https://wodolei.ru/catalog/vodonagrevateli/nakopitelnye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Нежный ветерок коснулся щеки Михи. Он вдохнул его и успокоился. Все произойдет так, как должно, в свой срок. Теперь он видел это столь же ясно, как солнце, облака и деревья, которые высились перед ним, столь же ясно, как озабоченность и усталость на лице друга.
– Ты должен сейчас уехать, Иосиф, – приказал Миха. – Ты должен уехать немедленно. Они скоро будут здесь. Я оставил им карту.
– Но у тебя тоже есть время уехать. У тебя ведь есть лошадь, – возразил Иосиф.
Лицо Михи озарила слабая улыбка.
– Теперь я ничего больше не боюсь.
Миха проводил Иосифа до лошади и развернул ее в сторону Аримафеи.
– Узнай же, дорогой друг, прежде чем ты отправишься в путь, – произнес Миха, – те, что хотят опозорить его память ложью, не добьются успеха. Иешуа жив. Он живет теперь и точно так же будет жить вечно. Не только в нашей памяти, но и в сердцах тех, кто никогда не видел его.
Миха помолчал и убежденно продолжил:
– Иешуа однажды сказал, что лучше сомневаться в истине, чем верить в ложь. Благодаря твоей помощи будущие поколения узнают, каким он был на самом деле. Его правда будет жить, и она, несомненно, освободит их.
Двое мужчин обнялись. Миха проводил взглядом уехавшего Иосифа. Солнце скоро скроется за горизонтом, сказал он себе.
«Почему ты не поведал Иосифу о втором свитке?»
Миха улыбнулся. Человек должен бороться за то, что он считает для себя дорогим. Жертвуя, душа очищается.
Он ждал. Знакомый стук копыт скоро возвестит о приезде двенадцати человек, которые завершат то, что еще осталось незавершенным.
Он не испытывал страха.
ГЛАВА 55
День тринадцатый, ближе к вечеру
Видеостудия «Мусульмане во имя истины», Лондон
Гил пришел в себя. Запах пота был таким сильным, что он задыхался. Инстинктивно он отвернул голову, но тут же понял, что потом несет от него самого, и опять провалился в благословенный глубокий сон.
Ему снова двенадцать, он жарится за городом на солнцепеке и с трепетом, самостоятельно, исследует окружающий мир. Школьные занятия закончены, и он совершенно свободен. Неожиданно яркий день его грез обрел черты душной каморки с грязным матрасом, на каком он лежал. Он был кем угодно, но только не свободным.
Глубоко в паху его поднялась боль. Она отдалась в позвоночнике, пошла шире. Он застонал.
– Туалет там, – произнес маленький человечек, показывая на серую дверь в дальнем углу комнаты.
Гил вскочил с кровати и стрелой помчался в ванную, там его вывернуло в грязный унитаз, затем он с минуту, не меньше, мочился в него. Боль прошла.
«Господи. Похоже, я год не мочился».
Какое-то смутное воспоминание об огромном мужчине мелькнуло у него в голове и исчезло.
В затылке заработал отбойный молоток, и он прижался лбом к прохладному кафелю ванной комнаты. Это было приятно. Ему захотелось остаться тут навсегда. Щетина на щеках была мягкой, исходя из чего Гил рассудил, что прошло больше двух дней с того момента, как он брился в последний раз, а это означало, что его держат здесь по крайней мере двадцать четыре часа, а может, и все тридцать шесть. Он ощущал слабость, желудок сводило от голода. Должно быть, он столь же долго не ел.
Голос из соседней комнаты прервал его размышления:
– Питье и еда ждут вас, когда вы закончите.
Гил напрягся, пытаясь определить акцент. Он был британским. Точней даже, среднеанглийским, плюс к тому, что дал быстрый взгляд, брошенный по пути в туалет.
«Весьма приличное образование. Нефтяной магнат? Тогда что он делает в этой дыре?»
Голодный спазм скрутил ему желудок. Пообещав себе ничего никому не рассказывать независимо от последствий, Гил вернулся к своему похитителю и к ожидающим его еде и питью.
Его план, не беря в расчет неуступчивость, был весьма прост. Он, конечно, поест, для того чтобы вернуть себе силы, соберет всю информацию, которую сможет, потом дождется подходящего момента и попытается вырваться на свободу. Он не обманывал себя, зная, что никакой это не план, однако его наличие унимало в нем панические позывы и, более того, несколько приглушало внутренний голос, долдонивший, что он готов продаться врагу за еду.
Вернувшись к грязной постели, Гил попытался сфокусировать зрение на лице своего похитителя. Шрам в виде полумесяца глубоко уходил в его смуглую щеку. Он был одет в полуспортивного вида костюм из верблюжьей шерсти, сшитый словно для того, чтобы обтекать хорошо развитое мускулистое тело. Похититель любезно улыбнулся. Его улыбка не вязалась с образом безжалостного убийцы.
В голове Гила промелькнуло видение. Свитер Сабби в пятнах крови. Этот человек захватил Сарками, дождался Сабби и сотворил с ней бог ведает что. Затем ненадолго притих, дождался Гила и похитил его. Он явно был одним из тех, кого Сабби заметила у квартиры Ладлоу. Тот самый новый игрок, который так ее беспокоил.
Гил знал это с той непреложной уверенностью, которая причиняла ему гораздо большую боль, чем пустой желудок. Куда бы ни шел этот человек, за ним повсюду следовала смерть. Теперь прекрасно одетый маленький убийца держал в своих руках его жизнь.
Гил вперил суровый взгляд в глаза похитителя. Тот посмотрел на него с очевидным изумлением и представился как Абдул Малука, затем предложил Гилу бутылку холодной «перье» и тарелку с крекерами.
– Это немного облегчит рези в желудке. Когда вы сможете позволить себе больше, вам все принесут, – сказал Малука. – Мы заботимся о своих гостях.
«Гость, вот задница! Я твой узник!»
Потом в голове Гила мелькнуло: «Он сказал «о гостях». Во множественном числе. Кого же еще они удерживают? Может, Сабби? Или Сарками?»
Гил жадно приступил к скудной трапезе, изо всех сил стараясь не показывать, какое отчаяние терзает его. Отвернувшись от похитителя, он в процессе поглощения крекеров даже позволил себе осмотреть помещение.
Серые стены высотой в двадцать футов, ширина вдвое больше. Никаких окон и всего две двери, одна из которых ведет в ванную комнату. Единственное освещение – верхние лампы дневного света. Короче, его тюрьма походила на любую другую из миллиона каморок. Он мог быть где угодно.
– Вы немного заторможены, – сказал Малука. – Вы испытываете кое-что неприятное, включая спазмы и тошноту, но со временем они пройдут.
«Со временем! Отлично, значит, ты не собираешься убивать меня прямо сейчас».
– Головная боль и боль в шее – это от удара, который нанес вам Айжаз, – продолжал Малука.
Он показал на огромного малого, стоявшего на пороге каморки. Малука кивнул, и Айжаз исчез.
Гил повернулся к Малуке.
– Что вы сделали с Сабби?
Малука прищурился и одобрительно кивнул головой.
– Очень умно, мистер Пирсон, но такие штучки на меня не действуют.
Гил попытался вникнуть в сказанное.
– Во время нашего поспешного отступления из дома Сарками прибыла полиция. Даже она оказалась недостаточно глупой, – продолжил Малука. – Криминальный спектакль, знаете ли, не произвел впечатления. Очевидная и неумелая постановка.
– Какой криминальный спектакль? – спросил Гил.
Тонкая улыбка мелькнула на губах Малуки.
– Тот самый, какой поставили Сарками и Сабби, чтобы все выглядело так, словно она была ранена и схвачена, разумеется. Но у нас есть более важные вещи для обсуждения.
– Какого черта Сабби и Сарками понадобилось что-то разыгрывать?
– Я вынужден сделать вывод, что вас они исключили из своих планов, иначе вы были бы с ними. Однако я не могу заставить себя поверить, что, несмотря на всю очевидность этого факта, вы еще не пришли к выводу, что вас обманули, – заключил Малука.
– Она так бы не поступила, – спокойно ответил Гил, надеясь, что в его словах проявится больше уверенности, чем в его внутренних ощущениях. – Послушайте, я знаю, что вы взяли ее. Почему бы вам просто не сказать мне правду? Я же ничего не могу вам сделать.
– Точно. Как и она, так зачем же нам убивать ее?
Образ шпиона Малуки, недвижно лежащего на монастырском дворе, промелькнул в голове Гила. Если Сабби убила его, то нет сомнений, что и Малука без колебаний отплатит ей тем же. Если уже не отплатил.
– Смерть Хасана была несчастным случаем, – сказал Малука, словно прочитав мысли Гила. – У него было больное сердце, недуг, о котором я узнал только после его недавней кончины. Кроме того, я не убиваю из мести.
«Но все-таки убиваешь. Да-а, это, конечно же, утешает».
Однако все это не имело смысла. Малука, очевидно, не знал, где находится Сабби. Зачем бы ему еще вести эти разговоры? И потом, захватив Сабби, он захватил бы и свиток. А если бы свиток был теперь у Малуки, то он, Гил, здесь сейчас не сидел бы. Итак, Малуке что-то нужно от него. Вопрос лишь в том, что?
– Ладлоу? – спросил Гил.
Лучший способ узнать что-нибудь, это спрашивать об уже известных тебе вещах.
– В смерти Ладлоу я неповинен. Думаю, что в этом вопросе больше сведущ доктор де Вриз.
Де Вриз!
Гил ожидал, что Малука обвинит в смерти Ладлоу Маккалума. Это подтвердило бы то, что Сабби сообщила Сарками. Но де Вриз!
Вывод напрашивался один: Малука ничего не знает об участии БАСХ в этом деле. Ведь, не держа в уме эту организацию, с его стороны логичней всего было предположить, что Ладлоу устранил не кто иной, как де Вриз. Вполне разумное заключение. И кстати, указывающее на то, где Малука дает слабину.
«Но почему же Малука ничего не знает о таком сильном сопернике, как Маккалум? Или же он просто притворяется, чтобы посмотреть, не начну ли я лгать?»
Жизнь Гила могла зависеть от ответа на этот вопрос. С одной стороны, если Малука лишь притворяется, что и слыхом не слыхивал о Маккалуме, тогда сокрытие этой информации может убедить его, что Гилу нельзя доверять. И следовательно, с ним можно покончить.
С другой стороны, если Малука и в самом деле не знает ничего о Маккалуме, полученная информация может дать ему то, что требуется. И с Гилом опять-таки можно будет покончить.
«Что там сказала Сабби этому Сарками? Маккалум перестал пользоваться e-mail, и потому она не смогла его выявить. Маккалум, должно быть, остался невидимым и для Хасана.
Именно поэтому у Малуки и не было улик относительно участия в этом деле Маккалума».
Малука заговорил. Чуть потверже, чем раньше.
– Итак, думаю, я с вами более чем терпелив. Я мог бы воспользоваться наркотиками, чтобы развязать вам язык, но полагаю, что ваш интеллект способен противостоять им. Кроме того, я предпочитаю умных противников. В любом случае, я надеюсь на ваше сотрудничество, так что помощь Айжаза нам вряд ли понадобится. Прямо сейчас он смотрит телевизор и может здорово разозлиться, если побеспокоить его.
Требования Малуки были очень просты: полный отчет обо всем, что происходило между Сарками и Сабби.
– Если случалось, что они совещались без вас, мне хотелось бы знать и об этом.
Он по-прежнему полагает, что Сабби и Сарками не посвящали Гила в свои замыслы, но у него сложилось мнение, что Гилу известно больше, чем он осознает это сам.
– Что бы вы ни видели, что бы ни слышали, что бы ни мелькало у вас в голове, все это может быть для меня очень полезным, – сказал Малука. – Ваша задача рассказать мне об этом. Моя – все это истолковать.
Гилу не хватало времени, чтобы все обдумать, элементарного времени, чтобы просчитать, что, к дьяволу, происходит. Возможно ли, что Сабби и Сарками что-то там инсценировали? Неужели окровавленный свитер – не более чем коварный прием, чтобы сбить его со следа?
«И почему вообще Сабби отправилась с Сарками в соседнюю комнату? О чем там они толковали с глазу на глаз?»
Все говорило за то, что из него делали идиота. Ее замкнутость, ее равнодушие, ее панибратские отношения с Сарками. Последняя мысль резанула, словно кинжал. Она бросила его в отеле и убралась вместе с Сарками и со свитком.
«Оставила мне лишь рюкзак!»
Глубоко в мозгу его шевельнулась еще одна мысль.
«Молодчики Маккалума!»
Предположим, молодчики Маккалума захватили ее, Сарками и свиток. Обе версии, как бегства, так и захвата, собственно говоря, не подтверждались ничем. Однако каждая из них диктовала свой вариант отношений Гила с Малукой.
Если Сабби ушла с Сарками по своей воле, то она, должно быть, рассчитывает продать свиток тому, кто больше за него даст. А поскольку люди обычно склонны больше платить за сведения, которые следует утаить, а не обнародовать, то свиток, скорее всего, в дальнейшем нигде никогда не всплывет. В этом случае Гил ничего не потеряет, если расскажет Малуке все, что тому хочется знать. По крайней мере, с Малукой у послания имеется шанс быть преданным широкой огласке в зависимости от того, что содержится в нем.
С другой стороны, если Сабби схватили молодчики Маккалума, то, будучи откровенным с Малукой, можно разом все потерять. Даже простое упоминание о Маккалуме способно подвигнуть Малуку на радикальные действия что, несомненно, подвергнет опасности жизни Сабби с Сарками и грозит полным уничтожением свитку. Патовая ситуация, когда ничего нельзя сделать. Все поставлено на кон, и есть лишь мгновения, чтобы принять хоть какое-нибудь решение.
ГЛАВА 56
Несколько минут спустя
Он принял решение. Оно было глупым, но выбора у него не имелось. Вариант предельной искренности с Малукой отпал сам собой. Невзирая ни на что, она не могла предать его. Или свиток. Это не лезло бы ни в какие ворота. А если же, паче чаяния, она это сделала, то все остальное уже не имело значения. В любом случае Гил собирался либо кинуть ублюдка, либо умереть, пытаясь кинуть его.
«Плохой подбор слов».
Часы, которые за этим последовали, были посвящены созиданию самой невероятной в своей грандиозности ахинеи, которую Гил когда-либо измышлял. Разыграв ярость человека, сообразившего, что его одурачили, Гил вдохновенно принялся вспоминать о несуществующих людях и о вымышленных разговорах его партнеров о них.
Ему не представляло труда отслеживать свою ложь. Каждый из придуманных им персонажей наделялся неким характером, целями и возможностями их достичь. Затем его вовлекали в круговерть нехитрых действий, легко держащихся в памяти. Даже все подозрительные личности, встречавшиеся Гилу в недавнем прошлом, получили свои имена, поведенческие мотивы и заняли нужное место в предположительно вспоминаемых им беседах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40


А-П

П-Я