Грифф заключил ее в объятия и поцеловал.
– Ты должна была мне сказать об этом раньше.
– Я и сама не знала – придумала все на ходу, пока шла сюда.
– Хорошо, что ты остаешься в отеле, потому что я собираюсь жить в твоем номере. Ключ у меня есть. Мы слегка повздорили, но ты поймешь, что мне можно доверять. Ты снова поверишь мне, Шарлотта. Мы обязательно будем вместе, как нам и было предначертано судьбой.
Грифф просунул руки под ее блузку и провел ладонями по нежной спине. А потом поцеловал ее, как мужчина, который знает, чего он хочет, потому что он действительно знал, чего хочет.
– Я хочу тебя, Шарлотта. Сейчас еще сильнее, чем прежде. – Грифф ласкал ее нежную плоть.
– А может… может, ты хочешь мой отель? – Взгляды их встретились. – Как сказала бабуля, когда у тебя есть что-то очень ценное, ты пойдешь на все, чтобы удержатьэту вещь.
Грифф отступил на шаг.
– Ты для меня самая большая драгоценность, Шарлотта. Клянусь. Я хочу все исправить и вернуться к тому времени, когда еще не было этого удара в челюсть. – Он прикоснулся к ее щеке. – Мне бы хотелось, чтобы мы оказались в кровати – занимались любовью и строили планы на будущее. И, по моим ощущениям, тебе по душе то, что я предлагаю.
– Возможно, я так восприимчива к твоему предложению, потому что у тебя отель, мой отель.
Теперь уже у него брови поползли вверх.
– Так ты целуешь меня из-за «Магнолия-Хаус»? Потому что хочешь получить отель?
– Где заканчиваемся мы и начинается отель, Грифф? Все так сплелось. Отель – такая значительная часть твоей жизни, а теперь и моей тоже. Ты никогда ни с кем не делил его, Отис не в счет. И вот вдруг появляюсь я и порчу всю картину.
– Считаешь, я обрабатываю тебя ради отеля?
– Я не знаю, намеренно ты так поступаешь или срабатывает подсознание, но с нами обоими что-то не так. Черт, мы попали в заколдованный круг. Ты, я, «Магнолия-Хаус» и битва за наследство – вот такая каша.
– Я не хочу воевать, я хочу тебя.
– И я хочу тебя. Но когда-то это было просто влечением, а сейчас все изменилось. Вопрос: почему?
– О черт!
Глава 15
Задыхаясь, Сэм откинулся на спину; весенний ветерок обвевал его обнаженное тело, покрытое самым сладким потом – потом, добытым самым сладким из трудов – сексом.
– Присси Сент-Джеймс, – выговорил он наконец, – секс с тобой лучше, чем кленовый сироп на блинчиках с черничным вареньем, испеченных из овсяной муки.
Присси в полном изнеможении лежала на спине и смотрела в потолок.
– Ты сравниваешь меня с едой? – со смехом проговорила она.
– С лучшей едой, моя сахарная. С едой, которую готовила моя бабушка, царство ей небесное. – Сэм скосил глаза на Присси. – Кажется, я уже снова проголодался.
– Завтрак в номер? – Она провела ладонью по его груди.
– И Сэм на завтрак?
– Конечно, Сэм. – Присси засмеялась, глядя на то, как Сэм, скатившись с кровати, побежал в ванную избавляться от кондома.
– Я приму душ. Я быстро. – «Холодный душ», – добавил он про себя. – Мне надо на работу. – Сэм включил воду. Он никогда так не поступал, никогда не позволял себе отвлекаться на секс перед работой, но сейчас… сейчас в его жизнь вошла Присси, и все изменилось.
Когда он вернулся в спальню, Присси лежала ничком поперек кровати, и волосы ее разметались по простыне.
– У тебя лучшая попка во всей Джорджии, – объявил он.
– Почему ты так долго? – Присси погрозила ему пальчиком. – Мне так одиноко в этой огромной кровати без тебя.
– О, девочка моя! – У него опять что-то зашевелилось внутри. – Но у меня нет для этого времени.
– Только минутка. Одна маленькая минуточка.
– Лгунья. – Однако Сэм уже лег и перевернул Присси на бок, лицом к себе, любуясь ею. Как мог он ей отказать? – Я уже опаздываю.
– И сестрам придется начать работу над крышей без меня. – Она провела кончиком пальца по его губам. – Но все они как-нибудь без нас выживут. – Присси подмигнула ему:
– Хочешь поиграть?
– Мы всю ночь играли. Я совсем без сил.
– Тогда я поиграю. Совсем чуть-чуть, и посмотрим, не захочешь ли ты ко мне присоединиться. Я сделаю так, чтобы ты вспоминал меня в этом своем внушающем уважение банке. – Она медленно убрала палец с его выразительного лица. – У тебя такие красивые губы. Я тебе когда-нибудь об этом говорила?
– Примерно минут двадцать назад.
– Можно и повторить. Они того стоят. – Она поцеловала его верхнюю губу, потом нижнюю, втянула ее к себе в рот, позволив Сэму насладиться ее вкусом, давая прочувствовать, как их губы ладят друг с другом, словно друг под друга скроены. – И твой подбородок. – Присси поцеловала его чуть пониже губ. – Мне нравится твоя утренняя щетина.
– Я только что побрился.
– Я просто фантазирую. И твоя грудь. Мне нравится она утром и ночью и днем тоже нравится, и вечером. – Она потянула за курчавый волосок на его груди, поддразнивая, возбуждая. – Видит Бог, у тебя такая красивая широкая грудь, Сэм Пейт. – Присси поцеловала сначала один сосок, потом другой.
– Наслаждаешься?
– Еще как. Он вздохнул:
– И я тоже, детка.
– И живот, – ворковала она. – У тебя такие красивые мышцы. – Она лизнула его пупок, потом чуть ниже, и он вздрогнул. – Всякий раз, когда я с тобой, мне хочется съесть тебя живьем. – Палец ее остановился у основания его члена. – Ты обладаешь непревзойденными мужскими достоинствами.
– Я не могу поверить в то, что ты со мной делаешь, Присси.
– Сахарный мой, я не могу поверить в то, что ты делаешь со мной, – сказала она, на южный манер растягивая слова, и провела рукой по его растущей эрекции. – Мне нравится смотреть, как ты твердеешь, и знать, что все это только для меня.
– Я за тобой не успеваю.
Присси обхватила рукой его член, и Сэм резко втянул ртом воздух.
– Ты лжешь мне, Сэм Пейт. Ты прекрасно за мной успеваешь. – Она поцеловала головку. – Ты делаешь меня такой теплой и влажной внутри как раз тогда, когда я начинаю опасаться, что во мне больше ни тепла, ни влаги не осталось.
– Присси, что ты делаешь?!
– Завтрак. – Она перекатилась на него и глубоко взяла в рот его член.
Земля покачнулась под ним, в легких не осталось воздуха.
– Я никогда не делала этого прежде, – сказала Присси, поцеловав его с одной стороны, потом с другой. – До сих пор мне это никогда не нравилось. – Она усмехнулась. – До тебя. Я хочу познать тебя всеми возможными способами, и хочу, чтобы ты брал меня всеми способами, которые ты способен изобрести. Ты такой жаркий, такой твердый. – Она села на него, касаясь влажным лоном его ног.
– Господи, Присси, – простонал Сэм. Язык ее и губы ласкали его член, и ее длинные каштановые волосы падали ей налицо, как величественный водопад.
– Мне хочется отдать должное каждому дюйму. – Она подмигнула Сэму. – А тут довольно много дюймов, и всем им надо воздать по заслугам.
– Ты мне льстишь.
Последовал еще один долгий поцелуй.
– Если только чуть-чуть.
Сэм взял ее за плечи и приподнял, и она оказалась с ним лицом к лицу. Глаза ее ярко горели, горели счастьем, волосы растрепались.
– Довольно. Хватит.
– Нам с тобой никогда не хватит. Я уже думаю, что хватит, но тут что-то внутри меня начинает разгораться вновь, и я снова тебя хочу. Меня постоянно к тебе тянет.
– Тебя тянет ко мне? Как пьянчугу к спиртному?
– Считай меня безнадежным алкоголиком. Он перевернулся, оказавшись сверху.
– Что-то возникло между нами. Что-то чудесное и волшебное. Но я, кажется, уже больше не могу.
Сэм сложил руки на груди.
– Не можешь? Посмотри на меня.
– Не могу. Я получу то, что вижу?
– Всему свое время.. – Он взял Присси за запястья и закинул ей руки за голову, любуясь ее плоским животом, изящными стройными бедрами и розовыми сосками. – О, детка, ты – само совершенство.
Присси покачала головой:
– Я не могу больше терпеть, Сэм.
– Еще чуть-чуть, сладкая. – Он наклонил голову и глубоко втянул ее левый сосок, лаская языком нежную плоть, и ее стоны наполнили комнату, делая его еще тверже.
– Сэм, – задыхаясь, проговорила Присси, прогибаясь ему навстречу, – сейчас же, черт тебя дери.
– Не забывай: чем сильнее ты хочешь, тем лучше у тебя получается, а я хочу, чтобы тебе было очень, очень хорошо. – Сэм втянул в рот ее второй сосок и провел по нему языком, превратив его в твердую бусину. Он слегка прикусил его, и с губ Присси сорвался еще один стон, пронзив Сэма желанием. Он поцеловал ее. – Тебе нравится?
– Это великолепно. Невероятно. А сейчас я хочу твой член!
– Что за язык. – Сэм усмехнулся. – А я хочу еще поцелуев. – Он опустил ее руки, подался назад и поцеловал темный треугольник у скрещения ног.
– Ладно, ты меня поцеловал. Теперь сделай это, – проговорила она, тяжело дыша. – Я сейчас взорвусь. – Он устроился у нее между ног. – Я так готова для тебя, Сэм. Я так тебя хочу.
Он погладил внутреннюю поверхность ее бедер, заставляя расслабить ноги. Воздух в комнате был наполнен запахом секса.
– Ты такая нежная, такая гладкая.
– А ты слишком многословный. Ты не на митинге, не забыл?
Сэм раздвинул ее ноги.
– Вот так, откройся для меня, сладкая. Позволь мне взять тебя. – Он согнул Присси ноги и слегка надавил, раскрывая ее еще шире. Затем ладонями помассировал внутреннюю сторону ее бедер и, наклонив голову, поцеловал ее в жаркие набухшие губы.
– Сэм! О Господи, Сэм!
Бедра Присси взметнулись вверх. Он поцеловал ее клитор. Тело Присси содрогалось и прогибалось, требуя большего. Сэм нырнул языком в горячий влажный проход.
– Сэм, я не могу… держаться…
– Не сдерживай себя, детка. – Он снова взял ее языком. – Позволь мне любить тебя. Позволь мне доставить тебе удовольствие.
Тело Присси напряглось, и оргазм прошил ее насквозь, потряс до основания. Любить Присси – что может быть лучше? И тогда Сэм наполнил ее собой, скользнул глубоко, накрыв ладонями ее ягодицы, приподнимая ее к себе навстречу. Она схватилась за спинку кровати, поднимая бедра, и Сэм входил в нее раз за разом, пока оргазм не настиг ее во второй раз и пока сам он не взорвался, весь обратившись в страсть, первозданную страсть, ничего сильнее и ярче которой он не испытывал в жизни.
Эйфория. Да, только так можно описать чувство, которое Сэм испытывал, занимаясь любовью с Присси. Любовью? Он ее любит? Тяжело дыша, он перевернулся, увлекая ее за собой.
– Смотри, что ты начала.
– Смотри, что ты закончил. – Присси счастливо засмеялась, и Сэм тоже.
– А теперь мне действительно пора на работу, правда, при виде этой довольной ухмылки у меня на физиономии даже самый тупой догадается, почему я опоздал.
Она прижалась подбородком к его подбородку. Губы их почти соприкасались.
– Я сегодня пою в «Голубой ноте». Придешь? Сэм закрыл глаза, и она спросила:
– Что-то не так? Если ты любишь джаз, то это место как раз для тебя. Конечно, этот джаз-клуб не самое престижное место в городе, но тебе понравится Джимми, и я познакомлю тебя с Лулой-Джин и…
– Президенты банков, особенно молодые, которым еще необходимо утверждаться и зарабатывать себе репутацию, предпочитают проводить досуг в загородном клубе или…
– Ты хочешь сказать, что я для тебя недостаточно хороша? – Она разрывала ему сердце.
Сэм открыл глаза.
– Мои родители пробивали себе путь в жизни, неуклонно карабкаясь вверх по социальной лестнице. Мой дед был фермером-арендатором. Мой отец ходил в вечернюю школу, а мама давала уроки игры на фортепьяно. Отцу удалось пробиться в жизни, и он ждет от меня того же. Конечно, то, как, где и с кем я провожу время после работы, никого, кроме меня, не касается. Это так. Но это и не так. Мне все-таки приходится играть по правилам. Имидж – это очень важно.
– Ты хочешь сказать – снобизм.
– У снобов есть деньги. Парень в футболке от «Олд нэйви», попивающий пиво в местной пивнушке, – не тот человек, к которому придут инвесторы и вкладчики, чтобы доверить ему свои сбережения.
Огонек в глазах Присси погас.
– А как же я?
В животе у Сэма что-то судорожно сжалось. Верно, а как быть с Присси? Она не могла стать его избранницей, это было совершенно очевидно.
– Ты идеально мне подходишь, – солгал он. – Ты получила безупречное воспитание. Тебя вырастили монахини. – Сэм ободряюще улыбнулся.
– И еще я сирота без всяких связей и без денег. Вот почему мне так важно, чтобы ты помог мне с бизнес-планом. Это мой билет в мир большого бизнеса – оформление и реставрация больших домов. Я могла бы начать зарабатывать приличные деньги и помочь сестрам в их заботе о детях. Я стольким им обязана.
– Только вот твой план не работает. После вашего неудачного сеанса никто не хочет работать в морге. Я знаю, что добрые сестры тебе помогают, но эта мера временная. Им не под силу выполнить все необходимые работы.
– А ты не мог бы просто взять и ссудить нам немного денег? В конце концов, морг того стоит.
Сэм состроил кислую мину. Чувствовал он себя при этом отвратительно.
– Я постараюсь что-нибудь придумать.
– В самом деле?! – радостно взвизгнула Присси. Как мало ей нужно для счастья.
– Много дать не смогу, но кое-что дам, обещаю, – сказал Сэм, прикидывая, какие слабые активы мог бы ради Присси ликвидировать. Ей ни к чему знать, что ссуда будет персональной. Если она узнает правду, то будет чувствовать себя в долгу перед ним. А Сэм хорошо знал, каково это быть перед всеми в долгу, и не мог допустить, чтобы и Присси ощутила это.
Она поцеловала его.
– Спасибо тебе за все. Мы заставим деньги работать. Мы все выплатим. – И Сэм нутром чуял, что так оно и будет. Присси – настоящий боец, она умеет выживать, и женщина она чудесная. Она способна позаботиться и о себе, и о других. Ею можно восхищаться. К несчастью, банки оперируют совсем иными понятиями.
– О чем ты задумался, Сэм Пейт?
– Знаешь, ты очень похожа на мою бабушку.
– Мне не хватает настоящей семьи. Раньше я не думала, что мне будет так этого не хватать. Конечно, сестры – моя семья, но после того как Шарлотта узнала, кто она, меня не оставляет беспокойство. Мне бы тоже хотелось узнать правду о себе.
– Но по-моему, вы, четыре подруги, поклялись никогда не оглядываться назад.
– И все-таки кто я такая? – Присси вскочила. – Знаешь, я хочу поговорить с Минервой. Мне кажется, она многое знает и обо мне, и о тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36