И, в основном, так это и было. Но не столь уж и редко ты так
смотрел, так говорил, так ворчал, так жестикулировал, - ну, как это
описать? Не могу, но я знала, что ты обижен на меня, иногда даже
ненавидишь меня за мою болезнь.
- Нет!!! - закричал он так громко, что многие оглянулись в его
сторону.
- К чему спорить об этом. Так это было или иначе, сейчас это уже не
имеет никакого значения. Я любила тебя тогда, Сэм, и, в некотором смысле,
люблю до сих пор. Но не так, как тогда.
Всю остальную часть пути по равнине к чашному камню он молчал, кусая
горькую до отвращения сигару.
Сирано здесь не было. Он руководил возведением стены, которая вскоре
защитит берег от нападения со стороны Реки. Сэм был рад этому. Ему и так
было достаточно тяжело видеть Ливи одну, но когда рядом с ней был этот
французишка, он едва переносил эту пытку.
Разошлись они также молча.
Навстречу ему приближалась красавица с медовыми волосами, и ему
удалось на некоторое время забыть о своих чувствах к Ливи. Эту красавицу
звали Гвиневра. Она умерла в возрасте семи лет в местности, бывшей, скорее
всего, Корнуоллом, во времена, когда финикийцы устроили там оловянные
копи. Воскресла она среди людей, не говоривших на древнекельтском языке, и
была принята в группу, где говорили по-английски. Судя по ее описанию,
одним из членов этой группы был тот самый сэр Ричард Френсис Бартон,
которого, как ему казалось, он видел как раз перед падением метеорита.
Бартон со своими друзьями построил небольшую парусную лодку и отправился
на ней к верховьям Реки - именно этого и следовало ожидать от человека,
проведшего полжизни в исследовании дебрей Африки и других континентов. На
Земле Бартон искал истоки Нила, а вместо этого открыл озеро Танганьика. На
этой планете он снова стал искать истоки Реки - величайшей из всех рек -
не обескураженный тем, что длина ее, возможно, десять или даже и все
двадцать миллионов миль.
Через год его лодка была атакована дикарями и один из них ударил
малютку Гвиневру каменным ножом и швырнул в Реку, где она и утонула. Она
ожила на следующий день где-то в очень высоких широтах северного
полушария. Было очень холодно. Солнце едва грело, и жившие там люди
говорили, что для того, чтобы попасть в местность, где солнце всегда
наполовину спрятано за горами, нужно пройти больше чем двадцать тысяч
чашных камней, и что там живут волосатые люди с лицами, как у обезьян.
Люди десяти футов ростом и весом в 700-800 фунтов.
(Это было правдой - Джо Миллер, как раз, и был одним из таких
обезьянолюдей!)
Люди, принявшие ее к себе, говорили на суоми, то есть на финском.
Чуть ниже их жили шведы, мирные люди двадцатого века. Детство Гвиневры
было сравнительно счастливым - у нее были отличные приемные родители. Она
выучилась говорить по-фински, шведски, английски. Владела также китайским
диалектом четвертого века до нашей эры, ну и знала эсперанто.
Однажды она случайно утонула и пробудилась в этой местности. Гвиневра
до сих пор помнила Бартона - детское увлечение не покидало ее. Но будучи
реалисткой, она была готова любить и других мужчин. Что она и делала - до
Сэма дошел слух, будто она только что рассталась с одним из членов Совета.
Она хотела иметь мужчину, который был бы ей верен, а верность не так уж
просто было найти на этой планете.
Клеменса очень сильно влекло к этой женщине. И единственное, что
удерживало его от того, чтобы сделать ей предложение, был страх перед
гневом Ливи.
Трудно было отыскать источник этого страха, ведь Ливи не предъявляла
сейчас на него никаких прав. И она ясно дала ему понять, что ей
безразлична его личная жизнь и его положение в обществе. И тем не менее,
вопреки всякой логике, он боялся привести к себе другую женщину. Он не
хотел перерубать последнее тонкое звено, связывавшее их.
Он поболтал немного с Гвиневрой, выяснив, что она все еще ни с кем не
связана.

19
Обед расстроил Сэма. Рулетка, спрятанная где-то в ложном днище чаши,
с помощью какого-то безумного игрока в кости на этот раз приготовила такой
обед, что его мог бы проглотить разве что изголодавшийся бушмен, да и то
поперхнулся бы. Сэм вышвырнул вон всю эту пищу, но нашел все же небольшое
утешение в двух сигарах и шести унциях незнакомого, но восхитительного
спиртного. Один только запах этого напитка вызвал пляску вкусовых
окончаний его языка.
Встреча с Джоном и заседание Совета заняли три часа. После долгих
пререканий и множества голосований было принято решение вынести вопрос о
внесении поправки в Хартию - поправки, которая допускала избрание
временного советника. Джон целый час упирался, настаивая на том, что в
голосовании нет необходимости. Почему нельзя Совету просто заявить, что
принята поправка, и делу конец? Никакие объяснения не могли убедить его.
Дело было не в том, что у англичанина не хватало мозгов. Он просто был не
в состоянии постичь, что такое демократия.
Затем единогласно проголосовали за то, чтобы принять Файрбрасса в
качестве официального посланника Хэккинга, но было решено не спускать с
него глаз.
После всего этого Джон поднялся и разразился речью, время от времени,
когда терял контроль над своими эмоциями, переходя с эсперанто на
нормандский диалект французского языка. Он считал, что Пароландо должно
покорить Соул-сити, пока оно само не стало первой жертвой Хэккинга.
Нападение нужно будет организовать сразу же, как только будет готово
ручное оружие - пистолеты и бронированный вездеход "Огненный Дракон-1".
Однако, считал он, возможно, лучше сначала испытать храбрость войск и силу
нового оружия на Новой Бретани. Шпионы ведь уверяют, что Артур сам
намеревается напасть на них.
Двое приспешников Джона поддержали его, но остальные, включая Сэма,
проголосовали против. Джон покраснел, стал ругаться и стучать кулаком по
дубовому столу, но никто не собирался изменять своего решения.
После ужина барабаны передали послание Хэккинга, содержащее
сообщение, что посол Файрбрасс прибудет завтра, где-то чуть раньше
полудня.
Сэм вернулся к себе. При свете ламп, в которых горел рыбий жир -
вскоре у них обязательно будет электричество - он, ван Бум, двое инженеров
- Таня Велицкая и Джон Весли О'Брайен - обсуждали вопросы, связанные с
Пароходом, и делали кое-какие наброски на бумаге, которая все еще была
здесь редкостью. Однако им требовалось огромное количество бумаги для
чертежей. Ван Бум все еще говорил, что нужно немного обождать, вот-вот
можно будет начать производить специальный пластик. Чертить на нем можно
будет магнитными перьями, а размагничивая его, можно будет без труда
вносить коррективы в написанное. Сэм ответил, что все это прекрасно,
однако он хочет начать постройку своего Парохода, как только будет
закончен вездеход "Огненный Дракон". Ван Бум сказал, что он не может с
этим согласиться, так как еще не решено множество разнообразных проблем.
Прежде чем это собрание закончилось, ван Бум вытащил из большой сумки
Марк-1.
- Теперь у нас их десять, - сказал он. - Это - ваш, подарок
"Ассоциации инженеров Пароландо". А вот двадцать пакетов пороха и двадцать
пластиковых пуль. Теперь вы можете спать, положив его под подушку.
Сэм поблагодарил, инженеры ушли, и Клеменс закрыл дверь на засовы.
Затем он прошел в заднюю комнату, чтобы поговорить немного с Джо Миллером.
Титантроп все еще бодрствовал и сказал, что сегодня вечером он не принимал
ничего успокоительного и, наверное, завтра поднимется. Сэм пожелал
великану доброй ночи и прошел к себе в спальню. Он выпил два глотка вина и
лег. Через некоторое время ему удалось задремать, хотя он и боялся, что
трехчасовой дождь как обычно разбудит его и он с трудом сможет потом
заснуть.
Когда он проснулся, дождь уже давно закончился. Откуда-то доносились
крики, а затем его "капитанский мостик" содрогнулся от взрыва. Сэм
соскочил с кровати, накинул на себя одежду, схватил топор и бросился в
рубку. Внезапно он вспомнил о пистолете, но тут же решил, что обязательно
вернется за ним, как только выяснит, что происходит.
Река была еще окутана туманом, и из него выскакивали сотни темных
фигур, а над туманной поверхностью Реки торчали верхушки высоких мачт.
Повсюду на равнине и среди холмов мелькали факелы и били барабаны.
Раздался еще один взрыв. При свете озарившей ночную тьму вспышки было
видно, как разлетаются во все стороны тела.
Он выглянул в иллюминатор. Ворота в бревенчатой стене, окружавшей
дворец короля Джона, были распахнуты, и из них выскакивало множество
людей, среди которых выделялась могучая фигура Джона.
Однако из тумана, стелющегося над Рекой, людей появлялось еще больше.
В свете звезд было видно, как они строились и ряд за рядом продвигались
вперед. К этому времени передовые отряды нападавших были уже среди больших
цехов и быстро приближались к холмам. Раздалось несколько взрывов внутри
заводских помещений - это, очевидно, рвались бомбы, брошенные туда, чтобы
подавить сопротивление защищавшихся. Затем Клеменс увидел яркий след на
фоне черного неба, и что-то огромное черное понеслось прямо на него. Он
бросился на пол, и тотчас же под ним раздался грохот, пол затрясся,
посыпались стекла иллюминаторов. Он почувствовал едкий запах горящего
пластика.
Сэм понимал, что нужно вскочить и бежать, но никак не мог заставить
себя подняться. Он был оглушен и от страха парализован. За первой ракетой
может последовать вторая, и на этот раз она могла взорваться гораздо
ближе.
Внезапно гигантская рука схватила его плечо и потянула вверх. Другая
рука обхватила ноги, и титантроп вынес его наружу.
Руки и грудь великана, покрытые густыми волосами, были мощными и
теплыми, как у гориллы. Голос, зычный, как из дальнего конца туннеля,
проревел:
- Шпокойнее, шпокойнее, бошш!
- Поставь меня сейчас же, Джо! - приказал Клеменс. - Со мной ничего
не случилось. Единственное, от чего я сейчас страдаю, так это от стыда. И
поделом, мне надо сгореть от стыда.
Первое потрясение уже улеглось, и появилось ощущение относительного
спокойствия. Один только вид гигантского титантропа действовал на него
успокаивающе. Старый добрый Джо - может, он и туповат, может, он и
недочеловек и в данный момент болен, но все равно стоит целого батальона
обычных людей!
Джо стоял перед ним, облаченный в кожаные доспехи. В руке его блестел
огромный двуручный стальной топор.
- Кто это? - проревел он. - Иж Шоул-шити?
- Не знаю, - пожал плечами Сэм. - Как ты себя чувствуешь? Ты можешь
драться? Как твоя голова?
- Болит, но дратьшя я могу. Куда идем?
Сэм повел его к подножию холма, к людям, собравшимся вокруг Джона. Он
услыхал свое имя и увидел долговязую фигуру де Бержерака и рядом с ним
Ливи. У нее был маленький дубовый щит, обшитый кожей, в руке она держала
дротик со стальным наконечником. Француз держал в руке длинный тускло
поблескивающий клинок. Глаза Сэма округлились. Это была шпага.
Бержерак заметил недоумение Клеменса и пояснил:
- Ваш кузнец дал мне ее сразу же после ужина. Он сказал, что нечего
больше ждать.
Сирано взмахнул шпагой, со свистом рассекая воздух.
- Теперь я снова живу. Ведь это сталь - острая сталь!
Близкий взрыв заставил их всех прильнуть к земле. Сэм выждал, пока не
удостоверился, что еще одной ракеты не предвидится, и посмотрел в сторону
своего капитанского мостика. Попадание было прямым. Передняя часть
строения была разворочена и объята пламенем, огонь подступал к верхней
палубе. Пропал дневник, но чашу он сможет потом забрать. Она была
неразрушаемой. Еще через несколько минут из деревянных базук [bazooka
(англ.) - ручной гранатомет в вооруженных силах США во Второй мировой
войне] со спин ракетчиков Пароландо полетели деревянные снаряды с горящими
хвостами. Снаряды падали поблизости и только иногда среди противника. Они
взрывались, взметнув языки пламени и клубы черного дыма, который быстро
уносился ветром. Поступили сообщения от трех гонцов. Нападение совершено в
трех местах вдоль Реки. Основные силы нападавших были сосредоточены здесь,
по-видимому, чтобы захватить руководителей Пароландо, самые крупные цеха и
вездеход "Огненный Дракон". Другие две армии атакующих вели бои в миле по
обе стороны отсюда. Нападавшими были жители Новой Бретани, а также ольмеки
и клеоменцы с противоположного берега Реки. Ольмеки были дикарями, жившими
в Сибири за 30.000 лет до н.э., их потомки пересекли Берингов пролив и
стали американскими индейцами.
"Вот тебе и шпионская сеть короля Джона, - подумал Сэм. - Если
только... если только он сам не организовал этот набег. Но будь это так,
он не стоял бы здесь, где его могут в любой момент убить..."
К тому же Артур из Новой Бретани ни за что не вступил бы в соглашение
с дядей, который когда-то убил его.
Обе стороны продолжали запускать ракеты. Пятифунтовые ракеты,
начиненные осколками горных пород, наносили большой урон. Защитники
Пароландо имели преимущество в том, что могли, лежа на земле, запускать
ракеты в противника. Атакующим же надо было непрерывно продвигаться
вперед, иначе они могли с таким же успехом отправляться домой.
Тем не менее было очень страшно лежать на земле и ждать каждый новый
взрыв, надеясь, что он не ближе, чем предыдущий. Слышались крики раненых,
которые, однако, не казались Сэму особенно душераздирающими, так как он
был оглушен и плохо слышал, а к тому же сейчас ему было не до других.
Затем неожиданно взрывы ракет перестали сотрясать землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38