Ничего не говоря и ни на кого не глядя, Гилтас спрыгнул с бревна и начал пробираться сквозь толпу.Палтайнон сел, тряся головой. Он выплюнул выбитый зуб и с громким криком поднял его.— Вот! Вот! Вы видите?! Арестуйте этого преступника! Арест…— Гилтас, — донесся из толпы чей-то голос.— Гилтас, — сказал другой голос, а потом и третий, и четвертый.Эльфы не растягивали и не выкрикивали имя короля. Каждый произносил его так спокойно, словно просто давал ответ на заданный вопрос. Но оно повторялось снова и снова и, подобно тому как плеск отдельных волн сливается в мощный шум морского прибоя, наконец взлетело над толпой, заглушив все другие звуки. Имя Гилтаса называли старики. Имя Гилтаса повторяли молодые. Имя Гилтаса произнесли два советника, помогавшие Палтайнону подняться на ноги.Изумленный и смущенный, Гилтас поднял голову и огляделся.— Вы не понимаете… — начал он.— Нет, мы понимаем, — возразил ему один из эльфов, на длинном лице которого запечатлелись все беды минувших дней. — И вы тоже, Ваше Величество. Вы понимаете всю боль квалинестийского народа. Вот почему вы наш король.— Вот почему вы всегда были нашим королем, — уточнила женщина с ребенком на руках. — Нашим настоящим королем. Мы знаем обо всем, что вы пытались для нас сделать.— Если бы не вы, Берилл сейчас хозяйничала бы в Квалинести, — напомнил третий, — и все находящиеся в лагере были бы уже мертвы.— Наши враги одержали временную победу, — добавил четвертый, — но пока мы помним о своем народе, он будет жить. Однажды мы вернемся, чтобы заявить о себе всему миру, и в тот счастливый день вы будете с нами, Ваше Величество.Гилтас не мог говорить. Он смотрел на эльфов, воспринявших его личное горе как свое собственное, и испытывал чувство стыда за проявленное им малодушие. Да, он не заслужил такого доверия. Пока. Но он попробует, даже если это будет попытка длиною в целую жизнь…Палтайнон неистовствовал, пытаясь что-то сказать, но никто не обращал на него внимания. Все советники столпились вокруг Гилтаса. Префект обвел их суровым взглядом, а потом вдруг схватил за руку одного из эльфов и засипел ему на ухо:— План уничтожения Берилл был разработан мною от начала до конца. Ну разумеется, я позволил Его Величеству воспользоваться плодами моего труда. Надеюсь, никто здесь не принял близко к сердцу нашу маленькую перебранку. Подобные недоразумения так часто случаются между отцом и сыном… ведь Гилтас действительно дорог мне как родной сын.Львица все это время оставалась на окраине лагеря — ее слишком переполняли чувства, и она сейчас была не в силах видеть Гилтаса или говорить с ним. К тому же он все равно бы ускользнул от разговора. Лежа на соломенной подстилке, она внезапно услышала шаги и вскоре почувствовала, как рука Гилтаса треплет ее по щеке. Львица потянула мужа за рукав и усадила рядом с собой.— Сможешь ли ты простить меня, любимая? — спросил Гилтас, укладываясь рядом.— А разве не в этом заключается назначение жены? — улыбнулась она.Гилтас ничего не ответил. Глаза его были закрыты — он уже крепко спал.Львица накрыла мужа одеялом, положила свою голову ему на грудь и так лежала, слушая удары его сердца, пока тоже не уснула.Солнце взойдет рано, и оно будет кроваво-красным. 7. Непредвиденное путешествие С той минуты, как устройство для перемещений во времени пришло в действие, Тассельхоф Непоседа был уверен только в двух вещах: во-первых, вокруг него простиралась беспросветная тьма, а во-вторых, пронзительно визжавший Конундрум с такой неистовой силой вцепился в его левую руку, что она онемела и перестала что-либо чувствовать. Впрочем, остальная часть Тассельхофа тоже ничего не чувствовала — ничего под собой, ничего над собой и ничего рядом с собой (если, конечно, не считать гнома). Тас даже не мог сказать, находился ли он на ногах, на голове или же в некотором замысловатом положении, сочетающем то и другое.Это необычное состояние затянулось очень надолго, и в итоге кендер начал скучать. Оно и понятно: ведь если постоянно лететь сквозь время и пространство (конечно, при условии, что Тас не ошибся и они сейчас занимались именно этим), то можно не только заскучать, но даже состариться. И в конечном счете, смерть под ногой великана начинает казаться пустяком по сравнению с перспективой провести остаток жизни в обществе гнома, который без устали вопит вам в ухо (хорошие, видать, у него легкие!) и заодно пытается открутить вашу руку.Тем не менее удивительный полет продолжался еще довольно долго, пока наконец Тассельхоф и гном не полетели со свистом куда-то вниз. Они шлепнулись во что-то мягкое и топкое, пропитанное сильным запахом грязи и хвои. Впрочем, само приземление оказалось все же достаточно жестким для того, чтобы выбить тоску из кендера и вопли из гнома.Лежа на спине, Тас попытался сделать несколько вдохов (как ему казалось, последних в его жизни), а потом открыл глаза и принялся смотреть вверх, ожидая, когда появится огромная нога Хаоса. Через пару секунд они с гномом должны были превратиться в мокрое место, причем последний — исключительно за компанию с Тасом, и кендер счел своим долгом объяснить Конундруму сложившуюся ситуацию.— Сейчас мы умрем геройской смертью, — сообщил он ему, едва отдышавшись.— Что?! — дико завизжал гном.— Сейчас мы умрем геройской смертью, — повторил Тассельхоф.И вдруг он понял, что этого не произойдет.Погруженный в мысли о неминуемой гибели, Тас поначалу даже не огляделся по сторонам — он ведь готовился увидеть лишь подошву гигантской ступни. Тем больше было его удивление теперь, когда он разглядывал свисавшие над ним мокрые сосновые иголки и струившиеся вниз нити дождя.Тассельхоф поспешил проверить свою голову на наличие крупной шишки, зная по опыту, что возникновение крупных шишек на лбу может сопровождаться удивительными видениями (правда, обычно в таких случаях видишь искры, а не сосновые иголки). Однако ничего похожего на шишку кендер не обнаружил.Заметив, что Конундрум набирает в грудь побольше воздуху (несомненно, с намерением издать еще один истошный вопль), Тас быстро вскинул руку.— Тсс, — прошептал он возбужденно. — Кажется, я что-то слышал.На самом деле он слышал лишь удары дождевых капель, которые скатывались с веток, и в этих звуках не было решительно ничего зловещего. Кендер просто надул гнома, надеясь заставить его замолчать. Но увы, как это часто случается с грешниками, Тас немедленно понес наказание за свой обман, поскольку в следующее мгновение он действительно услышал и увидел нечто страшное — а именно лязг стали, сопровождаемый яркими вспышками.Согласно познаниям Тассельхофа в данной области, только две вещи могли порождать подобное явление — рыцарские мечи, ударявшиеся друг о друга, и зажигательные ядра, ударявшиеся обо все без исключения.Следующим звуком, долетевшим до ушей Таса, стал очередной вопль. К счастью, на сей раз он исходил не от Конундрума — вопили где-то вдалеке. Судя по звуку голоса и запаху паленой шерсти, там, откуда шел вопль, приключилась беда с гоблином. Внезапно крик прекратился, и вскоре со стороны леса раздался треск — казалось, чьи-то массивные тела пробирались через мокрую сосновую чащу. Подумав, что эти существа могут также принадлежать семейству гоблинов, и, не имея ни малейшего желания встретиться с ними лицом к лицу (в особенности с мертвецами, убитыми зажигательным ядром), Тассельхоф быстренько заполз под сосновые ветки, широко раскинувшиеся у самой земли, и втащил за собой гнома.— Где мы? — спросил Конундрум, стараясь держать голову над грязной лужей, в которой они лежали. — Как мы сюда попали? Когда мы отправимся обратно?Это были разумные, логичные вопросы. «Ладно, — подумал кендер, — пусть гном поймет наконец самую суть вещей».— Мне очень жаль, — пробормотал Тас, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь мокрые иголки (треск становился все громче — очевидно, пробиравшиеся через чащу должны были с минуты на минуту выйти на поляну), — но я ничего не знаю.Конундрум широко раскрыл рот от изумления, окунув свою нижнюю челюсть в грязь.— То есть как это ты не знаешь? — задохнулся он от негодования. — Разве не ты притащил нас сюда?— О нет, — ответил Тассельхоф с достоинством. — Не я. Нас притащило сюда оно . — Кендер потряс устройством для перемещений во времени, которое все еще держал в руке. — Хотя должно было притащить совсем в другое места — Грудь Конундрума начала раздуваться от очередного глубокого вздоха, и Тас поспешил перейти в наступление: — Так что, похоже, тебе просто не удалось его починить.Набранный воздух со свистом вылетел из легких гнома, и он, косясь на артефакт, начал бормотать какие-то оправдания насчет отсутствия необходимых схем и руководства по эксплуатации, а потом протянул свою покрытую грязью руку.— Дай-ка его сюда. Я посмотрю, в чем дело.— Нет уж, благодарю покорно, — сказал Тассельхоф, засовывая устройство в карман. — Я предпочитаю держать его при себе. А теперь тихо! — Собираясь снова выглянуть из-под сосновой ветки, он приложил палец к губам. — Не выдавай нас.В противоположность некоторым другим гномам, никогда не выходившим за пределы горы Небеспокойсь, Конундрум много путешествовал и даже имел на своем счету ряд приключений, большинство из которых ему совсем не понравились (слишком уж хлопотными они оказались!). Однако эти приключения позволили гному усвоить один очень важный урок, гласивший: если хочешь выжить в приключениях, лежи в темном и неудобном месте с закрытым ртом. И в этой науке Конундрум преуспел настолько, что, когда кендер (бывший, судя по всему, не столь прилежным учеником) начал подниматься с радостным криком, собираясь выскочить навстречу двум человеческим существам, показавшимся из леса, гном яростно схватил его и втащил обратно.— Ты хоть иногда думаешь своей головой, прежде чем что-нибудь сделать? — прошипел он.— Но ведь сюда пожаловали вовсе не паленые гоблины, как я того боялся, — возразил Тас, указывая рукой в сторону вышедших на поляну людей. — На одном из них — доспехи Соламнийского Рыцаря. А другой носит одежду мага. Я просто хочу поприветствовать их и представиться.— Если я чему-то и научился за время своих путешествий, — поведал Конундрум приглушенным шепотом, — так это никогда не представляться тем, кто носит меч или облачен в одежды колдуна. Пусть они идут своей дорогой, а мы пойдем своей.— Ты что-то сказал? — встрепенулся незнакомый маг, поворачиваясь к своему спутнику.— Нет. — Рыцарь поднял меч и внимательно осмотрелся.— Значит, здесь есть кто-то еще, — нахмурился маг. — Я отчетливо слышал голоса.— А я нет. У меня в ушах до сих пор отдается биение моего сердца, перекрывая все другие звуки. — Рыцарь немного помолчал, прислушиваясь, потом тряхнул головой. — Нет, определенно ничего. А на что это походило? На гоблинов?— Нет, — ответил маг, вглядываясь в тени.Непоседа не ошибся: рыцарь действительно был соламнийцем. У него были длинные белые волосы, перевязанные тесьмой надо лбом, и проницательные голубые глаза. Одежды, которые он носил, когда-то имели густой красный оттенок, но со временем на них осело столько грязи, копоти и крови, что теперь, в сером свете дождливого дня, их цвет не поддавался никакому описанию. Впрочем, на обшлагах и кайме поблескивало золотое шитье.— Смотри! — вдруг возбужденно выдохнул Тассельхоф. — У него посох Рейстлина!— Очень странно, — снова насторожился маг. — До меня донесся голос кендера.Тас зажал рот рукой, а Конундрум уныло покачал головой.— Что делать кендерам здесь, посреди поля битвы? — спросил рыцарь с улыбкой.— То же самое, что и везде, — хмыкнул маг, — причинять беспокойство всем, кому выпадет несчастье повстречать их на своем пути.— Как это верно, — вздохнул гном.— Как это грубо, — пробормотал Тассельхоф. — Пожалуй, я не стану с ними знакомиться.— Вроде бы гоблинов больше не слышно, — сказал рыцарь, оглядываясь. — Ты думаешь, мы их остановили?На соламнийце были доспехи Рыцаря Короны. Поначалу Тас принял его за старика, поскольку только у стариков бывают такие седые волосы. Однако, присмотревшись к рыцарю получше, кендер обнаружил, что тот оказался совсем молодым человеком. Исключение составляли лишь глаза, в которых сквозили усталость и печаль, отнюдь не свойственные молодости.— Да, на какое-то время они от нас отстали. — Маг сел и прислонился спиной к стволу дерева, опершись на свой посох.Это действительно был посох Рейстлина. Тассельхоф прекрасно помнил хрустальный набалдашник, зажатый в золотом драконьем когте, — в прошлом он многократно тянулся к нему рукой, за что неоднократно по ней получал.— Готов поспорить, Рейстлин держал посох именно так, — прошептал кендер сам себе. — Вот только нынешний маг совсем не похож на Рейстлина. Возможно, он просто украл его посох. А в таком случае Рейстлин наверняка захотел бы узнать имя похитителя.И Тас навострил уши.— Наши враги испугались твоего меча и моей магии, — сказал чародей. — Но, к сожалению, своих собственных командиров гоблины боятся еще больше, и скоро эти командиры погонят их плетьми по нашим следам.— У них уйдет какое-то время на то, чтобы собраться с силами. — Рыцарь присел на корточки и, набрав полную пригоршню сосновых иголок, начал счищать ими пятна крови со своего меча. — Мы тоже должны отдохнуть, а потом попытаться найти своих. Хотя, скорее всего, они уже сами нас ищут.— Они ищут тебя , Хума, — усмехнулся маг и устало закрыл глаза. — Ради меня соламнийцы и пальцем бы не пошевелили.Судя по выражению лица рыцаря, его очень задели слова спутника, но он все так же продолжал соскребать упрямые пятнышки с меча.— Ты должен понять их, Магиус… — начал соламниец.— Хума… — повторил Тас, — Магиус… — Он посмотрел на обоих, хлопая глазами от удивления, а потом перевел взгляд на устройство для перемещений во времени. — Как ты думаешь…— Я очень хорошо понимаю их, — перебил Хуму маг. — Обычный Соламнийский Рыцарь по сути своей является невежественным, суеверным болваном, которого няня в детстве напичкала страшными байками о колдунах, надеясь заставить будущего вояку не орать по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61