Мотив преступления упорно подкладывал полицейским свинью. Относительно дружбы Уршули Борковской с Бальбиной Фелицией Борковской они уже не сомневались, кроме всего прочего, в квартире покойной среди разного хлама и мусора нашлась фотография десятилетней давности, где обе стояли в обнимку. Одежда, которой осиротевший Выдуй не посмел даже коснуться, явно указывала на деятельность покойной, связанную с подражанием в каждой мелочи Барбаре Борковской, прокурору и журналистке. Подтверждали это и беспристрастные свидетели: главный редактор одной из газет, довольно известный писатель, фоторепортёр… Бежан с Гурским нашли и допросили всех.Правда, цель маскарада по-прежнему вызывала сомнения. Если верить показаниям Зенобии Вишневской, бывший муж Барбары Борковской настолько поглупел от новой страсти, что и никакого маскарада не надо было, чтобы увести его от жены. По мнению других свидетелей, травля объяснялась стремлением изгнать Барбару Борковскую из прокуратуры, поскольку она упорно противилась взяткам. Но как бы то ни было, обе цели были достигнуты, поэтому травля должна была заглохнуть сама по себе, а тут — — ничего подобного, она продолжалась, перечёркивая следствию все гипотезы!Так, может, затем её и продолжали? Чтобы замести все следы, все запутать и раздуть сомнения? Но в таком случае вторая жена в роли организатора спектакля отпадала сразу. Бежан лично с ней познакомился и твёрдо решил, что' Уршуля для этого слишком глупа. Скорее на эту роль подходил Борковский, который по таинственным причинам мог, например, возненавидеть. первую жену…Однако лично укокошить Фелю ему бы никак не удалось, потому что он действительно был в Швеции. Но шанс нанять убийцу у него был:— Только кого нанять? — сердито фыркнул Гурский. — Блондинку? Собственную вторую жену? А потом и от неё избавиться? Неужели избавляться от этих жён нельзя как-нибудь без экзотики?Тут Бежан, благодаря таинственному озарению, осознал ещё один собственный промах и, с трудом сдержал страдальческий стон. Что за холера задурманила ему мозги с самого начала следствия, да так, что он творит одни только глупости! И Гурский хорош, оба они отупели без меры, один только пёс остался в здравом уме!— Да чтоб оно лопнуло! — в сердцах выругался он — не пёс, конечно, а Бежан. — Автомобиль! Микроследы! Ведь у этой Уршули есть белая «тойота-королла», а мы тут как бараны безмозглые! Ищем-ищем несчастный мотив, а тем временем все следы испарятся, мы же ухо от селёдки найдём, а не улики! Хватит дурака валять, устроим обыск и возьмёмся за эту дамочку как следует, может, что-нибудь из неё и выжмем, а «короллу» в первую очередь надо обследовать.Лети к Весоловскому за ордером, и чтобы пулей и мухой! * * * Свою блистательную идею я провела в жизнь, можно сказать, незамедлительно. Возможно, я бы обдумывала её до следующего дня. Кабы не взволнованная Мартуся, которая насильно вытолкала меня из дому. С утра пораньше ей надо было возвращаться в Краков, поэтому она возжелала лично увидеть результаты моих замыслов. Сию же минуту!Адрес Стефана Борковского я получила без малейшего труда и заранее. Барбара Борковская не скрывала, что её дети тоскуют в роскоши пятикомнатных апартаментов, правда, в спальном районе Урсинов, зато в кирпичном доме, а не в мерзком панельном шалаше… В фирме от какого-то дежурного на телефоне я узнала, что Борковский засел в Швеции. Значит, вторая жена пребывает в одиночестве и можно её отловить под каким-нибудь предлогом. Чего я собиралась этим добиться, одному Богу ведомо, но позже оказалось, что Мартуся в своих ожиданиях была совершенно права — Я подъехала к дому Борковских, припарковалась рядом с белой «тойотой-короллой» и поднялась на второй этаж. Двери нужной квартиры оказались приоткрыты.Прежде чем до меня донеслись голоса, я успела крепко перепугаться. Обычно приоткрытая дверь не предвещает ничего хорошего, а мне совершенно не хотелось натыкаться на очередной труп.Однако мои подозрения быстро затухли, потому что люди, как правило, не ведут бесед с трупами.Разве что там затаился психопат, а вот их я панически боюсь.Я снова замерла. Позвонить в дверь? Постучать? Войти без стука? Заглянуть?Последнее мне больше всего пришлось по вкусу, я слегка толкнула дверь и осторожно заглянула.В глубине просторной прихожей что-то стояло. Стояло оно так, что на миг показалось мне, чересчур реалистичной скульптурой, поставленной для красоты. Но поскольку украшать статуями прихожие городских квартир как-то не принято, я решила, что это все-таки не статуя, а человек.Женщина среднего возраста, средней комплекции, в пальто, шапочке и полусапожках. Не очень элегантных, стоптанных, но наверняка удобных.В руках женщина держала большую дорожную сумку, явно пустую. Когда я подошла, женщина даже не шелохнулась.Я собиралась вежливо поздороваться, но слова замерли у меня на устах, потому что я заглянула в гостиную.Это наверняка была гостиная: сквозь настежь распахнутые двери справа виднелся камин, слева — квадратный столик, на мой взгляд отлично годящийся для бриджа. Такая красота пропадала ни за понюшку табаку, потому что за столиком сидели два человека и явно не играли в бридж.Я окаменела — в точности как статуя средних лет рядом со мной, — во все глаза всматриваясь и вслушиваясь в спектакль, что разыгрывался на моих глазах.Одна из женщин, сидевшая к нам в профиль, была светлой блондинкой, а вторую, темноволосую, я видела только со спины, а когда она поворачивала голову — виднелся ещё и край щеки.Перед девушками стояли три бутылки. Я опознала коньяк, виски и чистую как слеза родимую водяру. Кроме того, на столе имелась батарея разнокалиберных рюмок и стопок, в том числе один огромный фужер. Блондинка, совершенно пьяная, размазывала по физиономии слезы, сопли и макияж, а темноволосая, явно более трезвая, была так занята подружкой, что не обращала внимания на окружающий мир.Склерозом я пока не страдаю, исповедь Барбары Борковской крепко засела в моей памяти, и я поняла, что передо мной вторая жена, знаменитая Уршулька, а рядом с ней — Зеня из бухгалтерии. А кто ещё это мог быть? Ведь самая главная подружка Уршульки лежала в морге, на работе Уршуля общалась только с Зеней, а остальные бабы её не любили.— Ну что такое, что? — повторяла Зеня. — Ну скажи наконец? В чем дело? Что ей от тебя нужно было?Уршулька шмыгала носом и продолжала мазюкать физиономию потёками туши, не в силах выговорить ничего членораздельного. Зеня налила ей виски в стопку с коньяком.— Я Домбровская, Ядвига, — прошептала женщина возле меня, продемонстрировав тем самым, что моё присутствие не ускользнуло от её внимания.— Хмелевская, Иоанна, — машинально представилась я, тоже шёпотом.Кто такая Ядвига Домбровская, я догадалась мгновенно: пани Ядзя, которая нянчилась с детями Барбары!— Да не понимаю я ничего, — настаивала Зеня. — Чего она на самом деле от тебя хотела?Ну говори же!— Де-е-е… — невнятно провыла Уршулька. — Де-е-енег!— Денег? За что?! Ведь ты же её больше не просила прикидываться Барбарой! Раньше ты ейплатила — это понятно, но сейчас-то за что?— Что.., чтобы переста-а-ала!— Чтобы она перестала изображать Барбару?Всхлипнув совсем уж неистово. Уршулька кое-как донесла до рта стопку. В голосе Зени послышались нотки ужаса:— А если ты ей не заплатишь, она будет и дальше продолжать. А на что ей это? Ведь и так уже никто не верит! В конце концов дойдёт до НЕГО!— Вот.., вот и-и-именно!— Она хотела ему сказать?!— Е-е-если я ей не дам де-е-енег…— Гос-с-поди Иисусе! И ты только поэтому?! Ну и дура! И ведь нашла где — возле дома той самой Хмелевской!— Она.., она.., упе-е-ерлась…Потрясённая Зеня смолкла. Схватив бутылку, плеснула водки в рюмку из-под коньяка и залпом выпи-га. Потом перевела дух.— Откуда ты волыну-то раздобыла? На базаре купила, что ли?Уршулька снова молча закивала.— Грит, е-если у неё не будет, то и у меня не будет… — отчаянным усилием воли выговорила Уршулька по собственной инициативе. Видимо, под влиянием алкоголя она становилась болтливой.— То есть если ты ей не заплатишь, то и у тебя мужа не будет, — догадалась Зеня.Уршулька энергично закивала и попыталась подпереть подбородок ладонями, что у неё не очень получилось — локти разъезжались по столу.— Со вчерашнего дня так кочегарит, — прошептала пани Ядзя.Я подумала, что уж повод у Уршульки точно есть, но промолчала, чтобы не спугнуть подружек.Зеня явно ещё не все разузнала.— И ты привезла её туда на своей машине, дурища этакая, да? Думала, что заподозрят Барбару?! Да ведь тебя наверняка видели!— Не-е… никто…— Да брось ты, так не бывает, чтобы никто никого не видел. А я тебе с самого начала говорила, чтобы ты с ней не связывалась! Я обо всем догадалась, но чтобы ты её укокошила, мне и в голову не пришло! Надо было дать ей денег!Уршулька разразилась целым потоком слез.— А она.., она грит.., грит, ему все-о-о скажу… Для прико-ола… У меня денег уже не было…Сте. — .Сте… Стефан стал спрашивать, куда.., куда мне сто-о-олько… Она к де-е-етям лезла… Над душой стоя.., стояла.., как привиде-е-ение…Теперь уже Зеня закивала.— Ну вот, теперь, похоже, понимаю. Пиджак ты подкинула ей домой, а ключи?Даже в профиль было ясно видно, что до Уэшульки уже не все доходит.— Так ведь у тебя остались её ключи, — повторила испуганная Зеня. — Ты что с ними сделала? Они у тебя до сих пор?Бессмысленный взгляд Уршули красноречиво свидетельствовал, что так оно и есть.— Мать честная! А пистоль свой? Выбросила?Глаза Уршульки ясно выразили, что нет, не выбросила.— И куда ты его дела?! Вот же балда! Если ты хотела от неё избавиться, надо было по уму все делать. Она свинья, конечно, эта Феля… Где пистолет? Ты его подкинула Барбаре?На физиономии пьяной Уршульки мелькнул проблеск чего-то вроде хитрой ухмылки. Она уставилась на стопку, вид которой явно придавал ей силы. ,;— Я не упсела.., того.., не успела…— Не успела? А все-таки хотела? Ну нет, это уж слишком! Не то чтобы глупо, но подло!Пусть бы уж подумали на каких-нибудь бандюков, это ещё туда-сюда… Ну ты и подлюга!А я-то сюда примчалась такая расстроенная, вчера меня про тебя расспрашивали, я ничего не сказала, думала — это не ты…Решительным жестом, словно пытаясь наверстать упущенное, Зеня плеснула себе коньяка в остатки водки.— Борковского охомутать — это я, ещё понимаю, никто бы от него не отказался, пусть, Даже укокошить эту метёлку Фелю — тоже не грех. А я-то подумала, что это Барбара её пришила, тут удивляться нечему, но чтобы на неё и это сваливать?! Нет, я бы так не смогла! Как ты детям в глаза смотреть будешь, если их мать из-за тебя" повесят?! Ты мне скажи, трудно было её застрелить? Ты что, сзади — и так сразу попала?А если бы она выжила?.. И что теперь будет, господи… Нет, в голове не укладывается — все из-за какого-то мужика.— Я.., её.., ненави-и-ижу, — провыла Уэшулька.— Кого?!— Бар… Барба-ару…— Барбару? Да ты с ума спрыгнула! Это она тебя должна ненавидеть!— Во набрались! Антракт в биографии им гарантирован, как в Госстрахе, — вдруг тихо сказал кто-то за нашими спинами.Гром с ясного неба не напугал бы нас сильнее.Мы с пани Ядзей подскочили, но я все же осмелилась оглянуться. За нами стояли инспектор Бежан с комиссаром Гурским. Может быть, за их спинами стоял кто-то ещё, но я уже не в силах была присматриваться.— Пошли отсюда, — предложил Бежан. — Спешить-то больше некуда.Мы молча двинулись к выходу. Зеня в гостиной продолжала свой монолог, быстро приканчивая остатки коньяка.— Как вы думаете, где она держит ключи от машины? — спросил Бежан, когда мы вышли.— В сумочке или в кармане костюма, который она надевала последним, — без запинки ответила я.— В сумочке, — буркнула пани Ядзя.— А сумочка где?— В кухне. На столике у дверей.— И что, мы просто так тихо-мирно разойдёмся? — возмутилась я, даже не пытаясь скрыть разочарования. — Я стоя беседовать не умею!Может, сядем на лестнице?!— Нет, зачем же. Никто не мешает спокойно посидеть на кухне, эти две дамы наверняка не примутся готовить обед. А ордер на обыск у нас есть, свидетели тоже, мы действуем по всей строгости закона…Комиссар Гурский нашёл на кухонном столике дамскую сумочку, покопался в ней и вытащил ключи от машины. Не говоря ни слова, он передал их кому-то из своих коллег, который тут же исчез за дверью. Пани Ядвига, преодолев шок, машинально принялась хлопотать по хозяйству.— Я за детскими вещами пришла, — объясняла она, заваривая чай. — Потому что уже вчера видно было, что пани Уршуля к жизни не скоро вернётся. А тут осень. Школьный скарб они сразу забрали, но одежда-то осталась, вот я и пришла за ней, ключи-то у меня есть. Сначала я хотела, чтобы дети со мной пошли и сами выбрали, что им хочется взять, а потом я, словно предчувствовала, подумала: зачем им на такое глядеть? — и отправилась без них. Открыла дверь, а тут голоса. Без хозяина-то гости редко случаются, я и не стала закрывать дверь. Дай, думаю, посмотрю, что к чему. Если грабители — лучше сразу удрать. А как увидела, что они пьяные за столом сидят, как услышала, о чем говорят, словно к полу приросла. Так и стояла, пока эта пани не пришла, пани Хмелевская то есть.Бежан не стал интересоваться, что я тут делаю. Хватило одного его взгляда. Я определённо почувствовала, что мне не помешало бы приложиться к какой-нибудь бутылочке из гостиной, но решила ограничиться чаем пани Ядзи, а винца тяпнуть дома.— Ну хорошо, признаюсь, — покаянно вздохнула я, — нет никаких рациональных оснований для моего визита. Но из всего моего расследования получился такой хаос, что мне просто необходимо было поговорить с пани Борковской номер два, потому что жену номер один я уже обработала. Я очень хотела разобраться в этой истории. Имеет же право человек желать ясности!Вот я и примчалась сюда. А тут дверь приоткрыта… Вы что, не вошли бы?— Я постучал бы.— Вообще-то я тоже. Обычно я из вежливости даже звоню в чужие двери. Но тут мне показалось, что самое правильное — сначала заглянуть.— И что?— И ничего. По-моему, вы тоже не стучались.— Я тут по службе. И как официальное лицо, хотел бы узнать, что вы тут услышали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30