Но единственное, что можно сделать за такой короткий срок — это подняться на Эмпайр стэйт билдинг и оттуда кинуть взгляд на общий вид.
У подъезда гостиницы он взял такси и назвал шоферу адрес.
Он не первый раз в Нью-Йорке. Но его всегда заставала немного врасплох огромная, кишащая на тротуарах толпа, людские реки, неустанно вливающиеся в станции метро, плотный ход машин, запрудивших улицы, оглушительный рев сирен и гудков.
Такси двигалось к перекрестку Пятой авеню и 34-й улицы, и ему казалось, что он въезжает в самое сердце хаоса. (Где-то Рикардо прочитал, что вокруг Эмпайр стэйт ежедневно циркулируют более 90 тысяч автомобилей и около 300 тысяч пешеходов.)
Его такси медленно прокладывало себе путь в океане машин. Наконец шофер сумел пристроиться к правой стороне тротуара перед главным входом гигантской иглы в сто два этажа.
Пятнадцать минут спустя на одном из 74 лифтов Рикардо уже возносился к небесам.
Стоял безоблачный день. Заплатив пять положенных долла» ров, он не торопясь присоединился к группе туристов, наводнивших смотровую площадку.
Гид принялся рассказывать о здании центра мировой торговли, которое будет, когда закончат его строительство, выше Эмпайра, и о том, как стая перелетных птиц уже разбилась о его 90-й этаж.
Рикардо не стал слушать гида, ему хотелось с глазу на глаз остаться с городом. Отсюда, с высоты, Нью-Йорк казался почти гуманным. На расстоянии не ощущается людская боль, не видно пропасти между классами и расами, не видно и того, какую борьбу за существование ведут между собой особи кишащего по артериям Манхэттена муравейника. Лишь бесконечные железобетонные каркасы, прорезанные параллельными и перпендикулярными нитями улиц, ткут свою ткань, стелющуюся от Гудзона до Гарлема, от Бруклина до Куинз. Но Рикардо видел, знал на ощупь, какова эта пульсирующая внизу магма; он жил среди этих женщин и мужчин. Он многое увидел, многое пережил. Он поймал пульс этой больной от злобы, самодовольства и страха страны.
На Парк-авеню Рикардо прибыл приблизительно в 4,40. Расплатился с таксистом, подождал еще десять минут и без пяти пять поднялся на шестой этаж.
Дверь открыла жена Сан Хиля (судя по всему, она и отвечала на телефонный звонок). Вульгарное лицо, дряблые груди под домашним халатиком. Она пригласила войти, и горький запах подгоревшего маргарина ударил ему в нос.
Рикардо не успел даже присесть, как Сан Хиль вошел в зал, .Коренастый, напоминающий мясника мужчина с голосом сержанта ФБР. Впрочем, здесь он оставался верен себе. Сан Хиль действительно служил сержантом политической полиции и состоял в телохранителях у сенатора Алипио Кольясо. Он внимательно прочитал рекомендательное письмо Ортиса о Районе Сьерра (о Рикардо).
Разговор получился нелегким. Не доверяя этому Сьерре, о котором он никогда и ничего не слышал, Сан Хиль старательно взвешивал слова. Рикардо прямо перешел к теме беседы (Ортис хочет знать, правда ли, что всю эту историю с Бока де Пахаро затеяли люди Хайме Торреса из Майами). Но Сан Хиль не попался на удочку.
— А почему это Леону пришло в голову, что я могу что-то знать?
— Нет, — поспешно ответил Рикардо, — просто он попросил меня встретиться с вами. Мне нужно еще увидеться и с Минго-ло Артеагой.
— Да, конечно, — задумчиво обронил Сан Хиль.
— Еще одно, — заметил Рикардо. — В Майами думают, что операцию придумал и провел Торрес.
— Торрес? — с любопытством переспросил Сан Хиль.
— Именно так и думают, — категорически подтвердил Рикардо, — но Торрес отрицает.
— А что думает Леон?
— Ну что же... — казалось, Рикардо хотел избежать ответа на щекотливый вопрос, — в конечном счете...
— Что в конечном счете? — настаивал Сан Хиль.
— Сеньор Ортис думает, что все это устроили люди Артеаги.
— Артеаги? — Сан Хиль рассмеялся. — Слушай, дружище, последний раз он поработал в пятьдесят восьмом.
— В таком случае кто же? — с деланной наивностью переспросил Рикардо. — Люди Торреса?
На лоснящемся лице Сан Хиля мелькнуло подобие улыбки.
— А вы хорошо знаете Торреса, мистер Сьерра?
— Да нет, по совести, не очень, — пробормотал Рикардо.
— Ну а я знаю. Это слабак. В дверь постучали.
— Я сам открою, — бросил Сан Хиль жене.
— Мистер Сан Хиль? — с улыбкой спросил Филипп Па-велчак.
— Да, это здесь, — ответил Сан Хиль, глядя поочередно то на одного, то на другого агента.
— Это вы?
— А если и так, — ответил Сан Хиль на ломаном английском.
Все с той же улыбкой, играющей аа тонких губах, Павел-чак вынул из кармана крупнокалиберный пистолет марки «маг-нум» и прицелился Сан Хилю прямо в переносицу. Все это за
одну минуту.
— В таком случае мы приглашаем вас немного побеседовать... — и по-испански добавил, — сеньор,
Дьюк отдал бы сто долларов, чтобы только заметить в глазах Майка Нормана хоть проблеск торжества, когда накануне поручал ему дело Сан Хиля. Однако Норман затаил свою игру. Сомнений в этом не было, и теперь старик Дьюк в какой-то степени оказался у него в руках. Приходится доверять Норману, но на душе скребут кошки.
Восемь вечера. Дыок сидит в зале своего дома на Голд Спринг северо-западной части Манхэттена. По телевидению показывают дурацкий многосерийный фильм о контрразведке, внуки Дьюка так и подскакивают перед телевизиром, глядя, как герой всей этой чепухи дерется в гарлемском переулке не то с пятью, не то с шестью неграми, купленными на золото Москвы.
Он зажигает восьмую за этот день сигару, дым ему кажется горьким. Нет, Дьюк не питает личной ненависти к Норману, Но почему-то он уверен, что Норман его ненавидит, иди, что еще хуже, — презирает. Он не питает ненависти к Норману, как не питает ее к гадюкам или тарантулам. Подобные твари не вызывают никаких чувств, от них бежишь — и все. Но беда в том, что Дьюк не мог бежать от Нормана, напротив, он в нем нуждался.
Стюарт всегда подозревал, что Нормана приставили к нему для слежки. Впрочем, быть может, и не совсем так. Просто в управлении сложилось неблагоприятное мнение о ветеранах. В лучшем случае их держали как некие безобидные музейные экспонаты. Менее чем за пять лет управление наводнило новое поколение. И это новое поколение, несомненно, оказалось духовно гибче, а вернее, циничнее. Майк — циник? Скорее всего что-нибудь похуже.
И Дьюк содрогнулся, вспомнив острое лицо Майка Нормана.
Это длилось долго и тяжко.
Рикардо ничком лежал на вощеном паркетном полу. Руки за спиной связаны шелковым галстуком. Но до этого один из пришедших рукояткой браунинга разбил ему лицо.
«А это кто такой?» — спросил человек с «магнумом», входя в залу вслед за смертельно бледным Сан Хилем.
«Он только что пришел», — едва выдавил из себя Сан Хиль.
Второй наставил браунинг на Рикардо и на побелевшую, еловяо оштукатуренная стена, жену Сан Хиля.
«Он из твоих?» — спросил человек с «магнумом», подталкивая Сан Хиля к креслу.
«Я его не знаю», — ответил тот.
«Ах, не знаешь!» — сказал человек с «магнумом» и обернулся к тому, что целился из браунинга. «Он говорит, что не знает его».
«А ну давай на пол!» — приказал тот, что с браунингом. Рикардо хотел что-то возразить.
«Давай на пол! Сукин сын!» — закричал человек и ударил его по лицу рукояткой пистолета.
Рикардо упал на колени, но не потерял сознания. Струйка крови, пачкая пол, потекла из разбитого носа.
«Принеси веревку или на худой конец галстук», — приказал человек с браунингом жене Сан Хиля. Словно пригвожденная к полу, она не двигалась и лишь, ничего не понимая, переводила широко открытые глаза с Сан Хиля на пришедших.
«Делай, что тебе говорят», — велел Сан Хиль.
Автоматически женщина отступила в комнату.
«Да смотрите, мисс, не вздумайте там что-нибудь».
Минуту спустя женщина вернулась с красно-белым шелковым галстуком.
Человек с браунингом взял его и повернулся к Рикардо.
«Лицом вниз, тебе говорят!»
Рикардо повиновался, у него горело лицо и кружилась голова. Через несколько секунд он почувствовал, как ему крепко связывают за спиной руки.
«А для тебя у нас есть вот что», — сказал Сан Хилю человек с браунингом и вытащил пару магнитных наручников.
«Повернись!» — приказал ему тот, у кого был «магнум».
Сан Хиль повернулся, и наручники сомкнулись у него за спиной.
«А вы, мисс, — сказал человек с браунингом, — идите за мной».
Женщина оказала сопротивление, но он грубо вытолкнул ее в комнату.
«Что вы с ней сделаете?» — выдохнул Сан Хиль.
«Спокойненько», — отозвался, человек с «магнумом».
Там, в глубине квартиры, тот, что с браунингом, запер женщину в уборной. Потом постучал к ней в дверь, крикнув: «Только без шума! О'кэй?»
Женщина молчала.
«Ну вот и ладно, — хмыкнул он. —Начнем?»
Он осторожно открыл чемоданчик, который, войдя, положил на диван, достал оттуда магнитофон и металлическую коробочку с ампулами, наполненными сывороткой ЛС-140. Затем, словно раскладывая инструменты для хирургической операции, поставил магнитофон рядом с креслом, в которое человек с «магнумом» толкнул Сан Хиля, и принялся готовить шприц.
«Что вы со.мной сделаете?» — спросил Сан Хиль.
«Он со страху уже в штаны наложил», — заметил человек с, «магнумом».
«Слушай, — спросил тот, что с браунингом, наполнив шприц голубоватой жидкостью. — Сюда должен кто-нибудь прийти?»
Сан Хиль не ответил.
«Ладно, — заметил тот. — Правду ты все равно мне не скажешь. Но так или иначе, а если я услышу, как открывают дверь, башку тебе разнесу. Ясно?»
Они сделали Сан Хилю укол. Его охватил такой страх, что он покорно подставил себя под шприц. Бычье тело тряслось, словно студень.
«Не убивайте меня», — только и мог прошептать он.
Рикардо слегка развернулся и посмотрел, что происходит. Он увидел, как те двое уселись напротив Сан Хиля и закурили. Ясно, они чего-то ждали, скорее всего, когда начнет действовать наркотик.
«Да ведь этот пес — наркоман! — воскликнул человек с «магнумом». — Точно, наркоман. Пожалуй, на него и не подействует. У него наверняка иммунитет».
«Это и слона проймет», — отозвался другой.
Кто они? Вопрос вертелся у Рикардо в мозгу. У Сан Хиля — нет. Сан Хиль знал, кто они, потому что знал, что именно его группа без согласования с управлением совершила на прошлой недела этот налет на Бока де Пахаро. Эти двое могли быть только из ЦРУ.
Сан Хилю вдруг показалось, что под черепной коробкой у него завелась муха; какое-то жужжание, легкое щекотание. Дышать стало трудно, тело покрылось потом.
Зал, мебель —- все изменило свой цвет и объем, а потом...
Это было долго и тяжко. Рикардо сразу же узнал симптомы действия сыворотки: у Сан Хиля побледнело лицо, по нему катился пот, он закрыл глаза и уронил голову на грудь.
Допрос начался.
Но двое пришедших забыли об одной детали — о языке. Под действием наркотика Сан Хиль отвечал-на вопросы по-испански.
9.30 вечера.
Майк Норман выпил свой джин с тоником. и раскурил «Та-рейнтон» с фильтром. Он сидел в баре гостиницы «Феникс», принадлежащем компании «Плэйбой». Надушенные, полуобнаженные девочки — «кролъчатки» их здесь называли — с длинными плюшевыми ушами и торчащими над ягодицами хвостиками взад и вперед сновали между столиками.
В одиннадцать он уже будет знать, действительно ли Сан Хйль — тот, кого он ищет. Если нет, то остаются еще двое, их имена ему записал Дьюк — Минголо Артеага и Татика Романо — главари групп «Аксьон Куба» и «Родина и правосудие».
Хорошо бы это оказался Сан Хиль, он тогда выиграет время.
И, подумав о приятном сюрпризе, Который он под занавес преподнесет старику Дьюку, Норман улыбнулся.
— Ну, кажется, все, — сказал человек с браунингом.
Сан Хиль спал, а на диване лежали две магнитофонные ленты, на которых был записан довольно-таки интересный рассказ.
Услыхав голос одного из агентов (того, у которого браунинг?), Рикардо стиснул зубы.
— А с этим что?
— Развяжи его, — ответил другой (тот, у которого <<маг-нум»?). — Мне нравится этот галстук.
В мозгу Рикардо до последнего слова запечатлелась бессвязная исповедь Сан Хиля, и сейчас словно выжженные огнем в крови бились ритмом ее пульса, молоточками стучали шесть букв: КЛЕЙМО.
Ломаного испанского (говорил тот, у которого браунинг?) хватило, чтобы провести допрос Сан Хиля, но ни один из двух толком не понял всего того, что они только что услышали. А они услышали (и Рикардо с замиранием сердца тоже услышал) полный план операции, первый шаг которой был сделан в Бока де Пахаро, а последний будет сделан в это воскресенье (то есть через четыре дня) в Сьенфуэгосе.
— Поднимайся, — бросил один из двух.
Рикардо медленно встал на ноги. На носу запеклась кровь, губа вздулась.
Человек с браунингом развязал узел галстука; и Рикардо опустил руки.
— Не помялся, чистый шелк, — сказал человек. — Красивый галстук.
Рикардо потер затекшие руки, оба пришедших прицелились в него.
— С кого начнем? — спросил человек с браунингом, пряча галстук во внутренний карман пиджака.
— Со Спящей красавицы, — ответил тот, что с «магнумом».
Он подошел к чемодану, спрятал магнитофон, ленты и оставшиеся ампулы, положил шприц в карман, потом вынул металлическую трубочку длиной сантиметров в десять и медленно навинтил ее на ствол своего «магнума».
— Готово, — он улыбнулся и повернулся к Сан Хилю. Рикардо не услышал звука выстрела, он лишь увидел, как
тело Сан Хиля резко дернулось и запрокинулось назад вместе с креслом, на котором тот сидел. Итак, в двух метрах от него лежал бездыханным бедняга-толстяк с разнесенным пулей черепом. По стенам, по ковру разлетелись брызги мозга и сгустки черной крови.
— Следующего, — сказал человек с «магнумом». Рикардо в упор посмотрел на него, но у того были пустые,ничего не выражающие глаза.
Погибнуть?
Вот так, именно так в квартире нью-йоркского Вест-Сайда он сейчас и умрет? И самое страшное, что погибнет он не как Рикардо Вилья и не потому, что он тот, кто он есть на самом деле, его убьют в этой грязной сваре как сообщника Сан Хиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14