— Нет, джарл! — дружно запротестовали рабыни.— Тогда займитесь делом!Девушки с визгом разбежались в разные стороны.— Ну, а теперь еще два раза, — сказал Оттар мне и положил руку на свой широкий, отделанный золотом ремень. — Потом найдем другой столб.Существует масса хитростей, когда сражаешься топором: бойцы часто делают ложные выпады, наносят короткие, быстрые удары или пускают в дело рукоять, если ты замахиваешься, то иногда оказываешься открытым для противника. Можно, конечно, поговорить об основных стратегических принципах, вот, например: воин делает вид, что собирается как следует размахнуться, даже издает воинственный клич, но на полпути задерживает руку, и если ему удается застать этим маневром противника врасплох, тот бросится вперед и откроет топору шею; иногда, если один из бойцов держит щит слишком высоко, можно сделать шаг влево и отрубить руку со щитом; кроме того, серьезную опасность представляют удары, направленные в ноги — человек падает, словно подрубленное дерево. Что касается защиты: если удается заставить противника как следует размахнуться, а потом избежать смертоносного лезвия топора, на короткое время возникает преимущество; этого можно добиться следующим образом — воин делает вид, что открывается немного больше, чем следует, его противник начинает думать, что имеет дело с человеком неопытным, и раньше времени решается нанести полновесный удар. Топор Торвальдсленда — один из самых страшных видов оружия, известного горианцам. Вступать в схватку с воином, который умеет с ним обращаться, очень опасно, потому что частенько бывает достаточно нанести всего один удар, но мастер топора делает это только тогда, когда абсолютно уверен в том, что одержит победу.Ан спустя Раздвоенная Борода в сопровождении Оттара, следившего за порядком на ферме, и Тэрла Рыжего отправились инспектировать поля.Северный са-тарн, растущий ровными желтыми рядами, поднялся дюймов на десять. В этих широтах сезон продолжается сто двадцать дней — благодаря смягчающему воздействию Торвальдстрима. Зерно засеяли еще прошлой осенью, вскоре после праздника сбора урожая, до наступления суровых холодов, которые не дают растениям пустить надежные корни. Когда вместе с весной возвращается тепло и земля смягчается, зерна прорастают. Подсчеты показывают, что са-тарн, посаженный осенью, дает более обильный урожай.— Хорошо, — довольно сказал Раздвоенная Борода. Он поднялся на ноги и отряхнул с колен налипшую землю. — Хорошо!На землях Раздвоенной Бороды в основном выращивали са-тарн, однако я заметил множество садов и огородов, кроме того, многие держали босков и верров. Оттар выкопал для нас с Иваром две крупные редиски, и мы, стерев грязь, с удовольствием их съели. Тоспиты в саду Ивара, которые росли в этих широтах, — в отличие от лармы — еще стояли зелеными. Я улыбнулся, вспомнив, что тоспиты почти всегда дают слишком много семян, за исключением редкой разновидности с длинным стеблем. Я не слишком их люблю, потому что они горькие. Некоторые люди похожи на них. Чаще всего тоспиты едят, нарезая кусочками и поливая медом, иногда в сиропе; сок используется при приготовлении множества блюд. Они превосходны для восполнения нехватки витаминов во время длительных морских путешествий, поскольку содержат большое количество витамина С. Иногда их называют «ларма моряка». У тоспитов жесткая шкурка, их легко сушить и хранить. На кораблях их обычно держат вместе с овощами, под перевернутой шлюпкой. Мы остановились возле маслобойни, где Ольга заканчивала складывать масло в бочонок. Мы его попробовали, оно оказалось вполне приличным.— Отнеси на кухню, — сказал Раздвоенная Борода.— Слушаюсь, мой джарл, — ответила Ольга.— Поторопись, лентяйка! — прикрикнул на нее Ивар.— Слушаюсь, мой джарл. — Ольга подхватила бочонок за веревочные ручки и поспешила к дому.Перед тем как Раздвоенная Борода отправился в обход своих владений, к нему подошла Булочка и опустилась перед ним на колени, держа в руках тарелку с хлебом из са-тарна. Дочь Гурта, правителя Кассау, учили печь хлеб. Она опасливо наблюдала за Иваром Раздвоенная Борода, который откусил небольшой кусок.— Не хватает соли, — сказал он ей. Булочка задрожала. — Может быть, ты думаешь, что живешь на Юге? — сурово поинтересовался он.— Нет, мой джарл, — ответила она.— Может быть, ты считаешь, что достаточно ублажать нас в мехах? — осведомился Раздвоенная Борода.— О нет, мой джарл! — воскликнула Булочка.— Рабыни на Севере должны уметь делать множество полезных вещей, — заявил Ивар Раздвоенная Борода.— Да, мой джарл! — прошептала она.— Отдай это тарскам.— Слушаюсь, мой джарл. — Булочка заплакала, вскочила на ноги и бросилась прочь.— Рабыня! — позвал Раздвоенная Борода. Булочка остановилась и повернулась. — Ты, я вижу, хочешь, чтобы тебя отправили к столбу для порки? — осведомился он.Это высокий столб, который стоит на улице, он гладко отполирован, в верхней части находится железное кольцо, к нему привязывают провинившуюся рабыню за запястья. Возле загона для босков стоит еще один, только кольцо расположено повыше, здесь наказывают невольников-мужчин.— Нет, мой джарл! — в ужасе крикнула Булочка.— В таком случае позаботься о том, чтобы в следующий раз хлеб у тебя получался лучше! — заявил Раздвоенная Борода.— Слушаюсь, мой джарл, — ответила она и убежала.— Хлеб вовсе не так плох, — сказал мне Ивар Раздвоенная Борода, когда она исчезла из виду.Он отломил мне кусок, и мы доели подношение Булочки. Хлеб и в самом деле был довольно вкусным, но соли действительно не хватало. По дороге на поля мы ненадолго остановились посмотреть, как справляются с работой Гунхильда и Пухлые Губки. Они хорошо знали свое дело и ловко обращались с ткацкими станками, а увидев Раздвоенную Бороду, радостно заулыбались. Под конец нашей прогулки мы поговорили немного с кузнецом, которого звали Готрек. А потом направились дальше. Чтобы сократить путь, мы пошли между тоспитовыми деревьями, мимо поля, где рос сул. С мотыгой в руке, спиной к нам, на поле стоял широкоплечий молодой раб в белой тунике и с коротко подстриженными волосами. Он нас не видел. К нему приблизилась белокурая Тири, двумя руками она держала подол своего платья, в котором несла навоз верров.— У нее отличные ножки, — заметил Оттар.Мы подошли уже совсем близко, но они нас по-прежнему не замечали.Тири успела уже много раз сходить на поле и обратно, однако молодого человека увидела в первый раз. Перед этим он вместе с другими невольниками занимался рыболовными сетями на берегу.— О! — воскликнул он. — Приветствую юную леди из Кассау.Тири посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнул гнев.— Думала ли ты в Кассау, — спросил он, — что тебе придется носить навоз на поля Торвальдсленда?Она ничего ему не ответила.— Раньше я не знал, — не унимался молодой невольник, — что у тебя такие красивые ноги. — Он засмеялся. — Почему ты никогда не показывала жителям Кассау, что у тебя такие чудесные ножки?Тири рассвирепела.Держа подол левой рукой, она сбросила навоз на землю. Теперь рабу придется мотыгой подгребать навоз к растениям.— О, не опускай подол, Тири, — воскликнул невольник. — У тебя такое красивое клеймо. Почему бы тебе не показать его еще раз Вульфстану из Кассау?Она сердито показала бедро, а потом быстро опустила подол.— Ну как, Тири, — спросил он, — тебе нравится, что ты стала девушкой, чьего живота касается острие меча?— Это не твой меч, — резко бросила она. — Я принадлежу свободным мужчинам.А затем с бесстыдством рабыни Тири, которая когда-то была известной молодой леди Кассау, задрала подол, открыв бедра, наклонилась вперед и злобно плюнула в молодого невольника.Он бросился к ней, но Оттар опередил его. Он ударил Вульфстана, раба Тарска, ручкой своего топора по спине, чуть пониже шеи. Вульфстан упал, а в следующее мгновение Оттар связал ему руки и, держа его за железный ошейник, заставил встать на колени.— Ты видел, что твой топор делает с деревянным столбом, — сказал он мне, — давай теперь посмотрим, хорош ли он, когда речь идет о мягком теле человека.Не выпуская из рук ошейника, он заставил раба подняться на ноги и встать ко мне спиной. Позвоночник, конечно, не выдержит удара; более того, если ударить достаточно сильно, лезвие топора пройдет насквозь. Впрочем, чтобы разрубить тело человека на две части, одного удара недостаточно. А наносить второй удар считается дурным тоном. Молодой невольник стоял, покорно опустив голову. Тири отскочила в сторону и прижала руки ко рту.— Ты видел, — сказал Оттар Ивару Раздвоенная Борода, — что он нагло вел себя с рабыней, которая является собственностью свободных мужчин.— Невольники и рабыни, — вмешался я, — иногда ссорятся.— Он собирался дотронуться до нее своими руками, — возразил Оттар.Это и в самом деле было очень серьезным обвинением. Ведь рабыни, в конце концов, действительно собственность свободных мужчин. Невольникам не позволено к ним прикасаться.— Ты бы дотронулся до нее? — спросил Раздвоенная Борода.— Да, мой джарл, — прошептал молодой невольник.— Вот видишь! — воскликнул Оттар. — Пусть Рыжий попробует свой топор!— Прикажи его выпороть, — улыбнувшись, сказал я.— Нет! — взревел Оттар.— Будет так, как хочет Рыжий, — объявил Раздвоенная Борода и, повернувшись к невольнику, продолжал: — Немедленно отправляйся к столбу для порки и попроси первого свободного человека, который будет проходить мимо, чтобы он тебя выпорол.— Слушаюсь, мой джарл, — ответил раб.Его разденут и привяжут за руки к столбу, стоящему возле сарая, где держат босков.— Пятьдесят ударов, — сказал Раздвоенная Борода.— Слушаюсь, мой джарл, — ответил невольник.— Плеткой, — продолжал Раздвоенная Борода, — которая называется «змея».Наказание будет очень суровым. «Змея» — довольно тяжелый хлыст из плетеной кожи, восьми футов длинной и около дюйма в толщину. Он с легкостью сдирает кожу со спины. Иногда в хлыст вплетают кусочки металла. Невольник вполне мог умереть, не выдержав наказания. Следует отличать «змею» от обычного горианского хлыста, которым учат рабов послушанию и который состоит из пяти широких полос. Чаще всего его используют для наказания женщин, поскольку он не оставляет шрамов. Когда речь идет о невольниках, шрамы не имеют никакого значения. Девушка с непомеченной спиной стоит дороже, чем та, у которой много шрамов. Мужчины обычно предпочитают женщин с гладкой кожей, если не считать клейма на бедре. В Тарии и Аре рабынь даже принято брить.Невольник посмотрел на меня. Он был обязан мне жизнью.— Спасибо вам, мой джарл, — сказал он.А затем повернулся и, держа связанные руки перед собой, побежал к сараю, где держали босков.— А ты, Оттар, отправляйся-ка в кузницу, — ухмыляясь, приказал Раздвоенная Борода, — скажи Готреку, что бы он прошел мимо сарая с босками.— Хорошо, — радостно ответил Оттар.Готрек был кузнецом, так что я даже посочувствовал молодому невольнику.— И еще, Оттар, — продолжал Раздвоенная Борода, — проследи за тем, чтобы раб вышел утром на работу.— Обязательно, — сказал Оттар и направился к кузнице.— Я слышал, Рыжий, — сказал Ивар Раздвоенная Борода, — что твои занятия с топором проходят успешно.— Я рад, что Оттар так думает, — ответил я.— Я тоже рад, что он так считает, — заявил Ивар Раздвоенная Борода. — Это значит, что так оно и есть. — Он отвернулся. — Вечером встретимся на пиру.— Сегодня будет еще один пир? — удивился я. — По какому поводу?Мы пировали все четыре предыдущие ночи.— А нам нравится пировать, — заявил Ивар Раздвоенная Борода. — Вполне достаточный повод.Ивар ушел. Я повернулся к Тири.— В том, что произошло, — сказал я ей, — есть и твоя вина, рабыня.Она опустила голову.— Я его ненавижу, — призналась она, — но мне бы не хотелось, чтобы его убили. — Она посмотрела на меня. — Меня накажут, мой джарл? — спросила она.— Да, — сказал я ей.В ее глазах появился страх. Она была удивительно красива.— Хлыстом из меха, — рассмеялся я.— Я с нетерпением буду ждать наказания, мой джарл, — радостно улыбнулась она.— Беги, — приказал я.Тири повернулась и побежала в сторону дома, однако, сделав несколько шагов, повернулась и посмотрела на меня.— Я буду с нетерпением ждать, мой джарл! — крикнула она напоследок и умчалась, великолепная юная леди из Кассау, босая, в железном ошейнике, всего лишь рабыня, спешила в дом, чтобы лечь на меха в ожидании обещанного наказания.— Неужели, мой джарл, только рабыни могут испытывать подобное удовольствие? — спросила Тири.— Говорят, что лишь рабыням дано познать его, — ответил я.Она лежала на спине, повернув ко мне голову. Я расположился рядом, опираясь на локоть. Ее левое колено было поднято вверх; щиколотка прикована к бревну у основания постели, шею украшал железный ошейник.— Тогда, мой джарл, — заявила она, — я счастлива, что стала рабыней.Я снова ее обнял.— Рыжий! — позвал меня Ивар Раздвоенная Борода — Пойдем со мной!Я грубо оттолкнул Тири, оставив ее прикованной к постели. Через несколько мгновений, засунув топор в кожаную петлю, я присоединился к Раздвоенной Бороде.Снаружи собралось несколько мужчин с корабля Ивара и окрестных ферм. Среди них я увидел раба-горбуна, в глазах которого светился ужас.— Отведи нас к тому, что ты нашел, — потребовал Раздвоенная Борода.Мы последовали за невольником и прошли больше четырех пасангов вверх по склонам, ведущим к летним пастбищам.Сверху мы видели оставшиеся далеко внизу фермы и корабль Ивара Раздвоенная Борода. Мы остановились. За большим обломком скалы несчастный перепуганный раб показал нам свою находку. Потом он отвернулся, не в силах смотреть.Я удивился.— Разве в этих горах водятся ларлы? — спросил я.Мужчины посмотрели на меня так, словно я сошел с ума.— Ни один слин не смог бы такого сделать, — сказал я.Мы все еще раз посмотрели на то, что осталось от боска. Даже крупные кости были сломаны, видимо, их перекусили мощные челюсти, чтобы высосать сладкий мозг.— Значит, ты не знаешь, чья это работа? — спросил Ивар Раздвоенная Борода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44