Но они были гаже и чуднее. Это была крылатая нежить. Иван видел черные, большие сложенные крылья. Но он не мог понять, как эти твари летают среди корявых торчащих тут и там стволов. Где здесь вообще можно летать?! Можно перепрыгивать. Можно перелетать с ветки на ветвь. Но такие огромные крылья нужны для полета… Да! Где-то есть шлюз! Вся эта нечисть лезет в лес из шлюзов, надо только проследить за ними, ухватить одну такую чертову тварюгу за хвост, вцепиться и держаться, пока не вынесет к переходному шлюзу, а то и в пространство-ярус! Только поди, уцепись!
На этот раз он неосторожно повернул голову. Черная крылатая стая тут же рассыпалась, только пахнуло в лицо взбаламученным сырым ночным воздухом. До чего же трусливы! Погань! Иван не сдержался, плюнул вслед, брезгливо оттер губы. Какая погань! Им бы спящего, беззащитного придавить – скопом, стаей!. Надо на ночь ставить защитный барьер. Иван не любил всех этих сложностей, они отрезали его от окружающего – любой барьер это барьер. Для того, чтобы вжиться в мир исследуемой планеты надо наоборот устранить меж ним и собою все препятствия, надо прочувствовать его до конца, пройтись по нему босиком, подышать его воздухом, испить его водицы.
Он включил маленький фонарик, закрепил его на стволе – кружок света получился совсем крохотный, с ладонь. Но этого вполне хватало. Иван вытащил из локтевого клапана пучковый нож-скальпель… и, помедлив с секунду, резанул по стволу. Бурая жидкость ударила фонтаном. Иван еле успел увернуться. Противный запах полез в ноздри. Странное это было дерево! Когда жижа почти перестала сочиться, Иван засунул внутрь разреза руку, засунул чуть ли не по локоть. Долго щупал мякоть, совсем не древесную и не травяную, это было похоже на ощупь на тело животного, точнее, на его внутренности – горячие, скользкие, выскальзывающе-упругие. Иван с чавканьем и хлюпаньем высвободил руку, стряхнул вниз что-то налипшее и противное. Постучал костяшками пальцев по коре – кора как кора, обычная! Он усилил свет, всмотрелся в разрез – что-то там булькало, пузырилось, наверное, в дереве происходили процессы, что происходят в любой живой ткани, пытающейся зарастить рану, зарубцевать ее, не дать через нее проникнуть внутрь организма непрошенным гостям. Иван улегся на стволе поудобнее и запустил руку в дыру по самое плечо.
Он чувствовал – там должно быть что-то еще! Если это не дерево, – а какое-то непонятное животное, значит, под слоем кожи, мяса, должна быть кость, должны быть нервные окончания… Он разберется со всеми этими чудесами! Вот! Иван нащупал нечто твердое, волокнистое. Потянул на себя.
Он весь взмок и выдохся, прежде чем вытащил наружу несколько послушньгх, извивающихся тонких нитей.
Но эти нити только на вид казались живыми. Иван ухватил их за концы, растянул, поднес ближе к глазам, долго разглядывал. Потом всматривался в места обрыва, в срезы… Этого не могло быть! Но это было. Такие штуки вышли из употребления лет четыреста назад, Иван с трудом вспомнил – древность, кошмарная древность: гибкие оптические стекловолокна, универсальные проводники, незаменимые в любой более менее сложной инфраструктуре, но канувшие в Лету сразу после открытия Д-проводимости. Непостижимо! Внутри живой ткани эти искусственные «нервы»?! Значит, это дерево кем-то создано?
Значит, он только что-то прервал связь, оборвал проводники, по которым… Иван встал, шагнул на другой ствол.
Осторожно надрезал кору, провел скальпелем глубже, еще глубже – обычное дерево: мясистое, волокнистое, мягковатое в сравнении с земными, но дерево. Он попробовал еще в трех местах – деревья как деревья! Но кому могло понадобиться прокладывать среди этого дремучего нехоженого леса «живой» кабель с оптико-волоконной начинкой?! И вообще – где он?!
Каким-то седьмым чувством он ощутил внезапную опасность. Поздно! Перед глазами мелькнули черные мохнатые лапы, сдавило голову, ноги опутало тысячью пут, в веки, виски, шею впились мягкие, но неумолимо давящие иглы… А как же система ближнего оповещения?! Как же выработанное годами тренировок предчувствие опасности?! Иван не думал, не размышлял. Он сейчас действовал как робот, он знал, что ему отпущены мгновения, что если он опоздает… Он не стал вырываться, размахивать руками и ногами, извиваться, биться будто рыба в сетях. Наоборот, он подогнул ноги, сжался в комок, стремясь защитить открытую голову… и мысленно дал команду малому «мозгу» скафандра – вспышка голубовато-сиреневого света озарила дебри, включилась высоковольтная защита внешнего ирридиево-пластикового слоя. Жутко взвыли вокруг – сразу на сотню глоток.
Нестерпимо ударило в нос паленой шерстью. Путы ослабли… И Иван не удержался. Он камнем полетел вниз.
Он сорвался с широченной ветви, потерял опору, равновесие. Он еще был в полушоке. Он ничего не понимал.
Кто на него напал? Откуда? Почему? Несколько сильных ударов о ветви привели его в чувство. Он зацепился за скользкую и вихлявую лиану, ударился напоследок о замшелый вонючий ствол дерева-животного. И замер.
Стоны и вопли все еще неслись сверху. Да, это заколдованный лес! Здесь все необъяснимо с точки зрения здравой человеческой логики. Здесь все иное. Но… здесь есть шлюзы. Значит, отсюда можно выбраться! Эти подлецы знали, кого посылать! Иван заскрипел зубами. Он был готов разорвать собственными руками тех, кто его запихнул в эту гиблую дыру. Самих бы их сюда! Он вдруг расслабился. Злость испарилась. Что взять с этих червей?! Да попади они сюда, давно бы уж белели их косточки в лиловом лишайнике средь зеленой колдовской чащобы! Плевать на них!
Он еще раз ударился о липкий отвратительный ствол, выпустил из рук лиану, скользнул вниз и, оттолкнувшись от первой же попавшейся под ноги ветви, прыгнул вправо – это был мастерский прыжок Иван пролетел в воздухе метров двенадцать и упал на все четыре конечности. Мох! Это был мох!
От неожиданно нахлынувшей радости Иван повалился на спину, дважды перекатился по мягкому обволакивающему мху. Вскочил на ноги. Он был на земле. А это уже половина дела!
Индикатор тлел ровненьким зеленым огоньком – стало быть, все в порядке, опасаться нечего и некого. Хотя… Иван потер шею, виски. Что же это было? Ладно, потом разберемся. Он пошел куда глаза глядят, во тьму и мрак, не выверяя направления, доверяясь только чутью.
Призрачный мерцающий рассвет застал его под огромным, изуродованным болезненными наростами деревом. Иван точно помнил, что заснул он между двумя выгнутыми, торчащими из земли корнями – ложбинка между ними была мягка и уютна. Но за ночь, видно, что-то изменилось – множество переплетающихся корневищ образовывали над лежащим узорчатую причудливую решетку. Что это? Западня? Сеть? А может, он умудрился заснуть под деревом-людоедом, опутывающим уставшего путника корнями, как паук опутывает глупую муху паутиной? Иван решил не дергаться. Время покажет.
Он лежал и смотрел вверх. Сквозь корневища, листву и лишайники пробивался сумрачный зеленоватый свет.
Это был какой-то другой лес. Совсем не тот, в котором он воевал с трусливой и трясущейся нечистью, не тот, в котором без устали лез все выше и выше по бесконечным ветвям и стволам.
Прямо из корявого обломанного сучка, торчавшего на корневище вверху, сочилась ядовито-красными капельками странная маслянистая жидкость. Капельки падали.
Иван проследил глазами путь одной из них – тугой шарик ударился в. серебристую поверхность скафандра на груди, скатился живым ртутным катышем, тихохонько зашипел на нежном зеленом листочке. Листочек скукожился, опал в сиреневый мох. Не прошло и секунды, как от нежной зелени осталось лишь сырое розовое пятнышко, мох просел.
Хорошие дела, подумалось Ивану, а если бы эта капелька упала на щеку, угодила бы в глаз?! Нет, тут долго задерживаться не стоит. Он обвел взглядом живую решетку – сучочков с дырочками было не меньше сотни!
Он поднял руку и дотронулся до ближайшего. Сучок оказался не сучком, а мягкой слизистой трубочкой. Но сам корень был обычным – корень как корень. Иван попробовал было его на прочность. Ничего не вышло. Тогда он уперся в землю, надавил сильнее. Это было какое-то каменное дерево! Ни одно из корневищ не поддалось ни на йоту! Надо резать! Иван уже потянулся было за плазменным резаком. Но что-то остановило его. Не спешить.
Главное, не спешить! Он проследил пути еще десятка красных капелек – вреда они пока не причиняли никакого. Да и какой вред можно причинить ирридиево-пластиковой обшивке скафандра?! Иван выдвинул из-под шейной пластины прозрачное галлозоновое забрало. Теперь и вовсе бояться нечего. Подождем!
Какая-то непонятная, и, казалось, совсем не его память вдруг подсказала: не надо дергаться! не надо суетиться! не надо спешить! Надо думать. Ежели это живоедящее поганое древо заманивает добычу в свою клеть и не дает ей выбраться до поры до времени, значит, оно должно пожирать эту добычу. Но как? Капельки капельками, пускай они растворяют плоть, просачиваются… но не может же быть, чтобы растворилось и просочилось сквозь мох что-то большое, живое… Стоп! А почему, собственно, не может? Очень даже может! Эта впившаяся хищными корнями в землю плотоядная гадина именно растворяет добычу, а потом впитывает в себя, впитывает в этот мягкий, такой уютный и усыпляющий мох.
Иван почувствовал как испарина покрывает лоб. Да, можно в минуту прорезать, прожечь живую решетку, выбраться, выкарабкаться на волю… Только вот на волю или в новую клетку? В клетку! Все эти заколдованные леса и есть клетки без входа и выхода, без дверей и окошек. Это огромные живые или полуживые тюрьмы! Нет, он не будет рваться и метаться! Надо искать! Но что искать?!
Ивану вдруг стало смешно. Что искать… Эти сволочи забросили его сюда… и бросили! А где Программа? Ведь она-то для чего-то нужна?! Ведь не только лишь для того, чтобы мучить его чудовищными болями, терзать и заставлять совершать глупейшие и опаснейшие вещи! Почему не срабатывает эта чертова Программа, когда он попал в ловушку, когда надо спасать его?! Нет! Это нервы!
Хватит психовать! Никакой ловушки нет. Это детские игры, это вообще ничто в сравнении с псевдоживыми лабиринтами смерти планеты У, где он провел в жутком заключении почти год. Это даже не подводные рудники проклятой Гиргеи! И не утроба живородящего астероида Ырзорга, вынырнувшего в Созвездии Псов из какой-то Иной Вселенной. Это жалкое дерево-людоед! И у него жалкая, примитивная утробишка… Вот! Вот то, что нужно! Под этим мхом-фикцией – утроба, брюхо древовидного хищника. Конечно, лезть в его поганое нутро не особо приятно. Но что делать, надо использовать любую возможность, лезть в любую дыру, искать шлюз… Или до бесконечности блуждать по лесу-тюрьме!
Иван вытащил из бокового клапана шарик биопластика. Из этой липкой дряни можно было сделать все что угодно, и потому ее обязательно клали в десантные комплекты. Он поднес шарик к глазам и, используя малый «мозг», дал команду. Через пять-шесть секунд шарик превратился в очень плоское и очень большое блюдце. И почти тут же в это блюдечко скатилась первая красная капля.
Через полчаса, когда у Ивана от напряжения начал затекать позвоночник, блюдце бьло почти полным. Кровавая маслянистая жидкость пузырилась и булькала в нем.
Кислота! Анализатор показывал, что это именно кислота животного происхождения, нечто сходное с желудочным соком, только неземное и очень-очень эффективное. И кого эта тварь здесь жрет? Кто здесь бродит? Кто спит в мшистых постельках?! Нечисть? Иван сотворил с краешку блюдца носик, выгнул его… и разом вылил содержимое прямо себе под спину. Мох зачавкал, захлюпал, затрясся. Дохнуло вонючим, гнилистым смрадом.
За чистоту скафандра Иван не беспокоился – к обшивке ни одна дрянь не пристанет. Но все равно было противно.
Пора!
Иван уперся ногами в решетку. И почувствовал, что мох под спиной поддается. Ну, еще немного! Зачавкало сильнее. Завоняло уже невыносимо. Это мембрана-перепонка! Точно! Шлюз! Иван не понимал, откуда эта уверенность, откуда?! Но он уже знал, что надо делать. Он оттолкнулся ногами со всей силы… за спиной последний раз чавкнуло, хлюпнуло… и он полетел вниз, в утробу дерева-людоеда, в зловонное брюхо. Это был не полет даже, и не падение, а прерывистое неравномерное скольжение.
То и дело Иван цеплялся стволом лучемета, локтями, коленными переборками, забралом за противно-мягкую мокрую и теплую плоть – что-то рвалось с треском, хлюпало, ухало, булькало… и его несло дальше. Дышать становилось все труднее. И Ивану пришлось замкнуть забрало затылочным щитком, включить подачу дыхательной смеси. Забрало, конечно, не шлем. Но что поделать, шлем остался в болоте. Ничего, ничего… успокаивал себя Иван, отыщется дверка, отыщется! Он теперь понимал, что дерево не могло иметь такой огромной «утробы». Это было что-то иное. Это был непонятный гигантский подземный организм, и, наверняка, торчащее сверху деревце – всего лишь одно из его многих щупальцев-отростков. Да, именно так! Он проскользил уже не меньше километра, а конца и краю не видно.
Анализаторы показывали, что вокруг живая плоть. И нет в этой плоти ничего неживого, нет никаких оптиковолоконных жил, нет ни металлов, ни кремнистых образований, ничего нету… кроме теплого насыщенного каким-то подобием крови, мяса, сосудов и сосудиков всех размеров, кишок, труб, вен, артерий, каких-то связок и узлов… Все это содрогалось, пульсировало, текло, билось – короче, все это работало, жило.
У Ивана комок подкатывал к горлу, хотелось нажать на спусковой крюк лучемета: жечь! жечь! жечь всю эту гадость, пока насквозь не прожжешь! Вырваться отсюда! Скорее вырваться! Но рассудок подсказывал: не надо ничего делать!.наоборот, надо отдаться этому скольжению.
Ведь пока что этот колоссальный живой организм ничего особого не предпринимает против вторгнувшегося в него. А попробуй-ка начни причинять ему вред – и кто знает, может на «чужеродное тело» тут же набросятся защитники этого организма, какие-нибудь тутошние лимфоциты… что тогда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23