Она почти неосознанно старалась привести его в состояние безумия, в которое он вверг ее. Коул дышал тяжело и прерывисто, молния на джинсах едва не расползалась. Думая о том, какая там заключена энергия, Миранда испытывала страх и восхищение.
С нежностью, столь же глубокой, как владевшее его телом желание, он стянул с нее футболку, лишь слегка задевая костяшками пальцев шелковистую кожу груди. Густые волосы огненным каскадом рассыпались по оголенным плечам.
Миранда тихо вздохнула, изумляясь тому, что под взглядом Коула испытывает не смущение, а гордость. Уголки его рта изогнулись в едва заметной улыбке, озорной и доброй. Кончики пальцев ласковым ручейком побежали по горлу к ложбинке на груди, очертили полные округлости и, словно похотливые паучки, щекотливо поползли к окаменевшим соскам. По телу девушки прокатилась волна сладостной дрожи.
Теперь настала очередь Миранды. Чувствуя себя совершенно непринужденно и раскованно, она тоже сняла с него футболку и смело потянулась к пуговице на джинсах. Коул перехватил ее руки.
– Подожди немного, – пробормотал он умоляюще и, нагнувшись к ее часто вздымающейся груди, языком и зубами затеребил соски. Его губы поползли вниз по нежной коже, к животу, зарылись в горке рыжевато-каштановых волос, нырнули еще ниже.
Коул чувствовал ее нетерпение, но, вознамерившись не спешить, медленно опустился на колени и осторожно стащил к лодыжкам ее тренировочные штаны. Миранда стремительно выпуталась из них и отпихнула в сторону. Коул глухо хмыкнул, опаляя жарким дыханием тугие завитки ее волос. Удостоверившись в том, что она уже достаточно влажная и разгоряченная, он пощипал губами чувствительную кожу на внутренней стороне бедра, поласкал впадинки на коленках, изящные ступни.
Миранда рассмеялась, увидев устремленный на нее снизу насмешливый взгляд напроказившего мальчишки. Коул поднялся и притянул ее к себе, крепко прижимая к своей твердой волосатой груди. Миранда впилась ногтями в его спину.
– Все, сдаюсь, – хрипло прошептал он. – А то ведь покалечишь.
Миранда быстро расстегнула пуговицу и молнию на его джинсах, но Коул, вопреки ее ожиданиям, не торопился раздеваться. Он смотрел на нее выжидающе, насмешливо изогнув выразительную бровь. Она приняла вызов и, опустившись на колени, почти воздушными поцелуями осыпала затвердевшую плоть, нежно трогая ее ногтями, потом, следуя его примеру, заскользила губами по мускулистым ногам.
Коул толкнул ее на постель, и оба позабыли о времени, исследуя друг друга руками и губами, кончиками пальцев и языками. Когда возбуждение достигло апогея, Коул быстро надел презерватив, но, прежде чем погрузиться в нее, кончиком члена поласкал взбухший клитор.
Миранда выгнула шею, зарываясь головой в пуховую подушку; ее налившаяся грудь уперлась прямо в его жадный рот.
– Коул, не мучай меня, – взмолилась Миранда и судорожно вздохнула, когда он языком хлестнул ее сосок.
– Знаешь, как говорят: «Без трудов нет и пользы», – глухо пробормотал Коул, накрыл голым торсом грудь Миранды и прижался к ее губам. Она, вскрикнув, вонзилась пятками в его твердые как камень бедра; руки сдавили ягодицы, которые в ответ на прикосновение напряглись так сильно, что едва не лопались.
Они уже не могли сдерживаться. Коул, испустив стон неимоверного наслаждения, наконец погрузился в нее, с восторгом утопая в обволакивающих глубинах ее возбужденного естества. Миранда, с самозабвением отдаваясь ему всем телом, энергичным покачиванием бедер отвечая на его размеренные толчки, чувствовала, что летит в бездонную пропасть, сливаясь с ним в единое существо. Оба одновременно задрожали, освободившись от накопившегося в них напряжения.
Но они знали, что это не конец. Для них все только начиналось.
– Рэнди… – хриплым шепотом произнес Коул. Миранда расплакалась.
– Меня никто так не называл. Только сестра. И мама…
– Если не хочешь, я не… – неуверенно начал он, целуя выкатившуюся из глаза слезинку.
– Нет, только они по-настоящему любили меня. Я хочу, чтобы ты звал меня так. – И тогда Коул испытал величайшую радость, с благодарностью сознавая, что она дарит ему не только свое восхитительное тело.
Вскоре оба заснули в объятиях друг друга.
Коул проснулся через час и осторожно выскользнул из-под покрывала. Миранда буквально светилась во сне; на матовой коже лица играл здоровый румянец. Коул улыбнулся, испытывая странное чувство удовлетворения, и взглянул на часы. Уже четыре. Они еще успеют перекусить до отъезда в город. Натянув спортивные трусы, он пошел на кухню и открыл холодильник. Бубба любил поесть, и поэтому в доме всегда водились продукты. Коул поставил жариться телячьи ребрышки и занялся приготовлением салата.
Просочившийся в спальню аромат жареной говядины разбудил Миранду. Она открыла глаза с блаженным чувством греховного пресыщения. Сбросив с себя покрывало, девушка подошла к стенному шкафу и, углядев махровый халат, накинула его на обнаженное тело, подвязалась широким поясом, затем отправилась на кухню.
Коул резал в салат помидоры. Девушка с восхищением наблюдала, как играют мускулы на его плечах, как он держит в пальцах помидор, к которому она вдруг прониклась ревностью. Миранда улыбнулась. Подумать только, приревновала к помидору. Коул, почувствовав на себе ее взгляд, поднял голову и улыбнулся.
– Проголодалась?
– Только теперь, когда тебя увидела, – призналась девушка с лукавой усмешкой.
– Ну если мы быстро справимся с основным блюдом, то, возможно, у нас останется время и для десерта. Если, конечно, у тебя аппетит не пропадет.
– Не пропадет, – озорно подмигнула Миранда.
Коул, разложив в тарелки мясо, поставил их на чистый стол вместе с большой миской салата и разлил в бокалы «Мерло». Они сели пировать.
Миранда взяла свой бокал и провела по ободку кончиком языка. Это движение подействовало на Коула возбуждающе. Он вздохнул и, потирая подбородок, убрал бутылку с вином на рабочий стол.
– Итак, – заговорил он, заставляя себя сохранять непринужденный тон, – труды оказались не напрасны?
– Еще бы, ты даже не представляешь, – выдохнула Миранда, глядя, как он извлекает из штопора пробку.
– Почему же, знаю, – отозвался Коул, затыкая бутылку. Девушка почувствовала, что краснеет.
Коул старательно избегал касаться ее, понимая, что, если дотронется, они так и останутся голодными. На самом деле он и не думал о еде. Миранда даже в его громоздком бесформенном халате была необычайно привлекательна. Наблюдая за ее легкими, грациозными движениями, за тем, как она наклоняет голову, отпивая вино, как, прекратив есть, собирает в пучок волосы, он ликовал, безумно счастливый от того, что находится рядом с ней, и в то же время изнывал от желания вновь слиться с ней в единое существо.
Они поели, и Миранда начала мыть посуду. Коул встал за спиной у девушки и, поглаживая ее ягодицы, выдохнул ей в шею:
– Оставь. Бубба и так нам обязан. Прижимаясь к ней всем телом, он развязал пояс на ее халате. Миранда откинула голову на его плечо, подставляя ему свою шею. Коул осыпал ее страстными поцелуями, прижал бедрами к раковине, массируя голые груди. Она едва держалась на ногах, упираясь побелевшими пальцами в кафельную поверхность. На долю секунды ей показалось, что он овладеет ею прямо здесь. И она не возражала бы. Не стала бы его останавливать.
Однако Коул, обуздав свое неистовство, повернул Миранду к себе лицом и приник к ней долгим страстным поцелуем.
Стремясь соединиться друг с другом гораздо быстрее, чем в первый раз, они, не разжимая объятий, боком добрались до ковра у камина. Коул лег и потянул Миранду на себя, зачарованно наблюдая, как на ее мгновенно ставшем отрешенным лице заплясали блики пламени.
Позже, когда они, разморенные страстью, лениво ласкали друг друга, приходя в себя, Миранда с изумлением созналась:
– В первый раз я подумала… что я просто давно не была… поэтому, может быть, мне и показалось, что с тобой как-то все по-особенному. – Смутившись, она замолчала.
– По-особенному? – переспросил Коул, целуя кончик ее носа и заставляя продолжать настойчивым взглядом своих серых глаз.
– Знаешь, это было так чудесно. – Ее волосы в отсветах огня пламенели и переливались, как жидкое золото. Коул пытался сосредоточиться на том, что она говорила. – Так необыкновенно, как бывает только раз в жизни. Мне казалось, что испытать такое дважды может только очень удачливая женщина.
– А теперь? Что ты теперь думаешь? – В глазах Коула танцевали смешинки, хотя в горле стоял комок: – Что это старо, как мир?
– Нет, я думаю, что удача все-таки на моей стороне, и судьба готова подарить мне подобное блаженство в третий раз, – лукаво ответила Миранда, проводя ладонью по его мускулистой груди. Коул сладостно содрогнулся от ее прикосновения.
– Три раза за один день? Ну и ну. Ты действительно удачливая женщина.
Понимая, что им пора ехать, но не в состоянии отказаться от ожидающего его наслаждения, Коул притянул лицо Миранды к своим губам. Только еще один раз…
Глава 13
– На заходе солнца Коул выкатил свою спортивную машину на дорогу. Свитер Миранды не высох, поэтому ей пришлось позаимствовать у Коула его поношенный пуловер бежевого цвета, который она надела поверх водолазки.
– Пожалуй, мне это нравится– то, что ты носишь мою одежду, – сказал он, потираясь носом о ее шею. Неожиданно в нем проснулся собственнический инстинкт.
– Почему? Воображение стимулирует? – задиристо поинтересовалась Миранда, приглаживая на талии свободный пуловер.
Его ладони очертили контуры ее груди.
– Допустим, кое-что видно и без воображения, которое, кстати, у меня очень даже живое.
Миранда уткнулась носом в рукав.
– Тобой пахнет. Я, наверно, вообще соображать не смогу, пока не сниму его.
– Ловлю на слове, – ухмыльнулся Коул. Его наряд состоял из крокодиловой кожи черных ботинок– 12-го размера, как успела заметить Миранда, – черной спортивной рубашки и потертых джинсов, еще более тесных и облегающих, чем все брюки, которые она видела на нем прежде.
– Поскольку ты будешь весь вечер у меня перед глазами, то мне, пожалуй, лучше выступать в этом, – объяснил он.
Теперь, когда они ехали в быстро сгущающихся сумерках, освещая фарами темную дорогу, Миранде очень хотелось расспросить Коула о его жизни, привычках. Ее интересовало все – и его тайны, и самые обычные пристрастия. Она решила начать с последних. Коул согласился удовлетворить ее любопытство, но потребовал, чтобы и она отвечала на те же вопросы.
– Твой любимый цвет и почему?
– У меня два любимых: черный и белый. Черный – потому что это чувственный, загадочный, интенсивный цвет. Белый – потому что он чистый, светлый, откровенный. Эти два цвета – совершенные антагонисты и в то же время абсолютно одинаковые. С другими цветами не сравнить. – Заметив вопросительный взгляд девушки, Коул пояснил: – Это подлинные цвета. Ни тот, ни другой не имеют оттенков. Не бывает светло-черного цвета или темно-черного, как не бывает бледно-белого или темно-белого цветов. Есть только белый и черный.
Миранда размышляла над услышанным, пока вопрос Коула не вывел ее из раздумий.
– А у тебя?
– Красный. Символ страстных чувств. Счастья, гнева, нетерпения, сладострастия. Но прежде всего это живой цвет. Заставляет чувствовать. Не оставляет равнодушным. Его или ненавидишь, или любишь. Красный цвет требует внимания и ответа.
Коул вскинул бровь, но от комментариев воздержался.
Затем каждый рассказал о своей первой любви. Первой избранницей Коула оказалась Марша Рейнинджер. Он влюбился в нее еще в шестом классе, а поцеловался с ней в восьмом. К несчастью, она носила на зубах ортодон-тические скобы, и поэтому первый в его жизни поцелуй доставил ему весьма неприятные, даже болезненные ощущения. Он тогда подумал, что как раз в этом и заключается вся прелесть поцелуев, и решил больше не подвергать себя подобным испытаниям. Однако две недели спустя в раздевалке его подловила Трина Уодкинс и показала, как целуются на самом деле. Он испытал неимоверное блаженство, напугавшее его до смерти, и после этого рискнул пригласить девушку на свидание лишь через полтора года.
Миранда со смехом поведала ему свою историю.
Она училась тогда в девятом классе. Угловатая, нескладная девчонка с рыжими волосами, заметно уступавшая одноклассницам в физическом развитии. По причинам, непонятным ей до сих пор, к ней воспылал симпатией красавчик-футболист, выступавший за школьную команду. Он постоянно крутился возле нее, приставал, но на свидание не звал. Зато однажды ее пригласил в кино симпатичный впечатлительный мальчик, отличник, занимавшийся с ней в классе журналистики.
Миранда, восхищенная его храбростью, с благодарностью согласилась. Футболист прознал про их уговор и вызвал честолюбивого журналиста на поединок. Тот, конечно, проиграл в драке, но в кино они все же сходили, несмотря на то, что у ее кавалера светился синяк под глазом. На этом их любовь закончилась, однако они остались хорошими друзьями.
– Сейчас он ведущий программы на телевидении в Солт-Лейк-Сити. Мы иногда переписываемся.
При мысли о том, что Миранда связана, пусть даже платонически, с другим мужчиной, подала голос ревность, но Коул постарался заглушить ее.
– Значит, с футболистом у тебя ничего не было?
– Слава Богу, нет. Он теперь выступает за команду «Вашингтон редскинз». Представляешь, если бы мы поженились? Я болею за «Ковбоев», так что нам пришлось бы развестись по причине «непримиримых разногласий».
– Да, у тебя определенно знаменитые одноклассники, – усмехнулся Коул.
Миранда вспомнила про сбежавшую в Голливуд девушку, которую он якобы чуть не изнасиловал, и спросила:
– А у тебя? Кто-нибудь из ребят, с которыми ты учился в школе, добился славы или богатства? Не считая тебя, конечно.
На лице Коула появилось задумчивое выражение. А так ли уж невинен ее вопрос? – мелькнуло у него в голове.
– Я таких не знаю.
Коул вдруг засигналил, и Миранда, едва не подпрыгнув от неожиданности, увидела двигавшийся им навстречу разбитый синий пикап, из окна которого кто-то махал им рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50