- Хорошо сидит тот у кого набит живот. Мог бы и мне корочку хлеба захватить.
- Не мог, мне для тебя ничего не продложили. Видно не заслужил, пошарься в сумочке у своей шлюхи, может быть у неё что - то найдешь, а заодно посмотри её документы. Не нравится мне вся эта история...
В сумочке Веры Вениаминовны ничего съестного не было, зато паспорт, который я открыл заставил мою челюсть опуститься до уровня колен.
- Что ты там обнаружил? - Живо заинтересовался Ухов. - Говорил же тебе, что мне не нравится эта история. Говорил, что она монгольская шпионка.
- Да погоди ты, послушай, Вере Вениаминовна Коляринская! Каково?
- Не хило. - Округлил глазенки Ухов вырвал у меня паспорт и перевернув несколько страничек сообщил. - Девятого мая 1985 года зарегестрирован брак с гражданином Коляринским Геннадием Владимировичем. Полный абзац! Что я тебе говорил, Иваныч!
- Да погоди ты. - Отмахнулся я. - Верещагиной в прошлом году стукуло сорок годков, а Коляринский на пять лет младше. Скажи, зачем ему понадобилось брать в жены бабу которая на пять лет его старше? Я ничего не понимаю.
- А тут и понимать нечего. - Снисходительно усмехнулся Ухов. Коляринский вкалывал каким - нибудь слесарем, а она имела фирму. Усек?
- В то время она могла иметь только зубное кресло. Тут надо копать глубже.
- Копай, а пока ты будешь копать они зароют тебя в этой же яме. Ты куда?
- Я в сберкассу, а ты сиди и охраняй сон своего любимого начальника. Подхватив сумку вместе с паспортом я отправился в больницу.
Список с фамилией Коляринской я отыскал все в том же травматологическом отделении городской больницы. Все таки не везет милым женщинам. Стоит им закрутить со мной роман, как они тут же оказываются в травматологии. Рок какой - то.
Встречаться с Инной Николаевной Соколовской сейчас мне хотелось меньше всего. Но именно так и произошло, причем на лестнице между первым и вторым этажом, где разминуться просто невозможно. Состяпав на роже приветливый оскал я пошел навстречу готовясь засыпать её ворохом комплиментов.
- Ба, Инна Николавна! - Растопырил я руки преграждая ей проход. Какая встреча!
- Простите, мы с вами незнакомы. - Холодно посмотрев мне в глаза она с неожиданной силой отбросила мою руку в сторону. - Пропустите.
- Как? - Растерянно каркнул я, но не удосужив меня ответом она спешно побежала вниз, а у меня хватило ума, чтобы не броситься за ней вдогонку. Умная женщина и принципиальная. - Поднимаясь на третий этаж пробубнил я себе под нос. - Иметь дело с такими - одно удовольствие.
Верещагина занимала триста десятую палату, которая предназначалась участникам ВОВ. Хмыкнув от такого нахальства я бесцеремонно открыл дверь. Она занимала единственную койку в этой комнате. До ушей накрытая простынями Коляринская одним смотрела телевизор.
- Здравствуй, Верунчик. - С издевкой поклонился я. - Не думал, что ты у меня защищала Москву, брала Берлин, или мерзла в окопах Сталинграда.
- Что за чушь ты несешь? - Повернув ко мне личико скривилась она от боли. - Просто одноместные палаты заняты и меня определили сюда. За неё надо платить. А ты мог бы прийти пораньше. У меня ни нет ни родственников, ни денег, ни документов. Ты мне хоть что - то принес, или побоялся туда возвращаться?
- Не волнуйся, принес я тебе и деньги и документы и даже родственника. - Пройдя в палату я поставил сумку на тумбочку и повторил. - И даже родственника.
- Какого родственника, о чем ты болтаешь?
- Геннадия Владимировича Коляринского, только не говори, что вы не знакомы.
- В сумочке, значит, рылся. Наверное и доллары пригрел.
- Нет, до долларов я не дошел, а вот паспорт пролистал внимательно. Может быть ты мне объяснишь, чем вызван ваш брачный союз с этим паскудником?
- А почему это тебя так волнует? - Удивилась она. - Гончаров, что за радость ковыряться в чужом грязном белье?
- Конечно, радости никакой, но такова моя профессия. Почему ты скрыла от меня свою настоящую фамилию, госпожа Коляринская?
- Ничего я не скрывала и тайны тут никакой нет. Этого подонка я вычеркнула из своих списков раз и навсегда ещё три года назад. Но почему он тебя беспокоит?
- А потому что он фигурирует в моем предыдущем деле, хоть косвенно, но фигурирует. Оно ещё незакончено, а тут появляешься ты, да плюс вчерашняя история. Согласись, это наводит на определенные размышления. Соизволь объясниться.
- Почту за честь. - Мне в тон ответила она. - Сразу замечу, что от этого подонка можно ожидать всего, но в нашем вчерашнем приключении он, скорее всего, не замешан. Простое совпадение. Подумай сам, киллеры охотились не на меня, а на тебя.
Теперь о том, что было и как все произошло. Тебя ведь это интересует? Тебе интересно как двадцатипятилетняя оторва женила на себе двадцатилетнего мальчонку? Слушай. Весной восемьдесят четвертого года девятнадцатилетний Геночка пришел ко мне лечить свой гнилой зубик. Я и сейчас ничего, а в те года была просто красавицей и этого не мог не заметить прыщавый юноша с пылкими и похотливыми глазами. Он начал за мной ухаживать и оказывать всяческие знаки внимания. Денег у него не водилось, так что эти знаки внимания носили чисто эмпирический характер. Самое большее, что он мог себе позволить, так это сводить меня в театр или пригласить на дешевую попойку к таким же нищим друзьям. В театр я с ним ходила неохотно, а от скоростной подъездной любви и вовсе отказывалась. Иногда мы ходили в кафе или в рестораны, где всегда расплачивалась я. В ту пору денег я не считала поскольку была замужем за зубным техником, Григорием Ароновичем Клейманом. Сам понимаешь, финансовых трудностей я не испытывала.
Ты можешь спросить зачем мне, молодой женщине, нужен был брак с пятидесятилетним стариком, да к тому же неизлечимо больным? Я отвечу тебе прямо и честно, мне было наплевать на его рак, мне нужна была его шикарная квартира и солидное материальное обеспечение. Но тут я немного пролетела. После его смерти, вместо ожидаемой кубышки я нашла в его закромах только пару мышиных хвостиков. Сумасброд, он все деньги тратил на меня ещё при жизни. Но Геночка этого тоже не знал и потому в первых числах мая сделал мне предложение. А почему бы и нет? Я достаточно натерпелась старого и больного мужа, так что молодой парень с его неиспользованной энергией пришелся бы мне очень кстати.
Девятого мая мы зарегестрировались, а уже через месяц узнав о моем финансовом крахе он устроил мне жуткий скандал плавно перешедший в банальное мордобитие. Но я терпела, потому что как мужик он устраивал меня, пардон, по всем параметрам. Я терпела, а он наглел, с каждым годом становился все хуже и хуже. Гулял и мотался по бабам уже в открытую. Он бы давно от меня ушел, кабы не квартира. Да, до самого последнего момента, вплоть до Нового, девяносто восьмого года его удерживала трехкомнатная, шикарная квартира оставленная мне покойным Клейманом. Как только началась приватизация я быстренько и без особого шума стала её полновластной хозяйкой, чем довела Геночку до полного бешенства. С тех пор и на шесть лет он стал полностью от меня зависим. Мало того, что я предоставила ему совсем не хилый кров, так я ещё его и поила и кормила и давала деньги на карманные расходы.
Откуда я их брала? Ответить не сложно, деньги не ворованные. Пусть это тебя не удивляет, но я была одной из немногих высокооплачиваемых врачей города и потому попасть ко мне на прием было достаточно сложно, а порой и невозможно. Сначала я не придавала этому никакого значения, но потом, когда ввели платные услуги я поняла, что мои руки - это мой капитал. После работы меня стали приглашать сначала власть имущие, а позже денежные мешки. Каждый такой вызов к больному на дом стоил больше чем моя месячная зарплата.
Настало время ковать деньги не отходя от кассы. Вот я их и ковала, в то время как Геночка или лежа на диване плевал в потолок, или открывал для себя тайны своей очередной шлюхи.
Вскоре я накопила достаточно средств, чтобы открыть собственный кабинет с современным оборудованием и пригласить на работу двух врачей, медсестру и санитарку. Дела пошли успешно и к концу года я полностью расчиталась с кредитами и налоговиками. Больше того, у меня осталась довольно солидная прибыль, которую я пустила на покупку помещения под тренажерный зал. Заправлять им должен был мой Геночка.
Я далеко не моралистка, наверное ты сам в этом убедился, но его поведение перешло все допустимые границы. Он знал, что по вторникам, сразу после обеда, я все время прихажу в его зал с проверкой. Так вот, именно во вторник и после обеда он устраивал там такие оргии, какие не снились и римским императорам. Смешно, доходило до того, что я стучалась в дверь массажной комнаты, а он мне отвечал, подожди, кастрюля, я скоро кончу.
В общем, в начале девяносто седьмого года я выперла его из дому в первый раз. Думала, что насовсем, но через неделю он приперся весь больной, голодный и несчастный. Ползал передо мной на коленях и заверял, что он страстно меня любит, что пересмотрел свои жизненные принципы и с этого самого дня мы с ним заживем счастливой и светлой жизнью двух любящих супругов. Естественно я ему не поверила, но в дом пустила. Такая уж наша бабья участь.
Почти год мы прожили нормально, а потом он как с цепи сорвался, стал хуже чем был и дошло до того, что в мою отсутствие он начал своих шлюх таскать домой. Это был предел моему терпению. Я сделала все красиво и с выдумой.
Тридцать первого декабря, за два часа до прихода Нового года, когда мы с тремя моими близкими друзьями уже сидели за столом, в дверь позвонили.
- Кого в такое время черт несет? - Поставив рюмку возмущенно спросил Геночка.
- Открой, милый. - Очаровательно улыбнулась я. - Наверное к тебе пришел дедушка Мороз. Мешок подарков тебе принес и кучу писем от срамных девок. Открой.
- Сейчас он уменя будет лететь вниз по лестнице. - Ничего не подозревая храбро пообещал он и рванул двери.
Вошли два дюжих Деда Мороза нанятых мною за коробку водки. Я подмигнула одному из них и показала пальцем на блудливого супруга. Ни слова не говоря они накинули ему на голову праздничный мешок и поволокли по лестнице. Господи, как он орал и колотился в этом мешке! У меня от радости заходилось сердце. Вместе со всей компанией я вышла на балкон и с восторгом хлопала в ладоши, когда мои Санта Клаусы бросили его в снег и принялись обламывать о него свои посохи. Потом они запихали Геночку назад в мешок, крепко его завязали и подвесили на дворовый турник.
Это был лучший Новый Год в моей жизни, такого новогоднего карнавала не видели даже соседи, а о друзьях я вообще молчу. Они буквально писались от восторга. Потом какой - то проходящий мимо придурок испортил нам все представление. Он вытащил нож и перерезал веревку. Мешок с Генкой стукнулся о турник, упал в снег и он из него выполз. Прихрамывая на обе ноги он неуклюже запрыгал в сторону арочного проема, а наша компания вернулась к столу. Так я встретила девяносто восьмой год.
После этого наш союз распался, а о разводе и замене паспорта я как-то не думала. Наверное уже хватало того, что я больше не видела его раздобревшую харю.
- Как? Неужели с того самого времени он к тебе больше не доставал?
- Нет. Примерно через неделю он забрал свои вещи, а днем позже приехал ко мне на работу и вернул ключи от квартиры. Вот тогда я видела его в последний раз.
- Вот оно что? - Задумчиво пропел я. - А ты случаем не интересовалась как склад - ывались его дальнейшие дела?
- Специально не интересовалась, но по слухам, он наконец взялся за ум, открыл какое - топроизводство и его дела круто пошли вверх.
- Это мы знаем. Верунчик, припомни, пожалуйста, такой факт, ты никогда ему не говорила о своем прадеде, Василии Вячеславовиче?
- Говорила и не один раз. Он мне прямо таки помешен на этой теме. Выспрашивал и выпытывал все до мельчайших подробностей. До того уже надоел, что я однажды не выдержала и спросила, а не попытаешься ли ты, дружок, всерьез заняться поискоми несуществующего клада моего предка? После этого он замкнулся и уже никогда этой темы не затрагивал. Костя, а не думаешь ли ты?..
- Я не думаю, я анализирую и сопостовляю. - Важно поправил я её. Интересная у нас штука получается...
Первое, бездельник, лоботряс и лентяй, Геннадий Владимирович Коляринский, после того как был с позором отлучен от трона и выставлен со двора, вдруг ни с того ни с сего берется за ум и начинает богатеть, причем богатеет он с бешенноц скоростью. Тебе не кажется это странным?
Второе, ещё до опалы, он проявляет повышенный интерес к твоему предку, Василию Вячеславовичу. Точнее не к нему самому, а к его золотым изделиям.
Третье, неизвестно как и неизвестно куда из дому пропадает твой архив и в час
тности старые фотографии Василия.
Четвертое, вскоре на рынке появляется золотой перстень изготовленный руками все того же Василия Вячеславовича. Тебя это не наводит на определенную мысль?
- Теперь наводит. - Охнув от боли напряглась Верещагина. - Убью подонка.
- Прежде чем убивать необходимо его вину доказать. Чего ты охаешь? Лежишь на чужой кровати и охаешь. Я бы на твоем месте постеснялся.
- Так ведь больно, Костя. У меня обморожение второй степени. Мои ножки волдырями покрылись. Повязки через час меняют. Прямо с мясом отрывают. Бо-о-ольно.
- Нечего было по лесу с незнакомыми мужиками шастать. - Направляясь к двери загоготал я. - Ладно, бывай, займусь твоим бывшим мужем и рыжим продавцом.
- Подожди, Костя, а ты ко мне когда придешь?
- Завтра, если не убьют. Принесу тебе сушеных яблок.
- Подожди, я не люблю сушеные яблоки, принеси мне нормальные. Возьми деньги.
- Обойдусь, а у тебя их много?
- Есть пока.
- Тогда найми себе охрану. Это я говорю совершенно серьезно. На меня охотятся, не исключено, что они заинтересуютс и тобой.
- Ты не шутишь? - Испуганно зыркнула она на дверь. - Ты правду говоришь?
- Нет, шучу! Наши вчерашние киллеры бежали, точнее кто-то помог им бежать. Как бы ты ни было они со вчерашнего вечера разгуливают на свободе и уже хотели прист релить нашего вчерашнего шофера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47