— Подведите его ближе, — велел он стражникам.Те, подхватив мужчину под руки, не давая подняться, волоком протащили его по каменным плитам пола и швырнули к нашим ногам.Наблюдавшая за ним рабыня рассмеялась.Мужчина расправил плечи. Он был горд. Это мне нравилось.— Прическа у тебя необычная, — заметил ему Самос.Рабыня снова залилась смехом.Выбритая ото лба до затылка полоса на голове мужчины свидетельствовала, что он был пойман и продан в рабство разбойницами из северных лесов — женщинами-пантерами, как они себя называли. Находиться в рабстве у женщин, а затем, наскучив им, быть проданным кому-то еще считалось наибольшим позором, какой только может выпасть на долю мужчины.— Говорят, только последние глупцы да слабаки, способные лишь прислуживать женщинам, могут попасть в рабство к пантерам, — произнес Самос.Мужчина ответил ему хмурым взглядом. Я вновь почти физически ощутил, как сжались в кулаки его скованные за спиной руки.— В свое время мне тоже пришлось быть в рабстве у одной женщины, — сказал я.Он посмотрел на меня с недоумением.— Ну, и как с тобой поступить? — спросил у него Самос.Ошейник на мужчине был неснимаемый, что для мужчины-раба совсем не странно. Голову человека в таком случае кладут на наковальню и скрепляют металлическую полосу на шее толстой заклепкой.— Поступайте как пожелаете, — ответил стоящий перед нами на коленях человек.— Как ты стал рабом? — спросил я.— Вы же видите, — ответил он, — попал в руки женщин.— Как именно это произошло?— Они напали, когда я спал. Я проснулся уже с ножом у горла. Меня заковали в цепи. Они чуть ли не соревнование устроили в том, как лучше надо мной поиздеваться. А когда им это надоело, отвезли меня, связанного и в наручниках, на безлюдный берег Тассы где-то у западной границы леса.— Да, это обычное место свиданий с разбойницами, — сказал мне Самос. — Именно там один из моих кораблей подобрал и его, и других. — Он снова посмотрел на мужчину. — Ты помнишь, сколько за тебя заплатили?— За меня отдали два стальных ножа и пятьдесят наконечников для стрел, — ответил человек.— И целый стоун леденцов из кухонь Ара, — рассмеялся Самос.— Да, — проскрежетал зубами раб. Девушка-рабыня захлопала от радости в ладоши.Самос не стал ее одергивать.— И как ты считаешь, — поинтересовался он, — какова должна быть твоя судьба?— Рабская скамья на галере, — пожал плечами мужчина.Гребные трюмы круглых галер Порт-Кара, Коса, Тироса и многих других «морских держав полны подобными несчастными, обреченными судьбой на пожизненное заключение на скамье рабской галеры, на работу веслом с утра до вечера, на горсть прогорклого гороха четыре раза в день и бесконечные побои и унижения.— Что ты делал в северных лесах? — спросил я.— Я разбойник, — гордо ответил мужчина.— Ты — раб, — усмехнувшись, поправил его Самос.Плечи мужчины поникли.— Да, — пробормотал он, — я раб. Девушка-рабыня, прежде сидевшая на полу рядом с двуручным кувшином паги, поднялась на ноги, чтобы смотреть на стоящего на коленях мужчину сверху вниз.— Вероятно, мало путешественников выбирают себе дорогу через леса, — заметил я.— Обычно я грабил за границами леса, — согласился мужчина. — Но случалось поживиться и в самых дебрях, — добавил он, посмотрев на девушку-рабыню.Та залилась краской.— В тот день, когда меня схватили, — он снова перевел взгляд на Самоса, — я решил попытать счастья на лесной тропе. Но счастье мне изменило.Самос усмехнулся.— Решил поохотиться на женщин, — продолжал разбойник, — и вот — сам оказался их добычей.Девушка рассмеялась.Мужчина, нахмурившись, опустил голову. Затем он снова взглянул Самосу в лицо.— Когда меня отправят на галеры?— Ты силен, красив, — вслух размышлял Самос. — Какая-нибудь богатая женщина наверняка заплатит за тебя неплохие деньги.С яростным воплем человек попытался вскочить на ноги. Он был так силен, что двоим стражникам едва удалось его удержать.Самос обернулся к девушке-рабыне.— А ты как считаешь? — поинтересовался он. — Что мне с ним сделать?— Продайте его женщине! — со смехом воскликнула она.Мужчина в цепях глухо зарычал.— Тебе знакомы северные леса? — спросил я у него.— Какой мужчина может сказать, что он знаком с лесами? — воскликнул раб.Я внимательно наблюдал за ним.— Я могу жить в лесу, — продолжал он, — и сотни квадратных пасангов в южной и западной его части мне действительно знакомы. Но не более того.— Тебя захватила банда женщин-пантер?— Да.— И ты знаешь имя их предводительницы?— Вьерна.Самос посмотрел на меня.— Ты свободен, — сказал я мужчине и, обернувшись к стражникам, добавил: — Снимите с него цепи.Стражники ключом отперли замки на наручниках и кандалах мужчины. Тот от удивления не мог вымолвить ни слова.Рабыня тоже лишилась дара речи. Она обеими руками вцепилась в кувшин с пагой и замерла с широко раскрытыми глазами.Я вытащил из-за пояса кошель с золотом и отсчитал Самосу пять монет в уплату за приобретенного мужчину.Он стоял перед нами без цепей, ничего не понимая и потирая затекшие запястья, не сводя с меня вопрошающего взгляда.— Я — Боск, из дома Боска в Порт-Каре, — пояснил я. — Ты свободен. Можешь идти и делать все, что пожелаешь. Я же рано поутру отправляюсь в северные леса. Захочешь присоединиться — жди меня у центральных морских ворот на канале.— Да, капитан, — ответил он.— Самос, — обернулся я, — можно попросить тебя предоставить ночлег этому человеку?Самос утвердительно кивнул.— Ему потребуется также одежда, еда и оружие, которое он сам для себя выберет. — Я посмотрел на мужчину и усмехнулся: от него все еще исходило зловоние рабских клетей, в которых он провел все это время. — И хорошо бы дать ему отмокнуть в горячей ванне с ароматическими солями.Я подошел к человеку.— Как твое имя? — спросил я.Теперь он имел свое имя: он был свободным.— Римм, — с гордостью ответил он.Я не спросил, из какого он города. Разбойники не любят об этом говорить.Девушка-рабыня, отошедшая при таком повороте дел на два-три шага от нас, теперь испуганно поспешила в дальний конец зала.— Стой! — бросил я ей вслед.Она съежилась от страха. В короткой шелковой рабской тунике девушка была возбуждающе красива: длинноногая, смуглая, черноглазая. Ее зрачки расширились от ужаса.— Сколько ты хочешь за нее? — спросил я у Самоса.Тот пожал плечами.— Четыре золотых, — с явным безразличием бросил он.— Покупаю, — сказал я и протянул Самосу четыре золотые монеты.Девушка не сводила с меня испуганного взгляда.Один из стражников принес Римму тунику, и тот с видимым удовольствием надел ее на себя. Затем подпоясался широким ремнем с громадной пряжкой и откинул со лба спадающие волосы.Я посмотрел на девушку. В глазах у нее застыла немая мольба. Но горианина таким взглядом не проймешь. Я кивнул в сторону Римма.— Ты принадлежишь ему, — коротко распорядился я.— Нет! Нет! — закричала она и бросилась к моим ногам. — Пожалуйста, хозяин! Пожалуйста!Она подняла заплаканные глаза и прочла на моем лице непреклонную решимость привыкшего повелевать германского мужчины. Губы ее задрожали. Она бессильно уронила голову.— Как ее имя? — спросил я у Самоса.— Она будет носить то имя, которое дам ей я, — сказал Римм.Рабыня завыла от тоски. Теперь ее лишали не только прежней жизни, но и прежнего имени. По горианским законам, раб — это животное, не имеющее ничего своего, даже имени.— В какой комнате разместить на ночь этого человека? — спросил один из стражников.— Отведите его в те большие залы, что мы предоставляем знатным работорговцам из далеких городов, — распорядился Самос.— В торианскую комнату? — уточнил стражник. Самос утвердительно кивнул.Тор — богатейший город, окруженный пустыней, известен своей роскошью и любовью к неге и изысканным удовольствиям.Римм за волосы поднял девушку с колен.— Отправляйся в торианскую комнату и приготовь мне ванну, вина и фрукты, — приказал он. — Захвати с собой косметику, колокольчики и все, что тебе понадобится, чтобы сделать мой отдых особенно приятным.— Да, хозяин, — пробормотала девушка.Римм продолжал держать ее за волосы, развернув лицом к себе.— Хозяин желает, чтобы я выразила ему свою готовность подчинения? — едва слышно произнесла она.— Да, — ответил Римм.Она опустилась на колени и устремила на него покорный взгляд.— Я буду вашей рабыней, — произнесла девушка традиционную формулу новообращенной горианской рабыни. Затем, стоя на коленях, низко склонила голову и протянула Римму руки, скрещенные в запястьях, словно предлагая надеть на них наручники. Сейчас она была особенно красива. — Я ваша рабыня, хозяин, — пробормотала она.— А теперь — бегом в торианскую комнату, — распорядился Римм. — Там мы посмотрим, что ты за рабыня.— Позволено ли мне будет узнать свое новое имя? — спросила девушка.Римм окинул ее изучающим взглядом.— Я буду звать тебя Карой. Девушка покорно опустила голову.— Иди, Кара, — приказал Римм.— Да, хозяин, — послушно прошептала она и, легко поднявшись на ноги, быстро выскочила из комнаты.— Благодарю вас за девчонку, капитан, — сказал Римм.Я кивком головы принял его благодарность.— А теперь, благородный Самос, — довольно дерзко заявил Римм, — я был бы вам очень признателен, если бы вы отправили кого-нибудь поднять с постели кузнеца, чтобы он снял с меня этот ошейник.Самос кивнул.— Я был бы также очень вам благодарен за ключ от ошейника Кары. Хочу надеть на нее другой, свой.— Хорошо, — ответил Самос. — И что на нем будет написано?— Ну, например: «Я — рабыня Кара. Я принадлежу Римму, разбойнику», — заявил Римм.— Хорошо, — снова согласился Самос.— А кроме того, — продолжал Римм, — прежде чем я отправлюсь в торианскую комнату, я бы очень хотел получить меч, щит, нож и лук — длинный крестьянский лук со стрелами.Чувствовалось, что он понимает толк в оружии.— Ты случайно не из воинов? — поинтересовался я.— Возможно, — уклончиво усмехнулся он.Я протянул ему кошель с золотом, откуда недавно доставал монеты, чтобы расплатиться за его освобождение и покупку этой заносчивой длинноногой рабыни. Он взял кошелек, подкинул его на ладони и бросил Самосу. Тот поймал его с завидной ловкостью.Римм собрался уходить.— Проводи меня в оружейный зал, — обратился он к одному из стражников. — Я выберу себе оружие.И в сопровождении стражников, не оглядываясь, вышел из зала.Самос взвесил на ладони кошель с золотом и сказал:— Он не скупясь платит за свой ночлег.— Щедрость доступна лишь свободному человеку, — отозвался я.Очевидно, золото мало что значило для Римма. Во мне крепло подозрение, что некогда он был одним из воинов.— Думаешь, ты его когда-нибудь еще увидишь? — поинтересовался Самос.— Надеюсь, — ответил я.Мы стояли посреди этого громадного, опоясанного галереями зала с высокими узкими окнами, напоминающими бойницы, — Самос, в желто-синем одеянии рабовладельца, и я, в богато расшитых золотой нитью одеждах торговца, под которыми неизменно носил алую тунику воина. Факелы, потрескивая, пылали на стенах, и отбрасываемые предметами колеблющиеся тени привносили в комнату ощущение чего-то таинственного, замершего в настороженном ожидании.Мы склонились над игровой доской с расставленными на ней красными и желтыми деревянными фигурами.— Копьеносец — к тарнсмену у бара, на девятую клетку, — сказал Самос.Я все рассчитал правильно. Этот ход я предвидел.— Лучник — к тарнсмену убара, шестая клетка, — сказал я и, развернувшись, зашагал к выходу из зала. У широких двустворчатых дверей я остановился и оглянулся.Самос оторвал взгляд от доски. Он поднял на меня глаза и развел руками.— Ты победил, — огорченно признал он. Прощаясь, я продолжал смотреть на него.— Ты не передумаешь? — спросил Самос.— Нет, — ответил я. 2Я СОБИРАЮ ИНФОРМАЦИЮ
— Здесь, — сказал наконец Римм. — Вон там, на берегу, справа по борту.Рабыня Кара в короткой тунике грубой вязки без рукавов, в ошейнике, босая стояла у него за спиной. Я прищурил глаза, но ничего разглядеть не смог.— Подзорное стекло, — протянул я руку. Стоявший рядом Турнок, бывший крестьянин, отдал мне стекло. Я раскрыл его и внимательно осмотрел берег. Высоко на склоне я различил две пары длинных брусьев. Нижняя часть их уходила в землю, судя по всему, довольно глубоко, а верхние концы попарно сходились и были скреплены между собой, напоминая таким образом две громадные буквы «А», у которых отсутствовали горизонтальные перемычки. С верхних, сходящихся, концов каждой такой «буквы» свисал кожаный ремень, к которому за запястья была привязана девушка в короткой тунике из шкуры лесных пантер.Ноги обеих девушек не доставали до земли, и весь вес их тела приходился на связанные руки. Это были захваченные в плен женщины-пантеры. Головы их безвольно свисали вниз, а ноги широко раздвинуты и привязаны к противоположным нижним концам брусьев.Здесь находился обменный пункт, и таким образом разбойники демонстрировали проходящим мимо кораблям пойманную ими и выставленную на продажу добычу.Мы находились в пятидесяти пасангах от крупного портового города Лидиуса, расположенного в устье реки Лаурии. Вдаль от побережья уходили бескрайние северные леса. Зрелище было великолепное.— Спустить паруса, — распорядился я.— Спустить паруса! — громовым голосом повторил Турнок мой приказ.Немедленно часть матросов взобралась по веревочной лестнице на мачту и рассыпалась по всей длине реи. Остальные принялись натягивать канаты, идущие к нижнему концу треугольного паруса, поднимая его таким образом к рее. Находившиеся на поперечной перекладине начали осторожно скатывать парус и привязали его затем к рее, после чего спустили ее и уложили вдоль палубы. Мачту я решил не спускать, поскольку мы вовсе не готовились к сражению, и она осталась закрепленной в мачтовой шахте. Весла также были втянуты внутрь гребного трюма, и галера, влекомая ветром и волнами, управляемая лишь стоящими на рулях матросами, медленно пошла к берегу.— Там на берегу человек, — заметил я. Человек поднял руку. На нем тоже были кожаные одеяния, а на боку висел меч. Волосы его были длинные и густые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49