Кто угодно мог бы войти в этот круг, если бы его чувства подготовили его к тому, что круг перед ним. Внутри круга звук был слегка приглушен. Ридкулли похлопал девушку по плечу. Она испуганно обернулась.— Добрый вечер, — сказал Ридкулли.Он оглядел ее с головы до ног и продолжил:— Я Маструм Ридкулли, Аркканцлер Незримого Университета. Не в силах понять, кто вы такая.— Эээ… — девушку на секунду охватила паника. — Ну, формально… считается, что я смерть.— Формально?— Да. Я сейчас не при исполнении.— Очень рад это слышать.Пронзительный визг донесся от сцены. Это Асфальт швырнул Преподавателя Современного Руносложения в публику, которая разразилась аплодисментами.— Не сказать, что я так уж часто виделся со Смертью, — заметил Ридкулли. — Но насколько я мог заметить, он, скорее… ну, это был он, для начала. И весьма худощавый…— Он мой дед.— А. А. Правда? Никогда не знал, что он мог… — Ридкулли запнулся. — Хорошо, прекрасно, подумать только! Ваш дед? А вы занялись семейным бизнесом?— Заткнитесь, глупец, — сказала Сьюзан. — Не смейте говорить со мной покровительственным тоном. Видите его? — она указала на сцену, на которой запиливал Бадди. — Он очень скоро умрет… по глупости. И если вы ничем не можете помочь, убирайтесь!Ридкулли уставился на сцену. Когда он повернулся, Сьюзан уже не было. Он напрягся и, как ему показалось, уловил какое-то движение чуть в стороне от того места, где она была. Но теперь, когда она знала, что он ее высматривает, у него не было ни малейшего шанса ее найти.Асфальт вернулся в гримерку первым. Есть что-то очень печальное в пустых гримерках. Отчасти они напоминают выброшенные за негодностью старые трусы. Они были свидетелями активности, возбуждения, познали всю полноту страстей человеческих. И вот от всего этого не осталось ничего, кроме неотчетливого запашка.Маленький тролль бросил сумку с камнями на пол и снес горлышки двум бутылкам пива.Появился Клиф. Он дошел до середины комнаты и упал как подкошенный, обрушившись на доски пола всеми частями тела одновременно. Глод переступил через него и плюхнулся на бочку. Он посмотрел на пивные бутылки. Он снял шлем. Он наполнил его пивом. И упал лицом в шлем.Вошел Бадди и уселся в углу, прислонившись к стене.И наконец появился Достабль.— Ну, что я могу сказать? Что я могу сказать? — вопросил он.— Нас не спрашивай, — отозвался с пола Клиф. — Нам откуда знать?— Это было великолепно! — сказал Достабль. — Что с гномом? Он топится?Глод не глядя нащупал еще одну бутылку, отбил горлышко и вылил пиво себе на голову.— Мистер Достабль, — сказал Клиф.— Что?— Мы хотим поговорить. Мы, типа. Группа. Если вы не возражаете.Достабль посмотрел на всех музыкантов по очереди. Бадди рассматривал стену. Глод издавал булькающие звуки. Клиф не шевелясь лежал на полу.— Ладно, — наконец сказал он. И жизнерадостно продолжил:— Бадди! Бесплатное выступление… отличная идея. Я начну подготавливать его прямо сейчас, так что вы сможете дать его сразу же, как только вернетесь с гастролей. Именно! Что ж, мне надо…Он повернулся к выходу и угодил в объятия Клифа, который неожиданно блокировал дверь.— Гастроли? Какие еще гастроли?Достабль немного отступил.— О, всего несколько мест. Квирм, Псевдополис, Сто Лат… — он опять оглядел их всех. — Разве вы не хотите этого?— Мы поговорим об этом позже, — сказал Клиф. Он вытолкнул Достабля в дверь и захлопнул ее.Пиво капало с глодовой бороды.— Гастроли? Еще три вот таких ночи?— А что за проблема? — сказал Асфальт. — Отлично было! Все веселились. Вы лабали два часа! Я два часа выкидывал их со сцены! Я в жизни не чувствовал себя так… — он замолчал.— Вот именно, — сказал Клиф. — Штука в том, что я шел на сцену и садился на свое место, даже не зная, что мы будем делать, в следующий момент Бадди заиграл на своей… на этой своей штуке, еще через секунду я заиграл бам Бам ча ча БАМ бам. Я даже не знал, что я играю. Оно возникало у меня в голове и сразу шло в руки.— Точно, — сказал Глод. — Я тоже. Как будто я доставал из моего рога что-то такое, что я никогда в него не клал.— И мы не играли, — заявил Клиф. — Мы жили игрой.— Ты ведь сто лет в шоу-бизнесе, так? — спросил Глод Асфальта.— Ага. Всюду бывал, всякого повидал. Всех их знаю.— Видел когда-нибудь публику вроде этой?— Видал, как они кидались цветами и улыбались. В Оперном…— Ха! Цветами? Какая-то женщина бросила на сцену свои…свою одежду.— Точно! Прямо мне на голову попала!— Еще когда мисс Вава Вум исполняла свой Танец с Перьями в клубе Скунса на Пивоваренной, публика разнесла сцену как только она сбросила последнее перо.— И что, это было похоже на сегодняшний раз?— Нет, — согласился тролль. — Я хотел сказать, я никогда не видел публику такой… голодной, даже у мисс Вава Вум, а уж она заставила их пустить слюни, скажу я тебе! И конечно, никто не кидал на сцену белье. Обычно она сама кидала его в зал.— Есть еще кое-что, — сказал Клиф. — Здесь в комнате четыре человека, а говорят только трое.Бадди поднял голову.— Только музыка важна, — пробормотал он.— Это не музыка, — сказал Глод. — Музыка такого с людьми не делает. Она не заставляет их чувствовать себя так, как будто их через вальки пропустили. Я так вспотел, что могу теперь сменить жилетку в любой день, — он вытер нос. — И еще — я смотрел на всю эту публику и думал: их же здесь собралось побольше чем на десять долларов.Асфальт протянул ему клочок бумаги.— Нашел билет на полу, — сказал он.Глод прочел его.— Доллар пятьдесят? — сказал он. — Шестьсот человек по полтора доллара каждый? Это же… это же четыреста долларов!— Девятьсот, — сказал Бадди тем же ровным голосом. — Но деньги не имеют значения.— Деньги не имеют значения? Что ты городишь? Какой ты после этого музыкант!Некоторое время был слышен только приглушенный рокот зала.— Ты хочешь после всего этого вернуться в какой-нибудь подвал и играть перед полудюжиной человек? — спросил Бадди. — Кто был самым знаменитым горнистом, Глод?— Брат Чарнел, — мгновенно ответил гном, — Все знают. Он украл золотой алтарь из Храма Оффлера, выковал из него горн и играл волшебную музыку до тех пор, пока боги не изловили его и не засунули его горн в…— Правильно, — сказал Бадди. — Но если ты сейчас вернешься в зал и спросишь, кто самый великий горнист в мире, как ты думаешь — вспомнят они какого-то маленького рецидивиста или они заорут: Глод сын Глода?— Они… — Глод смешался.— Правильно, — повторил Бадди. — Музыкант должен быть знаменитым. Ты уже не сможешь остановиться. Мы не сможем остановиться.Глод ткнул пальцем в гитару.— Это все вот эта штука! — заявил он. — Она очень опасна!— Я могу ей управлять!— Да, но до чего она нас доведет!— Важно не то, чем вы кончите, — сказал Бадди. — Важно, как вы до этого дойдете.— По мне, так сказано слишком по-эльфийски…Дверь опять открылась.— Эээ… — сказал Достабль. — Ребята, если вы сейчас не выйдете и не сыграете еще, то мы окажемся в глубоком коричневом…— Не могу играть, — заявил Глод. — За недостатком денег кончилось дыхание.— Я ведь сказал — десять долларов, разве нет? — спросил Достабль.— Каждому, — сказал Клиф.Достабль, который предполагал, что выйдет отсюда, потеряв не менее сотни, замахал руками.— Вот ваша благодарность, да? — спросил он. — Хотите, чтоб я себя без ножа зарезал, да?— Мы тебе даже поможем, если хочешь, — предложил Клиф.— Хорошо, хорошо, хорошо! Тридцать долларов! — сказал Достабль. — А я останусь без чая.Клиф посмотрел на Глода, который все еще переваривал изменения в списке самых знаменитых горнистов.— Там среди публики полно гномов и троллей, — заметил Клиф.— "Нора глубока, гора высока"? — предложил Глод.— Нет, — сказал Бадди.— А что тогда?— Я обдумаю кое-что.Публика повалила на улицу. Волшебники собрались вокруг Декана, щелкая пальцами.— Прощай, крошка, крошка, прощай, и на прощанье я сварю тебе чай! — распевал счастливый Декан.— Уже заполночь, — сказал Преподаватель Современного Руносложения, щелкая пальцами. — А я ничуть не беспокоюсь! Чем займемся теперь?— Почему бы нам не пошуметь? — предложил Декан.— Да уж, — сказал Профессор Неопределенных Исследований. — Мы пропустили ужин.— Пропустили ужин? — переспросил Главный Диспутатор. — Вот это да! Это все Музыка Рока! Мы даже не огорчены..— Нет, я имел в виду… — Декан сделал паузу. Он не очень хорошо представлял, что он имел в виду и как раз сейчас напряженно над этим размышлял. — Так далеко до Университета, — признал он. — Я полагаю, мы могли бы остановится где-нибудь выпить кофе или что-то вроде.— Может быть, пончик или пара пончиков, — предположил Преподаватель.— Возможно, небольшой кекс, — добавил Чтец.— Я был бы рад яблочному пирогу, — заметил Главный Диспутатор.— И кексу.— Кофе, — сказал Декан. — Йеее. Кофейня! Точно.— Что такое кофейня? — спросил Главный Диспутатор.— Что-то вроде шоколадки? — предположил Преподаватель. Забытый ужин начал настоятельно напоминать о себе каждому желудку.Декан посмотрел на свою новую блестящую кожаную мантию. Все говорили, что она отлично выглядит. Все восхищались надписью РОЖДЕННЫЙ РУНИТЬ. С прической тоже все было в порядке. Он подумывал о том, чтобы сбрить бороду, оставив баки, поскольку чувствовал, что это правильно. А кофе… да… кофе тоже имело какое-то отношение к делу. Кофе было частью всего этого.И музыка. Она пронизывала все это. Она была во всем и повсюду.Однако чего-то все же не доставало. Он не знал, чего именно, но был уверен, что узнает, как только увидит.На аллее позади Каверны царила тьма, и только самый острый глаз мог различить несколько фигур, прижавшихся к стене. Редкие проблески тусклого металла могли бы подсказать знающему наблюдателю, что перед ним боевики Гильдии Музыкантов, Певцы Гармонии Гришэма Фрорда. В отличие от большинства нанимаемых мистером Клитом людей, эти обладали истинным музыкальным талантом.Они тоже пришли сюда, чтобы увидеть группу.— Ду уап, у ду уап, у ду уап, — сказал тот из них, что поменьше.— Бубубубубу, — басом ответил высокий. В таких компания обязательно имеется некто высокий.— Клит прав. Если они всегда будут приводить публику в такое состояние, все остальные просто окажутся за бортом, — сказал Гришэм.— О да, — ответил кто-то басом.— Как только они покажутся в дверях, — сказал Гришэм. — Я дам счет.Три ножа выскользнули из ножен. На лестнице послышались шаги. Гришэм кивнул.— Раз. Два. Раз два три че…— ДЖЕНТЛЬМЕНЫ?Они повернулись.Перед ними высилась темная фигура с мерцающей косой в руках.Сьюзан улыбнулась ужасной улыбкой.— НУ ЧТО, ПО РОСТУ?— О нет… — простонал кто-то басом.Асфальт откинул засов и шагнул в ночь.— А это еще что? — сказал он.— Что — это? — спросил Достабль.— Мне показалось, кто-то удирает… — тролль прошел вперед.Раздалось звяканье. Он наклонился и подобрал что-то с земли.— И кто бы это ни был, он кое-что потерял…— А, просто какая-то безделушка, — громогласно заявил Достабль. — Пошли отсюда, ребята. Сегодня вам не понадобиться никакая ночлежка. «Гритц» — вот это для вас!— Это ведь какой-то для троллей, кажется? — подозрительно осведомился Глод.— Троллийский отель, — поправил Достабль, в раздражении взмахнув рукой.— А, я там играл однажды, в кабаре! — воскликнул Клиф. — Вода течет из крана почти в каждом номере! Переговорная труба — можешь проорать свой заказ прямо из номера, и эти парни в модных тапках тут же его принесут! Сервис!— Побалуйте себя, ребята, — сказал Достабль. — Вы можете себе это позволить.— А потом этот твой тур, так? — спросил Глод едко. — Им мы тоже сможем насладиться?— Я должен помочь вам в этом, — заявил Достабль экспансивно. — Завтра вы отправитесь в Псевдополис, это займет два дня. Потом вернетесь через Сто Лат и Квирм и будете здесь в среду, как раз к Фестивалю. Отличная идея — этот Фестиваль! Работать на благо общества, я всегда за то, чтобы работать на благо общества, от этого столько пользы для… для… общества. Пока вы в отъезде, я собираюсь все организовать. А потом… — он положил руки Бадди на плечо а Глоду на голову. — Генуа! Клатч! Хершеба! Чимера! Хауондаленд! Может быть, даже Противовесный Континент, поговаривают, что скоро его опять откроют — это просто удача для всех разумных людей! Ваша музыка плюс мое безошибочное деловое чутье — и мир раскроется перед нами, как раковина моллюска! А теперь отправляйтесь с Асфальтом, берите лучший номер — для моих ребят не может быть никаких ограничений — и ложитесь спать, не беспокоясь о счете!— Спасибо, — сказал Глод. — Оплатишь его утром.И Банда Рока потащилась в направлении лучшего отеля. Достабль услышал, как Клиф чуть погодя спросил:— Что это — моллюск?— Это две пластинки осажденного карбоната кальция, а между ними такая склизкая соленая штучка.— Звучит аппетитно. Эту штучку ведь есть не обязательно?Когда они удалились, Достабль рассмотрел нож, который он забрал у Асфальта. Он был покрыт блестками. Определенно, отправить парней на несколько дней подальше отсюда — удачная мысль.Смерть Крыс, сидящий на водосточной трубе над ним, тихо беседовал сам с собойРидкулли медленно шагал прочь от Каверны. Только светлые россыпи использованных билетиков напоминали о минувших часах, заполненных музыкой.Ридкулли испытывал такое ощущение, как будто он наблюдает за игрой, правила которой ему неизвестны. Вот, к примеру, этот парень пел — как там бишь — «Зашибись, зашибись!». Что, черт побери, это означает?«Зашибленный» — это понятно, в случае Декана это довольно точное определение, но «Зашибись»? И тем не менее все присутствующие прекрасно понимали, о чем речь. Или была там песня, в которой, насколько он мог припомнить, содержалась просьба не наступать на чьи-то ботинки. Замечательно ясное и понятное предложение, никому не хочется, чтобы ему оттаптывали ноги, но как песня могла избавить от этого — Ридкулли совершенно не мог понять.Как и происшествие с девушкой.Его догнал Прудер со своим ящиком.— Я собрал почти все, Аркканцлер, — закричал он.Ридкулли бросил взгляд ему за спину и увидел Достабля, несущего корзину непроданных маек с Бандой Рока.— Прекрасно, мистер Стиббонс (заткнисьидиотнеори), — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39