- Рот Клэр сурово сжался, когда она
созерцала извивающуюся фигуру. - Ох, не смотрите так возмущенно! Когда они
приковали меня в этой его темнице, с клеткой, костями и всем прочим, они
смеялись, эти Волки. А потом они унесли лампу. Так что у меня было
несколько часов, чтобы поразмышлять о том, какого рода забавы он любит.
- Держу пари, что так оно и было, - сочувственно произнес Джип. - Но
с этим покончено. И, судя по его виду, с ним тоже.
И однако он снова ошибся. Сотрясаясь в последних судорогах горячки.
Дон Педро пронзительно вскрикнул и сел, хватаясь за рану на голове, его
пальцы скребли в агонии, разрывая, как когти, саму плоть. Пока неожиданно
она не лопнула, потом соскользнула и опала, бледное лицо обвисло, как
мятая тряпка...
Крови не было. Под плотью не обнажилась белая кость. Черепа тоже не
было. И вообще не было ничего, кроме силуэта, формы, оболочки той самой
твердой черноты, что лежала за его глазами, и эта чернота сияла в свете
костра костра, как самый черный из опалов.
Несколько Волков, караибов и других почитателей культа, кто еще не
был повержен и не убежал с поля, бросили на нее единственный взгляд. А
потом, издав хором страшный воющий крик, повернулись и бросились бежать,
спотыкаясь о камни, налетая на деревья, топча друг друга в последнем
паническом бегстве, когда рука, державшая их, опустилась и они увидели
тайный источник ее силы. Я увидел единственного аколита, оставшегося из
десятков, бывших там - высокого мулата, который пятился, вцепившись
пальцами в свое засыпанное золой одеяние. А потом он прижал руки к глазам
и с криком бросился во все еще пылавший костер. Плоть полностью
соскользнула с фигуры, которая, шатаясь, выпрямилась передо мной,
сбрасывая лохмотья, а потом упала вместе с остатками платья.
Но там, где она только что была, встало нечто. Странная штука -
скелетообразный сияющий силуэт, черный на фоне прыгающего огня -
глянцевитый хитиновый щиток жука, трясущаяся, с тонкими, как у насекомого,
конечностями, пародия на человека. Она стояла, слегка покачиваясь, - на
голову выше меня, гораздо выше Дона Педро. Она действительно вытягивала и
распрямляла свои искривленные паукообразные конечности, словно они слишком
долго находились в согнутом положении, словно ей надо было накачать в них
кровь после того, как прорвалась оболочка куколки в новом рождении. И как
новорожденный, фигура качала из стороны в сторону ониксовым черепом,
заменявшим ей голову, и издавала неуверенные чирикающие звуки, как будто
робко и тревожно оглядывала то, что могло оказаться враждебным миром.
Фигура выглядела гротескной, ужасной, противной, однако ни в коем
случае не угрожающей. Вид у нее был почти жалобный, когда я стал кружить
вокруг нее с мечом наготове, схватив с алтаря горящую головню. Я
приблизился, и она, защищаясь, согнула руки, запищала, заверещала и
попятилась широкими неуверенными шагами. Оно выглядело таким несчастным,
это страшилище, лишенное всех своих атрибутов, что мне стало почти весело.
Я не смог удержаться. Я расхохотался громким, сочным смехом, от всей души,
смехом, который прозвучал в воздухе, как гром над головой. Рядом я
услышал, как расхохоталась Молл, так же, как смеялась тогда в замке. Ее
высокий чистый смех смешался с моим, и Вдвоем мы потрясли небеса, словно с
покрытого тучами Олимпа раздался смех богов.
Джип смеялся; я видел это, хотя и не слышал его. Клэр, пошатываясь,
подошла к нам, осторожно выбирая дорогу по каменистой земле, и беспомощно
повисла на наших плечах, согнувшись пополам от смеха. Пирс бросил
окровавленный топор и гоготал до тех пор, пока его физиономия не
побагровела, а с ним и все оставшиеся в живых члены команды - они
насмешничали, показывали пальцами, гримасничали и делали грубые жесты в
сторону дрожащей фигуры, прыгавшей перед нами то на одной ноге, то на
другой. Хэндз-оружейник хихикал, показывал пальцем и плевался, и даже Ле
Стриж, стоявший сложив руки на своем грязном пальто, улыбнулся ледяной
улыбкой и фыркнул. Наконец, не ради того, чтобы напасть, а просто чтобы
прогнать страшилище, я поднял головню и бросил в него. Она отскочила от
черного черепа, издав всего лишь музыкальный звон, не причинив никакого
вреда; но темная фигура в панике пронзительно заверещала и, развернувшись,
помчалась прочь в темноту огромными прыжками длинных ног; она тут же
совершенно растворилась в ночи, в моросящем дожде.
Наш смех преследовал ее, но в конце концов замер. Великое молчание
воцарилось над этим полем с его ужасным урожаем сожженных тел,
разбросанных повсюду, тлевших и начинавших дымиться, как только их касался
мягкий дождь. Я медленно заткнул меч за пояс. Пнул ногой лежавшие вокруг
бутылки с ромом, но большинство из них были разбиты или пролились. Джип
поднял одну полную и даже неоткупоренную и протянул мне. Я посмотрел на
молчаливые барабаны, лежавшие в развороченном туннеле, перевернутые и
разбитые, с изрезанными расписными шкурами, и когда я направился к ним, я
запутался в одеянии ярко-красного цвета, порванном и брошенном. Я поднял
его, обернул вокруг плеча и завязал вокруг талии наподобие пояса. Рядом с
барабанами я поднял ОГАН - железный гонг и молоток, которым в него били.
Ударил однажды, просто ради эксперимента, выбивая более спокойный, веселый
ритм, чем тот, что играли на нем прежде, а потом на минуту прервался,
поднес к губам бутылку с ромом, вытащил зубами пробку и выплюнул ее на
алтарь. Сделал огромный глоток и почувствовал, как сладкий ароматный огонь
полился по моему горлу. Затем я сделал глубокий вдох и снова стал выбивать
тот же ритм - и стал плясать, поднимая ноги. Танец воина, одновременно
радостный и суровый, благородный танец. Я щелкнул пальцами, и гром выбил
гулкий медленный раскат. Я повернулся к Молл, взял ее за руку, и она стала
плясать со мной, и мы вместе закружились под стук дождя. Джип танцевал с
Клэр, женщины и мужчины из экипажа - в одном качающемся ряду, и наши глаза
смеялись, встречаясь друг с другом, в буйной радости освобождения. Во мне
поднялась всеохватывающая радость, такое богатство чувств, какого я прежде
никогда не испытывал. В этот час моего триумфа мир - даже более широкий
мир, Спираль и все миры внутри ее - показался слишком маленьким для моих
объятий, для огромной бесконечной любви, которую я мог дать. И пока гром и
железо играли, мы медленно уплывали от этого места пустоты и разрушения к
краю леса.
Штормовой ветер расшевелили зеленые листья, и они поплыли над нами,
как знамена, и когда мы проходили под их сенью, я оглянулся - всего один
раз - и, исполненный закованной в железо уверенности, выкрикнул приказ.
Раньше, чем замерло первое эхо, вниз ударил голубой палец молнии - ударил
раз, другой, третий в суровом ритме танца. Алтарь разлетелся на куски,
белые камни упали, голая корона холма была очищена словно взрывом. Все еще
танцуя и держа за руку Молл - она держала за руку Джипа, тот - Клэр, а
Клэр сжимала руку Пирса - мы удалились, не прерывая танца, вниз в
темнеющие джунгли, по направлению к морю.
Как долго мы танцевали под бой железа и треск в небесах - об этом я
не имею ни малейшего понятия. Возможно, всю дорогу до берега, ибо когда
первый серый вестник рассвета коснулся меня, я проснулся именно на песке -
я лежал, положив голову на руки. Сначала я решил, что, должно быть,
накануне я ел песок, поскольку казалось, что у меня весь рот забит им,
тело придавлено к земле тяжелым весом, а в желудке - свинец. Я мог всего
лишь пошевелиться, хотя и слышал рядом с собой голоса. Это
разглагольствовал Стриж, как всегда, сардонически:
- Ты что, не узнал эту штуку? Ты меня удивляешь. Я его сразу узнал, и
если бы даже не был уверен, достаточно было вспомнить стражей замка -
фигуры в пальто и шляпах, зомби, крыс. Это был Барон Суббота, страж
подземного мира, бог кладбищ - персонификация смерти. Это и был тот ЛОА,
союзом с которым так гордился Дон-Педро.
- Похоже на то, - пробормотал Джип. - Один своей злобой под стать
другому...
- Отнюдь! - сказал Ле Стриж своим обычным презрительным тоном. -
Суббота не злой, у него есть свое почетное место среди Невидимых, он имеет
большое значение для естественного порядка вещей. А то, что он стремится
расширить свои владения, свое царство, так это вполне естественно для
него, какие бы средства ни давало ему для этого малоумное человечество -
убийство, голод, войну. Зло в этом союзе было не от него, он бы его не
понял. Ты видел в нем что-нибудь подобное, когда он открылся нам? В их
союзе все зло шло от Дона Педро, и только его злобная натура в конечном
счете вывела его за обычные рамки. Что бы там еще ни было в этом человеке,
Суббота давно уже поглотил это. Поэтому, когда чары исчезли, там
оставалась только одна Смерть, в чистом виде. А мы были хорошо
подготовлены, именно тогда, чтобы посмеяться над страхом Его.
С тихим стоном я ухитрился перевернуться. Казалось, моя голова полна
черных камней. Сквозь слипающиеся веки я увидел склонившуюся надо мной
Клэр, а позади нее - Джипа:
- Как ты себя чувствуешь? - мягко спросила Клэр, проводя прохладной
рукой по моему лбу.
- Ужасно... - прохрипел я. - Во рту как в доках во время отлива.
Похоже на самое безобразное похмелье, какое у меня сроду было - и даже
хуже, гораздо хуже...
- Да, в общем-то, ничего удивительного, - мягко усмехнулся Джип. -
Ты, наверное, не знаешь, но тебе повезло, что ты не проснулся малость
мертвым. Вчера вечером ты выхлестал не меньше пяти кварт первоклассного
пойла в течение получаса.
- Да, - прокаркал я, чувствуя, как в горле у меня поднимается
кислота. - Я помню. Но большая часть досталась кое-кому другому. Это был
не совсем я...
- Ты помнишь? - пролаял Ле Стриж, отталкивая остальных и поднимая
меня за алый пояс, который все еще был на мне. - ТЫ ПОМНИШЬ?! - пролаял он
мне в лицо. - Но это неслыханно. Ты не можешь помнить!
- Значит, могу, - пробормотал я, отбрасывая его от себя так резко,
что он тяжело плюхнулся в песок. - Я все помню, так что отстань от меня. И
без обид.
Я нетвердо поднялся на ноги. Дыхание Ле Стрижа довершило то, что
начала кислота. Море было ближе, чем кусты, так что я, шатаясь, подошел к
краю воды и стал выбрасывать содержимое моего желудка в прилив. После
этого я тяжело осел на песок, чувствуя себя значительно лучше, только
слабее, лишь наполовину осознавая, что Ле Стриж все еще что-то лопочет за
моей спиной.
- Но это... это же невозможно! Тот, в кого вселяется ЛОА,
всего-навсего простейший инструмент - судно, транспортное средство для
Невидимого. После такой одержимости... такого полного подавления
собственной личности... сознание не может вспомнить ничего из того, что
было, когда им владел ЛОА.
- Да что ты? - скептически возразил Джип. - И тем не менее ты слышал,
как я с ним разговаривал как раз после того, как разразилась вся эта
заваруха, разве нет? Послушай, там был Стив и никто другой - во всяком
случае, я никого больше не видел. А как же насчет Дона П.? Ты же сам
говорил, там было что-то вроде равного партнерства.
- Действительно - но там не было просто одержимости. ТО было больше
похоже на сознательный союз, союз такого рода, который возможен только с
личностью очень большого потенциала. Но не с такой пустой и самой обычной
тенью человека, как этот мальчик... - Резкий, скрипучий голос вдруг
оборвался. Я вдруг почувствовал взгляд острых глаз на затылке, ощутил, что
меня изучают с новым подозрительным вниманием.
Я не стал оборачиваться. Мне было, в общем, все равно. Пустым, тенью
- именно так я себя ощущал, выброшенной одеждой, забытой на земле. Я
подумал о том, как отпала плоть Дона Педро, и содрогнулся; я себя
чувствовал не намного лучше. Дело было не только в похмелье, все было
хуже, гораздо хуже. Дело было в воспоминании о неожиданном ощущении
полноты - полноты, где буйная радость жизни переливалась через край. Мне
дали возможность мельком взглянуть, попробовать того, чего мне не хватало
больше всего, а потом все это исчерпалось в битве, не считая тех последних
минут. У меня не было никаких шансов начать думать о чем-нибудь другом. Я
отведал полноты, и ее выхватили у меня изо рта.
Но потом Клэр, державшаяся в стороне, пока меня рвало, подошла и
успокаивающим жестом положила мне руку на плечо, и это вовсе не было
неприятно. И всего через минуту раздался жизнерадостный зов Пирса:
- Эй, вы там, мои благородные лорды и леди! Лодки стоят наготове, и
ветер с земли. Поспешим-ка на борт, чтобы покинуть это населенное демонами
место с первыми лучами рассвета!
Это подстегнуло нас. Мы с трудом поднялись на ноги и, слегка
пошатываясь, направились туда, где в ожидании у лодок стояли Молл с
капитаном. Там, отражаясь в зеркальной воде, стояли на якоре два корабля,
точно так, как мы их оставили, однако теперь никакие зловещие силуэты не
свисали с рей.
- Да, мы побывали на борту, - сказала Молл, проследив за моим
взглядом. - Пока ты спал. Убедились в том, что все безопасно. Хотя, по
правде говоря, почти ничего не тронуто - необычно для Волков. По-видимому,
их держали на самом коротком поводке.
- Это верно, - согласился я, думая о том, что ничего не стащили и из
нашего офиса.
Молл озорно улыбнулась:
- Даже твое золото так и осталось в твоей каюте, - прибавила она, и
оставшиеся в живых члены команды издали ликующий вопль. Я посмотрел на
них, подумал о том, скольким они рисковали, и о тех долгих существованиях,
что нашли свой конец в этой погоне, затем взглянул на Клэр и подумал, как
мало на самом деле стоило это золото, даже при том, что я пообещал
увеличить награду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56