— Арестовать его мы не можем, — объяснил шериф явно недовольной Дорис. — Из сказанного тобой ясно, что дока убила аристократка. И поскольку на момент смерти он уже превратился в вампира, непонятно, можно ли вообще обвинить лицо, ответственное за его гибель. Вот если бы Столица выслала нам четкие инструкции, как поступать в подобных случаях…
Дорис неохотно кивнула.
Да, вопрос о том, считать ли убийством умерщвление персоны, обернувшейся вампиром, веками беспокоил человечество и оставался открытым по сей день. Подобная персона продолжала существовать, хотя это и была измененная форма жизни. Изменение, в сущности, касалось лишь самой личности и не означало физического конца. И потому роль Греко не считалась преступной, хотя он и не доложил шерифу о том, что граф покушается на доктора Ферринго.
— Как раз наоборот, с точки зрения закона Греко можно считать героем, ведь он спас тебя! — Увидев, как гневно приподнялись тонкие брови Дорис, шериф поспешно добавил: — Впрочем, хотя я и не уполномочен разбираться в личных раздорах… — Продолжать он не стал, но подразумевалось тут явно следующее: «Дайте мне только найти проныру, он у меня получит».
Дорис и Дэн переглянулись — и усмехнулись.
Впервые с тех пор, как граф напал на нее, девушка почувствовала себя относительно спокойно.
Впрочем, ее ждала гора работы. Предстояло упаковать синтезированный протеин, собранный роботами, перетаскать контейнеры на край сада и прикрыть водоотталкивающим тентом в ожидании ежемесячного визита скупщика. Лэнги не продавали урожай — обменивали его на самое необходимое. Протеин, выращенный Дорис и Дэном, славился своей плотностью, и торговец никогда не скупился, выдавая то, что требовалось юным фермерам.
Все это время никто не занимался коровами, и хотя Дорис вела товарообмен в основном с Рансильвой, где для жертвы вампира закрылись двери всех магазинов, это не означало, что можно пренебрегать животными. Одной битвой с графом сыт не будешь.
Если бы Дорис помогали только Дэн и потрепанный робот, работа отняла бы трое суток, но Ди справился за полдня. Он умело перелил настой молочного протеина из огромных чанов в пластиковые контейнеры, перетащил их из производственного участка в другой угол сада, где и сложил внушительным штабелем. Ящики весом добрых семьдесят фунтов он брал по три зараз. Увидев это, Дэн выпучил глаза и воскликнул: «ого!», а после трех часов таких нечеловеческих переносок мальчик и вовсе потерял дар речи.
Коров Ди доил тоже с почти сверхъестественной скоростью. Пока Дорис возилась с одной, он управлялся с тремя, причем буквально одной левой. Правая рука оставалась свободной, готовая в любой момент выхватить меч. Таковы уж охотники.
Интересно, из какой он семьи?
Этот вопрос не в первый раз приходил девушке в голову, но Дорис так и не нашла времени задать его — ни во время сражения, ни теперь. Негласный кодекс Фронтира подразумевал, что не стоит вынюхивать подноготную путешественников, а Ди явно не был склонен откровенничать.
Девушка то и дело украдкой поглядывала на занятого дойкой Ди.
Белая струйка непрерывно текла в алюминиевое ведро. Картина казалась очень знакомой; возможно, виной тому лихорадочно бьющееся девичье сердце, но Дорис казалось, что так было всегда. Недавно ребята потеряли отца, началась битва за выживание, и Дорис внезапно осознала, как она вымоталась.
— Готово. Ты еще не закончила?
Вопрос Ди вырвал ее из страны грез.
— Э, да здесь все…
Вставая и вытаскивая из-под коровьего вымени ведро, девушка почувствовала себя голой.
— Твое лицо горит. Ты простудилась?
— Нет-нет. Должно быть, это закат.
Действительно, сарай был залит красным светом.
— Ясно. Граф, вероятно, сегодня явится снова. Лучше пораньше поужинать и уложить Дэна.
— Думаю, ты прав.
Дорис ухватилась обеими руками за ручку ведра и поволокла его к стене. Силы покинули ее. Ди увидел, что ноги девушки подкашиваются.
— Оставь. Я донесу.
— Я сама! — Грубость собственного голоса удивила Дорис. Вместе со словами брызнули слезы. Уронив ведро, девушка с плачем выбежала во двор.
Ди двинулся за ней. Охотника встретил озабоченный взгляд сидящего на крыльце Дэна.
— Сестренка ревет. Вы что, подрались?
Ди покачал головой:
— Нет. Просто твоя сестра беспокоится о тебе.
— Знаешь, кое-кто говорил мне, что мужчина не должен доводить женщину до слез.
Ди криво улыбнулся:
— Ты прав. Пойду извинюсь.
Сделав несколько шагов, Ди снова повернулся к Дэну:
— Ты еще помнишь данное обещание?
— Угу.
— Сейчас тебе восемь. Еще лет пять, и ты станешь сильнее сестры. Не забывай.
Дэн кивнул, однако, когда мальчик поднял лицо, глаза его влажно блестели.
— Ты уйдешь, Ди? В смысле, как только убьешь графа?
Ди молча свернул за угол.
Дорис стояла, уперев лоб в забор. Плечи ее подрагивали.
Ди неслышно приблизился к девушке и остановился за ее спиной.
Прохладный ветерок играл в зеленом море за изгородью, плутал в черных локонах Дорис.
— Тебе следует вернуться в дом.
Дорис не ответила, но минуту спустя пробормотала:
— Мне следовало найти кого-то другого. Когда ты уйдешь, я не смогу жить как прежде. Те же коровы — обычно я управляюсь всего с двумя за одну дойку. У меня не получается укротить Дэна, когда требуется, и я бессильна отшить всех парней, которые приходят сюда волочиться за мной. Но ты уйдешь все равно.
— Такова сделка. Это положит конец твоим горестям. Это — или моя смерть.
— Нет! — Лицо Дорис вдруг ткнулось в мускулистое плечо Ди. — Нет, нет, нет…
Она не знала, что отрицает. Не знала, почему плачет. Оба стояли, не двигаясь, — что рыдающая юная женщина, как будто ее слезы могли удержать призрака, что поддерживающий ее бесстрастный молодой человек. Затем, чуть погодя…
Дорис резко вскинула лицо. Над самым ее ухом тихо зарычал Ди. Девушка хотела было спросить: «что случилось?», но тут ее голова с силой оказалась прижата к груди охотника. Прошло еще несколько секунд.
Два силуэта, купающиеся в багряном зареве, слились воедино, но тут мужчина хрипло, с запинкой произнес:
— Теперь я в порядке.
Вскоре Ди мягко отстранил Дорис и быстрым шагом направился к дому.
Едва он обогнул угол сарая, дразнящий голос поинтересовался:
— Почему ты не стал пить ее кровь?
— Заткнись, — с неприкрытым отвращением отрезал Ди.
— Девочка знала. Она знала, чего тебе хочется. Ох, только не корчи такую рожу, со мной этот фокус не пройдет. Можешь бороться, если желаешь, но ты же аристократ до мозга костей! И доказывать тут нечего: когда тебе нравится женщина, тебя тянет не в койку, тебя тянет впиться в ее бледную шейку, вот так-то!
И это была полная правда. Когда Дорис обнажила перед ним душу, когда он всем телом ощутил ее живое тепло, лицо Ди превратилось в страшную маску вампира — такое лицо было у него, когда он пил кровь мидвичских медуз во тьме подземного акведука. Но на сей раз благодаря поистине сокрушительной силе воли дампиру удалось подавить порыв.
Голос продолжал:
— Девчонка видела твое второе лицо. Даже если и нет, спорю, она почуяла твое дыхание на своей шее. Почуяла запах проклятой крови. И все же сказала, что ей все равно. Валяй, изображай дальше славного парня. Ты поборол свою страсть и отверг желание девушки — так ли поступают разумные взрослые дампиры? Ты вечно бежишь — от своей крови и от людей, которым ты нужен. Когда ты говоришь им, что разлука предопределена, это всего лишь удобный предлог. Послушай меня. Твой отец…
— Заткнись, — повторил Ди, но на сей раз в его словах была нешуточная угроза.
Голос умолк. Взбежав по ступеням, Ди задумчиво вгляделся в степной простор и пробормотал:
— И все же мне надо идти — идти и найти его.
— Ах, черт!
Глаза Ди заполнили все видимое в бинокль пространство, и прячущаяся в тени фигура поспешно отпрянула, испугавшись, что охотник заметит стороннего наблюдателя, на миг забывшего, что он находится на холме в тысяче футов от фермы. Следил за охотником не кто иной, как распутный сынок мэра, который, как полагали, давным-давно покинул деревню. Греко был облачен в боевую форму.
— Сукин сын хочет заграбастать все веселье!
Греко отшвырнул электронный бинокль. Еще прошлой ночью, решив, что осторожность превыше доблести, он взобрался на вершину холма и стал приглядывать за фермой. Сейчас, лежа на брюхе, толстяк потянулся к переметной сумке, порылся в свертках с едой и прочими припасами и извлек наконец благовонную временную ловушку.
— Хе, ну, как солнце сядет, ты свое получишь. Я запалю эту штучку, ты приползешь сюда как миленький, а я тебя колышком, колышком! А потом — Дорис под мышку, и прости-прощай, забытая богом задница, — злобно прошипел он, снова разглядывая ферму.
Вчера граф и его оборотень так застращали молодчика, что он отказался от всяких мыслей об убийстве вампира, решив вместо этого похитить Дорис. «Колышек» предназначался, естественно, для Ди.
— Интересно, пройдет ли все так же гладко, как и в прошлый раз? — Чьи-то слова обрушились на Греко, точно ледяной град.
— Какого?..
Вскинув глаза, Греко увидел сидящего на суку, прямо у него над головой, привлекательного молодого человека, который простодушно улыбался, несмотря на то что левая рука ниже локтя у него отсутствовала, а обрубок был обмотан окровавленной тряпкой. В представлении красавец не нуждался. Ну не удивительно ли — не прошло и суток с тех пор, как бандит потерял руку, а он уже взобрался на дерево и умудрился до полусмерти напугать Греко. Лицо бандита не выказывало ни малейших следов усталости и перенесенных страданий, разве что бледные тени жестко залегли под глазами. Как же он был силен — и физически, и морально!
Рэй-Гинсей беззвучно спрыгнул на землю.
— К-к-к-какого черта тебе нужно?
— Не валяй дурака. Эта свеча по праву принадлежит мне. Из-за тебя я потерял руку. Я пришел сюда, к ферме, в надежде на встречу с графом и вдруг — о чудо! — столкнулся с не менее интересной личностью. Итак, наша троица по-прежнему жива и невредима?
Речь была вежливой, но в ней чувствовалась такая сокрушительная мощь, что Греко невольно закивал в ответ.
— Так я и предполагал. В таком случае мне предстоит быстренько решить несколько вопросов, если я собираюсь стать одним из них. — После этой загадочной реплики молодой человек дружески, почти фамильярно обратился к Греко: — Не соблаговолишь ли составить мне компанию?
— Работать вместе с тобой?
— Судя по тому, что я видел с дерева, ты одержим юной леди с фермы, а ее телохранитель является препятствием. У меня есть свои причины желать ему смерти. Ну, что скажешь?
Греко медлил с ответом.
Рэй-Гинсей подзадорил его:
— А уверен ли ты, что сможешь покончить с ним, даже с временной ловушкой и в боевой форме? С твоим-то мастерством?
Греко молчал. Именно потому он еще не спустился с холма и не умыкнул Дорис. Пример графской дочери убедил его, что благовоние, источаемое ловушкой, весьма эффективно против чистокровных вампиров, но тут дело касалось получеловека, дампира, и толстяк не был на сто процентов уверен, что средство сработает. Он натянул боевую форму, и поскольку ее только что отремонтировали, у Греко не было возможности испытать костюм. Если понадобится сила, неизвестно, выдадут ли его доспехи полную мощность.
— Хочешь сказать, если мы скорешимся, то сообща сумеем это сделать?
Хитрость Рэя-Гинсея подействовала.
Перестав улыбаться, красавец кивнул:
— Несомненно. Чуть только солнце сядет, я вступлю с ним в бой, а ты, будь любезен, жди подходящего момента, чтобы зажечь свечу. Если он откроется хотя бы на секунду, что ж, мои клинки не промахнутся…
Разбойник погладил висящие на бедре сорокопуты.
И Греко решился:
— Ладно… Но что потом?
— Потом?
— Знаю, ты хочешь передать девчонку графу, но я-то горбачусь здесь вовсе не для этого!
— В таком случае бери ее и беги, — небрежно отмахнулся Рэй-Гинсей. Увидев же удивление Греко, он добавил: — Я пообещал ему только, что убью дампира, и меня абсолютно не волнует, кому достанется девушка. Это дело твое и графа, не так ли? Но если ты будешь вести себя хорошо, я попрошу моих товарищей, рассеянных по всему Фронтиру, помочь тебе скрыться от аристократа.
— Правда? — Тон Греко стал почти умоляющим.
Вопрос о том, как избежать преследования, если он ухитрится завладеть Дорис, очень беспокоил его. Но почему Рэй-Гинсей столь щедро сыпал обещаниями? Потому что не был уверен, что благовонной временной ловушки хватит для победы над Ди.
Неописуемо ловкое фехтование, продемонстрированное охотником, — он держал слово и действительно расправился с тремя грозными мутантами-разбойниками, потратив меньше пятнадцати секунд на каждого! Его неуязвимость — дампир встал на ноги, несмотря на воткнувшийся ему в живот меч! От мыслей об этом по спине Рэя-Гинсея бежали мурашки. Готовясь к любым случайностям, он решился использовать подвернувшегося под руку болвана. Как только Ди погибнет, Греко станет бесполезен, и его можно будет прихлопнуть, как муху.
— Значит, договорились! — Рэй-Гинсей ослепительно улыбнулся и протянул сыну мэра уцелевшую руку.
— Э… ну… угу… — Пожимать красавцу-разбойнику руку Греко не спешил. — Но я как-то не слишком доверяю тебе. Предупреждаю, если вздумаешь выкинуть какой-нибудь фортель, я тут же сломаю свечу.
— Согласен.
— Тогда все путем.
И они наконец обменялись крепким рукопожатием.
Взошла луна. Необычайно большой, белый и идеально круглый диск порождал тоску и тревогу в сердцах тех, чей взгляд падал на него. Старый фермер Моррис проснулся от холода. Сев на кровати, он посмотрел в окно спальни, и волосы его встали дыбом. Окно, которое он собственноручно закрыл на ночь, сейчас было распахнуто настежь.
Но ужаснуло старика не это.
Его внучка Люси, о которой Моррис заботился с тех пор, как по нелепой случайности трагически погибли ее родители, стояла у окна в коротенькой ночной рубашке, глядя на деда пустыми глазами. Лицо малышки было бледнее льющегося в окно лунного света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27