Этот урезанный поклон вызвал у нашей гостьи раздражение, и я это знала. Она нахмурилась, и на ее чистой коже выступил румянец. Она коротко кивнула, и драгоценные камни на ее головном обруче звякнули.— Где Равинга? — резко спросила она.— Ей нездоровится этим утром, — ответила я. — Госпожа желает получить новое сокровище для своей коллекции?Я заняла место Манкола за прилавком и указала на застекленные полки на самом видном месте.— Это, как изволите видеть, Топазовая королева, правившая в дни императора Тампора и считавшаяся самой красивой из коронованных особ своего времени. А вот причудливое изображение, которое придумала сама Равинга. — Я показала на очень похожего на живого (в миниатюре) песчаного кота, на которого был надет ошейник из рубинов и огненных агатов, а глаза его были изумрудными. Он сидел и держал в передних лапах арфу кифонгг. Я открыла шкаф, чтобы показать эту заманчивую вещь поближе, и коснулась кнопочки на спине кота. Он тотчас начал играть тихую приятную музыку.На мгновение я привлекла внимание фрейлины. Когда я поставила маленькое чудо на прилавок, она тронула пальчиком его голову, а я знала, что на ощупь мех кажется настоящим.Она отдернула руку, и на лице ее снова обозначился гнев.— Посмотри-ка на это, — презрительно усмехнулась она. Из свертка она без всякого почтения вытряхнула куклу, потерявшую свою голову, голова выкатилась следом.Хотя кукла была не таким превосходным изображением Шанк-джи, как та, что я видела только что, она все же довольно сильно походила на это го надменного юного воина в полном его облачении — от взбитого серебряного парика до маленького, прекрасно сделанного меча.— Сломан. Всего три дня он пробыл у моей госпожи, а как только она собралась показать убежище его светлости, она нашла его сломанным! Это злое предзнаменование, и если он увидит или услышит, что это произошло… — она сделала глубокий вдох, — моя госпожа не позволит выставлять себя в глупом виде или еще хуже! — Она оглянулась через плечо на двух стражников. — У шести Семейств есть свои способы решать подобные проблемы!Ее намеки должны были, наверное, меня уязвить. Только те, кто помнил кое-что из событий прошлого, поняли бы, на что могла решиться персона вроде госпожи Йевены. Старинные семьи часто ревностно оберегают свою исключительность и власть в городе. Иногда они считают себя по крови и знатности даже выше императора, поскольку он выбирается случайно.— Госпожа, я отнесу это тотчас же моей наставнице и покажу…— Пусть эта кукольница немедленно придет сюда ко мне! —почти что прорычала она, снова желая показать, что люди, приближенные к какому-либо из Шести Семейств, стоят выше других.— Я здесь. — Равинга обратилась к ней без всякой почтительности. Внешне она выглядела как обычно, и я надеялась, что она уже пришла в себя после ритуала.Я посторонилась, чтобы она смогла рассмотреть принесенную куклу. Поскольку я хорошо знала Равингу и замечала малейшие перемены в ее поведении, даже легчайшее напряжение ее рук, теперь я видела, что она взволнована.Она коснулась головы куклы, взяла ее и внимательно осмотрела то место, где она отломилась от шеи, затем рассмотрела и тело.— Госпожу Йевену предупреждали, что с куклами надо обращаться бережно, — сказала она. — Эти куклы — не детские игрушки вроде вон тех, — она махнула на шкаф справа от нее, — но настоящие вещи, каждая в своем роде. И обращаться с ними надо очень осторожно. Починить ее нельзя. Сломанное сокровище теряет свою ценность навсегда. Госпожа Йевена достаточно опытный коллекционер, чтобы не желать иметь в своем собрании починенную вещь. Мы можем предложить сделать другую…— Она хочет вот что сказать: она приказывает, чтобы ты посетила ее в четвертом часу!Повернувшись к нам спиной, она вышла, топая настолько громко, насколько позволяли ее сандалии.Равинга кивнула Манколу, чтобы тот запер дверь. Она уже склонилась над куклой, исследуя пальцами сломанную шею, затем быстро схватила ее и пошла в мастерскую.Когда я последовала было за ней, чтобы помочь или хотя бы утешить ее, поскольку Равинга действительно очень дорожила своими куклами, она быстрым жестом приказала мне оставаться на месте.Это правда, что две портретные куклы никогда не похожи полностью одна на другую. Некоторые изображали покойных членов Домов. Во дворце было даже несколько кукол покойных императоров. Некоторые делались как любовные подарки — неужели госпожа Йевена планировала именно так использовать эту куклу?В большинстве своем они делались на заказ, за исключением исторических персонажей, таких, как знаменитые королевы, что стояли на верхней полке, или фантастических образов, как песчаный кот, играющий на арфе.Я поставила фигурку кота на место и заперла замок. Но я думала о Равинге и чувствовала, что все это ее очень беспокоит. Небольшие неприятности могут привести к катастрофе, как случилось со мной в детстве, когда я была так мала, что не могла бы увидеть поверхности этого прилавка. Равинга тогда спасла меня. Но кто защитит нас от госпожи Дома, если она пожелает устроить нам неприятности? Торговцы говорят, если продавать плохой товар, не удержишься ни на одном рынке. 7 Неистовое, покрытое мехом тело в прыжке взлетело над скальным утесом. Кошка заняла позицию рядом со мной. Но стремительной атаки, которую я ждал, все не было, и сама кошка тоже не пыталась искать врага. Вместо этого она прижалась спиной к своему самцу, хотя расслабляться не спешила. После того, как затих ее боевой клич, я уже не слышал царапанья крысиных когтей по камням. Затем раздался другой пронзительный вопль — но его не издавал ни один из зверей, бывших рядом со мной,Звуки драки тоже затихли вдалеке. Кошка зарычала и повернула голову, чтобы лизнуть ухо своего самца, словно приободряя его. Он глухо ворчал, по-прежнему глядя наружу, пытаясь подняться на ноги, хотя самка, встав рядом, положила ему на плечи свою тяжелую лапу и, словно непослушного котенка, придавила его, вынуждая лечь. Теперь она издавала последовательность коротких звуков, очень напоминавших «разговор» наших когти, словно убеждая его в чем-то.Затем и она выглянула наружу. Похоже, я ошибся, понадеявшись, что наши испытания подошли к концу, поскольку обе кошки были встревожены. Я потянулся за пращой и запасом камней, которые собрал для боя. Я успею убить хотя бы пару крыс прежде, чем они подберутся на расстояние удара посохом.Однако сейчас к нам приближалась не волна крыс, а другой песчаный кот. Оскаленная пасть позволяла заметить, что один из огромных клыков этого самца был сломан. Мех его был грязен и клочковат. Кровавая рана зияла на боку, куда его, должно быть, укусила крыса.Самец рядом со мной вызывающе зарычал и снова попытался встать на ноги. Я понял, что перед нами бродяга, выгнанный с его собственной территории и желающий отвоевать себе этот скальный остров и самку. И моего товарища он вполне может одолеть, поскольку, по меньшей мере, уверенно стоит на всех четырех лапах, а здешний хозяин все еще слишком слаб после ранения.Снова кот рядом со мной прорычал вызов. На этот раз ему ответил низкий рев, полный нескрываемой ярости. Я раскрутил пращу и метнул камень, целясь так точно, как только мог.Мой снаряд попал не туда, куда я планировал, потому что бродяга припал к земле перед прыжком. Камень ударил зверя в плечо, и тот зарычал, обернувшись и укусив самого себя за то место, куда он попал.Затем пришелец собрался напасть. Самка на негнущихся ногах двинулась к нему и угрожающе зашипела. Тот зашипел в ответ. Она прыгнула и сбила его с ног так, что тот ударился о скалу и взвыл от боли и ярости. Наверное, он был сильно ошеломлен, поскольку самки и самцы его вида не сражаются друг с другом. Казалось, она намеревалась заменить в бою своего раненого супруга.Бродяга пронзительно завизжал и попытался покинуть поле боя. Ее когти жестоко ранили его, и теперь он спасался бегством, а самка его преследовала. Ее кот все еще глухо ворчал и совсем встал на ноги, словно намереваясь присоединиться к ней, пока кашица, которой я замазывал его рану, не сдвинулась.— Великий, могучий воин, — я опустился на колено рядом с ним, — ты еще недостаточно выздоровел, чтобы идти в бой. Позволь мне еще полечить твою рану.Он лег и вытянул лапу, словно прекрасно понял, чего от него ждут, и я торопливо стал снова обрабатывать рану.Остаток ночи я простоял на страже, перетащив тела крыс и сложив их в кучу в пределах досягаемости. В воздухе стоял запах крови и этих тварей. Как бы то ни было, я понимал, что убрать их подальше не могу, потому что кто-нибудь из их сородичей может прятаться внизу среди камней, выжидая, пока не ослабнет наше внимание.Я ожидал, что кошка вернется, и уже начал беспокоиться. Может, бродяга, придя в себя от удивления, вызванного ее нападением, набросился на нее со всей свирепостью, на какую был способен? Но я ничего не мог поделать, кроме как надеяться, что мы скоро снова ее увидим.Начинало светать, и я снова спустился к. воде, чтобы набрать еды на день, и восстановил свое незамысловатое убежище. Целебная кашица из водорослей, которой я обработал ссадины, сделала свое дело. Я продолжал ее накладывать, чтобы молодая кожа не стягивалась. Я покормил своего товарища и притащил ему двух убитых ночью крыс, чтобы он мог подкрепиться мясом, необходимым для его вида. Надо было снять с них шкуры и обработать их.Разумеется, я не собирался селиться на этом острове, но не мог уйти, пока не уверился в том, что кот сможет сам о себе позаботиться. У него, конечно, была самка, но теперь здесь появился готовый к драке бродяга, и это в корне меняло дело.Я проспал большую часть дня. Снова перед тем, как проснуться на закате, я видел сон. Говорят, что в старину, до того, как наши пять стран объединились под властью императора, рождались люди с некими силами и способностями. Но все они были выслежены, и их родовые линии были истреблены после последней великой битвы, чтобы больше никто не собрался использовать подобный дар — или проклятие — под знаменами какого-либо предводителя.Последние и самые могучие из них были изгнаны в Безысходную пустошь, и с тех пор минуло столько поколений, что лишь хранители записей могут их сосчитать. Даже изучение хроник, рассказывавших об этом, не поощрялось, их держали под замком.Так что, хотя сохранились лишь смутные предания о подобных силах и видениях, даже о них не упоминали ни барды, ни учителя.Но в ту ночь я видел сон.Я видел темную комнату, где одинокая лампа освещала то, что лежало на столе. Из тени появилась пара рук, и в тонких пальцах они держали предмет, ясно видимый на свету. Это была кукла, разломленная на две части: голова ее была отделена от тела.Именно голова больше всего интересовала эти руки. Ножичком, который едва ли был толще большой иглы, они сняли пышный серебряный парик, обнажив уложенные волосы. Те тоже подались под исследующим острием ножа, и свод черепа, если такое только возможно было представить, отделился.Теперь нож был отложен в сторону и уступил место тонкому пинцету, похожему на тот, который использует моя сестра при бережной работе с мельчайшими камушками. Пинцет проник внутрь черепа и извлек оттуда крохотный шарик, сверкавший на свету, как алмаз. Одна из рук исчезла и сразу же вернулась с маленькой металлической коробочкой, в которую и была помещена эта бусинка. Крышка коробочки с силой захлопнулась, позволяя предположить, что вещь внутри очень ценна и, возможно, ее следует хранить в секрете.Голова поспешно была собрана в прежнем ее виде, и руки исчезли, оставив сломанную фигурку воина лежать на прежнем месте — и по-прежнему безголовым.Сон был настолько странен, что ярко и живо отпечатался у меня в памяти, и я удивился, открыв глаза и обнаружив, что лежу под своим грубым навесом. Что мог означать этот сон? Я ничего не понимал в куклах — это было делом Равинги. Но среди тех кукол, которые она привозила на рынок, я никогда не видел настолько искусной работы, как эта, пусть и сломанная. Обращенное вверх, когда те руки были заняты головой, лицо не было по-кукольному безжизненным, скорее, я видел маленькое изображение живого или когда-то жившего человека. Я вспомнил другой свой сон, в котором присутствовали Равинга и ее ученица, и еще одна кукла.Я обхватил голову ладонями и попытался собраться с мыслями. Я явно увяз в чем-то, чего не понимаю. Даже то, что я легко сумел установить отношения с песчаным котом и его кошкой, было делом неслыханным, о таком не упоминали даже истории, что охотно рассказывают и слушают на рынках. Песчаные коты — наши смертельные враги, но я уже давно не смотрел на них так. Прошлой ночью я даже почувствовал что-то вроде жалости к бродяге — он, как и я, был изгнан из собственного дома и пытался вернуться к прежней жизни. Вернусь ли я сам домой после своих приключений? Я резко отмел в сторону эту мысль и выполз из укрытия, чтобы насладиться прохладой ночи и проверить моего подопечного.Песчаный кот приветствовал меня низким урчанием. Он сразу же проснулся, почуяв меня. Его подруги все еще не было, хотя я и ожидал встретить ее здесь. Мне стало не по себе. Хотя самцы и не нападают на самок, она сама объявила войну бродяге, и тот мог на нее наброситься. Вдруг она лежит где-нибудь на неровной поверхности островка, страдая от ран, как перед этим ее супруг?— Великий, — я подошел к своему товарищу, чтобы осмотреть его рану, — какая-то беда увела твою супругу отсюда? — Я постарался открыть свое сознание, чтобы ощутить, нет ли в самце тревоги, как я всегда делал, когда служил пастухом и тревожился о животных, за которых отвечал.Но он был спокоен. Когда я снял мазь с уже затянувшейся, но еще чувствительной раны, он начал зализывать ее, как обычно делают его сородичи. Я оставил его самому о себе заботиться и снова пошел к водоему.Рядом украдкой скользнула какая-то тень. Не крыса, а тот самый бродяга, с наполовину оторванным ухом и свежей раной на плече, спускался к воде с противоположного берега. Я увидел, как он оскалился, услышал гулкое ворчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35