О самих ван дер Вельтах ничего дурного сказать было нельзя. Ливингстон ван дер Вельт, плотно сбитый тридцатилетний калифорниец, был единственным сыном исключительно состоятельных родителей и владел огромным капиталом, что позволяло ему потворствовать своей страсти к искусству. Он покупал и продавал картины по всему миру, а нынешний интерес к итальянским старым мастерам привел его в Рим, где он намеревался пожить около года. Помимо огромных доходов с основного капитала он делал неплохой бизнес и на картинах, поскольку был не только тонким ценителем, но и весьма компетентным специалистом в этой области. Его жена Хармони была высокой хилой брюнеткой с роскошной шевелюрой; ван дер Вельт познакомился с ней в Беркли, где изучал историю искусств. У нее было нервное худое лицо и строгие манеры – Аманда вскоре узнала, что Хармони была примерной слушательницей курса восточной философии и на все жизненные вопросы искала ответа в религиозных учениях.Проблема же семейства ван дер Вельтов состояла в том, что никто из родителей, как оказалось, не имел власти над детьми, этой парочкой маленьких сорвиголов; причем Хармони была особенно безразлична к их шалостям и словно не замечала вызывающего поведения. Аманда проникалась все большим сочувствием к своей предшественнице и уже начинала задумываться, как долго она сама сможет продержаться в этом доме.– Эй, давай же, леди, я есть хочу, – сказал Ливингстон-младший, цитируя героя нового полицейского видеофильма и лениво постукивая по гладильной доске своими новыми бутсами.– И я тоже, – эхом отозвался Уинтроп, во всем подражавший братцу.– Вы только что позавтракали, так что заткнитесь… и хватит играть в футбол в доме, – с раздражением сказала Аманда, поймав запущенный в нее Ливингстоном мяч и отшвырнув его обратно. Мальчуган схватил мяч и стал носиться по комнате. Уинтроп бегал за ним с восторженными воплями. Ливингстон оступился, и оба завалились в корзину с чистым бельем, которое Аманда только что отгладила.– Прекратите это! Прекратите сейчас же! Вы, маленькие чудовища! – Аманда с грохотом отставила утюг и, подхватив малышей, вынесла их из бельевой. – Шельмецы! Это же глаженое белье! Убирайтесь отсюда и играйте в саду! – Дети злобно уставились на нее, но не шелохнулись. – Ну же, убирайтесь, или я задам вам трепку! – Аманда с угрожающим видом двинулась на детей, и в этот момент в дверях показалась Хармони.– Мамочка, мамочка! Не позволяй Аманде лупить меня! – подлетел к матери Ливингстон-младший.– Аманда, милая, что происходит? – мягко спросила Хармони.– Прошу прощения, миссис ван дер Вельт, но я только что погладила белье, а это отнимает так много времени, – сказала Аманда. – Мальчики же совсем расшалились.– Я говорила вам обоим, чтобы вы играли на улице, пока не придет папа, – нежно сказала Хармони.– О'кей, мам, – ответил Ливингстон-младший, впервые беспрекословно подчинившись матери, что еще больше взбесило Аманду.Братья исчезли на кухне и с дикими криками выбежали оттуда в сад. Вскоре донесся стук футбольного мяча и внезапно – сильный треск, явно сопровождавший падение каменной урны с цветами, украшавшей террасу. "Маленькие педерасты, – подумала Аманда, – чтоб вы свалились в бассейн и потонули". Она начала собирать раскиданное белье; Хармони наклонилась помочь ей.– Они не слишком-то легкие дети, миссис ван дер Вельт, – сказала Аманда, словно оправдываясь за свои крамольные мысли. Она знала, что Хармони категорически запрещает телесные наказания, а терять работу так скоро Аманде вовсе не хотелось. – Спасибо, – добавила она, когда Хармони аккуратно сложила в корзину поднятое белье.– Не стоит, – ответила Хармони, как всегда игнорируя замечание Аманды. Аманде иногда казалось, что Хармони живет, словно не замечая вокруг ничего, что могло бы вызвать у нее отрицательные эмоции.Аманда вновь принялась за работу. Хармони какое-то время смотрела на нее, потом тихо спросила:– Почему у меня такое чувство, что в вас живет какая-то глубокая драма? – Она внимательно изучала Аманду. – Вы имеете отношение к театру? – Слово "театр" она произнесла по-особому: "тэатр".Поколебавшись, Аманда ответила:– Пожалуй, что да. Моя мать актриса.– Неужели? Наверняка я ее знаю. – В голосе Хармони, однако, не прозвучало особой заинтересованности, словно, лишний раз проверив свою интуицию, она уже уносилась в своих мыслях в совершенно ином направлении.Но в тот короткий миг, пока Хармони еще не окончательно воспарила к иным высотам, Аманда решила воспользоваться представившейся возможностью.– Да, она актриса. Кстати, у вас здесь нет знакомых в театре… или кинобизнесе, а, миссис ван дер Вельт?В доме ван дер Вельтов всегда было много гостей: богатые, путешествующие по миру друзья охотно навещали их, будучи проездом в Риме; а при таких обширных связях в Калифорнии, думала Аманда, рано или поздно непременно должен был объявиться кто-нибудь и из мира кино. Свободного от работы времени у нее было крайне мало, так что она почти не продвинулась в своих поисках Леони О'Брайен, поэтому-то знакомство с кем-нибудь, кто имел отношение к киноиндустрии, во многом облегчило бы ей задачу. Однако Аманда не очень-то надеялась на везение и едва поверила своим ушам, когда Хармони ответила:– Конечно, милая. Сегодня вечером у нас обедают Джулиус и Мэми Кинг. Джулиус – старший вице-президент "Глобал пикчерс". Они большие друзья родителей Ливингстона.И, не дожидаясь ответа, она выплыла из комнаты, бурча что-то себе под нос, оставляя Аманду в лихорадочных раздумьях. Король кинобизнеса в этом самом доме – об этом даже подумать было страшно. Уж он-то наверняка знает все, что происходит в кинематографе Рима. Теперь от нее требовалось лишь продумать, как встретиться с ним и задать несколько вопросов.Оставшись наконец одна, Аманда закончила гладить и аккуратно сложила белье в шкаф. Затем она поспешила в свою комнату, где ее ожидала еще одна находка, которая поможет найти след матери. В начале недели она обнаружила в местном газетном киоске, торгующем иностранной периодикой, старый номер журнала "Хелло!". Аманде он страшно понравился, и она попросила оставлять для нее каждую неделю по экземпляру. Как раз сегодня утром она выкроила десять минут, чтобы сходить за последним номером, и каково же было ее изумление, когда на обложке журнала она увидела фотографию Леони с хвастливой надписью: "Леони О'Брайен приглашает побывать в ее римских апартаментах". Это было как знамение, но Аманда была так занята целый день, что до сих пор так и не смогла рассмотреть журнал.Она взлетела по лестнице в свою комнату и, схватив со стола "Хелло!", кинулась на кровать. Быстро пролистав первые страницы, она нашла знакомые фотографии. Вот Леони на съемочной площадке фильма "Мечи на закате" в новой для себя роли продюсера; вот она в своей роскошной римской квартире с "близким другом" Робом Фентоном, звездой кинокартины. Аманда внимательно изучала фотографии, уделяя особое внимание крупным планам Роба. Она знала, что у матери есть приятель, но представляла его ровесником или кем-то постарше. К ее изумлению, Роб был молод и очень красив; Аманда еще не встречала мужчин привлекательнее. Что он делает с такой немолодой женщиной, как Леони? Надо признать, что и она очень красива, но ведь совсем не годится ему по возрасту.Это несправедливо, с укором подумала Аманда; несправедливо, что Леони живет такой жизнью. Если бы она была настоящей матерью, если бы серьезно отнеслась к своим обязанностям и не бросила дочь, сейчас Аманда жила бы в такой же шикарной квартире, с таким же сексуальным мужчиной, как этот Роб Фентон Леони не заслуживала всего этого, да, откровенно говоря, была просто стара; в то время как она, Аманда, могла предложить мужчине неизмеримо больше. Внешне она была копией матери, но красота сочеталась в ней с молодостью. А если Роб Фентон увидит ее, интересно – предпочтет ли он ее Леони? Аманда приехала в Рим с твердым намерением найти и увидеть мать. Сейчас, глядя на фотографии Леони и Роба, она уже подумывала и о том, не встретиться ли ей и с любовником матери.Листая страницы журнала, она разглядела и маленький снимок palazzo, в котором жили Леони и Роб. В заметке говорилось, что он находится в самом сердце Рима, совсем рядом с Пьяцца Барберини. Это было недалеко и от респектабельного квартала Париоли, где находилась вилла ван дер Вельтов, – стоило лишь пересечь парк Виллы Боргезе. Аманда решила прогуляться туда в свой следующий выходной и попробовать найти этот дом. Что ей теперь до каких-то Кингов, которые придут сегодня вечером? Дела шли намного лучше, чем она смела надеяться.Очередная выходка Ливингстона-младшего оказалась весьма кстати. Аманда наконец нашла хороший предлог, чтобы покрутиться около входной двери в момент приезда Джулиуса Кинга и его супруги. В тот день, уже ближе к вечеру, мальчики на пару часов отвлеклись на видеоигры, уединившись в кабинете – одной из комнат, выходивших в огромный квадратный зал виллы. Потом, когда Аманде все-таки удалось заставить их пойти спать, Ливингстон вдруг решил, что ни за что не ляжет, не сыграв еще одну партию уже в своей спальне. Игра, которую он затребовал, осталась, разумеется, внизу, в кабинете. В любой другой день Аманда приказала бы ему заткнуться и не раздражать ее своим нытьем, но, поскольку вечер был для нее особый и приближался час, когда должны были явиться Кинги, она решила уступить.Не спеша она спустилась в кабинет и принялась за поиски кассеты – медленно, тщательно разбирая груду сваленных на полу видеоигр, внимательно прислушиваясь к звонку в дверь, который возвестил бы о приходе гостей. Вот и он, а вслед за ним – звонкие каблучки горничной Патриции. Затем послышались голоса ван дер Вельтов, выплывших из гостиной навстречу гостям.– Привет, Хармони. Милая, да ты выглядишь просто восхитительно, – донесся до Аманды женский голос.– Ну, Ван, местечко ты себе подобрал что надо, – пробасил мужской голос. – Прямо-таки отголосок Ренессанса… или это декорации из "Бульвара Сансет"?Реплика вызвала взрыв хохота, и в этот момент из кабинета, зажав в руне видеокассету, которую на самом деле нашла уже минут пять назад, выкатилась Аманда. Гости обменивались приветствиями, стоя в центре зала.– О, прошу прощения, – сказала она сконфуженно, но так, чтобы ее присутствие стало заметно. – Я не знала… я просто искала кассету для Ливингстона. – И она протянула ее как вещественное доказательство. Аманда знала, что демократичность ван дер Вельтов не позволит им проигнорировать ее, раз уж она себя обнаружила.– А, Аманда, – сказала Хармони, не слишком восторженно встретив ее появление. – Мэми, Джулиус, это Аманда, новая няня наших мальчиков. Аманда, познакомься с нашими дорогими друзьями – мистером и миссис Кинг.С этими словами Хармони отвернулась, явно рассчитывая, что Аманда исчезнет, но у той были другие планы.– Я счастлива встрече с вами, – выдохнула она, уставившись на Кингов и в особенности на Джулиуса – плотного седовласого мужчину, чьи маленькие лукавые глазки загорелись при виде такой очаровательной девушки. – Миссис ван дер Вельт говорила мне, что вы очень большой авторитет в кинобизнесе. Это, должно быть, так замечательно.Аманда несла явную чушь, но, похоже, это сработало. Джулиус Кинг взял ее руку, и выражение благосклонности отразилось на его помятом лице.– Только не говорите мне, что вы бы хотели работать в кино, малышка. Я ни за что не посоветую вам этого, иначе наживете себе такую же язву, как и у меня. – Вокруг расхохотались.– О, нет. – Аманда выглядела смущенной. – Я не смею и мечтать об этом. Просто я очень люблю кино, и мне безумно интересно, как же делаются фильмы.– Что ж, милая, если бы мы сейчас были в Лос-Анджелесе, я бы с удовольствием организовал для вас тур по нашим студиям, но… – Джулиус заколебался, взглянув на супругу – упитанную миловидную матрону, которая тепло улыбалась Аманде, – и примолк.– Джулиус хочет сказать, милочка, что мы сейчас в Риме с совершенно иными целями. И даже близко не подойдем к "Чинечитта".– О, как жаль. – Крайняя досада отразилась на лице Аманды. Она знала, что "Чинечитта" означает римские киностудии. Если бы она могла появиться там с рекомендацией от Джулиуса Кинга – для нее это был бы идеальный вариант.– Послушай, если тебе так хочется встретиться с кем-нибудь из мира кино, почему бы тебе не отправиться туда, где собирается молодежь? – Джулиус обернулся к Мэми. – Как называется тот ресторан, о котором нам говорил Энрико? Там, где сегодня толкутся юнцы?– "Ла Моска", – сказала Мэми. – Это действительно милое местечко в Трастевере.– Аманда, дорогая, – сказала Хармони донельзя сладким голосом. – Ты не думаешь, что Ливингстон уже заждался?– О, конечно. – Аманда с радостью восприняла намек, поскольку уже получила весьма полезную информацию. Она подарила Джулиусу лучезарную улыбку, Мэми – более сдержанную. – Большое вам спасибо, мистер и миссис Кинг. Надеюсь, вы останетесь довольны отдыхом в Риме, – пропела она и быстро устремилась вверх по лестнице, мысленно уже планируя свой следующий шаг.
Ресторан "Ла Моска" находился в полуподвале одного из красивейших средневековых строений римского квартала Трастевере – некогда беднейшего в городе, а сейчас – самого колоритного. По вечерам посетители занимали столики на улице, в уютном дворике, усаженном цветами, но днем палящий зной загонял их в прохладный зал ресторана. Интерьер его был самым что ни на есть примитивным: белые оштукатуренные стены, голый дощатый пол; но еда была отменной и дешевой, так что trattoria никогда не пустовала. Это было излюбленным местом отдыха актеров, писателей и художников, и его быстро приметила и съемочная команда "Мечей на закате".Спускаясь по выщербленным каменным ступеням, ведущим в подвал, Аманда уже чувствовала пикантный аромат итальянской кухни – смешение чеснока, оливкового масла и специй. Зал был полон. Шум стоял оглушительный. Аманду охватила паника. Свободных мест совсем не было;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45