– Спасибо. – С растерянной улыбкой и немного нервничая, Вандорен стащил с головы наушники. – Да, лейтенант, чем я могу вам помочь?– Джереми Вандорен?– Ага. – Взгляд его карих глаз скользнул за спину Евы, обнаружил там сержанта Пибоди и вернулся обратно. – У меня какие-то проблемы?– А вы разве совершили что-нибудь незаконное, мистер Вандорен? – ответила Ева вопросом на вопрос.– Насколько я помню, нет. – Джереми попытался улыбнуться, но это вышло у него плохо – в движение пришел лишь угол рта. – Если, конечно, не считать то пирожное, которое я стянул с лотка, когда мне было восемь лет. Оно вернулось за мною из прошлого?– Скажите, вы знаете Марианну Хоули?– Марианну? Разумеется. Только не говорите, что Мэри решила предъявить мне иск за то самое пирожное! – Внезапно в мозгу Джереми пронеслась какая-то догадка, и улыбку словно стерли с его губ. – В чем дело? – тревожно спросил он. – Что-нибудь случилось? Что с ней?Джереми вскочил со стула и принялся озираться поверх перегородок, разделявших закутки, в которых сидели такие же, как он, брокеры. Он словно пытался отыскать взглядом Марианну.– Мистер Вандорен, мне очень жаль… – Еве никогда не удавалось отыскать подходящие слова, когда приходилось сообщать такие новости родным и близким погибших. – Мисс Хоули мертва.– Нет! Не может быть! Нет! – Он уставился на Еву невидящим взглядом. – Это невозможно! Ведь я говорил с ней только вчера вечером… Мы договорились поужинать сегодня в семь. С ней все в порядке. Это какая-то ошибка!– К сожалению, это не ошибка. Мне очень жаль, – повторила Ева, пристально глядя в его остановившиеся глаза. – Прошлой ночью Марианна Хоули была убита в своей квартире.– Марианна? Убита?! – Вандорен ошеломленно помотал головой, словно эти два слова были иностранными, и он не понимал их смысл. – Этого не может быть. Это просто невозможно. – Он развернулся вокруг своей оси и схватился за телефон. – Сейчас я ей позвоню. Она должна быть на работе.– Мистер Вандорен. – Ева решительно положила руку на плечо Джереми и заставила его сесть на стул. Для нее здесь стула не было, поэтому она просто присела на край стола, чтобы их лица были хотя бы приблизительно на одном уровне. – Ее опознали по отпечаткам пальцев и анализу ДНК. Если ваше самочувствие позволяет, мне бы хотелось, чтобы вы проехали со мной и опознали убитую.– Опознать… – Он снова вскочил со стула, да так резко, что задел еще не зажившее плечо Евы, заставив ее вскрикнуть от боли. – Да, я еду с вами! Правильно, черт возьми! Я еду, потому что это явно не она. Это – не Марианна!
Ни один морг в мире никогда не был веселым местом. В этом же какой-то шутник – то ли просто дурак, то ли утонченный любитель черного юмора – подвесил к потолку зеленые и красные воздушные шарики, а дверные проемы украсил золотистыми гирляндами. Эти жалкие рождественские украшения выглядели здесь столь же нелепо, как пошлый анекдот над гробом с покойником.Как множество раз до этого, Ева стояла возле смотрового окна. И как множество раз до этого, испытывала острую жалость к человеку, стоявшему рядом с ней. Марианна Хоули лежала там, за окошком. Она была до подбородка прикрыта белой простыней – это делалось специально, чтобы не добивать и без того истерзанных горем близких. Они не должны были видеть огромного, сделанного патологоанатомом разреза в форме буквы Y, который шел от груди до паха каждого тела и был зашит наспех, через край. Их следовало уберечь от вида фиолетовой печати на ступне трупа, где значился его порядковый номер и имя.– Нет… – Вандорен беспомощным жестом поднял руки и положил их на смотровое окошко. – Нет, нет, нет, это не может быть правдой! Марианна…Ева мягко положила ладонь ему на предплечье. Джереми дрожал всем телом, его руки на стекле сжались в кулаки, и он стучал ими по оконцу – слабо и нечасто.– Если вы узнаете в ней Марианну Хоули, хотя бы просто кивните, – проговорила Ева.Он кивнул и заплакал.– Пибоди, найдите для нас какой-нибудь пустой кабинет. И принесите воды.Джереми схватился за ее плечо и почти повис на ней: ноги его подгибались, невыносимо тяжелое бремя горя придавливало к земле. Ева поддержала его и сделала знак служителю морга, чтобы тот задернул окошко.– Пойдемте, Джерри, – проговорила она. – Обопритесь на меня, и пойдемте.Словно медсестра, она обхватила его рукой за талию и повела по коридору, выложенному ослепительно белой кафельной плиткой. Сейчас ей казалось, что легче получить пулю в плечо, чем очутиться рядом с человеком, у которого погиб близкий. Ведь такому ничем не поможешь – ни лекарством, ни волшебством. Бормоча бесполезные слова утешения, она вела Джереми Вандорена к дверному проему, возле которого стояла Пибоди.– Думаю, здесь будет удобно, – произнесла та. – А я сейчас принесу воды.– Давайте присядем. – Ева помогла Джереми сесть на стул, вынула из кармана его пиджака носовой платок и вложила ему в руки, а затем села сама. – Я очень сочувствую вашей потере.Господи, сколько же раз ей уже приходилось говорить убитым горем людям эти слова. И каждый раз она чувствовала их абсолютную никчемность.– Марианна… Кому это могло понадобиться? Зачем?!– Моя задача как раз и состоит в том, чтобы это выяснить. И поверьте, я это узнаю.Что-то в голосе Евы заставило Вандорена поднять на нее взгляд. Глаза его покраснели, в них застыло отчаяние. С видимым усилием он сделал глубокий вдох.– Я… Она… была особенной. – Сунув руку в карман, он вынул оттуда маленькую бархатную коробочку. – Сегодня вечером я собирался подарить ей это. Вообще-то подарки положено дарить на Рождество, но я просто не мог утерпеть. Марианна так любила Рождество…Дрожащими руками он открыл коробочку, и в свете ламп засияло бриллиантовое кольцо.– Сегодня я хотел сделать ей предложение. И она бы согласились! Мы любили друг друга… – Он сглотнул комок в горле, закрыл коробочку и снова спрятал ее в карман. – Скажите, это было… Это было ограбление?– Мы так не думаем. Вы были давно знакомы?– Шесть месяцев. Даже больше. – В комнату вошла Пибоди и протянула Джереми стакан с водой. Он взял стакан, тихо поблагодарил, а потом добавил: – Это были самые счастливые шесть месяцев в моей жизни.– Как вы познакомились?– Через «Только для вас». Так называется служба знакомств.– Вы прибегли к услугам службы знакомств? – удивленно спросила Пибоди.Вандорен устало пожал плечами и вздохнул.– Это был импульсивный шаг с моей стороны. Видите ли, я очень много работаю и почти никуда не выбираюсь. Пару лет назад я развелся, и, возможно, из-за этого мне было трудно иметь дело с женщинами. Они заставляли меня нервничать. Так или иначе, ни одна из женщин, которых я встречал… В общем, ни с одной из них у меня не складывалось. И вот как-то вечером я увидел по телевизору рекламу этой службы и подумал: а какого черта? Почему бы не попробовать? Не убудет же от меня!Джереми сделал несколько жадных глотков, руки его дрожали.– Марианна была третьей из пяти предложенных мне кандидатур. Первые две только и делали, что пили. Пили, пили – и ничего больше. А потом я встретил Марианну… – Он закрыл глаза и сморщился, словно от боли. – Она была такая… чудесная! Вся – энергия и энтузиазм. Любила свою работу, свою квартиру. Ее выгнали из труппы театра, поэтому она занималась тем, что ставила любительские спектакли.Ева наблюдала, как он раскачивается на стуле из стороны в сторону, и понимала: его разум пытается свыкнуться с тем, что произошло, но пока ему это не удается.– Итак, вы начали встречаться, – подсказала она.– Да, мы договорились зайти в бар и пропустить по стаканчику – всего по одному стаканчику, для знакомства. А кончилось это тем, что мы сначала отправились в ресторан ужинать, а потом – еще в одно место, пить кофе. Мы говорили и не могли наговориться. После той ночи для каждого из нас мир перестал существовать, мы жили только друг другом.– Это только ваше ощущение или она думала также?– Конечно, так же! Мы не торопились. Несколько визитов в ресторан, несколько походов в театр… Она не могла жить без театра. Потом мы стали вместе проводить субботние дни. Сидели где-нибудь за чашечкой кофе, ходили в музей или просто гуляли. Мы съездили в родной город Марианны, и я познакомился с ее семьей. А потом я познакомил ее со своей. Это было как раз четвертого июля. Мама накрыла праздничный стол…Глаза Джереми смотрели в пространство, на что-то, видное только ему одному.– В этот период Марианна ни с кем больше не встречалась?– Нет, на этот счет у нас с ней была договоренность.– Не знаете ли вы, может, ее кто-нибудь… преследовал? Старый дружок, например, или бывший любовник? А может быть, бывший муж?– Нет, иначе она бы мне обязательно сказала. Мы говорили друг другу абсолютно все. – Его карие глаза сфокусировались на лице Евы, и в них вдруг появился какой-то острый блеск. – А почему вы об этом спрашиваете? Она что… О боже! – Его рука, лежавшая на колене, сжалась в кулак, так что костяшки пальцев побелели. – Он ее сначала изнасиловал? Этот подонок изнасиловал ее?! – Джереми вскочил со стула и швырнул стакан в стену, во все стороны брызнула вода и полетели сверкающие осколки. – Почему меня там не было?! Я должен был быть с ней, и тогда ничего не случилось бы!– Где же вы были, Джерри?– Что?– Где вы находились вчера ночью между половиной десятого и двенадцатью ночи?– Вы полагаете, что я… – Он осекся, закрыл глаза ладонью и несколько раз глубоко вздохнул. Затем снова открыл глаза. Они были совершенно чисты. – Все в порядке. Я понимаю. Вы должны удостовериться в том, что это сделал не я, и тогда начнете искать настоящего преступника. Все в порядке. Вы делаете это для нее.– Совершенно верно. – Ева посмотрела на него, и сердце ее вновь наполнилось щемящей жалостью. – Я делаю это для нее.– Я был дома. В своей квартире. Поработал, сделал несколько звонков, сделал через компьютер кое-какие рождественские покупки. Да, и еще раз связался с рестораном, подтвердил заказ на столик на сегодняшний вечер. Я очень нервничал. Я хотел… – Джереми прокашлялся. – Я хотел, чтобы все было идеально. Потом я позвонил маме. – Он поднял руки и потер лицо ладонями. – Мне нужно было с кем-нибудь поделиться. Мама страшно обрадовалась. Ей очень нравилась Марианна. Часы, как мне кажется, показывали десять тридцать. Вы можете проверить записи моего телефона, мой компьютер – все, что сочтете нужным.– Договорились, Джерри.– А вы уже… Ее родные уже знают?– Да, я разговаривала с ее родителями.– Мне нужно позвонить им. Они, наверное, захотят, чтобы ее привезли домой. – Его глаза вновь наполнились влагой. Он смотрел на Еву, и слезы текли по его щекам. – Я сам отвезу ее домой!– Я постараюсь, чтобы вы сумели сделать это как можно скорее. Может, вас куда-нибудь подвезти?– Нет, не надо. Я сам. Мне нужно сообщить моим родителям. Я пойду. – Он направился к выходу, но возле самой двери, не оборачиваясь, спросил: – Вы найдете того, кто это сделал? Вы отыщете его?– Обещаю, Джерри. И последний вопрос.Он вытер щеки и повернулся.– Да?– Скажите, у Марианны была татуировка?Джереми коротко засмеялся – коротко и сухо, будто что-то изнутри царапало ему горло.– У Марианны? Нет! Она была несколько старомодна и ни за что бы не сделала даже временную татуировку.– Вы абсолютно уверены в этом?– Мы были любовниками, лейтенант. Мы любили друг друга. Я знал ее тело, я знал ее мысли, я знал ее сердце.– Хорошо, благодарю вас. – Ева подождала, пока за ним с негромким щелчком закроется дверь, а затем повернулась к Пибоди: – Ну, что скажете?– У этого парня словно сердце из груди вырвали.– Согласна. Но люди нередко убивают тех, кого любят. Надо сказать, что алиби у него весьма шаткое.– Но он ни капельки не похож на Санта-Клауса.Ева невесело улыбнулась.– Готова побиться об заклад, что тот, кто ее убил, – тоже. Иначе он не стал бы позировать и выпендриваться перед видеокамерой. Вкладыши под щеки, контактные линзы синего цвета, румяна, борода, парик… Тут кто угодно станет похож на Санта-Клауса. Но Джереми, скорее всего, действительно ни при чем. Теперь давайте выясним, где работала Марианна, проверим ее друзей и врагов.
Еве понадобилось очень немного времени, чтобы выяснить: друзей у Марианны Хоули было пруд пруди, а врагов, похоже, ни одного. Общительная, жизнерадостная женщина, которая была очень близка со своими родителями, любила свою работу и обожала суматошную городскую жизнь – вот какой вырисовывался портрет. У нее было несколько близких подруг, она питала слабость к походам по магазинам, обожала театр и была счастлива тем, как складывались их романтические отношения с Джереми Вандореном.По дороге домой Ева прокручивала в мозгу все, что говорили о Марианне ее друзья и знакомые.«Она буквально летала!»«Ее обожали все, кто ее знал!»«У нее было открытое, доверчивое сердце!»Никто не затаил на нее обиду. Никто не позволил себе хотя бы одной высокомерной или пренебрежительной реплики, которые нередко роняют живые, говоря о мертвых. И все же был один человек, который считал иначе, – тот, кто убил ее. Убил расчетливо, не спеша, и, если Ева правильно истолковала огонек, горевший в его глазах, с радостью.«Моя единственная любовь».Да, кто-то любил ее до такой степени, что лишил жизни. Ева знала, что бывает и такая любовь. Она разрастается, словно нарыв, переполняется гноем и отравляет все, с чем соприкасается. Когда-то Ева на себе испытала прикосновение этой гниющей, извращенной любви, но ей удалось выжить. Мотнув головой, чтобы отогнать страшные воспоминания, она сняла трубку телефона и позвонила начальнику полицейской лаборатории.– Привет, Дики! Результаты токсикологической экспертизы по Хоули уже готовы?– Ты же знаешь, какой тут у нас на праздники бардак начинается, – стал оправдываться он. – Во-первых, народ начинает мочить друг друга направо и налево, а во-вторых, мои ребята вместо того, чтобы работать, занимаются всяким дерьмом: мотаются по магазинам и покупают подарки к Хануке и Рождеству.– У меня просто сердце разрывается от жалости к тебе, бедняжка, но мне очень нужен токсикологический отчет.
1 2 3 4 5 6 7