Не надо было быть знатоком, чтобы заметить превосходство Кида Черча в этой встрече.
— Мне кажется,— сказала Роберта,— что я потеряла свои денежки. Такую сумму! Если я хочу ехать в отпуск, располагая мало-мальски приличными средствами, мне придется позвонить в «Иси-Пари» и продать им другую статью.
— Ты их еще не потеряла,— заметил Валентин.— Потерпи немного! Через несколько мгновений Лу Реал выиграет, и ты тоже.
Вандербрук, однако, хмурил брови.
— Ты не думаешь,— сказал Ришар, а уж если он открывал рот, значит, его переживания достигли предела,— что твой Толстяк Марсель тебя надул?
— Он не осмелится,— заверил Вандербрук.— Но какого черта Кид Черч так ведет бой? Пусть поддается, господи, пусть поддается!
В углу ринга Толстяк Марсель вытирал Киду Черчу лоб.
— На этот раз,— шептал он,— мне нечего тебе советовать, он у тебя в руках. Я и не думал, что это будет так легко. Если немножко постараешься, ты можешь его сейчас нокаутировать.
Слова гудели в ушах Кида Черча. Зал казался ему черной пропастью, окружавшей крошечный, ярко освещенный квадрат ринга.Жасмина сидела позади него в первом ряду. Траур придавал ее красоте меланхолический оттенок. Это был Первый матч, организованный ею, и для нее было крайне важно, с моральной точки зрения, чтобы он принес победу.
До Кида доносился шум, напоминающий плеск прибоя. Разгоряченная публика обменивалась комментариями.
— Расслабься,— сказал Марсель. Сидя в своем углу с закрытыми глазами, Кид Черч жевал ломтик лимона.
— Еще несколько секунд...
Кид выплюнул лимон, засунул в рот капу. Прозвучал гонг.
— Вперед, мой мальчик.
Кид бросился вперед. Увидев глаза Лу Реала, он понял, что выиграл. В них были усталость и равнодушие. Однако у испанца еще оставались силы, и он отлично владел техникой. Вначале он финтил, экономя силы, хитрил, но Кид Черч достаточно хорошо знал свое дело, чтобы разгадать его тактику. Лу Реал, избегая ударов, хотел, чтобы его противник выдохся.
Видя, что испанец уклоняется, Кид не стал входить в ближний бой. Он берег силы для финала.Такое ведение боя, разумеется, вызвало нетерпение зрителей. Сначала наступило разочарованное молчание, затем послышались возмущенные крики.
— Вы что, рыбу ловите? — крикнул кто-то. И началось.
— Моя сестренка и то лучше работает!
— В раздевалку сосунков!
— Крови! — завопила какая-то женщина пронзительным, как сирена, голосом.
Боксеры ничего не слышали. Они понимали, что зал протестует, но слов не различали. Каждый из них пытался расслабиться, не дать воли ярости, страху, не увлечься. Они пританцовывали. Иногда наносили один-два молниеносных удара. Возмущенные крики заглушали гулкий звук ударов. И жуткий танец продолжался, угрожающий, гибельный, полный страдания и страха.
Но на судейском столике маленькая стрелка хронометра безостановочно свершала свой бег, и Кид Черч, будучи в лучшей форме, чем его противник, решил атаковать.
Он сделал обманное движение правой и изо всех сил нанес открывшемуся испанцу молниеносный боковой левой. Но его перчатка встретила лишь пустоту, а Киду показалось, будто его правый висок раскалывается, будто он падает в бездну, наполненную светом и кровью.
Зрители, отчаянно крича, в неистовстве поднялись со своих мест. Отчаяние одних мешалось с ликованием других. Кид Черч был на полу. Он стоял на четвереньках и мотал головой, в которой звенела тысяча колоколов.
А вокруг него танцевал Лу Реал.Рефери поднял руку и начал считать. Вандербрук с торжествующей улыбкой повернулся к Ришару.
— Что я тебе говорил? — прошептал он.
— Порядок! — отозвался Ришар.
Гюсту в зале не было. Он не любил бокса. Роберта сжала руку Валентина.
— Довольна, а? — спросил адвокат.
— Не очень,— поморщилась журналистка.— Он такой милый, этот мальчик!
— Ты никогда не знаешь, чего хочешь!
На счет шесть Кид Черч вскочил на ноги. Он принял стойку, сделал прыжок в сторону, и с этого момента для Лу Реала начался настоящий ад. Каждую секунду рефери вынужден был вмешиваться, разъединять боксеров, чтобы избежать бойни. Обезумев от бешенства, ослепленный гневом, Кид Черч налетел, словно бык на красную тряпку.
Толпа, вновь обретя своего чемпиона, высокий класс которого она почувствовала с самого начала, стучала ногами, кричала, хлопала в ладоши. Никогда еще побоище не сопровождалось таким энтузиазмом.
Марсель плакал в своем углу. Уже первый матч Кида Черча, как боксера-профессионала, в этом зале против Уалы прошел успешно. Но в этой встрече мастерство Кида было значительно выше. В ярком свете прожекторов, окутанный облаками табачного дыма, непобедимый, неумолимый Кид Черч продолжал наносить удары, прокладывая себе дорогу в чемпионы своими разбитыми кулаками. То здесь, то там вспыхивали блицы фоторепортеров. Пробил час его торжества.
Напрасно Лу Реал оторвался от канатов и пытался оказать сопротивление. Забыв о технике, неловко парируя обрушившийся на него град ударов, усилием воли он добрался до центра ринга. Этого момента и ждал Кид Черч.
Теперь и речи быть не могло о победе по очкам. Кид Черч хотел максимально использовать свое преимущество. Он сделал обманное движение, чтобы раскрыть защиту испанца, и провел апперкот.
Лу Реал, буквально оторванный от пола, упал на спину й остался лежать без движения.
У Кида Черча кружилась голова. Пошатываясь, он стоял в центре ринга и слушал, как рефери отсчитывает секунды, приближающие его к победе. Наконец, рефери взял Кида за правую руку и поднял ее.
— Победу нокаутом одержал Кид Черч!— выкрикнул он.
Бландье, вцепившись в спинку кресла перед собой, не мог отвести глаз от ринга. Он все еще упрямо надеялся, что все это дурной сон, что Лу Реал встанет и будет продолжать бой.Увы! Судьба свершилась, и у Жюля Бландье. не осталось ни единого су. Он был разорен, окончательно разорен. Он судорожно комкал в кармане последнюю жалкую бумажку в пять тысяч франков. Но как же, черт возьми, это могло случиться? Наверное, в последний момент этот подлец Вандербрук изменил тактику. В чем же тогда заключалась махинация? Чтобы привлечь таких простофиль, таких несчастных идиотов, как он, Бландье, Бельгиец распустил слух, что исход матча заранее предрешен в пользу Лу Реала, тогда как все было наоборот! И Бельгиец думает, что это сойдет ему с рук? Плохо же он знает Бландье! Не этому ничтожному махинатору, нелегально обосновавшемуся в чужой стране, удастся надуть его, Бландье. Ну уж нет!
Ришар какое-то время сидел не шевелясь, потом медленно повернулся к Вандербруку под шум стихающих оваций. Зрители вставали, не спеша шли к выходу. Бельгиец застыл в неподвижности, с остановившимся взглядом. Нижняя губа у него дрожала, а в углу рта появилась пена.
— Ну что, болван? — жестко произнес обычно такой молчаливый Ришар.— Выиграл, а? Хорошо он тебя сделал, Толстяк Марсель. Уж больно ты самоуверенный, дружок. И ты еще выложил пятьсот тысяч за то, что тебя облапошили! Смотреть на тебя тошно.
— Оставь меня в покое. Выкрутимся.
— Расскажи кому-нибудь другому! Ты с радостью принимал ставки на Кида Черча. Месье хотел заграбастать девяносто процентов прибыли. Месье думал, что сильнее всех, таскался по бистро и изображал из себя черт знает кого.
— Говорю тебе, выкрутимся.
— Как? Надо выплатить куда больше, чем есть в кассе. Если бы ты был банкиром, тогда это не имело бы значения. Отсидел бы свое за решеткой. От этого еще никто не умер. Но когда на тебя свалится вся эта банда дикарей, приятель, я тебе не позавидую. Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?
— Дай мне подумать.
— Подумать?—ухмыльнулся Ришар.— Лучше не надо, парень. Каждый раз, когда ты думаешь, это плохо кончается. Ты не создан для этого. Лучше тебе поскорей сесть в такси, отправиться в аэропорт и вскочить в первый попавшийся самолет. Неважно, куда он полетит, в Тимбукту, Сингапур или на остров Святой Елены. И смени имя. Иначе такси окажется катафалком. Ты можешь, конечно, сказать, что это тоже автомобиль. Верно. Только не такой удобный.
— Ну и подлец! — процедил сквозь зубы Вандербрук.— Такое мне устроить! Мне!
— Я-то ладно,— сказал Ришар.— Я теряю десять тысяч. От этого не умирают. Но посмотришь, какие физиономии будут у других, когда они увидят, что ты не можешь расплатиться. А Посту? Ты подумал о Посту? Он не то, чтобы злой, просто подарки делать не любит. Он предупредил тебя две недели назад.
— Я уеду не один! — пробормотал Вандербрук.— Идем, Ришар.
Он вскочил с места, и они заторопились к выходу.Огромный зал опустел, и за работу принялись уборщики. Последний зритель давно покинул Дворец, а журналисты, сделав еще несколько снимков, отправились на очередные задания.
Жасмина ждала в кафе неподалеку.Кид Черч вышел из душа. Под жесткой перчаткой массажиста его кожа порозовела. Кровоподтек на виске был почти незаметен.
Присев на угол стола, Толстяк Марсель с сигаретой в зубах смотрел на своего чемпиона.
— Не очень устал?
— Нет, ничего. Конечно, сегодня я бы не стал еще работать, но вообще все оказалось легче, чем я думал,
Марсель кивнул.
— Теперь я за тебя не боюсь. У тебя есть все данные и есть воля. Если тебя не испортит, как некоторых, слава, ты далеко пойдешь, мальчик.
Кид Черч надевал рубашку, натягивал брюки,
— У боксера есть три врага, я тебе всегда говорил: женщины, алкоголь и лень. Ты знаешь, это я говорю только тебе,—продолжал Марсель,—но остерегайся Жасмины. Она, конечно, потрясающая женщина, но женщина. Ты готов?
— Еще минутку.
— Мы зайдем за ней в бистро, а потом ко мне пить шампанское. Журналисты наверняка уже там. Я позвонил Симоне, чтобы она дала им выпить. До чего же я рад! Неплохо мы разделались с Лу Реалом!
— Я вижу,— раздался голос,— ты воображаешь, что со всеми разделался?
В комнату вошел Вандербрук. За ним следовал Ришар с револьвером в руке.
— Не двигаться! — приказал Бельгиец.— Хотя нет, на всякий случай поднимите руки.
— Что этому типу надо? — удивился Кид Черч,—Да еще с пушкой? Ты что себе воображаешь?
— Ты, чемпион, заткнись! Здесь тебе не ринг. Кид Черч стиснул зубы и сделал шаг вперед.
— Да я тебя...
— Не двигаться! — крикнул Ришар.— Или продырявлю!
— Стой, малыш,— тихо произнес Марсель, положив руку К.иду на плечо.— Я, кажется, знаю, зачем эти макаки пришли сюда.
— Знаешь, еще бы! И твой «жеребенок» тоже.
— Что за дела? — воскликнул Кид Черч.— Вы с ума спятили, честное слово!
— Нет, он не спятил,— сказал Марсель грустно.— Он прав. А я совершил подлость.
— Подлость, которая принесла тебе пятьсот тысяч.
— Он предложил мне миллион и три для тебя, если ты проиграешь в третьем раунде, Кид,— мрачно продолжал Марсель.— Я был в безвыходном положении. У меня должны были отобрать ресторан, я лишился бы зала для тренировок, лишился бы всего, что было моей жизнью, и самой жизни, потому что Симона не вынесла бы всего этого. Судебный исполнитель пришел как раз в тот момент, когда этот негодяй был у меня... Я испугался... Мне необходимы были пятьсот тысяч... Сразу же... Чтобы Симона не умерла...
Он говорил мрачным голосом, низко опустив голову, как будто внезапно вся тяжесть его безрадостной жизни свалилась на него.
— Судебный исполнитель! — ухмыльнулся Вандербрук.— Теперь могу тебе сказать. Это был липовый исполнитель. Я нанял его, чтобы ты со всей серьезностью отнесся к моему предложению. Безработных актеришек в квартале хватает. Дал ему пять тысяч, и готово.
— Я бы проиграл, Марсель,— тихо проговорил Кид Черч, положив руку на плечо друга.
Но Марсель его даже не услышал. Он медленно поднял голову, устремив взгляд на Вандербрука, глаза его налились кровью.
— Ты пошел на такое, негодяй,— хрипло прошептал он.— Ты пошел на такое!
Значит, этот человек, вот так, не раздумывая, разбил ему жизнь; ведь нечего и надеяться, что можно будет и дальше работать с Кидом Черчем и Жасминой.
— А когда я хотел вернуть тебе деньги, ты отказался их взять, да?
Он медленным шагом приближался к Вандербруку.
— Стой! — крикнул Бельгиец.— Не двигайся!
Кид Черч в оцепенении наблюдал за происходящим. Все было как в кошмарном сне, когда словно дьявольская сила не дает сделать ни одного движения.
Марсель продолжал надвигаться на Бельгийца. Его огромные руки казались страшным оружием.
— Чего ты ждешь, Ришар? — в ужасе завопил Вандербрук.
Раздался выстрел Марсель вздрогнул, сделал еще шаг. Ришар выстрелил второй раз.
Теперь Марсель остановился. С искаженным липом он поднес руки к груди. Из-под его огромных пальцев брызнула кровь, и он повалился на пол.
Всех оглушил новый выстрел, и Ришар неожиданно для присутствующих упал ничком, уткнувшись носом в опилки. Тогда все увидели Жюля Бландье, в руке которого еще дымился револьвер.
— Ты меня простишь, Вандербрук,— проговорил он,— я был вынужден предпринять эту меру предосторожности.
— Ты с ума сошел! —закричал Бельгиец, отступая к середине комнаты.— Чего ты хочешь?
— Мои деньги,— сказал Бландье,— все мои деньги. Как если бы я выиграл. Пять миллионов, и немедленно!
— Не стреляй, Бландье!—умолял Бельгиец.— Не стреляй! Где я их возьму? У меня нет с собой денег.
— Обманщик! — улыбнулся Бландье.—'Три миллиона есть у тебя, а два —у твоего дружка, которого я только что отправил на тот свет. Видишь, я хорошо осведомлен. Ты что, надеялся оставить меня в дураках?
Отступая, Вандербрук оказался рядом с Кидом Черчем. Боксер взял Бельгийца за руку, повернул к себе и нанес ему удар прямо в лицо. Тот покачнулся, хотел выплюнуть выбитые зубы, но Киду Черчу этого было мало. Он привычно принял стойку и начал вокруг бандита свой смертоносный танец.
— Продолжай, малыш,— произнес Бландье.— Но не подходи ко мне слишком близко.
Он прислонился к стене и, не выпуская револьвера из руки, достал из кармана сигарету.
— Пропали двадцать тысяч франков,— сказала Роберта.— Лучше бы я платье купила.
— Ты сама этого хотела,— заметил Валентин.— Тебе никогда не говорили, что страсть к игре—страшный порок?
— Ты должен был мне помешать.
Она надулась и опустила нос в стакан с ледяным лимонадом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16