— По крайней мере они запросто могут привести сюда колдуна, покуда мы будем здесь находиться. Прошу прощения, мать Дицеабо. Я вовсе не собирался причинять вам такие неприятности. В последнее время в Бретанглии произошел целый ряд перемен. Думаю, мне стоит рассказать вам о них.
Мэт спешился.
— Лорд маг, — окликнул его напряженным голосом сэр Оризан. — Пожалуй, вам бы надо...
Мэт не стал дожидаться окончания предложения.
Глава 17
Мэт вскочил на коня и встал на седло — как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как один из солдат поднялся и зашагал в сторону монастыря. Но вот он вдруг начал раздеваться на ходу и, стащив с себя форму, преобразился и превратился к косматое чудище, после чего развернулся и, дико размахивая руками, побежал к солдатам. Те в страхе вскричали и бросились к лошадям. Они едва успели вскочить на лошадей, как те дико заржали и, поскакав прочь от страшилища, повергнувшего их в невыразимый страу, вырвали из земли колышки, к которым были привязаны.
— Вам не стоит больше переживать из-за солдат, — сказал Мэт матери Дицеабо. — Похоже, они вспомнили о каком-то сверхсрочном деле.
Аббатиса нахмурилась:
— Что же заставило их ускакать?
— Нечто такое, что я бы предпочел поблагодарить, — ответил Мэт, сложил ладони рупором и прокричал:
— Молодец, Бохи! Без тебя мне бы ни за что с ними не управиться!
— Был бы ты вправду мне благодарен, так пригласил бы зайти, — крикнул на ходу Бохи.
От этого заявления в мозгу у Мэта сработала аварийная сигнализация.
— Не могу, — ответил он. — Это не мой дом, и потом...
— Понимаю, понимаю. Благодарить ты горазд, да только на словах. — Бохан подошел к воротам, но в следующее мгновение отскочил и принялся, морщась, подрыгивать на месте. Было полное впечатление, будто он обжег пятки. — Признавайся! Что это за городок такой, где ты обрел убежище?
— Это монастырь, — извиняющимся голосом ответил Мэт. — Священная земля. Ты уж прости. Я пытался тебя предупредить.
— Может, в следующий раз я тебе и поверю, — не переставая подпрыгивать и морщиться, отозвался бохан. — Ой! Ох! Ну... и долго ли... ой!.. ты намерен тут... ой!.. околачиваться?
— Переночуем, пожалуй, если нас примут, — ответил Мэт. — Не думаю, чтобы за ночь солдаты дождались подмоги в виде целого войска.
— Ну, этого не бойся. Уверен, они решили, что их прогнал злой дух. Они не станут возвращаться, потому что думают, что ты теперь за стенами дома, где обитает Зло. Ой! Ай, как жжется! Ох! Ну, погоди, я тебе отомщу, как только ты выйдешь за ворота! У-у-у! О-о-о.
Жалобно подвывая, Бохи упрыгал в сторону от стен монастыря. Наконец он доскакал до какой-то глубокой ложбины и спрыгнул в нее. Впечатление было такое, словно земля поглотила его.
Мэт обернулся и обнаружил, что мать Дицеабо смотрит на него, подозрительно прищурившись. Сказала она, правда, всего лишь:
— Буду весьма признательна вам, если все мужчины немедленно пройдут в нашу гостиницу. — Она кивнула Химене. — Все дела мы обговорим с вами, миледи, а затем вы все передадите вашим спутникам.
— Конечно, — согласилась Химена, спешилась и махнула мужчинам рукой. — Ну, ступайте, ступайте же! Дайте цивилизованным людям поговорить!
Мэт первым направился к указанному настоятельницей зданию, по пути бормоча:
— А мужчины, выходит, не цивилизованные?
— На взгляд женщин — нет, сынок, — стараясь его утешить, проговорил Рамон. — И между прочим, в каком-то смысле они правы. Ты только подумай о том, какую бы жизнь вело большинство мужчин, дай им жизнь возможность беспрепятственно сделать выбор!
Мэт принялся обдумывать отцовские слова. Все, о чем аббатиса хотела переговорить с Хименой, она сделала быстро, и они вошли в гостиницу следом за мужчинами. В просторной комнате стоял простой деревянный стол, окруженный скамьями. Аббатиса самолично поставила на стол большой кувшин с легким пивом и деревянные кружки.
— Итак! — произнесла она. — Принц Гагерис мертв, принц Брион пал в бою, — повторила она то, о чем успела узнать от Химены. — А бедняжка королева заточена в золоченую клетку. Король ранен эльфийской стрелой и не может разговаривать ни с кем, кроме принца Джона! Так разве можно сомневаться в том, кто стоит за всем этим?
— Если так излагать события, то сомневаться не приходится, — кивнул Мэт. — Беда в том, что в королевстве творится еще много всякого-разного.
— Вот как? — Аббатиса устремила на него испытующий взгляд. — Что именно?
— Бароны и их прислужники утратили уважение к духовенству, — ответила вместо сына Химена. — Чем дальше мы уходили на север, тем сильнее убеждались в том, что священники не могут защитить свою паству от нападок господ.
— Вот оно что? — возмутилась аббатиса. — Что же, неужто они утратили всякие помыслы о Боге и добродетелях?
— Именно так, — подтвердил Мэт. — А все потому, что некий могущественный колдун придумал новый культ, внешне смутно напоминающий церемонии друидов, и теперь распространяет его по стране.
Аббатиса была явно потрясена не на шутку:
— Но как же такое возможно?
— Вот-вот, — кивнула Химена и переглянулась с мужем. — Как это возможно?
— Это возможно, потому что приспешники этого колдуна, мнимые друиды, уводят людей в лес, где устраивают пьяные оргии под видом священных ритуалов, — ответил Мэт, стараясь не встречаться взглядом с настоятельницей. — Эти оргии сопровождаются всеми страстями, которые только способно пробудить опьянение.
— Не может же быть, чтобы и... — Аббатиса не договорила и покачала головой. — Неужто вся страна могла пасть так низко?
— Если она падет еще ниже, между Бретанглией и Меровенсом заплещутся волны моря, — угрюмо заявил Мэт.
— А принц Джон в сговоре с этим мнимым друидом, — объяснил аббатисе сэр Оризан.
— Вот как?! — резко обернулась к рыцарю настоятельница. — Ну разве я не сказала, что все это — его рук дело!
На самом деле напрямую она этого не говорила.
— Думаю, принц Джон здесь скорее жертва, — задумчиво проговорил Мэт. — Он всего лишь еще один человек, одурманенный лживыми проповедями главного друида — проповедями, которые он разбрасывает по стране, словно сеятель — семена.
— И как же это ему удается? — потребовала ответа аббатиса.
— На него работают менестрели. Они повсюду распевают скабрезную песню, порочащую честное имя королевы. Там поется о том, что принц Брион — незаконнорожденный ребенок, — ответила Химена.
Мэт изумленно посмотрел на мать, но сразу понял, что дивиться нечему. Ведь он сам уже дважды слышал эту балладу, следовательно, могли ее услышать и его родители.
— Злобный лгун! — вскричала аббатиса. — Все знают, что она была образцом добродетели с тех пор, как вышла за Драстэна!
— С тех пор — да, — вступил в разговор Рамон. — Но похоже, некоторые испытывают сомнения относительно ее жизни до этого брака. Соответственно, возникают и сомнения относительно того, как она вела себя впоследствии.
— Сомнения могут возникнуть только у тех, кто сам грешен! Брион — вылитый отец, только чище душой! Если уж сомневаться в отцовстве Драстэна, так лучше взглянуть на Джона!
— Тс-с-с! Не так громко! — Мэт поднял голову и опасливо оглядел стропила.
— Да-да! — озабоченно проговорил Рамон. — Колдун разослал по всей стране воронов-шпионов.
Аббатиса прищурилась.
— Эти поедатели падали всегда были птицами, приносящими беду.
— А стоит воронам услышать, как кто-то дурно отзывается о принце Джоне, они каким-то образом докладывают об этом солдатам, — сказал Мэт. — Затем солдаты являются и арестовывают болтуна.
Долан поежился и этим привлек к себе внимание аббатисы.
— С тобой такое было? — спросила она. Долан кивнул.
— Бедняга! — покачала головой аббатиса. — Теперь ты хромаешь. Что еще сделали с тобой?
Вместо ответа Долан открыл рот и замычал. Аббатиса содрогнулась и отвела взгляд.
— Воистину страной владеет Зло! — воскликнула она и обернулась к Химене и Рамону. — Но почему вы пришли сюда, в орден Святой Урсулы?
— Вопрос резонный, — подхватил Мэт. — Я думал, что вы остались в Бордестанге для того, чтобы защищать королеву Алисанду и внуков.
— Война в Бретанглии заставила твою супругу посчитать, что угроза для Меровенса миновала — по крайней мере на время, — сказал Рамон. — Мы решили отправиться на север, чтобы побольше узнать о том, что здесь происходит.
Мэт вздохнул:
— И мой план оставить вас дома в безопасности благополучно рухнул.
Отец ответил ему лукавой усмешкой.
— И все-таки — почему вы пришли сюда?
Химена пожала плечами:
— Мы шли на север окольными путями, госпожа аббатиса, заходили в деревушки и небольшие городки, чтобы послушать, что говорят люди. Но за нами увязалась погоня — солдаты с жуткой собакой-ищейкой, и мы побежали от них, а мне что-то подсказало, что спастись можно именно здесь, в этой стороне.
— Вашей душе подсказала это святая, наша покровительница, — заключила аббатиса. — Видимо, вы истинно верующая женщина, иначе ваша душа не услышала бы голоса святой Урсулы. Но что вы такого сделали, чем привлекли к себе внимание этих солдат?
Химена и Рамон обменялись взглядами, и Химена ответила настоятельнице:
— Мы спасли одну деревенскую девушку от солдат, сумели протянуть время и дали возможность тамошнему священнику подоспеть и прогнать солдат. Потом мы помогли одному ювелиру, у которого его барон намеревался отобрать последние унции золота, а потом исцелили от ран священника, который пытался защитить этого ювелира и был избит солдатами.
— Понятно, — кивнула аббатиса. Она явно была потрясена рассказами Химены. — Но как этот барон осмелился поднять руку на священнослужителя!
— Он заявил, что перешел в другую веру — стал последователем учения мнимых друидов и стал поклоняться их богам, — отвечал Рамон. — Поэтому, сказал он, ему больше незачем бояться церкви.
— Все зашло намного дальше, чем я думала! — воскликнула мать Дицеабо. — Но как же так могло выйти, что в стране бесчинствует зло, а я ничего об этом не знала? Ведь мы оказываем гостеприимство странникам, и их тут бывает много!
— Все это произошло всего за несколько недель, — объяснила ей Химена.
— Если так, то все ловко задумано! Быть может, в конце концов, это и не принца Джона происки. — Она обернулась к Мэту. — Ну а вы как привлекли к себе внимание погони?
— Думаю, за нами они прежде всего погнались из-за того, что мы спасли одного священника от нападок мнимого друида, — ответил Мэт. — Затем я помешал ритуалу, который этот друид предназначил для завлекания новых людей в свою секту, и довел его до храма, по пути обороняясь от злого колдовства. В храме этот раскаявшийся грешник исповедовался. Он и теперь находится в церкви — надеюсь.
Аббатиса на миг задержала на Мэте взгляд.
— Да, пожалуй, за это вас могли преследовать. Но почему вы отправились в наш монастырь?
— Нас послал сюда тот священник, которого я спас от мнимого друида. Я спросил у него, как бороться с этой ересью, и он посоветовал мне спросить об этом у вас.
Аббатиса широко открыла глаза и смущенно отвела взгляд.
— У меня? Да что же я знаю о сражениях и борьбе? Я знаю только молитвы, посты да как управлять орденом, но что от этого толку в борьбе с ложью, суть которой непонятна даже многим из тех, кто ее сеет?
Мэт склонил голову, сжал кулаки. Надежда была готова покинуть его. Сэр Оризан устремил на него полный опасения взгляд.
А вот Химене доводилось и прежде видеть сына в таком настроении. Она лишь на миг задержала взгляд на отчаявшемся Мэте и посмотрела на аббатису.
— А нет ли у вас каких-либо историй о том, чтобы святые воевали с настоящими друидами?
— Есть, — медленно отозвалась аббатиса. — Но тем святым доводилось видеть, как народ страдает от непрерывных войн, которые, по мнению друидов, ублажали их богов. Поэтому святые объясняли людям, что их желание обрести мир на самом деле есть желание обрести истинного Бога. Есть ли у народа и теперь такое желание?
— Он просыпается, — сказала Химена. — Иначе нам уже некого было бы спасать.
— Верно, — задумчиво посмотрела на нее настоятельница. — Вы мне поведали все о том, что с вами случилось по пути на север, или было что-то еще?
Химена нахмурилась, вспоминая.
— Я слышала разговоры женщин, которые высказывали опасения за судьбу принцессы Розамунды, которая была заключена под стражу неподалеку от королевского замка Вудсток, но таинственным образом исчезла.
— Их можно понять!
— Еще они жалели королеву, которая вела с королем войну за право ее сына Бриона стать наследником престола, и теперь за все свои страдания получила плен...
— Об этом я слышала.
— А еще поговаривают, будто бы принц Брион на самом деле не погиб, что он погружен в колдовской сон и теперь лежит, как и король Артур, в Гластонберийском соборе.
— На это можно надеяться, — поспешно проговорила аббатиса. — Но я не стала бы далее распространять этот слух, пока не подтвердится, что это правда.
— Тогда нам следует отправиться в Гластонбери и посмотреть, так это или нет.
— Нет, не в Гластонбери. — Аббатиса наконец села за стол вместе с гостями и устремила взгляд в пространство, как будто взгляд ее был способен проникнуть сквозь стены и пролететь весь путь до священного города. — Тут есть нечто от нежелания крестьян терять веру в то, что принц жив. Гластонбери по праву считается неприступной святыней, способной выдержать борьбу с любой ересью. К тому же Гластонбери расположен достаточно близко для того, чтобы крестьянам было легко поверить в этот слух.
— Ну а вам как кажется? Гластонбери недостаточно укреплен для того, чтобы там могло лежать тело принца Бриона? — спросил Мэт. Он оживился — хотя бы из-за того, что аббатиса почему-то отнеслась к слуху насчет принца Бриона всерьез.
— Достаточно ли Гластонбери свят для того, чтобы продержаться в борьбе с этой богохульной ложью и колдуном, про которого вы говорили? О да, вполне достаточно, но никакая святость не спасет ни единый храм против орды богохульствующих рыцарей, рвущихся к богатству и славе. Если бы они ворвались в собор и обнаружили там спящего принца, они могли окончательно разделаться с ним, и горстка монахов никак не могла бы им в этом препятствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57