– Я бы предпочел сказать «реалистично». Катрина хитро приподняла брови.
– Не из собственного ли опыта черпаешь ты эти мысли? – Она перевела взгляд на открытую дверь гостиной, где можно было четко видеть нечто завернутое в одеяло и по форме напоминающее Джинни. Чайник вскипел, и Катрина сделала две чашки чая.
– Мы просто друзья, – сказал я, делая ударение на последнем слове, когда Катрина подала мне чашку. Она снова подняла брови, но ничего не сказала. – Она любит другого, – добавил я.
– Кого?
– Это долгая история.
– А ты что же?
– Что я?
– Кого любишь ты?
Я не ответил.
Тогда она взяла свою чашку и вернулась в гостиную.
79
Когда около одиннадцати утра мы проснулись – у всех был несколько похмельный вид, – единогласно было решено поехать куда-нибудь позавтракать. Пит высказался за «Бритиш Хоум Сторс», где подавали настоящий английский завтрак всего за фунт и восемьдесят пенсов, но потом вспомнил, что завтрак там готовили только до одиннадцати. Катрина фыркнула при упоминании «Бритиш Хоум Сторс» и сразу предложила кафе «Руж», потому что они готовили очень вкусный омлет и копченого лосося. Я уже собирался сказать, что здесь неподалеку есть неплохой «Макдоналдс», когда Джинни предложила поехать в закусочную на ближайшей автозаправке – еще одно путешествие по волнам памяти. Как только Пит получил права, родители купили ему древний «Триумф доломит», и он стал нашей официальной колесницей. Мы все залезали в него, когда только могли, ехали на ближайшую автозаправку и могли просидеть там целый вечер в кафе, купив по чашке кофе и одну тарелку чипсов на всех. Для этого не было никаких особых причин, просто мы развлекались как умели.
Два часа спустя, проглотив по порции завтрака из дневного меню, все захотели чем-нибудь заняться. Опять же предложения были различными – от похода по магазинам до поисков приличного бара, чтобы в нем зависнуть. Мы выбрали последнее, а потом, вечером, устроили барбекю. Пит, Гершвин, Катрина и я готовили, а Бев и Джинни смотрели по телевизору сериал, время от времени прерываясь, чтобы спросить, в своем ли мы уме, потому что было жутко холодно, дул ветер и казалось, что вот-вот пойдет дождь. Поужинав, мы провели остаток вечера беседуя, выпивая и играя в настольные игры – монополию, лото и «мышеловку» – и легли спать, когда было уже за полночь.
Проснувшись на следующее утро, Джинни и Бев сходили в ближайший магазин, чтобы купить все ингредиенты для завтрака, который приготовили Гершвин, Катрина и я, а Пит вызвался помыть потом посуду, зная, что Катрина сжалится над ним и поможет. Потом мы отправились в «Кингс Армс» и провели там вторую половину дня за выпивкой. Где-то около восьми вечера стало ясно, что, хотим мы того или нет, наш совместный уикенд скоро закончится.
– Ну, мне пора, – сказала Бев, отставив свой стакан. – В воскресенье в Шеффилд всегда сложно уехать.
– Я бы еще посидел, но мне тоже пора, – сказал Пит, переглянувшись с Катриной.
– И мне, – сказала Катрина.
– Но вы не можете просто так уйти, – сказала Джинни. – Мы не договорились, когда встретимся в следующий раз.
– Ты хочешь сказать, что у нас скоро будет следующий раз? – спросил я. – Я думал, что раз в шесть лет для нас достаточно.
– Очень весело, – сказала Джинни. – И к твоему сведению, Мэтт, следующий раз будет на твой день рождения.
– Не стоит. Я решил отпраздновать его, как Гершвин – сходить в бар, выпить, а потом домой.
– Мало ли что ты хочешь, – сказал Гершвин. – У тебя нет выбора. Мы с Джинни уже все вчера спланировали.
Я посмотрел на Джинни. Наши взгляды встретились, и она виновато отвернулась.
– Итак, вы тайно готовите мне сюрприз, да?
– Отстань, – сказала Джинни. – Я просто хочу отблагодарить тебя за этот уикенд.
– И что вы запланировали? – спросила Бев.
– Ну, мы говорили про вечеринку-сюрприз, но боялись, что у Мэтта будут другие планы.
– Поэтому мы решили остановиться на чем-то почти столь же приятном – устроить ему вечеринку-сюрприз, о которой он знает заранее.
– Но это уже не будет сюрприз, так ведь? – спросил Пит.
– Неважно, – ответила Джинни. – Ему все равно понравится.
– Точно, – добавил Гершвин.
– И вы точно не хотите сказать мне, что это будет? – спросил я.
– Об этом не может быть и речи, – ответила Джинни. – Но я могу сказать вам следующее: не планируйте ничего на уикенд, который будет ровно через четыре недели, чтобы вы могли взять своих мужей, жен, парней, девушек или просто себя самих на самое лучшее тридцатилетие, которое вы когда-либо увидите.
И на этом все закончилось. Через полчаса мы уже прощались друг с другом дома у Джинни. Бев начала плакать и говорить, как она всех любит; Пит и Катрина решили, что нет больше смысла скрывать свою только что обретенную любовь, и страстно целовались на крыльце; Гершвина все происходящее озадачило, а Джинни выглядела такой счастливой, какой я ее давно уже не видел.
И на этом все закончилось.
Катрина уехала к себе в Стоук.
Бев уехала к себе в Шеффилд.
Пит уехал к себе в Манчестер.
Гершвин вернулся домой к Зое и Шарлотте.
И вот после целого уикенда со старыми друзьями, мы с Джинни были одни.
На диване.
Одни.
80
– Это удачная идея, Джинни? – спросил я, все еще держа бретельку ее лифчика.
– Кажется, у нас уже был этот разговор, Мэтт, – ответила она, все еще расстегивая мою рубашку. – Ты снова не уверен, да?
– Что ты хочешь сказать – не уверен? Прошлый раз это ты была не уверена, разве не так?
– Ну а теперь я задаю вопрос. И что ты отвечаешь?
– Ладно, – признался я. – Я не уверен.
– В чем ты не уверен?
– В тебе. Во мне. Здесь, на полу в гостиной. Твоя… – я заколебался, пытаясь найти правильные слова, – …вот твоя правая рука расстегивает мне рубашку, а левая уже находится под ней. – Она убрала свои пальцы, странствующие по моему животу. – Мне что, надо как-то по-другому это сказать?
Тут мы оба засмеялись, потом посмотрели друг другу в глаза и дали сидящим у нас внутри подросткам вырваться наружу.
81
To: crazedelaine@hotpr.com
From: mattb@c-tech.national.com
Subject: Разное
Элен!
Извини, что давно не писал. Как ты? Как работа? Как ты ладишь с Сарой? Как комнатные цветы? У меня все в порядке. Встреча с друзьями прошла классно. Мне не было так хорошо уже… ну, давно. Ты будешь рада услышать, что по мере своего приближения, тридцатилетие уже перестает казаться такой проблемой. Может быть, говоря это, я искушаю судьбу, но сейчас оно кажется всего лишь еще одним днем рождения. Ну, надеюсь, что у тебя тоже все в порядке. Береги себя.
С любовью,
Мэтт ххх
82
To: crazedelaine@hotpr.com
From: mattb@c-tech.national.com
Subject: Последняя попытка все рассказать
Элен!
Я пишу это сообщение всего через шесть секунд после того, как отправил предыдущее (которое я разрешаю тебе уничтожить… нет, не надо… можешь сохранить его и предъявлять мне как вещественное доказательство номер один, если я когда-либо обвиню тебя в трусости). Уже через три секунды после того, как я нажал на «send», меня переполнило чувство вины. В самом деле переполнило: потные ладони, красные пятна на лице, неприятное ощущение в желудке – как будто тебя в любую минуту может вытошнить. Таким вот окольным путем я рассказываю тебе свою новость – новость, на которую я не знаю, как ты среагируешь. Итак, у нас с Джинни кое-что произошло. Пока все еще достаточно сложно. У нас пока не было возможности обо всем поговорить: уходя на работу сегодня утром, она не стала меня будить, но, думаю, мы постараемся все обсудить вечером. Знаю, что, скорее всего, тебе неприятно все это читать (прежде всего потому, что, если бы что-то подобное происходило с тобой, мне вряд ли было бы приятно об этом узнать), но если я не расскажу тебе, то все, что у нас с тобой когда-нибудь было хорошего, развалится. И если я, приближаясь к тридцати, что-то понял, так это то, что настоящих друзей найти очень сложно и если у тебя уже есть несколько, хорошо бы не терять с ними контакт.
Вот собственно и все.
Ответишь мне?
С любовью, как всегда,
Мэтт ххх
83
Хоть я и написал Элен, что у нас с Джинни должен состояться Разговор, время шло, а Джинни не звонила, и я уже не был так в этом уверен. И мой скептицизм оказался оправдан. Мы не только не поговорили об этом в тот вечер, но и в тот, который наступил за ним. И в следующий. И в следующий за ним. Это было почти как в школе, только теперь нам не надо было притворяться, что мы не хотим друг друга. Мы вели себя так, будто были вместе – я хочу сказать, что каждый вечер, когда Джинни приходила с работы, мы не могли оторваться друг от друга. Она не отвечала на звонки Иэна – что меня очень радовало, – и мы проводили вместе каждую секунду, которую только могли. Но мы не разговаривали – или, по крайней мере, у нас не было Разговора. Мы не могли. Вместо этого каждый день, когда Джинни уходила на работу, я начинал грузить себя самоанализом. Что-то вроде этого:
Вопрос: Я счастлив?
Ответ: Громогласное «да», за которым следует мимолетное движение бровей и вопрос: а что значит – счастлив? Если быть счастливым означает чувствовать себя беззаботным, то я далеко не счастлив. Но если быть счастливым – это смеяться неудачным шуткам своей новой девушки (или не совсем девушки) до колик, если быть счастливым – это смотреть в ее глаза и видеть там что-то такое, чего ты уже никогда не рассчитывал увидеть, тогда я действительно счастлив. Но если быть счастливым – это что-то другое, тогда ответ «нет».
Эти размышления неизбежно приводили меня к следующему вопросу:
Вопрос: Могу ли я по-настоящему радоваться этому счастью, зная, что это всего лишь временное эмоциональное состояние, позволяющее мне забыть о том, что:
а) Я должен уезжать в Австралию меньше, чем через три недели.
б) Моя новая девушка (или не совсем девушка) еще формально продолжает отношения с женатым мужчиной.
в) Я все еще не пришел в себя после разрыва с Элен.
г) Мне скоро исполнится тридцать?
Ответ: Нет.
Несмотря на все эти вопросы, на которые я не мог найти ответов, мы с Джинни провели потрясающую неделю. Если бы наша жизнь была фильмом, то эту неделю, начавшуюся с поцелуя в воскресенье вечером, наверное, можно было бы показать в виде дурацкого ролика: Джинни и я, смеясь и держа друг друга за руки, идем босиком по песчаному пляжу; Джинни и я брызгаем друг на друга кристально-чистой водой из голубого океана, а потом Джинни падает в мои объятия, и мы целуемся; мы с Джинни смотрим друг другу в глаза, а над нами садится солнце. Такие вот штуки. К сожалению, мы были не в Голливуде, а в Бирмингеме, и наш ролик получился не таким грандиозным.
Эпизод 1
Утро понедельника, и я просыпаюсь один, без Джинни. Рядом на кровати лежит записка от нее, в которой она пишет, что встала пораньше, чтобы купить что-нибудь нам на завтрак перед тем, как уйти на работу. Я переворачиваюсь на живот, свешиваю руку с кровати, и она натыкается на какой-то предмет. Я поднимаю его – это коробка из-под обуви. Я сразу же догадываюсь, что в ней, потому что видел, как Джинни как-то доставала из нее старые фотографии Гершвина. Я пользуюсь возможностью посмотреть их. Первыми мне попадаются снимки, на которых мы с Джинни – я не видел их с тех пор, как она забрала их из лаборатории. На них нам по семнадцать. Я думаю о том, как это мало – семнадцать. Джинни возвращается. Я прячу фотографии, и мы целуемся.
Эпизод 2
Начало вечера, вторник. Мы с Джинни сидим на заднем крыльце и глядим в сад, хоть идет дождь и сад больше похож на джунгли сорняков. Она кормит меня печеньем с начинкой, давая мне по одному, точно так же, как я только что накормил ее виноградом без косточек. Мы так сумасшедше близки. Я решаю, что, когда пачка печенья кончится, я начну Разговор.
О нас. О нашем будущем. О том, чего мы добиваемся, делая то, что делаем сейчас. О том, что нам обоим нужно знать. Я заглядываю в пачку и вижу, что там осталось только три печенья.
– Ты знаешь, какой ты красивый? – спрашивает Джинни.
Печенье с медом.
– Ты красивый, ты знаешь. Невыносимо красивый, – продолжает она.
Печенье с молочным шоколадом, в форме летающей тарелки.
– Думаю, что я, возможно… – начинает она, но колеблется.
Апельсиновое печенье.
– Ты думаешь, что ты что? – спрашиваю я, все еще жуя.
Она пожимает плечами, целует меня и говорит:
– Ничего не думаю.
Эпизод 3
Ранним вечером в среду мы с Джинни в центре города. Она только что освободилась, и мы бродим по улицам без всякой цели, как когда-то в долгие жаркие летние месяцы после школьных экзаменов. Случайно мы заходим в магазин фотографий и рамок и рассматриваем черно-белые снимки. Я показываю Джинни фотографию Луи Армстронга, которая мне нравится. Он стоит рядом с Эллой Фитцджералд и выглядит так, что, кажется, вот-вот лопнет от счастья.
– Я куплю ее тебе, – говорит Джинни.
– Нет, не надо, зачем?
– Надо, – говорит она, не обращая внимания на мои слова.
Через пять минут мы снова идем по улице, и у меня в руках фотография в рамке, и я не знаю, что я чувствую, но чувствую что-то невероятное.
Эпизод 4
Четверг, вечер. Мы с Джинни приглашены на ужин к Гершвину и Зое. Я надеялся, что мы будем вести себя скромно, чтобы не раскрывать пока наш секрет, но у нас ничего не выходит. Джинни все время сидит, прижавшись ко мне и глядит на меня так, будто ловит каждое мое слово, даже если это полный бред. Подозреваю, что и я так же реагирую на то, что говорит она. Гершвин и Зоя воспринимают все это спокойно, глазом не моргнув, хоть я и вижу, что Зою просто распирает от желания обо всем нас расспросить. Пару раз за вечер я замечаю, что Зоя вопросительно смотрит на меня, но это даже не вопрос, а предположение, которому она хочет подтверждения: «У вас любовь, да?»
Эпизод 5
Пятница, около одиннадцати вечера. Мы только что вернулись домой, проведя вечер в «Кингс Армс». Мы слегка пьяны, но не до безобразия, и наше дыхание пахнет чипсами и соусом карри. Всю дорогу домой я чувствовал себя не в своей тарелке. Я не знаю, как сказать то, что я хочу сказать. Я включаю телевизор и молча смотрю его, погрузившись в свои мысли, пока Джинни готовит нам попкорн только по той причине, что я сегодня купил ей машину для его приготовления, потому что она сказала, что всегда мечтала ее иметь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32