Может, будет дождь или туман. Я недавно слушал радио, и метеостанция с острова Рождества не передавала серьезных предупреждений. Кроме того, я не хочу, чтобы ты испугалась только из-за одного неудачного опыта.
– А тебя разве ничто не пугает, Джон?
– Что ты имеешь в виду? – Его глаза становились все темнее по мере того, как опускались сумерки. – Ты хочешь, чтобы я сказал тебе что-то?
– Да. Вот чего, например, ты боишься?
– Хорошо, моя леди. Я скажу, чего боюсь. – Говоря это, он держал сачок для рыб на уровне глаз, внимательно осматривая его, затем положил туда приманку и опустил за борт. – Меня пугает Гонолулу. Мысль о том, что рано или поздно мне придется разделить тебя с кем-то, изводит меня.
– Но почему же? – Кенда не могла скрыть удивления.
Джон кротко улыбнулся.
– Я даже не ожидал, что ты не поймешь, в чем дело.
– Так скажи, что тебя беспокоит! – Она взяла его за руку.
Они стояли и смотрели друг на друга при свете последних лучей предзакатного солнца, и она ощущала, как сердце ее затопляет всепоглощающее чувство сострадания.
– Постараюсь объяснить, – невесело согласился Джон и чуть помолчал. – Ты понимаешь, Кенда, меня пугают люди, которые могут заявить (и они будут правы), что я воспользовался тобой. Ты провела столько лет в одиночестве, в полном безлюдье, что, наверное, влюбилась бы в любого спасшего тебя мужчину. От тебя ведь нельзя ждать, что ты будешь думать и поступать так, как человек, проживший последние семь лет в современном обществе… Адаптироваться в нем и не выделяться среди других молодых женщин будет для тебя очень сложно: условия жизни на необитаемом острове несравнимы с образом их жизни, и ты воспринимаешь мир совсем иначе. Ты стала туземкой, Кенда. И я, конечно же, усложнил твое возвращение к людям тем, что сразу украл твою любовь, твои чувства и твою непорочность…
Кенда пристально смотрела на него пытающимся понять взглядом.
– Не может быть, чтобы ты верил в то, что говоришь, Джон. Как ты можешь думать, что украл то, что я сама с радостью отдала тебе?
Джон ничего не ответил. Отвернувшись от нее, он стал приводить в порядок такелаж яхты.
Она несколько минут наблюдала за ним, а потом спустилась в трюм и стала убирать каюту. О Боже, Боже, ты, конечно же, не позволишь из-за сплетен и сомнений Джона рухнуть этому блаженному миру! Джон женился на ней, став ее единственным на свете мужчиной, – а теперь его терзают эти глупые мысли… Кенда чувствовала необходимость помочь ему побороть все страхи, но как она смогла бы это сделать? Скорее всего, об этом должен позаботиться он сам. Судьба свела их, именно их. Как же неразумно он сказал, что если бы другой человек нашел ее… Не было никого другого – был только Джон!
Кенда аккуратно заправила койку, подмела и вымыла палубу, а затем отправилась на камбуз, чтобы приготовить обед. Если Джон наловит рыбы, она пожарит ее, если нет – они обойдутся тем, что она приготовит.
Еще до того, как обед был готов, Джон принес рыбу и положил в раковину.
– Я почистил ее на палубе, – произнес он, – хочешь, поджарю ее?
Кенда отрицательно покачала головой.
– Нет, не надо.
Джон собрался было уйти, но остановился на пороге.
– Я и не ожидал, что ты поймешь меня, – он произнес эти слова, подчеркнуто, с расстановкой. – Именно поэтому я особенно и не стремился обсуждать с тобой этот вопрос. Главное, что волнует меня, Кенда, – это то, что однажды ты, возможно, пожалеешь о сделанном.
Она была просто шокирована этими словами и вдруг почувствовала, что выходит из себя.
– Так вот что у тебя на уме, Джон Тэйлор! – Она хотела сказать что-то, что причинило бы ему такую же боль, какую его слова причинили ей. – Скорее всего, это "однажды" наступит гораздо раньше, чем ты думаешь. Например, сейчас!
Джон хлопнул дверью и вышел, и она слышала, как он яростно шагает по палубе.
Кенда бросила сковородку на газовую горелку и швырнула на нее целую рыбину – так, что хвост и голова свисали через край. О, черт… черт. Зачем вообще произошла эта глупая стычка?! Она попыталась вилкой уложить рыбину на сковородке, но у нее ничего не получилось. Бросив вилку в раковину, Кенда бессильно опустилась на стул.
Через час Джон вернулся с кислым выражением лица. Кенда протянула ему тарелку, и он принял ее, едва пробормотав "спасибо". Обед начался в полном молчании. Джон ел неохотно.
– Бисквит подгорел, рыба полусырая, и я не знаю, что ты, Господи помилуй, умудрилась сделать с бобами, но в остальном еда восхитительная. – Губы его тронула улыбка, и холодный взгляд стал теплеть.
– Прости, пожалуйста… – Кенда со вздохом опустила вилку. – Не могла ни на чем сосредоточиться, другие мысли лезли в голову – гораздо более важные, чем о еде.
Джон улыбнулся:
– Это наша первая ссора, да? Откроем счет.
– Не наша, а твоя! – вызывающе произнесла она. Кенда какое-то время еще избегала смотреть ему прямо в глаза и только изредка бросала на Джона косые взгляды. Вдруг она рассмеялась – просто потому, что больше не могла сдерживаться.
На мгновение он прикусил нижнюю губу.
– Я, наверное, выгляжу очень смешно, да?
Кенда почувствовала, что сердце ее вдруг учащенно забилось. Она пристально посмотрела в его потемневшие от обиды глаза.
– Да, – выдохнула она. – Мне кажется, ты очень смешной.
Через секунду он уже взял ее за плечи.
– Подойди сюда. Сейчас я покажу тебе, какой я смешной! – Говоря это, Джон тащил Кенду вокруг стола и усаживал к себе на колени. Рука его скользнула под ее рубашку, затем он притянул Кенду к себе и поцеловал долгим и страстным поцелуем. Наконец оторвался от нее и спросил:
– Ну что, так ли уж я смешон?
И снова она кивнула в знак согласия. Тогда его жаждущие губы прошлись по ее лицу, шее. Его пальцы ласкали ее спину, груди. Внезапно он поднял Кенду на руки, перенес из камбуза в каюту и положил на койку. Джон окинул ее нарочито суровым взором.
– Даю тебе последний шанс на исправление, иначе…
– Все равно ты самый смешной человек в мире! – строптиво сказала Кенда и протянула к нему руки.
На следующий день подул сильный северный ветер, и "Бьюти" стала быстро приближаться к атоллу Кирибати. Кенда и Джон проснулись, когда уже совсем рассвело. К вечеру ветер изменил направление, и опустился такой густой туман, что нельзя было разглядеть даже верхнюю часть грот-мачты.
– Я все же предпочитаю туман шторму, – озабоченно сказал Джон.
– А я предпочитаю солнце! – сказала Кенда. Она была удивлена, увидев, какой плотной пеленой туман окутал их. Ей казалось, что можно протянуть руку и разгрести его. Надеясь, что он скоро рассеется, Кенда в последний раз печально вгляделась в туман, а затем направилась в рубку, где Джон настраивал радиоприемник. Из динамика доносились громкие позывные.
– Что это? – спросила она.
– Радиомаяк: наверное, рядом Фаннинг. Помогают самолетам летать в тумане. – Джон отвел взгляд от приемника и внимательно посмотрел на нее. – Тебе надо надеть спасательный жилет, и принеси мне, пожалуйста, мой. – Он сказал это спокойно, но твердо.
Через несколько минут оба в спасательных жилетах сидели рядом. Кенда нашла руку Джона и крепко сжала ее. Вокруг ничего нельзя было разглядеть, даже контуры его лица были размыты.
Джон, нежно потрепав ее по руке, произнес:
– Почему бы тебе не пойти вниз и не поспать? Когда проснешься утром, туман уже рассеется.
– А ты собираешься ложиться спать?
– Нет. Я останусь здесь, пока небо прояснится, а потом, может быть, немного и посплю.
– Я бы хотела побыть с тобой!
Джон склонился и нежно поцеловал ее.
– А я бы предпочел, чтобы ты была там, где можно разглядеть хотя бы кончик своего носа. Иди и выполняй приказ капитана!
– Ты поцелуешь меня снова?
– Я спущусь в каюту и поцелую тебя перед сном.
– Хорошо, буду ждать.
Несколько минут спустя, когда Джон спустился в каюту и поцеловал ее, она грустно посмотрела на него и спросила:
– Нам опять не везет, да, Джон? Сначала тот ужасный шторм, теперь этот туман… Как ты думаешь, что твой любимый океан преподнесет нам в следующий раз?
Джон слегка улыбнулся.
– Надеюсь, ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться. – Он послал ей с порога воздушный поцелуй. – А теперь спи. К утру все будет хорошо.
Кенда подперла голову рукой и смотрела, как Джон направляется к выходу. Внезапное чувство одиночества охватило ее. Она протянула руку и задернула занавеску на иллюминаторе: ей не хотелось видеть абсолютной темноты, царившей за бортом "Бьюти".
Кенда никак не могла заснуть. Все что угодно, только не это! Она подумала о Джоне, и эта мысль заставила ее почувствовать себя еще более одинокой. Она знала, что не сможет заснуть, когда его нет рядом.
"Может быть, почитать…" – подумала Кенда. Книги спасали ее от мучительного одиночества на острове. Она всегда считала их своими лучшими друзьями. Кенда облокотилась о край постели и взяла одну из них. Она аккуратно полистала покоробившиеся от влаги страницы и улыбнулась: она столько раз читала ее, что знала почти наизусть.
Кенда села, свесила ноги с койки и какое-то время поглаживала книгу, потом отложила ее. И тут глаза ее загорелись: она увидела на столике возле койки Джона корабельный журнал. Некоторое время Кенда боролась с искушением открыть его. Но Джон же предупреждал ее: "Читать корабельный журнал без разрешения капитана – это то же самое, что совать нос в чужой дневник". Она выбросила эту идею из головы и забралась под одеяло. Ей не спалось. Она никак не могла найти удобное положение, но все-таки попыталась спокойно полежать, закрыв глаза, и заснуть. Кенда думала о Джоне. Даже с закрытыми глазами она видела перед собой его загорелое красивое лицо, его темные глаза… Кенда могла представить его и в одежде, и без – и всегда прекрасного. Она улыбнулась, вспомнив свое предложение походить без одежды, высказанное ему на следующий день после свадьбы. Только день он смог проходить нагишом! "Черт возьми, из меня никогда не получится хорошего нудиста", – ворчливо заметил он тем вечером, когда она мазала кремом его покрасневшие ягодицы. Кенда улыбнулась и отметила про себя: "Он великолепен".
Ей было бы очень интересно узнать, какую запись он сделал в журнале в тот день, когда они дали друг другу клятву верности… Ей, наконец, хотелось познакомиться со всеми записями, которые он сделал о ней! Кенда не отрываясь смотрела на журнал. Джон ведь говорил, что в нем вся история его путешествия. Все, что имело хоть какое-нибудь значение для него, было записано там… Каждый день она видела, как Джон что-то пишет в журнале, но ни разу он не позволил ей прочитать или сделать в нем хотя бы одну запись.
По какой-то причине Джон держал журнал за пределами ее досягаемости, будто тот содержал какие-то секреты. Какие?
Она повернулась на другой бок и позвала его:
– Джон, у тебя все в порядке?
– Да! – громко ответил он. – Спи!
Кенда снова откинулась на подушку и закрыла глаза. Она устыдилась своих мыслей, но сильное искушение открыть журнал не проходило. Она плотно зажмурила глаза, потом открыла их и села на койке. Медленно отбросив одеяло, Кенда прошла через каюту к туалетному столику Джона. Она скажет ему об этом завтра. Он, наверное, рассмеется и назовет ее женщиной со слишком длинным носом или как-нибудь еще. Она открыла журнал на первой странице.
В этот момент громкий треск, похожий на раскаты грома, раздался в ее ушах, и она упала на пол, когда "Бьюти" начала резко крениться. Кенда вскочила, закричала: "Джон!" – и рванулась к лестнице.
– Ради Бога, оставайся на месте! Это сухогруз! – тревожно крикнул Джон. – Он врезался в нас…
Мачта согнулась, и резкий звук эхом прокатился в ночной тиши. Руки Джона уже крепко держали ее, и она бессознательно вцепилась в него. Следующие несколько минут они обреченно стояли в объятиях друг друга, ожидая, что пластиковый корпус судна расколется как яйцо, упавшее на бетонный пол. "Бьюти" закачалась. Джон облегченно выдохнул и выпустил Кенду из объятий; она прислонилась к рубке, рыдая от испуга.
– О, Джон, – плакала она, – все кончилось?
Он снова выдохнул.
– Думаю, да. Должно быть, носовая волна от грузового судна оттолкнула нас достаточно далеко, и мы избежали тарана. Знаю только, что у нас повреждена грот-мачта, но как сильно – будет ясно лишь когда рассеется туман. Нам остается единственное – ждать.
Она сумела подавить свой страх.
– Как это могло случиться? Вокруг такой простор, как же мы могли так столкнуться?
– Туман, – значительно ответил он. – На мостике сухогруза никто не заметил наши огни.
– Но как это два корабля могут столкнуться в океане? – Она покачала головой, совершенно не веря происшедшему.
Джон старался говорить как можно веселее:
– Дорогая, в небе намного больше места, чем в океане, однако же самолеты умудряются сталкиваться и там! Безусловно, тут отчасти и моя вина: я пытался поймать Фаннинг по радио вместо того, чтобы посылать сигналы о нашем местоположении. Я просто не задумывался над тем, что совершаю большую глупость.
Кенда смотрела на него, но не видела его лица.
– Можно мне остаться здесь, с тобой? – спросила она. – В каюте очень одиноко.
– Понимаю, но лучше тебе этого не делать: я не буду отходить от рации, пока погода не прояснится, и не хочу следить еще и за тем, чтобы тебя не смыло волной за борт. В таком тумане ты просто не сможешь реагировать на то, чего не видишь. Мне лучше бы знать, что ты в каюте. – Он наклонился и поцеловал ее.
Кенда молчала. Возможно, он был прав, но ей было неприятно возвращаться в каюту одной.
– Я пойду, – тихо сказала она. – Наверное, немного почитаю – это поможет хоть как-то скоротать время.
– Хорошая идея! – с готовностью согласился Джон. – Навещу тебя, как только смогу. – Он снова поцеловал Кенду и, когда она повернулась к лестнице, шлепнул ее по попке. – Не беспокойся, малышка! Сейчас все нормально. Мы были на волосок от смерти, но пусть это будет нашей последней неприятностью.
Кенда задержалась на лестнице еще несколько мгновений, потом спустилась в трюм. Оказавшись в каюте, она снова взглянула на журнал, поколебалась секунду, но удержаться не смогла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18