Но он словно впал в ступор. Не мог ни о чем думать, кроме как о красоте Ирит.
Поэтому первой заговорила она:
— Раз уж ты отправился на поиски судьбы, сколько тебе лет? Традиционный для сего деяния возраст — тринадцать, не так ли? Но ты же старше.
— Мне шестнадцать, — признался Келдер.
— Поздноватенько ты оторвался от дома, знаешь ли.
Келдер согласно кивнул.
— А сколько тебе?
— Пятнадцать, — ответила Ирит.
Келдер вновь кивнул. Так он, собственно, и предполагал. Девушка на год его младше. Впрочем, он не стал бы возражать, окажись они даже ровесниками. После короткой паузы Келдер таки нашел, как продолжить разговор.
— Я впервые вижу человека с крыльями.
Она засмеялась, звонко, как птичка.
— Насколько мне известно, крыльев больше нет ни у кого. Только у меня.
— Понятно. — Тем самым Ирит развеяла его мечты побывать в стране крылатых людей, но ее прошлое по-прежнему оставалось тайной. Келдер попытался поизящнее сформулировать следующий вопрос, но без особого успеха: словарного запаса явно не хватало. Так что пришлось спрашивать прямо в лоб:
— А откуда у тебя крылья? Ты с ними родилась?
— Разумеется, нет, глупый! — Ирит игриво толкнула его в плечо.
Столь внезапная фамильярность несказанно обрадовала Келдера.
— Тогда где ты их взяла?
Девушка подмигнула Келдеру и наклонилась к его уху, словно хотела поделиться секретом.
— Знаешь, давным-давно я была ученицей у чародея. И неплохо преуспевала. Но с мастером мне не повезло. Старый козел слишком уж чтил инструкции и постановления своей драгоценной Гильдии. Насчет обязанностей ученика и всего прочего. В конце концов мне это обрыдло. Как-то раз он особенно достал меня, просто довел до слез. А потом ушел по делам, на рынок или куда-то еще. Я же взяла его Книгу Заклинаний, он строго-настрого запрещал мне прикасаться к ней, нашла заклинание, с помощью которого, как он говорил, можно обзавестись крыльями, воспользовалась им, и у меня все получилось. Видишь?
Она приподнялась и взмахнула засверкавшими на солнце крыльями.
— Они прекрасны! — восхищенно воскликнул Келдер.
Ему очень хотелось потрогать белые перья, но он не решался.
Ирит с улыбкой повернула голову, любуясь на свое произведение.
— Это точно. А летать так здорово!
Улыбнулся и Келдер.
— А что произошло потом? Чародей поймал тебя?
Девушка рассмеялась:
— Нет, глупый. По крайней мере тогда. Я просто улетела и больше не возвращалась. В следующий раз наткнулась на него много лет спустя, он уже не держал на меня зла, и мы решили не поминать прошлое.
Келдер кивнул.
— Значит, на чародея ты не выучилась?
— Нет. А зачем? Я получила все, что хотела. — Она широко развела крылья, и поднятый ими ветер взъерошил Келдеру волосы. — Видишь?
Он же в восторге смотрел на Ирит. Смущал, правда, один момент. Что значит много лет? Наверное, эти слова не следовало воспринимать буквально. В конце концов, в ученики ее взяли в двенадцать, эту древнюю традицию не нарушал никто и никогда. Не меньше года потребовалось для того, чтобы накопленные знания позволили ей воспользоваться заклинанием. Да и мастер едва ли обрыдл ей за меньший срок. Келдер, однако, полагал, что магия — наука не из легких и надо быть по меньшей мере подмастерьем, чтобы творить сложные заклинания. Многие маги ограничивались тем, что зажигали огонь и заставляли деревья свистеть. И вряд ли кто мог стать подмастерьем до восемнадцати лет, в самом лучшем случае — до шестнадцати. Ирит же заявляла, что обзавелась крыльями много лет назад. А сейчас ей только пятнадцать...
Разумеется, чародеи, с которыми Келдер сталкивался в таком захолустье, как Шулара, к разряду лучших не относились, но наверняка требовался год-другой, чтобы Ирит могла овладеть заклинанием.
А еще она говорила, что бывала в Шуларе и сотню раз проходила Великий Тракт из конца в конец. Она любит все преувеличивать, решил Келдер.
И неудивительно. Многие знакомые ему девушки выдумывали Бог знает что, и не только девушки. Он решил не обращать внимания на то, что Ирит не в ладах с хронологией.
Конечно, хотелось бы узнать, как все было на самом деле. “Ученицей, — думал Келдер. — она наверняка оказалась способной, раз такой молодой сумела обзавестись крыльями. И убежала от мастера лишь несколько месяцев тому назад”.
Слова пророчества снова зазвучали у него в голове: “Необычная магия, недоступная ни чародеям, ни ведьмам. Она будет твоей и не твоей”. Магия жены действительно будет и его, и не его. А необычная — это ли не прямое указание на крылья Ирит?
Однако, если верить Ирит, чародеям эта магия как раз доступна.
Впрочем, Зиндре могла ошибиться в одной мелочи или Ирит что-то напутала.
Мелочи же — не главное, так? И Келдер решил, что с вопросами можно повременить. Он успеет все выяснить после того, как они поженятся.
— И куда ты направляешься? — спросила Ирит. — Как я поняла, ты пришел, чтобы увидеть Великий Тракт?
— Совершенно верно, — согласился Келдер.
— Вот ты его и увидел. Теперь вернешься домой, к своим старикам?
— Разумеется, нет! — воскликнул юноша.
Она, конечно, угадала его намерения, но Келдер не собирался признаваться в этом девушке, которую хотел взять в жены. Не мог же он предстать перед ней трусом или дураком, проделавшим столь долгий путь ради одного взгляда на полоску вытоптанной земли?
Опять же, неожиданное появление девушки подтвердило, что Зиндре ему не лгала.
Он ушел далеко, за горы и незнакомые земли, увидел дорогу, исчезающую за горизонтом, встретил девушку, на которой должен жениться... но его взгляду еще не открылись великие города и бескрайние равнины, он не повстречал страшных чудовищ и прекрасных женщин (Ирит на множественное число никак не тянула). Магия Ирит могла толковаться как “всесильная”, правда, Келдер в этом сомневался, но в пророчестве говорилось, что он столкнется с ней не один раз. И он еще не стал защитником униженных и оскорбленных. Нет, домой возвращаться рано, пусть и с красавицей женой.
И не дай Бог, Ирит подумает, что он дурак или трус. Тогда она отвергнет его, и все планы, которые он уже строил на будущее, рухнут.
— Так куда ты направляешься? — упорствовала Ирит.
— А куда направляешься ты? — нашелся Келдер.
— О, я еще не решила. И потом, я спросила первой. — Она жизнерадостно улыбнулась. — Так куда ты направляешься?
— Туда. — Он махнул рукой на восток.
— Отлично! — Ирит аж захлопала в ладошки. — До самого Шана-в-Пустыне?
Келдер кивнул. Почему бы и нет? Почему не дойти до самого Шана-в-Пустыне? Ведь это великий город, не так ли? Пророчество указывало, что он увидит великие города. А на Рынке, как говорили, полным-полно чудес и магии.
— Я не бывала там с давних пор. — Ирит все улыбалась. — Могу я пойти с тобой? Мы бы получше узнали друг друга... Мне иногда так одиноко. Живешь сама по себе...
— Конечно. — Келдер изо всех сил старался изгнать из голоса восторженные нотки. — Вдвоем путешествовать куда приятнее.
Душа Келдера пела от счастья. Ему еще не доводилось видеть такую красавицу. Он бы с радостью пошел за ней на край света. А тут получалось, что она сама идет за ним. То есть явно проявляет к нему интерес.
Судя по всему, дело быстро шло к свадьбе.
Конечно, в дороге могут возникнуть определенные сложности — с деньгами у него негусто... Келдер старался об этом не думать.
Ирит двинулась вниз.
Келдер устремился следом, но тут же остановился.
— Подожди. Мне надо собрать вещи.
Он быстро покидал все в заплечный мешок, огляделся, дабы убедиться, что ничего не оставил, и поспешил к Ирит, которая с улыбкой дожидалась его внизу. Только подойдя к ней вплотную, Келдер заметил, что крыльев у Летуньи больше нет.
— Эй! — изумленно воскликнул юноша.
— Что такое? — Ирит огляделась.
— Твои крылья. Куда они подевались?
Тут он подумал, что крыльев не было вовсе, они ему привиделись. Но разве она не говорила, что у нее есть крылья?
— А! — Ирит захихикала, — разве я тебе не объяснила? Заклинание-то хитрое. Крылья появляются у меня лишь по необходимости. Когда я хочу полетать. Если же я иду пешком, они мне будут только мешаться, поэтому я от них избавляюсь.
— Но... — Продолжать Келдер не стал. Собственно, он и не знал, как сформулировать вопрос, особенно на торговом наречии.
— Не волнуйся, глупый! Пошли!
Ирит зашагала по дороге, и Келдеру не оставалось ничего другого, как следовать за ней.
— Но куда они подевались? — спросил он, поравнявшись с Ирит.
Девушка пожала плечами:
— Не знаю. Это же магия.
— Но... если тебе надо, чтобы они вернулись, когда ты... я хочу сказать...
Ирит вздохнула:
— Ты не волнуйся, ладно? Я оборотень, и этим все сказано. Таково заклинание. Я могу превращаться из крылатой в бескрылую и наоборот, точно так же, как чародеи могут превращаться в кошек, птиц или кого-то еще. Только и всего.
— Понятно, — протянул Келдер.
Оборотень — это хорошо, но до него никак не доходило, как что-то могло быть, а потом исчезнуть без следа.
Но Келдер решил, что волноваться действительно нечего. Магия есть магия. Она не подчиняется законам логики, ее следует воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Если Ирит может менять свой облик, значит, она может, и нет смысла пытаться понять, как ей это удается. Не задумывался же он, каким образом чародей заставляет дерево свистеть.
Куда важнее разобраться, кто такая Ирит.
Зато теперь уже совершенно ясно, что в постели крылья мешать не будут. А то ведь он уже задавался вопросом, куда их девать, когда дело дойдет до самого интересного.
Так они и шагали по Великому Тракту навстречу восходящему солнцу и Шану-в-Пустыне, болтали, молчали, наслаждаясь компанией друг друга.
О том, что он будет делать в Шане или где-то еще, как исполнится оставшаяся часть пророчества и исполнится ли вообще, Келдер старался не думать.
Глава 3
Изредка их обгоняли люди, тоже держащие путь на восток. Они ехали верхом на лошадях или тяжелогруженых мулах. Пару раз мимо пробежали одетые в коричневое мужчины. На запад же брела одна-единственная старуха со скоростью улитки, как и подобало ее возрасту. Ни с кем из путников ни Келдер, ни Ирит не заговаривали, но Келдера радовало, что по Великому Тракту все-таки ходят. Пусть не караваны, не армии, не менестрели и чародеи, таковых, во всяком случае, Келдер не заметил, но дорога не пустовала.
Они прошагали чуть меньше часа, когда вдали показался лес. У Келдера широко раскрылись глаза.
Он и раньше видел деревья и даже рощи, но этот лес казался бесконечным. Он протянулся к югу от дороги, которую с севера подпирали домики фермеров, чередующиеся с полями и пастбищами, где паслись коровы и овцы.
— Это лес Амрамиона, — пояснила Ирит. — Большая его часть находится в Ураморе, а эта относится к Глиморе.
— Правда?
— Да. Мы неподалеку от границы Глиморы и Амрамиона, но еще не пересекли ее.
— Понятно. — Келдер еще раз окинул взглядом лес. — Очень большой.
— Ничего особенного, — пожала плечами Ирит. — Вот леса Деруа действительно впечатляют. Деревья там в два раза выше.
— Не может быть! — Келдер повернулся к девушке. Ее лицо зачаровывало куда больше, чем все леса, вместе взятые. Он еще надеялся, что она заговорит о себе или как-то позволит перевести разговор на собственную персону. Все-таки хотелось узнать побольше о будущей жене.
Он рассчитывал, что наверняка представится случай задать дельный вопрос, так или иначе связанный с ее прошлым. Вот он и представился, а теперь Келдер боялся, что Ирит посмеется над его невежеством.
— Точно, — кивнула Ирит. — Я сама видела. И слышала, что лес Лумета гораздо больше. А еще люди говорили, что на севере, в Алдагморе и Сардироне такие чащобы, с которыми не потягаться ни одному лесу в Малых Королевствах.
— По-моему, это ерунда.
— Не знаю, — пожала плечами Ирит. — Но так говорят.
Некоторое время они шли молча. Келдер обдумывал, как продолжить беседу. Наконец тему подсказал урчащий от голода желудок.
— Ты завтракала?
Ирит искоса посмотрела на него:
— Нет. Но я не голодна.
— А вот мне хочется поесть. Как ты думаешь, найдем мы какую-нибудь харчевню?
— Если только в Амрамионе, где есть королевский замок.
— Далеко до него?
Ирит посмотрела на уходящий вдаль Великий Тракт, потом обернулась.
— Примерно три мили. До Глиморы, разумеется, ближе.
— Правда?
— Конечно. Я провела там прошлую ночь. Откуда, по-твоему, я прилетела?
— Не знаю. — Келдер пожал плечами. — Я думал, ты спала на природе, как и я.
Ирит посмотрела на него, как на сумасшедшего:
— Как ты мог такое подумать? Воздух холодный, трава мокрая, земля жесткая. В постели спать куда приятнее.
— Но... — Келдер покраснел: во-первых, непонятно, о чем спрашивать дальше, во-вторых, торговым наречием он овладел не настолько, чтобы изъясняться совершенно свободно. — А далеко до Глиморы?
— Чуть больше лиги. Но находится она позади, если мы идем в Шан. И скукотища там жуткая.
— Ага. — Теперь Келдеру предстояло решать, что лучше: идти в Шан и не скучать или поесть. Три лиги, которые предстояло отшагать на пустой желудок, не вдохновляли.
Путники им давно уже не встречались, так что попросить поесть было не у кого. Келдер вгляделся вдаль, но увидел лишь поля, пастбища, лес. Обернулся: те же поля и пастбища. Он подумал, что до Глиморы ходьбы час с небольшим, до Амрамиона — три, а то и больше, если с привалами. Существенная разница, если отправился в путь без плотного завтрака.
Келдер вроде бы пришел к решению, но посмотрел на Ирит и забыл о еде.
— Тогда пошли в Амрамион. — Келдер огляделся. — А если увидишь что-нибудь съедобное, скажи мне. — Он оценивающе посмотрел на поле, но пшеница еще не заколосилась.
— Хорошо, — кивнула Ирит.
Вскоре они достигли леса. Никто их не обгонял и не попадался навстречу. Двадцать минут спустя Ирит указала на растение у самой обочины:
— Это земляника. Но я не знаю, созрели ягоды или нет.
Келдера степень созревания не волновала. Он набрал целую пригоршню ягод, несколько бросил в рот. И сразу понял, что съедобны только созревшие, остальные пришлось выбросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29