Палин искренне ненавидел и презирал ее и тем не менее вынужден был ей служить: его порабощал ум, светившийся в глазах этих ужасных драконьих голов, — ум Божества, способный объять необъятное, постичь непостижимое, сосчитать все капли в морях и песчинки в пустынях.Не в силах смотреть на Такхизис, вбиравшую в себя силу драконьих черепов под их же хвалебную песнь, дух Палина оторвался от тела и полетел прочь.Он все еще не мог расстаться с человеческими привычками, а потому передвигался по городу как обычно — то есть старательно огибая здания и людей. Причина столь странного для духа поведения была довольно проста: пройдя сквозь них, он был бы вынужден признать свой разрыв с жизнью, с физическим планом бытия, а Палин к этому еще не был готов.Впрочем, очень скоро маг убедился, что незримая оболочка давала ряд преимуществ. В частности, на него не могли воздействовать ничьи прикосновения, и это было очень кстати, ибо горожане, горевшие желанием узреть великое чудо, такими толпами валили в Храм Единого Бога, что, если бы Палин сунулся на улицы Оплота, пребывая в своем смертном теле, его бы давно уже сбили с ног — совсем как двух нищих, барахтавшихся в пыли на обочине дороги. Одного из них, хромого, сильно толкнули, и его костыль отлетел на несколько шагов в сторону, а второй, незрячий, потерял в давке палку, служившую ему посохом, и теперь растерянно шарил по земле руками, пытаясь найти ее.Забыв на мгновение о своей бесплотности, маг инстинктивно подался в их сторону, чтобы предложить помощь. Серебряные волосы и белые одежды слепого показались ему знакомыми. Особенно волосы… Лицо калеки скрывала широкая черная повязка, но Маджере не сомневался, что уже видел его раньше, вот только не мог припомнить, где именно. Внезапно в сознании Палина мелькнуло воспоминание о Цитадели Света, и тогда он сразу узнал этого человека, который в действительности таковым не являлся.Духовному взору мага открылся истинный облик двух нищих — та изначальная астральная сущность любого живого существа, что всегда остается неизменной, какой бы вид оно ни принимало в мире смертных: серебряный дракон Мирроар, бывший Хранитель Цитадели Света, стоял бок о бок с синим драконом на улице Оплота.Дух Даламара также отсутствовал этой ночью. Темный эльф уносился гораздо дальше Маджере, ибо его не пугали материальные предметы. Горы были для него такими же неосязаемыми, как и облака, а потому он легко проник сквозь толстые каменные стены пещеры Малис и, подобно воздуху, заструился по извилистым ее лабиринтам.Огромная красная драконица почивала, как и во время всех его предыдущих визитов. Правда, на сей раз кое-что изменилось, и маг сразу это заметил. Прежде Малис спала крепко и безмятежно, уверенная в том, что она — верховная владычица этого мира и нет никого, кто смог бы бросить ей вызов. Теперь же ее сон был беспокойным. Лапы драконицы вздрагивали, глаза нервно перекатывались под веками, ноздри раздувались, из пасти текла слюна, а из груди вырывался тяжелый рык. Малис что-то снилось — судя по всему, что-то очень неприятное, — но даже самое кошмарное сновидение показалось бы ей пустяком по сравнению с пробуждением, которое ей предстояло…— Величественная и Милостивейшая Повелительница, — позвал ее Даламар.Драконица открыла один глаз. Было очевидно, что Малис пребывает отнюдь не в лучшем состоянии — обычно Даламару приходилось окликать ее несколько раз или даже просить кого-нибудь из прислуживавших ей драконов прийти и разбудить свою повелительницу.— Зачем ты потревожил меня? — прорычала она.— Дабы сообщить вам о том, что происходит в мире, пока вы спите.— Ну, говори, — разрешила Малис, открывая второй глаз.— Где ваш тотем, Повелительница? — холодно спросил Даламар.Малис повернула голову, уверенная в том, что увидит огромную гору черепов, память о многочисленных победах — своих, Ская и Берилл. Затем глаза ее округлились, а дыхание перешло в ужасающий свист. Вскочив на лапы так стремительно, что гора содрогнулась до самого основания, драконица принялась дико озираться по сторонам.— Где он? — взревела она, бешено забив хвостом. Гранитные стены начали трескаться от ударов. Сталактиты падали с потолков, вдребезги разбиваясь о голову Малис, но она не обращала на это никакого внимания. — Кто украл его? Отвечай!— Отвечу, — спокойно сказал маг. Его не пугала разъяренная драконица, ибо она не могла причинить ему, бесплотному, никакого вреда. — Однако прежде я хочу попросить кое-что взамен.— Тебе бы только торговаться, — прошипела она, сплюнув пламенем.— У меня нет выбора, — объяснил Даламар, показывая ей свои призрачные руки. — Вы отыщете тотем и накажете похитителя, а потом с помощью магии соедините мой дух и мое тело.— Договорились, — рыкнула Малис и вытянула голову. — Назови вора.— Мина.— Мина? — повторила драконица озадаченно. — Кто такая Мина и зачем ей понадобился мой тотем? И потом, как она умудрилась добраться до него? Я не чувствую постороннего запаха, а значит, никто не вторгался в мою пещеру. Следовательно, никто не мог и унести его.— Даже целой армии воров было бы не под силу завладеть вашим тотемом, — согласился Даламар, — если только эта армия не состоит из мертвецов. А именно таковая здесь и побывала.— Мина… — выдохнула Малис с презрением. — Кажется, я что-то припоминаю. Она командует душами мертвых. Какая мерзость!— Эта «мерзость» украла ваш тотем, пока вы отдыхали, и воздвигла его в Оплоте, в бывшем Храме Сердца, ныне именуемом Храмом Единого Бога.— Опять Единый Бог, — зарычала Малис. — Он начинает меня порядком раздражать.— Единый Бог мог бы вызвать у вас чувство куда более скверное, чем раздражение, — холодно заметил Даламар. — Ведь это ему — точнее, ей — обязаны своей смертью Циан Кровавый Губитель, ваша сестра Берилл и Келлендрос — самые могущественные после вас драконы Кринна. Единый Бог окружил Сильванести, уничтожил Квалиност, разгромил Соламнийских Рыцарей в Соланте, покорил Оплот, и теперь только вы преграждаете ему путь к окончательному триумфу.Из легких драконицы вырвался хрип. Ей совсем не нравились слова мага, но она не могла не признать, что он говорил правду.— Единый Бог украл мой тотем. Зачем? — угрюмо спросила Малис.— Он был вашим не так уж долго, — ответил Даламар. — Новая Богиня явилась в мир слабой и беспомощной, однако вы сами оказали ей неоценимую услугу, присвоив тотемы Берилл и Ская, в которых находилось множество черепов ее бывших слуг. Поглотив их души, она полностью восстановила утраченные силы и теперь собирается предъявить свои права на мировое господство.— Ты говоришь так, словно знаешь ее, — процедила драконица, пристально глядя на мага.— Конечно, знаю, — подтвердил тот. — И вы тоже. По крайней мере, вам не раз доводилось слышать о ней. Ее имя Такхизис.— Да, это имя мне действительно знакомо, — сказала Малис, щелкнув когтями. — Говорили, что она покинула Кринн во время Войны с Хаосом.— Такхизис его не покинула, — возразил Даламар. — Она его украла и перенесла сюда, как давно уже планировала сделать при содействии Келлендроса. А вы сами никогда не задумывались о том, каким образом наш мир мог очутиться в вашей части Вселенной?— Чего ради? — огрызнулась драконица. — Если в руки голодному суют пищу, он ест, а не философствует!— Вы пообедали на славу, Величественная, — кивнул гость, — но забыли выбросить объедки. Теперь души мертвых драконов услышали зов своей Владычицы и ждут ее приказаний. Она выставит против вас огромное количество слуг.— Да, только все они без клыков, — усмехнулась Малис. — Этой тщедушной Богине не удастся отсидеться за спинами незрелой девчонки и армии мертвецов. Я верну себе тотем, а потом нанесу ей смертельный удар.— И когда вы собираетесь посетить Оплот? — поинтересовался Даламар.— Когда буду готова, — рявкнула драконица. — А теперь ступай.Маг низко поклонился.— Надеюсь, вы не забудете о своем обещании. Ведь в качестве цельного существа я смогу принести вам намного больше пользы.Малис махнула лапой.— Не забуду. Иди.Она закрыла глаза и опустила голову на пол пещеры, притворившись спящей, однако Даламар не поверил ей: он понимал, что, как бы драконица ни старалась выглядеть спокойной и равнодушной, внутри у нее все кипело и бурлило.Довольный своими успехами — по крайней мере здесь, — маг удалился.Рыцари и солдаты приветствовали Мину радостными восклицаниями. Над горой из черепов, выросшей посреди поврежденного огнем Храма, витала Такхизис, но люди ее не видели. Да, собственно говоря, и не хотели видеть, ибо сейчас их интересовала одна лишь Мина.Улицы Оплота почти опустели, а дракон Мирроар все еще искал посох, выбитый у него из рук.— Что происходит? — спросил он своего спутника, который в конце концов вручил ему спасительную палку. — Я слышу шум и крики.— Это Такхизис, — ответил Рейзор. — Она наконец явилась на Кринн. Многие из моих живых собратьев кружат в небесах, выкрикивая ее имя, а мертвые вторят им, и среди них находится моя подруга. Красные, синие, белые, черные, зеленые — все они клянутся в верности Владычице Тьмы. Ее сила возрастает, как и следовало ожидать.— И когда ты присоединишься к ним? — поинтересовался Мирроар.— Я много думал о том, что ты сказал мне в пещере Ская, — медленно произнес Рейзор. — Беда, приключившаяся с нашим миром, целиком на совести Такхизис. Я презирал Паладайна и других так называемых Богов Света. Мне были ненавистны их имена и сладка мысль о том, чтобы убить кого-нибудь из них. Я с нетерпением ожидал того дня, когда наша Владычица сможет править Кринном безраздельно. Сегодня он настал, и я горько сожалею об этом. Такхизис не заботится о нас. — Рейзор немного помолчал. — Ты улыбаешься… Что ж, пожалуй, забота тут и впрямь ни при чем. Уважение — вот нужное слово. Такхизис не уважает своих верных слуг. Она их использует , а потом выбрасывает за ненадобностью. Нет, я не стану служить ей.— Так, может быть, он готов бороться с ней? — услышал вдруг Мирроар знакомый голос. — Если ты поручишься за него, то я задействую вас обоих.— Палин? — Обрадованный дракон развернулся и протянул руки, однако не почувствовал ожидаемого дружеского пожатия. — Я не вижу и не осязаю тебя. Только слышу, — сказал он. — Да и то настолько плохо, словно ты говоришь со мной через бескрайнюю долину.— Так оно и есть, — ответил Палин. — Но я надеюсь, что вместе мы сможем пересечь ее. Ты должен помочь мне разрушить тотем.Даламар присоединился к реке душ, втекавшей в Храм Единого Бога подобно тому, как обычные реки впадают в море. Он не обращал никакого внимания на других мертвецов, а они не обращали внимания на него. Во-первых, потому что просто не замечали. Во-вторых, отныне для них существовал только один голос и только одно лицо.В Храме магу удалось покинуть поток, устремлявшийся к огромной горе из драконьих черепов, которая уходила высоко в небо. Тотем был заметен с расстояния многих миль, и люди шумно ликовали, взирая на эту первую победу Мины над злобной красной драконицей.Даламар посмотрел на кучу мертвых драконьих голов и, признав, что ее размеры действительно впечатляют, поспешил заняться собственными проблемами. Проплыв мимо стражи, выставленной в дверях Храма со строжайшим наказом не впускать внутрь никого из смертных, он убедился, что тело его, замершее рядом с янтарным саркофагом, находилось в полном порядке, а вот дух Палина исчез.Дух Маджере удалялся от своей телесной оболочки настолько редко, что, несмотря на имевшееся у него срочное дело, Даламар помедлил, пытаясь прикинуть, куда это мог деться его товарищ по несчастью. Темный эльф не был обеспокоен — он считал Палина не более решительным, чем порция утренней овсянки.«И все же, — напомнил он себе, — Палин — племянник Рейстлина. Овсянка может быть бесцветной и пресной, но при этом она остается густой и вязкой. Никогда не знаешь, что может скрываться под ее студенистой поверхностью».Души в безумном экстазе кружились вокруг тотема, окутывая его призрачным туманом. Бросив беглый взгляд на миллионы проплывавших мимо него лиц, Даламар приступил к выполнению следующего пункта своего плана.Повелительница Ночи тем временем стояла перед алтарем и с восхищением смотрела в пламя горевших на нем свечей. Галдар был рядом с ней. Как всегда.— Мина, ты совершенно измотана и еле держишься на ногах, — умолял он. — Тебе нужно лечь в постель. Завтра… кто знает, что будет завтра? Ты должна отдохнуть.— Я думала, ты давно уже отправился к себе.— Да, — ответил минотавр, — но не смог уснуть и пришел сюда — я не сомневался, что найду тебя здесь.— Мне нравится находиться здесь, — мечтательно произнесла Мина, — вблизи Единой Богини. Я могу ощущать Ее святое присутствие и чувствовать, как Она обнимает меня и уносит к себе на небеса. — Девушка подняла глаза к звездному небу, — Мне так хорошо, Галдар. Рядом с Ней я не ощущаю ни холода, ни голода, ни забот. А когда я возвращаюсь в наш мир, на меня снова обрушиваются все его беды. Это кара — быть прикованной к земле, в то время как душа рвется вверх.Внутри у минотавра все закипело, однако вслух он произнес:— И все же твоя Богиня сама послала тебя сюда. Только как же ты сможешь выполнять надлежащим образом ее повеления, если вдруг сляжешь от усталости?Мина взяла Галдара за руку.— Ты прав. Мне не следует быть столь эгоистичной. Я сейчас же отправлюсь спать и даже предупрежу, чтобы меня не будили слишком рано. — Она посмотрела на тотем, и ее янтарные глаза засветились. — Ну разве он не великолепен?В это время в зале появился Даламар.— Мина, я прошу тебя уделить мне минуту внимания, — попросил он, низко кланяясь.— Проверь, подготовлена ли моя спальня, — обратилась Мина к Галдару. — Не волнуйся. Я скоро приду.Глаза минотавра скользнули по тому месту, где застыл дух мага. Для Даламара до сих пор оставалось загадкой, мог ли видеть его Галдар или нет. Он полагал, что все-таки нет. Скорее всего, тот просто каким-то образом ощущал его присутствие. Словно подтверждая эту версию, минотавр поморщился, как будто ощутил неприятный запах, и, недовольно рыкнув, вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61