— Да, Гомер?— Вы знаете, где эти деньги?Секунды три я молча смотрел ему прямо в глаза. А когда заговорил, голос звучал убедительно и твердо, и он сразу понял, что я не лгу.— Нет, — ответил я.— Тогда зачем вы здесь? — В самом тоне крылось разочарование.И снова я ответил ему чистую правду:— Мне только казалось, что я знаю, где искать.— В пещере, что находится на территории владений Лоренцо Понти, вот уже в течение тридцати лет выращивают грибы, — сказал Ватсон.Я почувствовал, как Вельда прикоснулась под столом к моему колену. Его слова удивили нас обоих.— Откуда вы знаете?— Да оттуда, что эта территория периодически инспектируется. И тут у него вроде бы законный и процветающий бизнес. И наше налоговое управление обычно держит подобные объекты под наблюдением. Нет ничего такого, чего бы мы не знали об этом месте.— Большая?Он выдавил улыбку и ответил:— Сама пещера шестидесяти футов в ширину и двадцать — в высоту. Заходит в гору на глубину примерно в тысячу футов. В данный момент там как раз поспел очень обильный урожай. В этой пещере вполне можно было бы спрятать много миллиардов долларов, но уверяю: ничего там нет, кроме этих самых грибов. Естественно, съедобных.— Ну а как встречают на этой ферме представителей закона?— Мы предварительно извещаем их о прибытии. И они впускают совершенно спокойно. И это практикуется вот уже много лет.Мы с Вельдой переглянулись. Во взглядах наших не читалось никакого отчаяния, мы просто сказали друг другу без слов: «Вон оно, значит, как...» И Гомер Ватсон понял нас правильно.— Вы уж не сердитесь, что обманул ваши ожидания, мистер Хаммер. Я бы предпочел, чтоб вы знали. И сами поделились со мной. Хотя, честно говоря, я предполагал, что нечто подобное произойдет. Очень маловероятно, чтоб такой человек, как Дули, мог быть замешан в истории, связанной с исчезновением столь огромной суммы.— Пожалуй, нет, — согласился я.— Ну а теперь что собираетесь делать, если не секрет? — спросил он.— Навестить дона, Гомер.— Это еще зачем?— Да затем, что я ищу убийцу, а вовсе не клад.Гомер Ватсон поднялся и взял счет, лежавший на краешке стола. Я не возражал. Пусть платит в качестве возмещения хотя бы толики налогов, которые сдирает с нас его контора.Он ушел, и Вельда сказала:— Этот твой визит к Понти...— Я же говорил, пойду один, котенок. А ты останешься и будешь сидеть у телефона. Постараюсь звонить тебе каждые десять минут.— Хорошо. Тогда буду ждать в номере.— Вот и прекрасно. А когда буду выходить, дам тебе знать. Выждешь тридцать минут. И если я не появлюсь, звони в полицию, но федеральную. Никаких местных участков, только в федеральное управление. Потом позвонишь Пату и скажешь, пусть он приготовится устроить со своими ребятами настоящий погром в имении Понти.— Думаешь, дела могут обернуться так скверно?— Все, что угодно, может обернуться скверно, когда речь идет о миллиардах.— Майк...— Что?— А пушка при тебе?— Нет. Я просто блефовал в присутствии несчастного Гомера.— С Понти не поблефуешь, Майк.— Знаю. Но они все равно будут обыскивать, так что брать пушку не имеет смысла. * * * Я оставил фары включенными и надавил на клаксон. И гудел, и гудел — до тех пор, пока из открытого бокового окошка не показался дробовик и оба его ствола не нацелились мне в голову.— Какого хрена ты тут расшумелся? — вопросил мужской голос с явно выраженным городским акцентом.— Хочу видеть дона, только и всего, — ответил я тем же повелительным тоном, что заставило парня призадуматься. И сразу стало ясно, что мыслительный процесс — не по его части.— Он никого не принимает!— Меня примет, приятель. И если ты немедленно не доложишь ему о том, что я здесь, хвост оторву, понял?На сей раз он действительно растерялся.— А кто ты такой?— Хаммер. Майк Хаммер. Теперь ступай к дону и доложи, что я здесь.Но он вовсе не собирался идти к дону. А вместо этого стал звать какого-то Сэмми и, когда тот подошел сказал:— Этот козел хочет видеть дона. Что с ним делать, а?Сэмми выглянул в окошко, задумался на секунду-другую, потом бросил напарнику:— А ты знаешь, кто он, этот чокнутый?— Говорит, что Хаммер.— Да, хренов частный сыщик. Тот самый, что прихлопнул Эйзи Понти в доках.— А дон это знает?— Ну, ясное дело, знает. — Сэмми полез в карман, достал «уоки-токи», надавил на кнопку и сообщил кому-то, что здесь происходит. Прошла добрая минута, прежде чем чей-то другой голос, тоже с городским акцентом, распорядился, чтоб меня пропустили. Сэмми сказал:— Проезжай, только медленно. Фары не выключать, делать то, что тебе говорят.Ствол дробовика, нацеленный мне в голову, нехотя отодвинулся в сторону, и, когда парочка расступилась, я нажал на переключатель скоростей и двинулся по дорожке. В лицо мне то и дело ударяли снопы света от фонарей. Наконец я достиг последнего поворота, и показался дом — ярко освещенный. Откуда-то из темноты, сзади, вынырнули мужчины и сопровождали машину до самых дверей. Еще четверо дежурили у входа с пистолетами наготове. При других обстоятельствах я был бы польщен, видя, какой почетный прием оказан, какие собраны силы, чтобы достойно и во всеоружии встретить меня, но теперь... теперь все карты были на руках у них. И мне предстояло играть, сохраняя полнейшее самообладание и спокойствие.Я выключил мотор, вынул ключ зажигания, сунул его в карман и вышел. Первый обыск носил весьма поверхностный характер и позволил убедиться, что оружия крупного калибра при мне нет. Второй проводился куда тщательнее — они искали нож или спрятанное где-нибудь в самом укромном месте лезвие бритвы. Наконец, убедившись, что я чист, они знаком дали понять, что я могу пройти к двери. Позвонили, и она отворилась. На пороге стоял Паттерсон с небольшим автоматом в руках и подлой улыбкой на физиономии. И если бы не появившийся в этот момент дон, еще неизвестно, чем бы все кончилось. Но Понти появился и сказал:— Входите, Хаммер.В комнате мы были одни, но за ее дверями наверняка дежурила целая армия. И в дверях наверняка имелись потайные глазки, позволяющие следить за каждым моим движением.— Желаете выпить? — предложил Понти.Пить здесь мне не больно-то хотелось, но из вежливости я ответил:— Спасибо, то же, что и вы, дон Понти.Дон Понти приготовил два высоких бокала, налил виски «Кэнэдиен клаб», добавил имбирного эля, несколько кубиков льда, протянул мне один бокал и предложил присесть. Все это напоминало милую встречу двух старых друзей, но оба мы чувствовали, как растет напряжение, что обстановка накалена до предела. И оба прекрасно понимали, чем все это может кончиться. Я спросил у дона разрешения воспользоваться телефоном. Он молча кивнул, и я тут же схватил трубку. Набрал номер Вельды, продиктовал ей номер телефона, с которого звоню, и повесил трубку.— Она будет звонить, — сказал Понти.— Каждые десять минут.— Вообще мне это нравится. Но не считаю, что столь уж необходимо.Я пожал плечами и отпил глоток из бокала.— К чему рисковать?— Знаете, такой человек, как вы, очень пригодился бы в семье, — заметил он.— Вы уж извините, дон Понти, но больно беспокойная у вас работа.— Вы приехали сюда один...— Разве?Слово это ему явно не понравилось, и он нахмурился. Но когда я усмехнулся, озабоченная морщинка исчезла и он ответил улыбкой.— По всем правилам я бы должен был убить вас, Майк... Хотя бы за то, что вы убили моего сына, пусть даже Эйзи был далеко не подарок. Я верю, что вы действительно хотели предупредить меня об измене, там, в доках, но я уже был готов к такому повороту событий. Вы что же, вообразили, что я стану делать из себя мишень, сойдя с корабля ночью на темном причале? Вы считаете, что, если босс уезжает, все остается по-прежнему, да? Что кто-то на время занимает его место, а потом, по возвращении, дон снова спокойно занимает его по праву?..— Я высоко оцениваю предпринятые вами меры предосторожности, — коротко ответил я.— И, разумеется, вы вообразили, что я никак не могу убить вас до тех пор, пока не буду знать, где деньги?..— А помните старые добрые времена, дон Понти? Вы запросто могли схватить какого-нибудь парня, и вырвать у него ногти, и отрезать ступни... только ради того, чтоб он заговорил. И уж, конечно, он тут же начинал говорить. Вы считаете, что и со мной можно так?Понти фыркнул и принялся за виски.— Нет. С вами... это не тот случай, Майк. Заговорить-то вы, конечно, заговорите. Но вся штука в том, что вам нечего сказать. Во всяком случае, из того, что меня интересует.Я смотрел на него поверх бокала.— Дули успел сказать вам кое-что, Майк. Но далеко не все. И вы еще не вычислили. Я прав?— Правы.— Тогда к чему было приходить сюда?— Найти человека, который распорядился убрать Дули.— И с чего вы так всполошились? Кем он был, этот ваш Дули? Никем. Полный ноль! Он даже не был рядовым членом мафии. И теперь мертв, что тут поделать... — Секунду он молча смотрел в потолок, потом добавил: — Лично я должен был бы возненавидеть его. Я допустил ошибку. Именно потому, что он не был одним из нас, я ему доверял. И деньги его, похоже, ничуть не интересовали. Я много раз показывал и объяснял, как можно сколотить состояние, но ему было плевать. Именно поэтому я и проникся к нему доверием. И главы других семейств разделяли мое мнение.— Так вы собирались спрятать деньги здесь, в пещере?— Да, такова была изначальная идея. Они должны были храниться во втором, дальнем ее отсеке, который отделялся бы стеной и вход куда был бы замаскирован. Ну и, естественно, туда бы вел потайной ход из дома.— И потому вы устроили там ферму по разведению грибов? Чтоб отвести подозрения, да?— Смотрю, вы хорошо выполнили домашнее задание, мистер Хаммер.Черт, если б не Гомер, я бы никогда об этом не узнал. Слава Богу, что хоть теперь не надо самому осматривать это место. Понти не лгал, но и с крючка меня снимать не спешил. Я взглянул на часы, снял трубку и снова позвонил Вельде. Сказал ей, что все пока в порядке, и повесил трубку.— Ну а что касается Дули... Скажите, дон Понти, он делал нечто такое, что могло бы возбудить у вас подозрения?Тут Понти, похоже, растерялся и немного погрустнел. Вся присущая резкость и жесткость словно испарились куда-то, и на смену им явилась настороженность, выработанная за долгие годы ожидания следующего хода, который может сделать противник. Нет, окончательно он эти качества не утратил, но ситуация заставляла смотреть на вещи по-другому. К тому же он был уже далеко не молод. Уж восемьдесят-то ему точно стукнуло, и он являлся последним представителем старого поколения, который должен был передать свои дела и знания потомкам того же рода.— Следовало бы помнить, что доверять никому нельзя, — сказал он. — Теперь такие времена, что ни о каких друзьях не может быть и речи.— Особенно когда занимаешься таким делом, как ваше...— Но почему, почему он пошел на это? Ему следовало бы понимать, к чему это приведет.— Понти, — сказал ему я. — Лично вам Дули ничего плохого не сделал. Он даже ваших денег не крал. Просто изъял из обращения и спрятал там, где никто не может найти. Его просто тошнило от того, что происходит вокруг, в мире. Он сражался на войне, чтобы спасти этот мир, потом вдруг увидел, что все напрасно, все псу под хвост и что всему этому безобразию способствует разного рода жулье. Своим поступком он собирался крикнуть об этом на весь мир, но никто бы его не услышал. И теперь его протест похоронен вместе с деньгами.Пока я говорил это, лицо его затвердело и снова обрело жесткое выражение.— Слишком большие деньги, чтоб один человек мог долго их прятать. Вам это известно или нет?— Да, известно.— И далеко не всякое здание можно превратить в безопасный склад для хранения, так или нет?— Ну и?..— Пещера — идеальное решение. Все бы сработало. — Плотно сжатые его губы снова раздвинулись в улыбке. — Я так понимаю, вы со своей секретаршей уже успели проверить склад Гарриса, да?— Что ж, у вас прекрасно отлажена система слежки.— Ну и каков же результат?— Там пусто, какой же еще... Замечательный склад для бутлегера. Даже летучих мышей нет. А кстати, как вы боретесь с этими тварями на грибной ферме?— Ну, во-первых, они не выносят шума. Потом, еще существует цианид, им обрабатывают гнезда.Беседа явно зашла в тупик. А потому я резко сменил тему и спросил Понти:— А как вы сами собирались удрать с такими огромными деньгами?Он выразительно пожал плечами.— Когда производился трансфер, я в этом не участвовал. И, возможно, именно потому ни разу не сидел за решеткой. Знаете, и теперь не собираюсь. И если б Дули не обвел меня вокруг пальца, то была бы кража века. — Он поднял на меня глаза, в них светилось любопытство: — А вы когда-нибудь задумывались над тем, почему власти ни разу не пытались меня депортировать?Я не ответил.— Я гражданин этой страны. Родился здесь, в тот день, когда моя мать, приплывшая из Сицилии, сошла с корабля. Я лежал на столе в Эллис Айленде,* завернутый в какое-то тряпье. Врач, осматривавший всех иммигрантов, выдал мне свидетельство о рождении. А потому депортировать меня никак нельзя. * Остров близ Нью-Йорка, в 1892 — 1943 гг. — главный центр по приему иммигрантов в США, до 1954 г. — карантинный лагерь. — А ведь это скверно, Лоренцо. Депортация могла бы спасти вам жизнь.— Думаю, любой, кто мог называться моим врагом, давно уже мертв. А новые доны... э-э... они прислушиваются к моим рекомендациям. Похоже, им не хватает опыта. И, думаю, вам прекрасно известно... бизнес идет своим обычным чередом. Идет в ногу со временем, развивается и растет.У меня даже мурашки по коже пробежали — от того спокойного тона, каким он произнес эти слова.— Но когда вдруг пропадает столь громадная сумма... неужели это вас ничуть не волнует?Он снова выразительно пожал плечами. В этом жесте почти читался ответ.— Это потеря. Большая потеря. И полностью возместить ее, разумеется, невозможно. Но хотя бы частично — вполне.— С чего это вы взяли?Он ответил:— А вы никогда не задумывались о том, что сейчас творится в мире, мистер Хаммер? Посмотрите: что ни город, то море насилия, почти каждая страна на грани войны. Люди настолько озабочены разного рода проблемами и неприятностями, что будут рады любому средству, лишь бы отвлечься от отчаяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30