.. Несколько раз я приходила туда, пыталась установить с
дочерью контакт - бесполезно. Ира стала высокомерной, дерзкой... Больно
говорить такое о своем единственном ребенке, стыдно сознаваться в своей
беспомощности, но... так было. Все мои слова и мольбы отскакивали от Ирины,
как горох от стенки. Это были самые черные дни в моей жизни... Где, как я
упустила из-под контроля дочь - до сих пор не могу понять... Вот уж на
самом деле... Малые дети - малое горе, большие дети - большое горе...
Бирюков посмотрел на сутулящегося Фарфорова:
- Вадим Алексеевич, говорят, вы сильно ревновали Ирину...
Фарфоров вздрогнул:
- Кто такую чушь мог сказать?
- Знающий вас человек.
- Наглая ложь! Единственный раз я выставил за дверь полупьяного молодца,
который с комфортом разлегся спать в моей квартире.
- Простите, - извинился Антон и снова повернулся к Крыловецкой; - Вы
приехали, чтобы забрать... Ирину?
Алла Константиновна утвердительно склонила голову,
- Для этого вам надо зайти в прокуратуру и переговорить со следователем
Лимакиным, - сказал Антон.
- Нам разрешат увезти Иру?
- Да, конечно.
- Можно идти?
- Пожалуйста,
Наступило молчание. Крыловецжая, прижимая ладонь к сердцу, с трудом
поднялась, тихо попрощалась и медленно пошла к двери. Направившийся следом
за ней Фарфоров у самого порога вроде бы остановился. Антон быстро спросил:
- Вадим Алексеевич, хотите что-то сказать?
- Да... собственно, нет, - растерянно буркнул Фарфоров и, словно
опасаясь, что его сейчас задержат, торопливо вышел из кабинета.
Бирюков уперся руками в стол, немного подождал. Затем снял телефонную
трубку и набрал номер следователя Лимакина. Едва тот ответил, заговорил:
- Петя, только что от меня ушли в прокуратуру мать и муж Ирины
Крыловецкой. Допроси-ка обстоятельно мужа. Чувствую, приезжал все-таки
Вадим Алексеевич в райцентр и виделся с Ириной накануне смерти.
- Сделаю все, как надо, - ответил следователь. - А с Васей Цветковым ты
не передумал встретиться? Знаешь, с ним произошла метаморфоза. Вначале
признал себя виновным и в магазинной краже, и в смерти Крыловецкой. Когда
же дело коснулось подписания протокола допроса, категорически отказался.
Улыбается, мол, понарошке наговорил...
- Направь его ко мне.
- Жди, вызываю конвойного.
17. СПЛОШНЫЕ ПАРАДОКСЫ
В сопровождении сержанта-конвоира Вася Цветков вошел в кабинет Бирюкова с
таким видом, с каким провинившийся ученик обычно входит к директору школы,
ожидая крепкой взбучки. Антон отпустил козырнувшего у порога сержанта,
глянул на потупившегося Васю и миролюбиво сказал:
- Садись, Василий, беседовать будем.
Цветков покосился на спул и присел на самый краешек. Бирюков посоветовал:
- Усаживайся надежней, беседа предстоит долгая.
Вася послушно придвинулся к спинке стула. Насупившись, буркнул:
- Если хотите, признаюсь сразу.
- Мне не признание твое надо, а правда.
- Правды я не знаю.
- В чем же тогда хочешь признаться?
Цветков капризно отвернулся. Бирюков строго заговорил:
- Не буду с тобой заигрывать и обещать помилования. За то, что натворил,
ответишь по закону. Однако предупреждаю: чистосерлечкое признание
учитывается судом при вынесении приговора. Так вот...
- В чем хотите обвинить?
- Обвинение будет после, а сейчас давай кое-что выясним. Я стану
приводить факты. Ты будешь или подтверждать их, или опровергать. Да или
нет. Третьего не дано.
Бирюков раскрыл папку и подал Васе протокол с показаниями Борьки
Муранкина о проигранном в карты золотом кольце. Вася, словно заучивая
наизусть, долго читал написанное. Возвращая протокол, буркнул:
- Это не факт... На днях я отобрал у ребят сигареты, вот Борька по злости
и плетет на меня.
- Ты знаешь Борину маму?
- Нет, Кроме тети Маруси, я никого в райцентре не знаю.
- Это тебя и подвело. Выигранное у Бориса колечко ты продал его же маме -
она на вокзале мороженым торгует.
Цветков вроде бы растерялся, но упрямо повторил:
- Ничего я не выигрывал и не продавал.
- Откуда, в таком случае, Муранкина узнала, сколько у тебя было денег? -
спросил Бирюков и, заметив, как Вася насторожился, пояснил: - Мороженщица
говорит, что заплатила тебе за свое же кольцо пятьдесят рублей. Если к тем
деньгам, которые обнаружены у тебя при задержании, приплюсовать стоимость
купленного тобою билета до Новокузнецка, то как раз пятьдесят рубликов и
получается. Чем объяснишь такое совпадение?
- Не знаю. Наверное, случайность...
- Случайяых совпадений, Вася, бывает немного. Позавчера на твоем стуле
сидела Галина Тюменцева и пыталась доказать, что случайно пошла за огород и
обнаружила там угнанный у нее мотоцикл... В действительности, как
выяснялось, пошла она туда совсем не случайно, а по записочке, которую ей
подсунули. Не ты написал записку?
Цветков натянуто усмехнулся:
- Ничего я не писал.
- Следователь прокуратуры брал у тебя образец почерка?
- Ну... брал.
- Как у тебя в школе с русским языком было?
- Нормально, без ошибок писал.
- А записка, подсунутая Тюменцевой, написана с ошибками. Только вот
почерк... - Бирюков умышленно сделал паузу, и Вася не сдержался:
- Какой там почерк...
- Тебе разве известно, что записка написана печатными буквами? - спокойно
спросил Антон.
Цветкова словно укололи:
- Я так не говорил!
- Как?
- Что записка печатными буквами написана.
- Но знать-то об этом знаешь.
- Ничего я не знаю! - Вася опустил глаза. - В прокуратуре сладователь
допытывался, кто Ирку Крыловецкую утопил. Вы начинаете загадывать ребус про
мотоцикл Тюменцевой и какую-то запаску. Я не отгадчик...
Бирюков взял из подставки карандаш. Рисуя на листке перекидного календаря
большой вопросительный знак, заговорил:
- К сожалению, отгадывать приходится нам со следователем, а вот загадали
этот "ребус", судя по имеющимся фактам, вы с Воронкиным. Знаешь брата
Галины Тюменцевой?
Цветков молчал.
- Повторяю: брата Галины Тюменцевой Валерия Вороккина знаешь? - снова
спросил Антон.
Цветков долго хмурился, нгрвно ерзал на стуле. Наконец сказал:
- Один раз видел у Галки.
- В Заречное за сигаретами "Мальборо" с ним ездил?
- Нет, не с ним. - Вася сказал и осекся. Это был явный промах: он
признался, что пользовался мотоциклом Тюменцевой, этого не следовало
допускать. Васино лицо сделалось пунцовым. - Кстати, мотоцикл Галка сама
разрешила мне взять - сигареты для ее подруги нужны были, для Ирки
Крыловецкой, Да и, приехав из Заречного, я сразу поставил мотоцикл на
место.
- С кем ты ездил в Заречное?
- Парень какой-то попросил попутно подвезти. - Вася смутился еще больше.
- Он мне дорогу показывал.
- Докуда же ты довез того парня?
- До Заречного, там он остался.
- Как его зовут?
- Не спрашивал...
- Жаль! А тот парень обворовал в Заречном магазин. В момент кражи было
покушение на сторожа. Следы от мотоцикла, на котором умчались преступники,
абсолютно схожи с протекторами мотоцикла Тюменцевой. И еще: тот парень
говорит, что под крыльцо дома Галины спрятал ворованные запонки... Кто бы,
ты думал?.. Вася Цветков! Выходит, он тебя знает, а ты его нет?..
Цветков с искренним удивлением уставился Бирюкову в глаза и вдруг
выпалил:
- Вранье! Подлое вранье!.. Никаких запонок я не прятал;
- И к магазинной краже в Заречном, конечно, никакого отношения не имеешь,
- с легкой иронией сказал Антон.
Вася опустил глаза:
- Конечно, нет.
- Мотоцикл у Тюменцевой тоже не угонял?
- Зачем угонять, если Галка сама разрешила ездить...
- Логично, но... Где ты провел ночь после того дня, когда ездил за
сигаретами в Заречное?
Цветков, сосредоточенно наморщил лоб, молчал чуть не минуту. Наконец
через силу выдавил:
- Не помню где.
- Как же так, дружок?.. Всего-то ничего с той поры прошло, а ты уже
начисто забыл... - Бирюков сунул карандаш в подставку.
- Ладно, прекратим разговор о краже. Скажи, из-за чего поссорился с
Ириной Крыловецкой?
- Не ссорился я с ней, - еле слышно проговорил Цветков.
- Вот тебе раз! А что ты говорил нашему сотруднику Голубеву, когда он
задержал тебя на вокзале? Помнишь, заглянул в паспорт Ирины и узнал, что
она замужем...
- Ну это было. Я думал о другом...
- Значит, еще одна ссора была?
- Нет, не было.
- З-ачем же подаренную тебе фотографию разорвал?
- Какую?
Антон положил на стол репродукцию с разорванной фотографии. Заметив, как
насторожился Вася, сказал:
- Чтобы не играть в кошки-мышки, сразу поясню: на снимке
сохранились отчетливые отпечатки твоих пальцев...
- Это правда совпадение, - с большим трудом выговорил Цветков.
- Нет, Вася... Вот таких совпадений никогда не бывает. История
криминалистики не знает случая, чтобы пальцевые отпечатки разных людей
оказались идентичными.
Стараясь не запугать Цветкова и не подсказывать ответы наводящими
вопросами, Бирюков в конце концов вызвал его на разговор. Однако
рассказанное Васей ничего нового к тому, что уже было известно Антону, не
добавило. Собственно, Цветков добросовестно пересказал то, что говорил
Славе Голубеву в момент задержания. Антон слушал не перебивая, следил за
интонацией Васиного голоса и присматривался к выражению его волевого
красивого лица.
На какое-то время внимание. Антона привлекла "рэнглеровская" бирочка на
кармашке Васиной рубахи. Под этикеткой темнела вертикальная полоса, похожая
на замытое кровяное пятно. Тотчас вспомнилась засохшая кровь на пожарном
настиле у озера.
- Кто тебе разбил нос? - внезапно спросил Антон.
Цветков потянулся было к носу рукой, но вовремя спохватился;
- С чего вы взяли?
- На рубахе кровь заметна. Плохо замыл.
Вася круто скосил взгляд, несколько секунд рассматривал кармашек рубахи и
вроде как вспомнил:
- Это давно... от жары кровь из носа пошла.
- А почему замывал недавно? - с укором спросил Бирюков и, не давая
Цветкову раздумывать, добавил: - Кровь такой же группы, как у тебя,
обнаружена на пожарном настиле у озера, где, кстати сказать, нашли и
разорванную фотографию. Ты встречался там с Ириной?
- Я уже говорил Голубеву, что видел Крыловецкую, погда она ругалась на
насыпи у моста со своим отцом, - угрюмо ответил Цветков,
- С кем? - будто не понял Бирюков.
- Ну это... С бородатым мужиком... У Ирки отец с такой бородой.
- Отец Ирины погиб несколько лет назад. Он летчиком-испытателем был.
На лице Цветкова появилось недоверие, и у Антона мелькнула мысль, что
Вася искренне заблуждается в родственных отношениях Крыловецкой с
Фарфоровым.
- Ирка рассказывала, что отец у нее бородатый, как Хемингуэй, а работает
геологом, - проговорил Вася.
- Бородатый геолог - муж Ирины.
Цветков натянуто улыбнулся:
- Не обманывайте. Он же старик по сравнению с Иркой,
- Мне нет смысла обманом заниматься... - Бирюков помолчал.
- Это ты, Вася, со мной неискренен. На это вот что хочу сказать... Если
ты каким-то образом причастен к смерти Ирины, не скрывай. Допустим, тебе
удастся скрыть свою причастность к трагедии, что, конечно, маловероятно, но
допустим такое... Тебе сколько сейчас лет?
- Почти восемнадцать.
- Вот, видишь, всего-то "почти восемнадцать"... Жизнь твоя, можно
сказать, только-только начинается. И представь, что до глубокой старости
придется носить на душе камень...
Цветков насупленно молчал.
- Кстати, Валера Воронкин, которого ты выгораживаешь, уже задержан, -
снова заговорил Бирюков. - Хочешь, сейчас его привеяу сюда?..
Вася недоверчиво глянул на Антона, но опять же не проронил ни словечка.
Тогда Антон позвонил дежурному по изолятору. Узнав, что Воронкина только
что увел на допрос Слава Голубев, попросил:
- Скажите Голубеву, чтобы он с Воронкиным зашел на минутку ко мне.
Вскоре дверь открылась, н Голубев ввел в кабинет, держа под руку, словно
задушевного друга, растрепанного Валерия Воронкина. Слава тут же положил на
стол перед Антоном пистолет-зажигалку и золоченые часы с браслетом. Коротко
сказал:
- Изъято при задержании...
Антон прочитал на тыльной стороне часов гравировку "Васе в день 17-летия
от мамы", показал надпись Цветкову н спросил:
- Мамин подарок отдал другу?
Пока вконец растерянный Цветков собирался с мыслями, поднаторевший в
следственных делах Воронкин быстро заговорил:
- Погорели, Васек, мы с магазином. Раскалывайся чистосердечно - от этого
облегчение на суде выйдет. А мокруху насчет Ирки, извини-подвинься, я ни за
какие гроши на себя не возьму!..
- Уведи его, - сказал Голубеву Бирюков,
- Гражданин начальник! Все откровенно расскажу! Воронкин отшатнулся от
Голубева, но Слава опять взял его под руку:
- После расскажешь, после...
- Это Васек оглушил сторожа в Заречном! - успел все-таки крикнуть Валера.
Антон посмотрел на подавленного Цветкова:
- Такие вот пироги получаются... Такая-то, с позволения сказать,
"солидарность" уголовников. Каждый за свою шкуру дрожит.
- Не убивал я Ирину, - еле слышно проговорил Вася.
Бирюков почувствовал усталость и не стал скрывать этого. Вздохнув, он
облокотился на стол:
- Вот что, Цветков. Только что ты голословно отрицал почти все факты.
Прикажешь верить теперь? Нет. Соберись, дружок, с мыслями и, когда решишься
на откровенность, позови меня.
Антон набрал номер изолятора временного содержания. Через минуту после
звонка в кабинет вошел конвоир. Оставшись один, Бирюков глубоко задумался.
Мысли прервал звонок телефона.
- Ну, что с Васей? - спросил следователь Лимакин.
- Битый час толкли воду.
- Можешь быстренько ко мне прийти? Посоветоваться надо. Фарфоров,
оказывается, действительно приезжал сюда в тот вечер, когда погибла
Крыловецкая. И бриллиантовый перстень у нее с золотым кольцом забрал. Вот
они, эти украшения, передо мной на столе лежат, а Фарфоров с тещей - в
коридоре. Я приостановил допрос.
- Иду, - сказал Бирюков.
Солнечная с утра погода начинала портиться. Небо густо закурчавело
темными облаками, пухнущими у горизонта в предгрозовые сгустки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20