В итоге она не заметила, что идущая впереди машина остановилась, и врезалась в нее, разбив ей задние фонари. Как и предсказывала женщина, разговоры Ника по телефону во время движения привели к дорожно-транспортному происшествию. К счастью для Ника, они уже подъехали к развязке, и движению в его ряду авария не помешала, а сзади уже послышались звуки гудков.
– Извини, Уилл, о чем ты говорил?
– У меня есть приятель, который пишет заметки для одной воскресной газеты. Намечается одна шутливая статейка о клубных туалетах. Ну примерно в таком духе, как пишут о футбольных стадионах – где самые лучшие туалеты, самая худшая выпечка, самый глупый талисман и прочая чушь. Подкинь ему какое-нибудь высказывание Ричарда Ирвина, и он его включит в статью. Ирвину это ужасно понравится.
– Отлично. Я сейчас за рулем, позвоню тебе позднее.
– Погоди, Карл звонил тебе по поводу презентации книги о хулиганах? Там наверняка будет куча красивых девчонок.
– А хулиганов не будет?
– Черта с два, они не придут на банкет, посвященный книге о них самих же. Ну, разве что захотят побить того типа, который это все написал. Не исключено, что он вообще все выдумал. Нет, будут только девчонки и журналисты…
– Понятно. Я тебе перезвоню. Честно говоря, мне начинает надоедать все это дерьмо. Двигаюсь на встречу с коном…
– Удачи тебе. Сообщи об успехах…
В полицейском участке неожиданно крепко пахло гвоздикой. Острый запах напомнил Нику ночь с фейерверками, когда он ребенком стоял в саду, сосал ириску из патоки и отпивал глоточками глинтвейн, который давала ему мама, а папа двигался, как призрак, пригибаясь к земле и собираясь поджечь черное небо.
Источником запаха гвоздики оказалась озлобленная женщина, машину которой украли, пока она делала покупки. Спеша сообщить о преступлении, она уронила художественно оформленную бутыль оливкового масла, внутри которой были стручок красного перца, черный перец и гвоздика, что напоминало двухголовую овцу, помещенную в формальдегид. Запах пряностей раздражал полицейских, которые демонстративно зажимали носы и злобно смотрели на женщину. Он был слишком сильным, но показался Нику приятным.
Кейтлин и Ник всегда спорили по поводу полиции, поскольку Кейтлин заявляла, что к этому нельзя относиться с безразличием. По ее мнению, ненависть к полиции была необходимым атрибутом гражданственности: тот, кто не чувствует к полиции ненависти, неправильно воспитан, ошибочно считает себя защищенным либо просто фашист или масон. Но по роду своей деятельности Ник встречался со многими офицерами полиции, и хотя среди них попадались коррумпированные или просто очень неприятные личности, у него не возникло предубеждения против полиции в целом. Кроме того, Ник встречал много таких полицейских, которые искренне верили в то, что их задача – защищать общество от убийц, насильников и педофилов, и выполняли эту задачу не без увлеченности и честности.
К несчастью для Ника, отсутствие у него общего предубеждения против сил, охраняющих закон и порядок, не помогло заслужить благосклонность со стороны инспектора Кинча, который был настроен вообще против всех журналистов, делая исключение лишь для программы криминальной хроники. В сводной таблице Кинча, перечислявшей нежелательные элементы, журналисты располагались лишь немногим ниже убийц, насильников и педофилов.
Инспектору Кинчу было слегка за сорок. Это был мужчина приятной внешности с тронутыми сединой волосами, носивший ботинки без шнурков. Он дал понять, что у него есть моральный кодекс, но Ник едва ли получит к нему доступ. Злодеи остаются злодеями, и если их иногда сажают за то, чего они не совершали, это не должно тревожить общество, поскольку в мире существует равновесие, и почти наверняка когда-то ранее они совершили нечто, за что не понесли наказания. Такое правосудие может показаться грубоватым, но все же это в некотором роде правосудие, потому что округ, из которого пришел инспектор Кинч, который он представлял и защищал с большим рвением, нанес серьезный удар по всяким мерзавцам.
– Итак, – Ник подул на чай, который Марджори, девушка, ответственная за связи с общественностью, принесла ему в чашке с блюдцем казенного зеленого цвета, а затем, к счастью, исчезла. – Меня интересует тема насилия в клубах. Я слышал, что вы расследовали дело, когда парня избили до смерти рядом с клубом…
– И вы хотите сказать, что все свидетельства лживые, что парень, которого посадили, стал жертвой расистских настроений…
У Кинча были некоторые проблемы с произношением «р», поэтому он сказал «гасистских». Бесенок вскочил, как обезьянка, Нику на плечо, хихикнул и прошептал: «„Ехал Грека через реку", попроси его повторить!»
Наверное, Кинч заметил проблеск подавленной улыбки, потому что сдвинул брови и топнул ногой.
– Нет-нет, – быстро ответил Ник. – Это не имеет отношения к программе «Повод усомниться». Это материал для программы о клубах. Как там ведут себя охранники – лишь один из аспектов, которые мы освещаем.
– Дело Кристофера Гейла было на редкость простым. Видели, как он вывел мальчишку на улицу. У него на ботинках была кровь парня. Гейла задержали другие охранники, которые дали свидетельские показания против него.
– У него на ботинках была кровь мальчишки?
– Да.
– А другие охранники?
– Что другие охранники?
– У них тоже была кровь на ботинках? Потому что, надо думать, там было много крови, да? И если они его оттаскивали, то можно предположить, что и у них на ботинках должна была быть кровь.
Кинч сурово посмотрел на Ника.
– Я думал, что вас интересует только тема клубов…
Возникло напряженное молчание. Ник пристально посмотрел на Кинча. Если уж он зашел так далеко, то стоит и продолжить, попытавшись вытянуть как можно больше. Он пожал плечами.
– Очень интересный поворот темы – как клуб превратился из места, где кого-то могут забить до смерти, в такое заведение, каким он является сейчас. Кстати, а что насчет того парня, который погиб?
– Натан Клеменс? Что вас интересует?
– Что он собой представлял? И за что Крис так его ненавидел, что захотел убить?
– Может быть, он вовсе не хотел его убивать. Крис был вышибалой. Излишки тестостерона, может быть… – Кинч пожал плечами и глотнул чаю.
– Но вы знаете, какова была предыстория? Я хочу сказать, он каким-то образом спровоцировал Криса Гейла? Кстати, а за что его вывели на улицу?
– Вы не будете записывать?
– Конечно, нет.
– Натан Клеменс был мерзавцем. Кусок дерьма. Никто, кроме его мамаши, не рыдал, когда его отключили от аппарата. Известно было, что он наркодилер…
– Значит, Крис Гейл выгнал его из клуба за торговлю наркотиками?
Кинч сухо усмехнулся.
– Нет. Это было из-за некой девушки. Она пожаловалась Крису, что Натан Клеменс причиняет ей неприятности. Как говорят, Крис был к этой девушке неравнодушен. Он вывел Натана наружу, а остальное – как и Натан Клеменс – кануло в Лету.
– А что это за девушка?
– Это важно?
– Не очень.
– Все было на редкость тривиально. Мотив, свидетели… Присяжные вернулись через секунду.
– Отлично, вы мне очень помогли…
Ник собрал свои бумаги, готовясь уходить. Подобно лейтенанту Коломбо, он приберег самый интересный вопрос на конец, словно эта мысль пришла ему в голову в самый последний момент.
– Да, кстати… маленькая деталь. Крис Гейл работал в «Аргос Секьюрити»?
– Верно.
– У вас с ними других неприятностей не было?
– Нет. Это, что называется, местная фирма с хорошей репутацией. Конечно, в каждой охранной фирме есть свои…
– А владеет ею Терри Джеймс. Вы с ним знакомы?
Кинч сверкнул глазами, и в его голосе послышался металл.
– Лично – нет.
– Но у него, как и у его фирмы, незапятнанная репутация? То есть Крис Гейл оказался паршивой овцой в компании, как вы собирались заметить, когда я вас прервал?
– Я бы не стал так говорить. С такими выражениями нынче нужно быть осторожным… – У Кинча на лице появилась полуулыбка-полугримаса.
– Так как насчет репутации Терри Джеймса?
– Да… репутация… да, конечно.
Ник не получил вразумительного ответа на свой вопрос, но упорствовать было нельзя, потому что Кинч может насторожиться и почувствовать опасность. Пора было расточать любезности, даже если это не могло смягчить враждебного отношения полицейского. Инспектор Кинч будет вежлив с журналистом, который ему ненавистен и отвратителен, потому что таковы правила игры.
– Позвольте сердечно поблагодарить вас за то, что вы нашли время встретиться со мной. Вы были очень любезны…
– К вашим услугам, мистер Джордан. Обязательно позвоните мне, если я чем-нибудь еще смогу быть вам полезен.
Глаза Кинча были тусклыми, но решительными, а рукопожатие – твердым.
– Я обязательно это сделаю. Пожалуйста, передайте Марджори мою благодарность за организацию встречи.
Кинч кивнул и проводил Ника взглядом, не ответив на фальшивую улыбку, которую тот изобразил перед тем, как закрыть дверь.
Из полицейского участка Ник поехал прямо в Ист Хэм, чтобы забрать Розу у Марианны. Какое-то время он оставался в машине, глядя на входную дверь домика. Дерево на улице было все в белом цвету. В воздухе нежно пахло весной. Ник посмотрел на часы, вышел из машины и, пройдя по дорожке, энергично постучал в дверь.
– Привет, Ник. – На Марианне был короткий хлопчатобумажный передник и теннисные туфли, на голове укладка.
– Привет, Марианна. У тебя красивая прическа.
Она улыбнулась и открыла дверь, впуская его в дом. В гостиной сидели Роза и Джо, сестра Марианны. Ник почувствовал облегчение, увидев Джо. Он всегда с ней ладил, и Марианна едва ли станет устраивать сцены в ее присутствии. Джо была как Марианна, только без ее недостатков, хотя, возможно, он просто идеализировал Джо или демонизировал Марианну; может быть, между этими двумя сестрами, пьющими вместе чай, и не было большой разницы.
– Папа, папа! – Девочка бросилась ему навстречу. Он подбросил малышку в воздух и покачал, а она довольно засмеялась. – А у нас будет кошка, у нас будет кошечка. Мама говорит, что можно завести кошку.
– Это мама хорошо придумала. А как вы ее назовете? – Ник отвел в сторону локон с лица дочери.
– Овсянка! – закричала Роза. – Ее будут звать Овсянка.
– Отличное имя.
– Она хотела назвать ее Розой, – сказала Джо. – У нас было целое сражение из-за имени. Как дела, Ник? На работе все в порядке?
– Да, в общем… Как мама?
Сестры переглянулись и некоторое время молчали.
– Не очень хорошо, – ответила Джо тихо, чтобы не слышала Роза.
– Мы поедем на машине? Музыку можно завести? – вмешалась Роза. – Можно завести «Спайс Гелз»?
– Боюсь, что у меня их нет…
– Зато есть у Розы… – Марианна злобно усмехнулась. – Милая, пойди принеси свою пленку. Папа не против, чтобы ты послушала «Спайс Гелз» у него в машине.
Ник рассмеялся.
– Обвели вокруг пальца. Нет, конечно, папа не возражает. Когда у вас появится Овсянка?
– На следующей неделе. У кошки Люси родились дети, и мы возьмем одного из них.
– У кошки Люси родились котята, – сказала Марианна, наклонившись, чтобы поправить ленточку в волосах дочери. – Дети бывают у людей. У кошек бывают котята. А что бывает у собак?
– Котята, – ответила Роза с надеждой.
– Нет, не будь дурочкой. У собак бывают щенки.
По дороге Роза подпевала своим «Спайс Гелз», особенно песне «Spice Up Your Life», которая даже Ника заставила барабанить пальцем по рулю.
– Кто из «Спайс Гелз» тебе нравится больше всего? – спросил Ник Розу.
– Герл Громкость! – крикнула Роза. Очевидно, она была не в настроении отвечать на дальнейшие вопросы о котятах, щенках и любимых «Спайс Гелз».
– Мне нужно заехать на работу, – сказал Ник. – Нужны кое-какие бумаги. Поможешь мне?
Роза важно кивнула.
Когда Ник приехал в офис, там не было никого, кроме уборщиков. Отец усадил Розу на стол и дал ей в руки несколько огромных цветных скрепок для бумаг, а сам быстро просмотрел распечатки интервью с человеком, который был заместителем генерального секретаря профсоюза Рона Драйвера во время судебного разбирательства.
– Hola, linda, как тебя зовут?
Ник обернулся и увидел, что уругваец-уборщик, которого он встретил в клубе «Саблайм», улыбается Розе. Она разыграла крайнюю застенчивость, спрятав голову за руку Ника.
– Ее зовут Роза. К сожалению, я не знаю вашего…
– Меня зовут Орландо, – сообщил уборщик. – Мне нравится твоя лента, – обратился он к Розе, – она очень красивая.
– Я вас давно не видел. – Ник сложил свои бумаги. – Я хотел поговорить с вами о клубе «Саблайм».
Уборщик кивнул.
– У меня заболел сын, и я несколько дней не ходил на работу.
– О господи! Ему уже лучше?
– Да, он поправляется. У него менингит. Можно я возьму вашу корзинку?
Ник посмотрел вниз на пол, где все еще валялись кусочки его обеденного сэндвича.
– Я сейчас все соберу…
Уборщик пожал плечами и улыбнулся.
– Странное совпадение – то, что вы убираетесь здесь и там…
– Где я только не работал.
– Должно быть, это утомительно – пахать на двух работах?
– Да, но я убираюсь там не каждый вечер. Деньги платят хорошие, и там лучше, чем во многих других местах. Впрочем, я, возможно, вскоре оттуда уйду. Слишком далеко ездить. Я пошел туда, только чтобы подменить друга.
Уборщик вывернул корзинку Ника в черный пластиковый мешок и поставил ее обратно.
– Что за люди в этом клубе? Драки там часто бывают?
– Драки? Нет. Случаются, конечно, иногда. Но очень быстро прекращаются. Охранники такие, что с ними лучше не связываться.
– Да, я их видел. А как насчет наркотиков?
– Вы делаете программу о наркотиках?
– Нет, я пока не делаю никакой программы. Я просто пытаюсь составить представление об этом клубе.
– Я думаю, в целом там нормально. Бывают драки, но нечасто. Есть и наркотики, но так, самую малость.
– Охранники торгуют наркотиками?
– Не уверен. Но не думаю, что кто-то, совершенно посторонний, может прийти туда и начать продавать наркотики.
– А те, кто продает наркотики, делают это открыто?
Уборщик снова пожал плечами.
– Смотря что вы понимаете под словом «открыто».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34