Интересно, когда это ты сделала татуировку?– Она всегда у нее была, – ответил Жан-Луи. – По крайней мере, сколько я ее знаю.– А точнее? Сколько времени?– Несколько месяцев.– Пейдж Чендес исчезла больше года назад.– Я не та женщина, которую вы знали, – зло сказала Анжелика, поднимая рукав. – Вы, должно быть, сошли с ума. Повторяю еще раз: я вас не знаю и никогда прежде не встречала. Почему бы вам не уйти, не оставить нас?– Так ты отрицаешь, что ты Пейдж Чендес?– Сколько раз можно повторять одно и то же?– В таком случае ты не будешь возражать против того, чтобы проверить отпечатки пальцев, не правда ли? – тихо спросил Кейн.– Отпечатки пальцев? – в недоумении переспросила Анжелика.– Да. Они не солгут. Их не спрячешь.В дверь постучали, и вошел владелец художественной галереи.– Жан-Луи, тебя ищет американка, миллионерша. Она хочет заказать тебе свой портрет, но только если ты сделаешь это немедленно; до того, как она уедет в Штаты.– О Боже! – Жан-Луи потер лоб. – Ну и ночка! – Он повернулся к Анжелике: – Разберись со всем этим сама. Мне-то наплевать, знала ты его прежде или нет. Прошу тебя, покончи с этим.Он направился к двери, но Анжелика схватила его за руку.– Подожди! Ты не можешь оставить меня одну с ним.– За дверью около двухсот человек. Просто крикни, если тебе понадобится помощь, – нетерпеливо ответил Жан-Луи, высвобождая руку.– Нет, я пойду с тобой.Стоило Анжелике шагнуть за ним, как Кейн крепко схватил ее за руку.– Нет-нет. Ты должна еще многое объяснить. – Он захлопнул дверь и преградил ей путь.– В какую игру вы играете? – спросила Анжелика, потирая запястье.– Теперь, когда мы одни, я задам тот же самый вопрос. В какую игру играешь ты, Пейдж?– Не называйте меня так! Меня зовут Анжелика.– Хватит! – зло сказал Кейн. – Ты прекрасно знаешь, кто ты на самом деле. И знаешь, черт возьми, что обещала выйти за меня замуж. Почему ты так поступила? Почему?Анжелика попыталась закрыть руками уши, чтобы не слышать его вопросов, но Кейн опять сжал ее запястье.– Неужели ты не понимаешь, что наделала? Исчезнуть, не сказав никому ни слова… За неделю до свадьбы! Мы обыскали всю страну, но нашли только твою машину. Пустую, брошенную. Я думал, что ты…– Перестаньте! – закричала Анжелика. – Не кричите на меня. От крика у меня раскалывается голова. – Кейн отпустил ее. Она подняла руки и, закрыв глаза, прислонясь к стене, стала потирать виски.– С тобой все в порядке? Хочешь воды? – спросил Кейн, какое-то время понаблюдав за ней.– Нет, нет. Спасибо. Все пройдет. Мне надо успокоиться.– У тебя часто болит голова?– Теперь не очень. Иногда по ночам… – Она запнулась, вдруг поняв, что разоткровенничалась с чужим человеком.– Иногда по ночам? – переспросил он. – Ночью у тебя болит голова?– Это неважно. Просто плохие сны.Кейн наклонился к девушке, внимательно глядя ей в лицо.– Что тебе снится?Анжелика выпрямилась, удивленно посмотрела на него и презрительно засмеялась:– Вы спрашиваете, что мне снится? Вы и вправду сумасшедший!– Я? Возможно. – Кейн внезапно перешел на английский. – У меня твой паспорт. Хочешь взглянуть?Что-то мелькнуло в ее взгляде… и снова пропало.– Я вас не понимаю, – сказала Анжелика.– А мне кажется, понимаешь. – Кейн вынул из кармана паспорт в красной обложке, открыл его и показал фотографию. – Этот снимок был сделан за несколько недель до твоего исчезновения. Фотография понадобилась, потому что мы собирались провести медовый месяц в Америке.Кейн говорил по-английски, но Анжелика никак не реагировала. Тогда он бросил ей паспорт. Она неохотно взяла его и посмотрела на фотографию. Девушка на ней даже не пыталась улыбнуться и смотрела в объектив как бы нехотя.– Почитай, – сказал Кейн, – там описаны все твои приметы, вплоть до шрама на плече.– Я не читаю по-английски.– Ерунда! Хватит притворяться, Пейдж.Он хотел было схватить ее, но она уронила паспорт и испуганно отпрянула назад.– Нет! Пожалуйста! Я не знаю, не знаю вас. Мне жаль, но я не знаю. Пожалуйста, оставьте меня.Кейн, видя состояние Анжелики, взял себя в руки. Он снова заговорил по-французски:– Извини, я не хотел испугать тебя. Но ты должна перестать лгать мне, Пейдж.– Я не лгу вам.Серые глаза Кейна снова потемнели от гнева, но он сдержался.– Допустим. Я знаю, как тебя зовут. Но я хочу, чтобы ты сказала мне, где ты родилась, сколько тебе лет, рассказала о своей семье, о работе, обо всем.Она поморщилась.– С какой стати я должна это делать?– Чтобы раз и навсегда убедить меня, что я не прав.Девушка вспыхнула.– Почему я должна убеждать вас? Это вы высказываете какие-то дурацкие обвинения. – Она упрямо сжала губы. – Нет, я не буду этого делать.– В таком случае я не уйду с твоей дороги, стану твоей тенью, не оставлю тебя в покое, пока ты не признаешься, что ты Пейдж Чендес.Кейн говорил спокойно, но в его голосе явно слышалась угроза.– Ну, хорошо. – Анжелика пожала плечами. – Мне двадцать три года. Я родилась в Нормандии.– В самом деле? Где именно?– В Лизьё.– Я хорошо знаю те места. Где ты жила?– Мы уехали оттуда, когда я была совсем маленькой. Я не помню.– И ты никогда больше туда не возвращалась?– Нет.– Кто это – «мы»?– Моя семья, я думаю, – нахмурилась Анжелика.– Думаешь? Но ты не знаешь?– Конечно, знаю, – сказала она раздраженно. – Моя семья, мои родители.– А где твои родители сейчас?В прекрасных глазах Анжелики мелькнуло затравленное выражение.– Они умерли. Да, они умерли.– А у тебя есть братья или сестры? Дяди? Тети?– Нет. Никого. – Она медленно покачала, – головой. – Я не пом… – Она резко оборвала себя. Встряхнула головой. – Только Жан-Луи. Я собираюсь выйти за него замуж.– Ты так странно говоришь… – Кейн смотрел на нее, сдвинув брови. – А где ты училась?Смятение отразилось на ее лице.– То там, то здесь… Везде понемногу. Теперь я живу в Париже.– С Жаном-Луи?– Нет. У меня есть своя комната, – ответила девушка с холодным достоинством.Напряжение Кейна немного ослабело.– Ты ходила в школу здесь, в Париже?Анжелика, казалось, ухватилась за это предположение.– Да, да, здесь.– В какую? В каком округе?Анжелика возбужденно заметалась по комнате.– Я училась в разных школах.– Но как они назывались?– Не помню. – Разъяренная, она остановилась перед Кейном. – Выпустите меня отсюда. Я хочу вернуться к гостям.Англичанин не шелохнулся, по-прежнему закрывая собой дверь.– Что ж, тогда расскажи мне о своей работе. Чем ты занимаешься?Теперь она отвечала без колебаний.– Я работаю в «Мартине-рыбаке».– Что это такое?– Большой ресторан, где можно поесть и потанцевать. На улице Виктора Гюго.Его лицо словно застыло.– Так ты танцуешь в ресторане?– Нет. – Анжелика удивленно посмотрела на Майлоу. – Я официантка. Там я и встретилась с Жаном-Луи. Он пришел туда рисовать.– Понятно. И давно ты там работаешь?Она пожала плечами.– Десять… одиннадцать месяцев.– А что ты делала до этого?– Искала работу, – неуверенно ответила Анжелика.– Сколько времени?– Не знаю… Несколько недель. После… – Она осеклась.– После? После чего?– После болезни, – медленно произнесла Анжелика и рукой коснулась головы.– Ты болела? – очень тихо спросил Майлоу.– Да. Мне сказали, я попала в аварию.– Кто сказал?– Врачи в больнице.– А сама ты разве ничего не помнишь?– Нет, не помню. – Она выпрямилась и раздраженно объявила: – Ну вот, я рассказала все, что вы хотели знать. Теперь оставьте меня в покое. Вы и так испортили мне праздник.Кейн вынул из кармана газетную вырезку.– Еще немного. Я хочу, чтобы ты прочитала вот это.Анжелика нехотя взяла вырезку, взглянула на нее и тут же вернула Кейну.– Она на английском.– Я тебе переведу. Эта заметка посвящена нашей помолвке. В ней говорится, что наш брак скрепит деловое партнерство наших семей, которое длится уже более двухсот лет. Сейчас фирму «Кейн и Чендес» возглавляет Майлоу Кейн, прямой потомок одного из ее основателей. – Кейн посмотрел на Анжелику, чтобы удостовериться, что она понимает, о ком идет речь. Но лицо ее ничего не выражало, и он продолжил: – Половина компании до сих пор принадлежит семейству Чендес. С 1983 года, после смерти главы семейства Джорджа Чендеса, акциями распоряжалась его дочь. Она вышла замуж за француза. Но их брак оказался непрочным, и теперь той частью компании, которая принадлежит Чендесам, владеет внучка Джорджа – мисс Пейдж Чендес.Кейн свернул вырезку и выжидающе посмотрел на Анжелику. Но его рассказ, казалось, не заинтересовал девушку.– Зачем вы мне все это рассказываете? Странный способ объявлять о помолвке. У вас, англичан, такая скучная светская хроника!– Но это сообщалось не в светской хронике, а в экономическом приложении.Она рассмеялась, взглянув на Кейна почти с жалостью.– Значит, вот чем была ваша помолвка – деловой сделкой. Понимаю. Здесь во Франции такое тоже случается среди богачей. Неудивительно, что вы стремитесь найти свою невесту. Пустяки ли – потерять такое состояние, выпустить из рук такую власть!– Ты так думаешь?– Не все ли вам равно, что я думаю? Я для вас никто.– Наоборот. Ты для меня значишь невероятно много. – Голос Кейна потеплел.– Как это может быть? – улыбнулась Анжелика. – Вы никогда прежде не видели меня.– Так ты поэтому убежала? – продолжил Кейн. – Думала, что ты мне безразлична, что меня интересует только компания? Как ты ошибалась, Пейдж! Ты очень дорога мне.Она медленно подняла на него глаза, потом насмешливо улыбнулась:– Я всегда знала, что англичане холодны как рыбы, а теперь понимаю, почему.Губы Майлоу крепко сжались. Помолчав, он с трудом выговорил:– Мне кажется, придуманное тобой наказание слишком жестоко, тем более что преступление существует только в твоем воображении, Пейдж.Тень набежала на лицо девушки.– Не называйте меня так. Вы попусту тратите время. Сколько раз вам говорить? Вы ошиблись.В комнату вошел Жан-Луи.– Вы все еще выясняете отношения?– Вы читаете по-английски, месье Лене? – спросил Кейн и протянул Жану-Луи ту же вырезку.– Вы хотите сказать, что речь идет об Анжелике? – спросил Жан-Луи с удивлением, прочитав заметку.– Я уверен в этом.– Если он говорит правду, дорогая, то ты, должно быть, очень богата. Она ведь богата… эта… – Жан-Луи заглянул в газету, – эта Пейдж Чендес?– Очень.Жан-Луи помолчал, обдумывая прочитанное, потом спросил:– Неужели это возможно, Анжелика? Неужели ты и есть та женщина?– Нет, – твердо ответила Анжелика.– Я расспрашивал ее о прошлом, но она, насколько я понял, мало что помнит. Сказала, что попала в аварию.– Это правда, – тут же согласился Жан-Луи. – Она никогда не рассказывала мне о своем прошлом, о своей семье. Я незнаком ни с одним человеком, кто бы знал ее до нашей встречи. – Он подошел к Анжелике. – Если ты на самом деле Пейдж Чендес, дорогая, то, я думаю, будет только справедливо, если ты заявишь о своих правах на наследство.Взгляд ее зеленых глаз стал холодным.– Что ты такое говоришь?Жан-Луи развел руками.– Может быть, ты права. Может быть, он ошибается, но…– Да, он ошибается, – резко прервала его Анжелика.– Я хотел бы поговорить со своей невестой наедине, – обратился Жан-Луи к Кейну.Минуту англичанин колебался, но потом кивнул:– Ну что ж, хорошо.Когда они остались одни, Жан-Луи сказал, взяв руку Анжелики в свою:– Я согласился нарисовать портрет американки. Время не терпит. Завтра я отправляюсь с ней в Монпелье, где она будет гостить у друзей и позировать мне. Работа займет не менее трех недель. Я не могу взять тебя с собой.– И что же?– Послушай, Анжелика. Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом. Может быть, ты и вправду эта молодая англичанка? Кейн, кажется, уверен в этом. Но даже если это не так, зачем тебе отказываться от денег?– Мне не нужны деньги. Я не хочу быть богатой. Я всего лишь хочу быть твоей женой и твоей моделью.– Да, да. Все так и будет. Но лучше быть богатой, чем бедной. Только подумай, что мы могли бы сделать, имея эти деньги. Расплатились бы с галереей, и я мог бы свободно выставлять свои работы. Мог бы рисовать то, что хочу, а не выполнять чужие заказы. Мог бы…Зеленые глаза Анжелики словно заледенели.– Ты мог бы всегда носить костюмы от Армани, – язвительно прервала она его, – ходить на приемы, целыми днями пить шампанское. Мог бы иметь дом на Таити и квартиру в Нью-Йорке. Мог бы путешествовать и постоянно общаться с этой красивой богатой публикой, которой так восхищаешься.– А что тут плохого? Большой талант нужно лелеять. Тебе должно быть приятно, что ты сможешь создать мне условия для свободного творчества.– Приятно? – насмешливо переспросила она. – Приятно, что ты рисуешь других женщин? Что они вьются вокруг тебя?– О, дорогая! Да ты ревнуешь! Тебе кажется, что, если мы будем богаты, я стану флиртовать с другими женщинами. Но ты ведь знаешь, что у меня никого не было с тех пор, как я встретил тебя. Я полюбил тебя с первого взгляда. Я твой раб. Я пыль под твоими прелестными ножками, – он стал целовать ее шею, губы, глаза. – Я боготворю тебя. Готов отдать за тебя жизнь. Я так ослеплен твоей красотой, что и смотреть не могу на других женщин. Я ненавижу эту американку за то, что из-за нее покидаю тебя. Но мне необходимо это сделать. И ты это знаешь. Вот если бы у нас были деньги, я всегда был бы с тобой.Прикрыв глаза, Анжелика слушала, как лился этот поток комплиментов, а в ушах у нее звучали слова англичанина: «Ты очень дорога мне». Какие разные люди! Один – холодный, сдержанный, другой – пылкий, не стесняющийся проявлять свои чувства… И использовать свое обаяние, чтобы заставить ее сделать то, что он хочет…– Чтобы быть великим художником, ты должен много работать, – сказала Анжелика, неожиданно отталкивая от себя Жана-Луи.– Разве я мало работал последние десять лет? – с горячностью воскликнул он.– Конечно, нет. Наконец-то ты стал знаменит. Без чьей-либо помощи. Тебе не понадобились чужие деньги. Если захочешь, ты достигнешь всего собственными силами. Разве такой путь не даст тебе гораздо больше удовлетворения?Жан-Луи начал злиться.– Мне понадобится, по крайней мере, пять лет, а то и больше, чтобы достичь той творческой свободы, к которой я стремлюсь. Но если бы ты могла получить деньги этой женщины, то я обрел бы свободу сейчас же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13