https://wodolei.ru/catalog/unitazy/uglovye/
Однако, это не значит, что в объяснении этих двух фактов, предложенных нам медициной, нет и доли правды, поскольку одна девочка за несколько лет до этого слышала, как её хозяин, священник, читал вслух тексты на иврите, а другая слышала, как на их ферме артист играл на скрипке. Но ни одна не могла бы сделать этого столь совершенно, не будь она вдохновлена Тем, который, благодаря тождеству его природы с Мировым Разумом, всезнающ. Здесь высший принцип действовал на скандхи и двигал ими; в другом случае, когда личность была парализована, проявилась индивидуальность. Прошу вас не путать эти два случая.
Об индивидуальности и личности Даже в своём «Буддийском катехизисе» полковник Олкотт, подталкиваемый к тому логикой эзотерической философии, счёл своим долгом исправить ошибки предыдущих востоковедов, которые не делали этого различия, и привёл соответствующие аргументы. Так, он пишет: «Последовательные появления на земле или „спуски в зарождение“, танхаически связных частей (скандх) определенного существа, являются последовательностью личностей. Личность каждого рождения отличается от личностей предыдущего и последующего рождений. Карма, этот deus ex machina (бог из машины), принимает личину (или, скажем, отражается в личности) то мудреца, то ремесленника и так далее через нить рождений. Но хотя личности постоянно сменяются, единая линия жизни, на которую они нанизаны как бусины, бежит непрерывно; это всегда именно та конкретная линия, а не какая-либо другая. И потому она индивидуальна. Индивидуальная жизненная волна, начавшаяся в нирване, или субъектной части природы, подобно световым или тепловым колебаниям в эфире, начавшимся от возбудившего их источника, проходит через объектную (предметную) часть природы благодаря импульсу кармы и творящему направлению танхи (неудовлетворенной жажды существования) и ведет через многие циклические изменения назад к нирване. Мистер Рис-Дэвидс называет то, что переходит от личности к личности через индивидуальную цепь, „характером“ или „поведением“. Поскольку „характер“ – не просто метафизическая абстракция, а сумма чьих-либо умственных качеств и нравственных наклонностей, не поможет ли рассеять то, что Рис-Дэвидс (в своей книге „Буддизм“) называет „отчаянной уловкой таинственности“, рассмотрение жизненной волны как индивидуальности, а каждого её проявления через рождение, как отдельной личности? Совершенной индивидуальностью, с точки зрения буддизма, является, я бы сказал, Будда, поскольку Будда – ни что иное, как редкий цветок человечества без малейшей примеси сверхъестественного. И поскольку, бесчисленные рождения („четыре асанкхеи и сто тысяч циклов“, см. Фаусбёлль и Рис-Дэвидс, „Буддийские предания о рождении“) нужны для развития человека до состояния Будды, а железная воля стать таковым проходит через все последовательные рождения, то как мы назовём того, кто изъявляет волю и стойкость? „Характер“? Это индивидуальность человека – индивидуальность, лишь частично проявленная в каком-то одном рождении, но выстроенная из фрагментов от всех рождений». («Буддийский катехизис», Приложение А, с. 137.)
Спрашивающий. Но в чём же разница между ними? Признаюсь, что до сих пор это для меня тёмный вопрос. Это та самая разница, которую вам никак не удаётся донести до наших умов.
Теософ. Я постараюсь это сделать, но увы, с некоторыми это сложнее, чем заставить их испытывать почтение к детским небылицам, в которые они верят, лишь потому, что сказки эти ортодоксальны, а ортодоксальность респектабельна. Чтобы хорошо понять эту идею, вам сначала следует изучить два набора «принципов»: духовных, или принадлежащих к бессмертному Я; и материальных, составляющих вечно меняющиеся тела или ряд личностей этого Я. Давайте присвоим им постоянные названия, и скажем, что:
I. Атма, «Высшее Я», – это дух не мой и не ваш, но подобный солнечному свету, сияющему для всех. Это повсюду распространённое «божественное начало», неотделимое от единого и абсолютного Мета-духа, подобно тому, как луч неотделим от света.
II. Буддхи (духовная душа) – лишь проводник атмы. Ни по отдельности, ни вместе они не более полезны для тела человека, чем солнечный свет и его лучи для массы гранита, погребенного в земле, если божественная Дуада не будет усвоена неким сознанием, отразившись в нём. Ни атма, ни буддхи недосягаемы для кармы, поскольку атма – сама высший аспект кармы, в некотором смысле её рабочий агент, а буддхи на этом плане не обладает сознанием. Это сознание, или ум –
III. Манас Источником манаса является махат или «Мировой Разум». Манас – это махат, то есть разум, в человеке. Манас также называют кшетраджня (познающий поле – прим. пер.), «воплощенный Дух», поскольку он является, согласно нашей философии, манаса-путрами или «сынами мирового разума», которые создали, или, скорее, произвели мыслящего человека, «ману», воплотвшись в третьей расе человечества в нашем круге. Потому именно манас – настоящее воплощающееся и постоянное духовное Я, индивидуальность, а наши различные и бесчисленные личности – это лишь его внешние маски.
, производное или продукт в отраженной форме ахамкары, «представлении о я», или самости. Таким образом, он, будучи неотделимо связан с первыми двумя, называется Духовным Я и тайджаси (сияющим). Это и есть настоящая индивидуальность, или божественный человек. Именно это Я, первоначально воплотившись в неразумную человеческую форму, одушевленную двойственной монадой, но не сознававшую её присутствия в себе (поскольку у неё не было сознания), сделало из этой человекоподобной формы настоящего человека. Это – то «эго», то «тело причинности» (каузальное), которое осеняет каждую личность, в которую карма заставляет его воплотиться; и именно оно отвечает за все грехи, совершенные посредством тела в каждом новом теле или личности – в мимолетных масках, скрывающих на протяжении долгой последовательности жизней истинную индивидуальность.
Спрашивающий. Но справедливо ли это? Почему это Я должно получать наказание, являющееся результатом тех деяний, о которых оно уже забыло?
Теософ. Оно их не забыло; напротив, оно знает и помнит все свои ошибки так же, как вы помните то, что делали вчера. Не вообразили ли вы, что Я забыло о них, лишь на основании того, что память, принадлежащая сложной совокупности физических соединений, которую мы называем «телом», не сохранила никаких воспоминаний о том, что сделал его предшественник, бывшая личность? Точно также назовите несправедливостью то, что новым ботинкам на ногах мальчишки, которого порют за воровство яблок, приходится терпеть наказание за то, о чём они ничего не знают.
Спрашивающий. Но разве не существует никаких способов сообщения между духовным и человеческим сознанием, или памятью?
Теософ. Конечно, таковые имеются; но ваши современные психологи их никогда не признавали. Чему можно приписать интуицию, «голос совести», предчувствия, смутные и неопределенные воспоминания и тому подобное, если не таким вот связям? Если бы большинства людей, хотя бы образованных, была тонкая духовная восприимчивость Колриджа, отдельные замечания которого показывают, сколько в нём было интуиции! Посмотрите, с каким уважением говорит он о вероятности того, что «все мысли сами по себе неуничтожимы»: «Если бы нужно было сделать эту способность нашего разума (внезапные прояснения памяти) более полной, потребовалась бы лишь иная, подходящая организация: тело небесное вместо тела земного – для того, чтобы перед каждой душой человеческой предстал во всей полноте совокупный опыт её предшествующего существования (а точнее – существований)». И это тело небесное и есть наше манасическое Я.
О награде и наказании Я
Спрашивающий. Вы говорили, что Я – какова бы ни была жизнь той личности, в которую оно воплощалось на земле – никогда не бывает наказуемо после смерти.
Теософ. Никогда, разве что в тех исключительных и редких случаях, о которых мы здесь говорить не будем, поскольку природа этого «наказания» не имеет совершенно ничего общего с вашими богословскими представлениями о вечных муках.
Спрашивающий. Но если в этой жизни оно наказывается за злодеяния, совершённые в прошлой жизни, тогда именно это Я должно получать и награду – либо здесь, на Земле, либо в развоплощённом состоянии.
Теософ. Так оно и есть. И если мы не признаём какого-либо наказания вне этой земли, то лишь потому, что единственное состояние, которое знакомо Духовному Я в последующем бытии – это состояние чистого, ничем не омраченного блаженства.
Спрашивающий. Что вы имеете в виду?
Теософ. А вот что: преступления и грехи, совершённые на плане предметности, в материальном мире объектов, не могут быть наказуемы в мире чистой субъектности. Мы не верим в ад и рай, как в какие-то места, как не верим мы в объективное существование ни вечного адского пламени, ни бессмертных червей, ни Иерусалимов с улицами, вымощенными сапфирами и алмазами. Во что мы верим – так это в посмертное существование или умственное состояние, подобное испытываемому нами, когда мы видим какой-нибудь живой и яркий сон. Мы верим в неизменный закон абсолютной Любви, Справедливости и Милосердия. И, веря в него, мы утверждаем: Каков бы ни был грех и каковы бы ни были ужасные результаты исходного кармического проступка воплощающихся теперь Я, Именно на этом была выстроена жестокая и нелогичная догма о падших ангелах. Это объясняется во втором томе «Тайной доктрины». Все наши Я – это мыслящие и разумные существа, манасапутры, которые жили, будь то в человеческих или иных формах, в предыдущем жизненном цикле (манвантаре), и чьей кармой было воплотиться в человека данного цикла. В мистериях учили, что помедлив с исполнением этого закона (или «отказавшись творить», как индуизм говорит о кумарах, а христианская легенда – об архангеле Михаиле), то есть не воплотившись в должное время, они допустили осквернение предназначенных для них тел (смотри станцы VIII и IX во втором томе «Тайной доктрины»). Из этого и последовал первородный грех форм, лишённых разума, и наказание этих Я. Под восставшими ангелами, низвергнутыми в ад, имелись в виду просто эти чистые духи или Я, заключённые в тела из нечистой материи, плоти.
ни один человек (или же внешняя материальная и периодически появляющаяся форма, заключающая в себе духовное существо) по справедливости не может быть признан ответственным за последствия своего рождения. Он не просил, чтобы его родили, и не имел возможности выбрать родителей, давших ему жизнь. Во всех отношениях он жертва своего окружения, дитя обстоятельств, над которыми не властен; и если мы беспристрастно исследуем каждый совершённый им проступок, то окажется, что в девяти случаях из десяти он был не грешником, а скорее жертвой греха. Жизнь – в лучшем случае жестокая игра, бурное море, которое надо переплыть, и тяжкий груз, нести который часто не под силу. Величайшие философы тщетно пытались доискаться до смысла жизни, и все они – за исключением тех, у кого был ней ключ, а именно, восточных мудрецов – потерпели неудачу. Жизнь, как описывает её Шекспир:
…лишь тень ходячая – актер дешёвый:
По сцене он вышагивает важно,
Кричит – и вот уж скрылся без следа.
Она – рассказ, поведанный безумцем:
В нём много шума, ярости и гнева,
Но смысла в нём не сыщешь ни на грош.
Смысла нет в отдельных частях – но великий смысл есть в совокупности, или последовательности жизней. Как бы то ни было, а отдельная жизнь почти каждого человека на зрелом её этапе горестна и скорбна. И должны ли мы верить в то, что бедный, беспомощный человек, после того, как его швыряло, словно ломаную деревяшку, в яростном море жизни, будет подвергнут вечному осуждению или даже временному наказанию за то, что оказался слишком слаб, чтобы вынести эти испытания? Да никогда! В тот миг, когда великий или же заурядный грешник, добряк и злодей, виновный и невинный избавляется от бремени физической жизни, усталое и измождённое ману (мыслящее Я), получает, наконец, право на какой-то период абсолютного покоя и блаженства. Тот же, скорее непогрешимо мудрый и справедливый, чем просто милосердный, Закон, налагающий на воплощённое Я кармическое наказание за каждый грех прошлой земной жизни, предоставляет уже лишённому тела существу долгий отдых и позволяет ему забыть все печальные события, вплоть до малейшей неприятной мысли, имевшей место в его последней жизни в качестве личности, оставляя в «памяти души» лишь воспоминания прошлого блаженства и счастья. Плотин, который говорил, что наше тело и есть настоящая Лета, поскольку «души, погруженные в него, забывают всё», подразумевал под этим гораздо больше. Ведь если наше земное тело подобно Лете, то без сомнения таково же и наше небесное тело в дэвачане, и в значительно большей степени.
Спрашивающий. Должен ли я понимать это так, что убийца, человек, так или иначе преступивший закон божественный и человеческий, будет оставлен без наказания?
Теософ. Да кто же когда-либо утверждал такое?! Доктрина наказания в нашей философии по своей строгости и жесткости не уступает кальвинистской – она лишь гораздо более философична и согласуется с принципом абсолютной справедливости. Ни одно дело и даже ни одна греховная мысль не пройдут безнаказанными; и за последние наказание даже строже, чем за первые, поскольку мысль способна сотворить гораздо больше зла, чем действие. «А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём». (От Матфея, 5.28)
Мы верим в безошибочный закон воздаяния, именуемый кармой, который проявляется в естественной связи причин с их неизбежными следствиями.
Спрашивающий. Как же и где он действует?
Теософ. «Трудящийся достоин пропитания», – гласит евангельская мудрость; «всякое действие, злое или доброе – плодовитый родитель», – гласит мудрость веков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Об индивидуальности и личности Даже в своём «Буддийском катехизисе» полковник Олкотт, подталкиваемый к тому логикой эзотерической философии, счёл своим долгом исправить ошибки предыдущих востоковедов, которые не делали этого различия, и привёл соответствующие аргументы. Так, он пишет: «Последовательные появления на земле или „спуски в зарождение“, танхаически связных частей (скандх) определенного существа, являются последовательностью личностей. Личность каждого рождения отличается от личностей предыдущего и последующего рождений. Карма, этот deus ex machina (бог из машины), принимает личину (или, скажем, отражается в личности) то мудреца, то ремесленника и так далее через нить рождений. Но хотя личности постоянно сменяются, единая линия жизни, на которую они нанизаны как бусины, бежит непрерывно; это всегда именно та конкретная линия, а не какая-либо другая. И потому она индивидуальна. Индивидуальная жизненная волна, начавшаяся в нирване, или субъектной части природы, подобно световым или тепловым колебаниям в эфире, начавшимся от возбудившего их источника, проходит через объектную (предметную) часть природы благодаря импульсу кармы и творящему направлению танхи (неудовлетворенной жажды существования) и ведет через многие циклические изменения назад к нирване. Мистер Рис-Дэвидс называет то, что переходит от личности к личности через индивидуальную цепь, „характером“ или „поведением“. Поскольку „характер“ – не просто метафизическая абстракция, а сумма чьих-либо умственных качеств и нравственных наклонностей, не поможет ли рассеять то, что Рис-Дэвидс (в своей книге „Буддизм“) называет „отчаянной уловкой таинственности“, рассмотрение жизненной волны как индивидуальности, а каждого её проявления через рождение, как отдельной личности? Совершенной индивидуальностью, с точки зрения буддизма, является, я бы сказал, Будда, поскольку Будда – ни что иное, как редкий цветок человечества без малейшей примеси сверхъестественного. И поскольку, бесчисленные рождения („четыре асанкхеи и сто тысяч циклов“, см. Фаусбёлль и Рис-Дэвидс, „Буддийские предания о рождении“) нужны для развития человека до состояния Будды, а железная воля стать таковым проходит через все последовательные рождения, то как мы назовём того, кто изъявляет волю и стойкость? „Характер“? Это индивидуальность человека – индивидуальность, лишь частично проявленная в каком-то одном рождении, но выстроенная из фрагментов от всех рождений». («Буддийский катехизис», Приложение А, с. 137.)
Спрашивающий. Но в чём же разница между ними? Признаюсь, что до сих пор это для меня тёмный вопрос. Это та самая разница, которую вам никак не удаётся донести до наших умов.
Теософ. Я постараюсь это сделать, но увы, с некоторыми это сложнее, чем заставить их испытывать почтение к детским небылицам, в которые они верят, лишь потому, что сказки эти ортодоксальны, а ортодоксальность респектабельна. Чтобы хорошо понять эту идею, вам сначала следует изучить два набора «принципов»: духовных, или принадлежащих к бессмертному Я; и материальных, составляющих вечно меняющиеся тела или ряд личностей этого Я. Давайте присвоим им постоянные названия, и скажем, что:
I. Атма, «Высшее Я», – это дух не мой и не ваш, но подобный солнечному свету, сияющему для всех. Это повсюду распространённое «божественное начало», неотделимое от единого и абсолютного Мета-духа, подобно тому, как луч неотделим от света.
II. Буддхи (духовная душа) – лишь проводник атмы. Ни по отдельности, ни вместе они не более полезны для тела человека, чем солнечный свет и его лучи для массы гранита, погребенного в земле, если божественная Дуада не будет усвоена неким сознанием, отразившись в нём. Ни атма, ни буддхи недосягаемы для кармы, поскольку атма – сама высший аспект кармы, в некотором смысле её рабочий агент, а буддхи на этом плане не обладает сознанием. Это сознание, или ум –
III. Манас Источником манаса является махат или «Мировой Разум». Манас – это махат, то есть разум, в человеке. Манас также называют кшетраджня (познающий поле – прим. пер.), «воплощенный Дух», поскольку он является, согласно нашей философии, манаса-путрами или «сынами мирового разума», которые создали, или, скорее, произвели мыслящего человека, «ману», воплотвшись в третьей расе человечества в нашем круге. Потому именно манас – настоящее воплощающееся и постоянное духовное Я, индивидуальность, а наши различные и бесчисленные личности – это лишь его внешние маски.
, производное или продукт в отраженной форме ахамкары, «представлении о я», или самости. Таким образом, он, будучи неотделимо связан с первыми двумя, называется Духовным Я и тайджаси (сияющим). Это и есть настоящая индивидуальность, или божественный человек. Именно это Я, первоначально воплотившись в неразумную человеческую форму, одушевленную двойственной монадой, но не сознававшую её присутствия в себе (поскольку у неё не было сознания), сделало из этой человекоподобной формы настоящего человека. Это – то «эго», то «тело причинности» (каузальное), которое осеняет каждую личность, в которую карма заставляет его воплотиться; и именно оно отвечает за все грехи, совершенные посредством тела в каждом новом теле или личности – в мимолетных масках, скрывающих на протяжении долгой последовательности жизней истинную индивидуальность.
Спрашивающий. Но справедливо ли это? Почему это Я должно получать наказание, являющееся результатом тех деяний, о которых оно уже забыло?
Теософ. Оно их не забыло; напротив, оно знает и помнит все свои ошибки так же, как вы помните то, что делали вчера. Не вообразили ли вы, что Я забыло о них, лишь на основании того, что память, принадлежащая сложной совокупности физических соединений, которую мы называем «телом», не сохранила никаких воспоминаний о том, что сделал его предшественник, бывшая личность? Точно также назовите несправедливостью то, что новым ботинкам на ногах мальчишки, которого порют за воровство яблок, приходится терпеть наказание за то, о чём они ничего не знают.
Спрашивающий. Но разве не существует никаких способов сообщения между духовным и человеческим сознанием, или памятью?
Теософ. Конечно, таковые имеются; но ваши современные психологи их никогда не признавали. Чему можно приписать интуицию, «голос совести», предчувствия, смутные и неопределенные воспоминания и тому подобное, если не таким вот связям? Если бы большинства людей, хотя бы образованных, была тонкая духовная восприимчивость Колриджа, отдельные замечания которого показывают, сколько в нём было интуиции! Посмотрите, с каким уважением говорит он о вероятности того, что «все мысли сами по себе неуничтожимы»: «Если бы нужно было сделать эту способность нашего разума (внезапные прояснения памяти) более полной, потребовалась бы лишь иная, подходящая организация: тело небесное вместо тела земного – для того, чтобы перед каждой душой человеческой предстал во всей полноте совокупный опыт её предшествующего существования (а точнее – существований)». И это тело небесное и есть наше манасическое Я.
О награде и наказании Я
Спрашивающий. Вы говорили, что Я – какова бы ни была жизнь той личности, в которую оно воплощалось на земле – никогда не бывает наказуемо после смерти.
Теософ. Никогда, разве что в тех исключительных и редких случаях, о которых мы здесь говорить не будем, поскольку природа этого «наказания» не имеет совершенно ничего общего с вашими богословскими представлениями о вечных муках.
Спрашивающий. Но если в этой жизни оно наказывается за злодеяния, совершённые в прошлой жизни, тогда именно это Я должно получать и награду – либо здесь, на Земле, либо в развоплощённом состоянии.
Теософ. Так оно и есть. И если мы не признаём какого-либо наказания вне этой земли, то лишь потому, что единственное состояние, которое знакомо Духовному Я в последующем бытии – это состояние чистого, ничем не омраченного блаженства.
Спрашивающий. Что вы имеете в виду?
Теософ. А вот что: преступления и грехи, совершённые на плане предметности, в материальном мире объектов, не могут быть наказуемы в мире чистой субъектности. Мы не верим в ад и рай, как в какие-то места, как не верим мы в объективное существование ни вечного адского пламени, ни бессмертных червей, ни Иерусалимов с улицами, вымощенными сапфирами и алмазами. Во что мы верим – так это в посмертное существование или умственное состояние, подобное испытываемому нами, когда мы видим какой-нибудь живой и яркий сон. Мы верим в неизменный закон абсолютной Любви, Справедливости и Милосердия. И, веря в него, мы утверждаем: Каков бы ни был грех и каковы бы ни были ужасные результаты исходного кармического проступка воплощающихся теперь Я, Именно на этом была выстроена жестокая и нелогичная догма о падших ангелах. Это объясняется во втором томе «Тайной доктрины». Все наши Я – это мыслящие и разумные существа, манасапутры, которые жили, будь то в человеческих или иных формах, в предыдущем жизненном цикле (манвантаре), и чьей кармой было воплотиться в человека данного цикла. В мистериях учили, что помедлив с исполнением этого закона (или «отказавшись творить», как индуизм говорит о кумарах, а христианская легенда – об архангеле Михаиле), то есть не воплотившись в должное время, они допустили осквернение предназначенных для них тел (смотри станцы VIII и IX во втором томе «Тайной доктрины»). Из этого и последовал первородный грех форм, лишённых разума, и наказание этих Я. Под восставшими ангелами, низвергнутыми в ад, имелись в виду просто эти чистые духи или Я, заключённые в тела из нечистой материи, плоти.
ни один человек (или же внешняя материальная и периодически появляющаяся форма, заключающая в себе духовное существо) по справедливости не может быть признан ответственным за последствия своего рождения. Он не просил, чтобы его родили, и не имел возможности выбрать родителей, давших ему жизнь. Во всех отношениях он жертва своего окружения, дитя обстоятельств, над которыми не властен; и если мы беспристрастно исследуем каждый совершённый им проступок, то окажется, что в девяти случаях из десяти он был не грешником, а скорее жертвой греха. Жизнь – в лучшем случае жестокая игра, бурное море, которое надо переплыть, и тяжкий груз, нести который часто не под силу. Величайшие философы тщетно пытались доискаться до смысла жизни, и все они – за исключением тех, у кого был ней ключ, а именно, восточных мудрецов – потерпели неудачу. Жизнь, как описывает её Шекспир:
…лишь тень ходячая – актер дешёвый:
По сцене он вышагивает важно,
Кричит – и вот уж скрылся без следа.
Она – рассказ, поведанный безумцем:
В нём много шума, ярости и гнева,
Но смысла в нём не сыщешь ни на грош.
Смысла нет в отдельных частях – но великий смысл есть в совокупности, или последовательности жизней. Как бы то ни было, а отдельная жизнь почти каждого человека на зрелом её этапе горестна и скорбна. И должны ли мы верить в то, что бедный, беспомощный человек, после того, как его швыряло, словно ломаную деревяшку, в яростном море жизни, будет подвергнут вечному осуждению или даже временному наказанию за то, что оказался слишком слаб, чтобы вынести эти испытания? Да никогда! В тот миг, когда великий или же заурядный грешник, добряк и злодей, виновный и невинный избавляется от бремени физической жизни, усталое и измождённое ману (мыслящее Я), получает, наконец, право на какой-то период абсолютного покоя и блаженства. Тот же, скорее непогрешимо мудрый и справедливый, чем просто милосердный, Закон, налагающий на воплощённое Я кармическое наказание за каждый грех прошлой земной жизни, предоставляет уже лишённому тела существу долгий отдых и позволяет ему забыть все печальные события, вплоть до малейшей неприятной мысли, имевшей место в его последней жизни в качестве личности, оставляя в «памяти души» лишь воспоминания прошлого блаженства и счастья. Плотин, который говорил, что наше тело и есть настоящая Лета, поскольку «души, погруженные в него, забывают всё», подразумевал под этим гораздо больше. Ведь если наше земное тело подобно Лете, то без сомнения таково же и наше небесное тело в дэвачане, и в значительно большей степени.
Спрашивающий. Должен ли я понимать это так, что убийца, человек, так или иначе преступивший закон божественный и человеческий, будет оставлен без наказания?
Теософ. Да кто же когда-либо утверждал такое?! Доктрина наказания в нашей философии по своей строгости и жесткости не уступает кальвинистской – она лишь гораздо более философична и согласуется с принципом абсолютной справедливости. Ни одно дело и даже ни одна греховная мысль не пройдут безнаказанными; и за последние наказание даже строже, чем за первые, поскольку мысль способна сотворить гораздо больше зла, чем действие. «А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём». (От Матфея, 5.28)
Мы верим в безошибочный закон воздаяния, именуемый кармой, который проявляется в естественной связи причин с их неизбежными следствиями.
Спрашивающий. Как же и где он действует?
Теософ. «Трудящийся достоин пропитания», – гласит евангельская мудрость; «всякое действие, злое или доброе – плодовитый родитель», – гласит мудрость веков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38