда как животная и жизненная душа, то есть личность – «ветвь». «Я есмь истинная лоза, а Отец мой – виноградарь. Всякую у меня ветвь, не приносящую плода, он отсекает… Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе; так и вы, если не будете во мне. Я есмь лоза, а вы ветви… Кто не пребудет во мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают».
Вот как мы это объясняем. Не веря в существование адского пламени, которое, как полагают богословы, и подразумевается в угрозе, обращенной против «ветвей», мы утверждаем, что «виноградарь» – это символ бесконечного, безличного принципа, атмы, В Мистериях именно Иерофант является «Отцом», посадившим Лозу. К каждому символу есть семь ключей. Раскрывший Плерому всегда назывался «Отцом».
тогда как «виноградная лоза» является символом духовной души, Христа, а каждая ветвь представляет здесь новое воплощение.
Спрашивающий. Но чем вы можете подтвердить столь произвольное толкование?
Теософ. Универсальный символизм – вот свидетельство правильности этого толкования и того, что оно вовсе не произвольно. Герма говорил о «Боге», «посадившем виноградник», то есть создавшем человечество. В каббале показано, что Древнейший из древнейших или «Долгий Лик» сажает виноградник, олицетворяющий человечество, виноград же означает Жизнь. Таким образом, дух «Царя Мессии» показан как омывающий одежды вином свыше, от сотворения мира Zohar, ХL, 10.
. А Царь Мессия – это «Я», очистившееся омовением своих одежд (т. е. своих личностей при перевоплощении) в вине свыше, или буддхи. Адам, или А-Дам – это «кровь». Жизнь плоти – в крови (нэфеш – душа), см. Левит, ХVII. А Адам-Кадмон – Единородный. Ной также сажает виноградник – аллегорический питомник будущего человечества. Поскольку такая аллегория была принятой, мы обнаруживаем, что она воспроизведена и в Кодексе назореев. Порождено семь лоз, которые и есть наши семь рас, с их семью спасителями или буддами, которые происходят от Йукабар Зиво, и Ферхо (или Парха) Раба орошает их Codex Nazaraeus, т. III, с. 60, 61.
. Когда благословенные будут возноситься среди созданий Света, они увидят Йавар Ксиво – Повелителя Жизни, и Первую Лозу Там же, т. II, с. 281.
. Эти каббалистические метафоры, таким образом, естественно повторяются в «Евангелии от Иоанна» (XV, 1).
Не будем забывать, что в человеческой системе – даже в тех философиях, которые не признают наше семеричное деление – «Я» или мыслящий человек называется логосом, или сыном души и духа. «Манас – это приёмный сын царя… и царицы… (здесь стояли эзотерические эквиваленты атмы и буддхи)» – гласит один оккультный труд. Он – «человек-бог» Платона, который распинает себя в пространстве (или в продолжительности жизненного цикла) для искупления материи. Совершает он это путём последовательных воплощений, так ведя человечество к совершенству и давая место низшим формам, где они могли бы развиться до высших. И сам он ни на одну жизнь не прекращает совершенствоваться и способствовать совершенствованию всей физической природы. Даже очень редкий случай потери одной из его личностей, когда такая личность полностью лишена даже искры духовности, всё равно способствует его индивидуальному прогрессу.
Спрашивающий. Но если «Я» ответственно за проступки своих личностей, оно конечно же должно отвечать и за потерю, или скорее, полное уничтожение одной из них.
Теософ. Вовсе нет, разве только если оно ничего не сделало для того, чтобы предотвратить эту ужасную судьбу. Но если, несмотря на все его усилия, его голос, который и есть голос нашей совести, не смог проникнуть сквозь стену материи, тогда тупость последней, происходящая от несовершенства природы материала, ставится в один ряд с другими ошибками Природы. Само Я уже достаточно наказывается утратой дэвачана, и в особенности – необходимостью воплощаться почти незамедлительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38