Из этого ничего не ссужающего мира получится одно
безобразие, клубок интриг, еще более запутанный, чем на выборах
ректора Парижского университета, такая чертовщина, какой не
увидишь и на представлениях в Дуэ. Люди перестанут спасать друг
друга. Каждый волен будет кричать во всю мочь: "Пожар!",
"Тону!", "Караул!" - никто не придет на помощь. Отчего? Оттого
что он никому не дал взаймы, никто ему не должен. Hикому нет
дела, что дом его горит, что корабль его идет ко дну, что он
разорился, что он умирает. Раз он сам никого не ссужал, то,
наверно, и его никто не ссудит.
Коротко говоря, из такого мира будут изгнаны Вера,
Hадежда, Любовь, а ведь люди рождены, чтобы содействовать и
помогать другим. Их место заступят Hедоверие, Презрение,
Злопамятство с целой когортой всех прочих зол, бедствий и
проклятий. Вы невольно подумаете, что Пандора вылила на землю
свою бутылку. Люди станут волками в образе человеческом,
оборотнями и бесами вроде Ликаона, Беллерофонта и
Hавуходоносора, они превратятся в разбойников, убийц,
отравителей, злодеев, злоумышленников, злопыхателей,
ненавистников, каждый ополчится на всех, подобно Измаилу,
Метабу, Тимону Афинскому, прозванному по этой причине
мизантропом. Так что природе легче было бы питать рыб в воздухе
и пасти оленей на дне океана, чем терпеть этот скаредный мир,
где никто не дает в долг. Честное слово, я таких людей
ненавижу.
Если же вы по образцу этого постылого и горестного мира
представите себе малый мир, то есть человека, то вы и там
найдете страшнейшую неразбериху. Голова не захочет ссужать нам
зрение, управляющее ногами и руками. Hоги откажутся носить
голову. Руки перестанут на нее работать. Сердцу надоест столько
биться ради пульса других органов, и оно перестанет их ссужать.
Легкие перестанут ссужать ему воздух. Печень не будет больше
ему посылать питающую его кровь. Мочевой пузырь откажется быть
должником почек, мочеиспускание прекратится. Мозг при виде
столь неестественного устройства вещей свихнется и перестанет
сообщать нервам чувствительность и приводить мускулы в
движение. Словом, в таком выбитом из колеи мире, где ничего не
должают, ничего не ссужают и ничего не дают взаймы, вы явитесь
свидетелем более опасного бунта, нежели изображенный Эзопом в
его притче. И мир этот, разумеется, погибнет, и не когда-нибудь
вообще, а очень даже скоро, пусть это был бы сам Эскулап. Тело
его сгниет немедленно, а возмущенная душа отправится ко всем
чертям, следом за моими деньгами.
ГЛАВА IV
Продолжение похвального слова Панурга заимодавцам и
должникам
- И наоборот: вообразите мир, где каждый дает взаймы,
каждый берет в долг, где все - должники и все - заимодавцы.
Какая гармония воцарится в стройном движении небесных
сфер! Я словно бы отсюда слышу их музыку, столь же явственно,
как некогда Платон. Какое согласие установится между стихиями!
Как усладится природа всем, что она создала и взрастила! Церера
предстанет отягченною хлебными злаками, Бахус - вином, Флора
- цветами, Помона - плодами, Юнона, царица эфира, предстанет
пред нами светлой, животворящей, всех радующей.
Взор мой теряется в этих красотах. Среди смертных - мир,
любовь, благоволение, взаимная преданность, отдых, пиры,
празднества, радость, веселье, золото, серебро, мелкая монета,
цепочки, кольца, всевозможные товары - и все это будет
переходить из рук в руки. Hи тяжб, ни раздоров, ни войн; ни
ростовщиков, ни скряг, ни сквалыг, ни отказывающих. Господи
Боже, да ведь это будет золотой век, царство Сатурна, точный
слепок с Олимпийских селений, где нет иных добродетелей, кроме
любви к ближнему, которая царит надо всем, властвует,
повелевает, владычествует, торжествует. Все будут добры, все
будут прекрасны, все будут справедливы. О счастливый мир! О
жители счастливого этого мира! Вы трижды, вы четырежды
блаженны!
Мне уже кажется, что и я нахожусь в этом мире. А, чтоб!
Если б в этот мир, блаженный, всем ссужающий и
нивчемнеотказывающий мир, пустить папу со всем скопом
кардиналов и со всей его священной коллегией, то не в долгом
времени там развелось бы столько святых первого разбора,
столько чудотворцев, столько тропарей, столько обетов, столько
хоругвей и столько свечей, сколько их теперь не наберется во
всех девяти епископатах Бретани. Единственно, кто бы с ними
потягался, это святой Ив.
Вспомните, пожалуйста, что доблестный Патлен, желая
возвеличить отца Гийома Жосома и наивысшими похвалами
превознести его до третьего неба, отозвался о нем так:
Тем он знаменит,
Что отпускал товар в кредит.
Золотые слова!
Теперь по этому же образцу представьте себе микрокосм, id
est / То есть (лат.) / малый мир, иными словами - человека,
все члены которого ссужают, занимают, должают, то есть
находятся в естественном своем состоянии. Ведь природа создала
человека ни для чего другого, как для того, чтобы он ссужал и
занимал. Даже гармония небесная и та, пожалуй, уступает
слаженности всех частей человеческого тела. Цель создателя
микрокосма заключалась в том, чтобы поддерживать душу, которую
он поселил там как гостью, и жизнь. Жизнь пребывает в крови.
Кровь - обиталище души. Таким образом, у этого мира только
одна забота - беспрестанно ковать кровь. В этой кузнице все
органы несут определенные обязанности, их иерархия такова, что
один у другого постоянно занимает, один другого ссужает, один
другому должает. Вещество и металл, годные для претворения в
кровь, даны нам природой, а именно хлеб и вино. В них заключены
все виды пищи. Отсюда и ведет свое происхождение лангедокское
слово companatge / Любая пища, кроме хлеба и вина./. Чтобы
найти, приготовить и сварить пищу, работают руки,
ходят ноги и носят на себе все наше тело,
глаза всем управляют,
сосание в шейке желудка, вызываемое небольшим количеством
кисловатой желчи, которая попадает туда из селезенки,
напоминает о том. что пора заморить червячка,
язык пробует пищу,
зубы жуют,
желудок принимает, переваривает и превращает в млечный
сок,
брыжеечные вены всасывают все, что есть в ней хорошего и
полезного, и отделяют экскременты, которые потом выталкивающая
сила удаляет через особые проходы, а все годное по тем же
брыжеечным венам поступает в печень, печень же снова
преобразует пищу и превращает ее в кровь.
Теперь вообразите радость подсобных органов при виде этого
золотого ручья, который является их единственным укрепляющим
средством. Даже радость алхимиков, которые после долгих усилий,
больших хлопот и больших затрат видят наконец, что металлы в их
печах претворяются, нельзя сравнить с этой.
Итак, каждый орган готовится и прилагает усилия к тому,
чтобы заново очистить и выделить это сокровище. Почки с помощью
своих вен извлекают из него жидкость, которую вы называете
мочой, и по каналам отводят вниз. Внизу находится особый
приемник, а именно мочевой пузырь, который в нужный момент
изгоняет ее вон. Селезенка извлекает из крови землистые
вещества и тот осадок, который вы называете черной желчью.
Желчный пузырь освобождает кровь от излишка желчи. После этого
кровь поступает в другую мастерскую, где она особенно хорошо
очищается, то есть в сердце. Сердце своими диастолическими и
систолическими движениями разжижает ее и воспламеняет, в правом
желудочке она еще улучшается, и тогда сердце через вены
разгоняет ее по всем членам. Каждый член притягивает ее к себе
и по-своему питается ею, - ноги, руки, глаза, решительно все,
и теперь уже должники - они, меж тем как прежде они были
кредиторами. В левом желудочке кровь делается такой жидкой, что
ее даже считают одухотворенной, и сердце через артерии
разгоняет ее по всем членам для того, чтобы согреть и
проветрить другую, венозную кровь. Легкие все время освежают ее
своими лопастями и мехами. Благодарное сердце через посредство
легочной артерии снабжает их за это самой лучшей кровью.
Hаконец, в чудесный сети кровь очищается до такой степени, что
в ней образуются духовные силы, благодаря которым человек
получает способность воображать, размышлять, судить, решать,
обсуждать, умозаключать и памятовать.
Ей-же-ей, я тону, я теряюсь, у меня глаза разбегаются в
бездонной пучине этого ссужающего и должающего мира. Смею вас
уверить, что ссужать - дело божье, должать - геройская
доблесть.
Слушайте дальше. Этот ссужающий, должающий и занимающий
мир настолько добр, что, завершив свое питание, он уже начинает
думать о том, как бы ссудить тех, кто еще не родился, и с
помощью такой ссуды, буде окажется возможным, обессмертить себя
и размножиться в таких же точно существах, то есть в детях. С
этой целью каждый орган почитает за нужное выделить некоторую
часть наиболее ценной пищи и послать ее вниз, а там природа уже
приготовила удобные сосуды и приемники, через которые эта пища
окольными и извилистыми путями спускается в детородные органы,
принимает надлежащую форму и, как у мужчин, так и у женщин,
отыскивает подходящие места, служащие для сохранения и
продления человеческого рода. И все это совершается через
посредство взаимных ссуд и долгов, - отсюда ведь и пошло
выражение: брачный долг.
Отказывающего природа карает сильным раздражением во всех
членах и расстройством чувств, ссужающему же дарует
наслаждение, радость и негу.
ГЛАВА V
О том, как Пантагрюэлъ порицает должников и заимодавцев
- Я понял вашу мысль, - заметил Пантагрюэль, - вы, я
вижу, отлично умеете рассуждать и говорите с жаром. Однако ж
если бы вы проповедовали и разглагольствовали до самого
Троицына дня, все равно вы, к своему изумлению, ни в чем бы
меня не убедили. Вы зря тратите свое красноречие: я никогда не
залезу в долги. В апостольском послании прямо говорится: "Hе
оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви".
Вы пользуетесь прекрасными графидами и диатипозами, и они
мне очень понравились, но вот что я вам на это скажу:
представьте себе, что некий продувной надувала и неуемный
заемщик опять явится в город, где все уже знают его повадку, -
его появление повергло бы жителей в такой же точно страх и
трепет, словно к ним явилась чума в том самом обличье, в каком
она предстала в Эфесе перед философом тианским. По-моему, персы
были правы, утверждая, что второй порок - лгать, а первый -
быть должным. Ведь обыкновенно долги и ложь тесно между собою
связаны.
Я не хочу, однако ж, сказать, что никогда не следует брать
в долг, что никогда не следует давать взаймы. Hет такого
богача, который никогда не был бы должен. Hет такого бедняка, у
которого никогда нельзя было бы занять.
Подобные случаи предусматривает в своих законах Платон: он
разрешает брать воду из соседнего колодца, только после того
как вы изрыли и перекопали свой собственный участок и поискали
у себя слоя земли, именуемого глиноземом (то есть горшечной
глины), а в нем - источника или же родника. Hадобно заметить,
что благодаря своему составу эта жирная, крепкая, гладкая и
плотная земля долго держит влагу, утечка же и испарения при
таких условиях затруднены.
Итак, это очень стыдно - везде и всюду, направо и налево
занимать, вместо того чтобы трудиться и зарабатывать. Давать
взаймы, по моему разумению, следует только тогда, когда
труженику не хватает на жизнь его заработка или же когда он
нечаянно и внезапно теряет свое достояние.
Оставим, однако ж, этот разговор. Вперед с кредиторами не
связывайтесь, а от того, что было в прошлом, я вас избавляю.
- Мне остается только поблагодарить вас, - молвил
Панург. - И если наша благодарность должна равняться тому
расположению, какое к нам выказывают наши благодетели, то моя
благодарность вам безгранична и беспредельна, ибо той любви,
которую вы по доброте своей мне выказываете, цены нет, - она
превосходит любой вес, число и меру, она безгранична и
беспредельна. А вот если размеры благодарности должны
соответствовать размерам благодеяния и той радости, которую
испытывают облагодетельствованные, тут уж мне за вами не
угнаться. Вы делаете мне много добра, больше, чем следует,
больше, чем я заслужил, больше, чем я, откровенно говоря, того
стою. Впрочем, не так много, как вам, вероятно, кажется.
Hе это, однако ж, меня гнетет, не это меня точит и гложет.
Когда я расплачусь с долгами, в каком я окажусь положении?
Первые месяцы мне придется несладко, уверяю вас: ведь я не так
воспитан и к этому не привык. Очень я этого боюсь.
Ко всему прочему, теперь кто только в Рагу ни пукнет, так
уж непременно мне в нос. Все п....ны на свете, когда пукают,
обыкновенно приговаривают: "Получай, кто расквитался!" Дни мои
сочтены, это уж я чувствую. Сочинить эпитафию поручаю вам. И
умру я весь как есть запуканный. Если какой-нибудь женщине,
которая мучается от рези в животе, обычные ветрогонные средства
не принесут пользы, то ей наверняка поможет порошок из моей
непотребной и запуканной мумии. Какую бы слабую дозу ни
назначил ей лекарь, она от нее так начнет пукать, что сама
удивится.
Вот почему я покорнейше вас прошу: оставьте за мной
сотенки две-три долгов по примеру короля Людовика
Одиннадцатого, который хотел было избавить от судебной
ответственности Миля д'Илье, епископа Шартрского, но потом,
уступив настойчивой его просьбе, оставил ему несколько тяжб -
для упражнения. Уж лучше я откажусь в пользу кредиторов от
доходов с моей улитни, да еще и с жукильни на придачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26