Из путеводителя «Карибиэн тревелер»[3] она узнала, что Гренаду называют Spice Island, «остров пряностей» и что она является одним из крупнейших в мире поставщиков муската. Население острова составляет 120 000 человек, а кроме того, приблизительно 200 000 гренадцев проживают в США, Канаде и Англии, что дает представление о неудовлетворительном состоянии местного рынка труда. Ландшафт острова образован взгорьями вокруг потухшего вулкана Гранд-Этан.

В историческом плане Гренада представляла собой одну из многочисленных мелких английских колоний. В 1795 году о Гренаде заговорили, после того как бывший раб Джулиан Федон, воодушевившись идеями французской революции, поднял на острове восстание, вынудив королевскую власть двинуть против него войска, которые перестреляли, порубили, перевешали и изувечили большое число повстанцев. Колониальные власти были особенно потрясены тем, что к повстанцам присоединилась даже некоторая часть белых бедняков, пренебрегших этикетом и расовыми границами. Восстание было подавлено, но Федона так и не удалось захватить, он скрылся в горном массиве Гранд-Этана и со временем превратился в легендарную личность наподобие местного Робин Гуда.
Двести лет спустя, в 1979 году, адвокат Морис Бишоп поднял новую революцию, вдохновителями которой, согласно путеводителю, были коммунистические диктаторские режимы Кубы и Никарагуа. Однако у Лисбет после знакомства с Филиппом Кемпбеллом — учителем, библиотекарем и баптистским проповедником, в доме которого она снимала комнату, — сложилось совершенно другое впечатление. Суть сводилась к тому, что Бишоп в действительности был популярным народным лидером, свергшим безумного диктатора, а кроме того, мечтателем, увлеченным поисками НЛО, который тратил часть тощего национального бюджета на охоту за летающими тарелками. Бишоп отстаивал принципы экономической демократии, впервые ввел закон о равноправии полов и был убит в 1983 году.
После убийства Бишопа и сопутствующей резни, во время которой погибли сто двадцать человек, включая министра иностранных дел, министра по делам женщин и нескольких выдающихся профсоюзных деятелей, США ввели на остров войска и установили демократию. В Гренаде это вызвало рост безработицы с шести до пятидесяти процентов, а также привело к тому, что торговля кокаином снова приобрела первостепенное значение и стала главным источником дохода. Филипп Кемпбелл только покачал головой, заглянув в путеводитель, которым пользовалась Лисбет, и дал ей несколько полезных советов на тему, каких людей и кварталов следует избегать после наступления темноты.
Давать такие советы Лисбет Саландер было напрасным трудом. Знакомства с криминальным миром Гренады она избежала в основном благодаря тому, что с первого взгляда влюбилась в пляж Гранд Анс Бич, расположенный с юга от Сент-Джорджеса, — малолюдную песчаную полосу длиной в милю, где можно было часами бродить, ни с кем не разговаривая и не встречая на своем пути ни души. Она переехала в «Кейс» — один из немногих американских отелей на берегу — и прожила там семь недель, предаваясь безделью, гуляя по пляжу и объедаясь ужасно понравившимися ей местными плодами чинапами, по вкусу напоминавшими шведский крыжовник.
Пляжный сезон еще не начался, и гостиница «Кейс» была заполнена только на треть. И здесь-то ее покой и занятия математикой на досуге внезапно были нарушены негромкими скандалами в соседнем номере.
Микаэль Блумквист ткнул указательным пальцем в кнопку звонка у двери квартиры Лисбет Саландер на улице Лундагатан. Он не надеялся, что она выйдет на звонок, но у него вошло в привычку заглядывать к ней несколько раз в месяц, чтобы убедиться, что все остается без изменений. Проверив на ощупь почту, он обнаружил кучу скопившихся рекламных листков. Было десять часов вечера, и в потемках не удавалось разобрать, насколько выросла куча со времени его последнего посещения. Постояв некоторое время в нерешительности на лестничной площадке, он разочарованно повернулся к двери спиной и вышел из подъезда. Неторопливым шагом он прогулялся пешком до своего дома на Белльмансгатан, включил кофеварку и в ожидании программы вечерних новостей развернул газету. На душе было тоскливо, и он задавался вопросом, куда подевалась Лисбет Саландер. Его томило смутное беспокойство и в который раз приходил на ум вопрос, что же такое могло случиться.
Год назад Лисбет Саландер приезжала на Рождество к нему в загородный дом. Во время долгих прогулок они обсуждали последствия бурных событий, в которых принимали участие в прошлом году. Пережитое тогда Микаэль воспринимал как переломный момент в своей жизни. Он был признан виновным в клевете на известного промышленника Веннерстрёма и несколько месяцев провел в тюрьме, его журналистская карьера потерпела фиаско, и ему пришлось, поджав хвост, уйти с поста ответственного редактора журнала «Миллениум». Но потом все внезапно переменилось. Получив от промышленного магната Хенрика Вангера заказ на написание его биографии, он поначалу отнесся к этому как к дурацкой, но хорошо оплачиваемой синекуре, однако архивные исследования неожиданно привели к столкновению с неизвестным серийным убийцей, хитрым и изворотливым.
В процессе этой охоты он повстречал Лисбет Саландер. Микаэль рассеянно потрогал легкий шрам под левым ухом, оставленный удавкой. Лисбет не только помогла ему настичь убийцу, но в прямом смысле слова спасла ему жизнь.
Не раз она поражала его своими удивительными талантами: фотографической памятью и феноменальным знанием компьютера. Микаэль Блумквист всегда считал, что неплохо умеет обращаться с компьютером, но Лисбет Саландер управлялась с ним так, словно ей помогал сам дьявол. Постепенно до него дошло, что она хакер мирового уровня и что в виртуальном интернациональном клубе величайших мастеров по взламыванию компьютерных кодов она слыла легендарной личностью, хотя там ее знали только под псевдонимом Wasp.[4]
Только благодаря ее умению свободно путешествовать по чужим компьютерам он получил тот материал, который позволил ему превратить свое журналистское поражение в победу. Его расследование дела Веннерстрёма привело к сенсационной публикации, которая еще год спустя продолжала оставаться в центре внимания отдела Интерпола, занимающегося экономическими преступлениями, а Микаэлю давала повод регулярно появляться на телевизионном экране.
Год назад он, глядя на эту публикацию, испытывал огромное удовлетворение — с ее помощью он отомстил за себя и восстановил свою репутацию как журналиста. Однако скоро радость прошла. Через несколько недель он почувствовал, что уже устал отвечать на одни и те же вопросы журналистов и финансовой полиции и твердить как заведенный: «Мне очень жаль, но я не могу говорить о моих источниках». Когда вдруг явился журналист от англоязычной газеты «Азербайджан таймс», специально приехавший для того, чтобы задать ему те же дурацкие вопросы, чаша терпения Микаэля переполнилась. Он свел количество интервью к минимуму и за последние несколько месяцев дал согласие только один раз — когда ему позвонила «Та, с канала ТВ-4» и уговорила его выступать, если расследование будет переходить в совершенно новую фазу.
Его сотрудничество с «Той, с канала ТВ-4» строилось на совершенно особых основаниях. Она была первой журналисткой, ухватившейся за опубликованные им разоблачения, и если бы не ее поддержка в тот знаменательный вечер, когда в «Миллениуме» появилась сенсационная публикация, эта история, возможно, не получила бы такого резонанса. Микаэль только потом узнал, что она дралась когтями и клыками, убеждая редакцию выделить место этому сюжету. Ее предложение встретило мощное сопротивление, так как многие были против того, чтобы поддерживать «этого дурачка из «Миллениума», и до самой последней минуты перед выпуском передачи никто не знал, пройдет ли она через мощный заслон редакционных адвокатов. Старшие коллеги были против и предупреждали, что, в случае если она ошиблась, на ее карьере будет поставлен крест. Она настояла на своем, и эта история стала сенсацией года.
Всю первую неделю она выступала в качестве ведущей, ведь из всех репортеров только она была в курсе дела. Но ближе к Рождеству Микаэль заметил, что комментировать ход событий и сообщать о новых поворотах дела стали журналисты-мужчины. Перед Новым годом Микаэль окольными путями узнал, что ее выпихнули из программы, поскольку такую важную тему должны комментировать серьезные репортеры, специалисты по экономическим проблемам, а не какая-то там девчонка с Готланда, или Бергслагена,[5] или откуда там она явилась! В следующий раз, когда Микаэлю позвонили с канала ТВ-4 с просьбой дать свой комментарий происходящего, он прямо заявил, что согласится, только если вопросы будет задавать она. Несколько дней продлилось недовольное молчание, прежде чем ребята с ТВ-4 капитулировали.
Некоторое падение интереса к делу Веннерстрёма совпало с исчезновением из жизни Микаэля Лисбет Саландер. Он так и не понял, что произошло.
Они расстались на второй день Рождества и после этого несколько дней не встречались. Накануне Нового года он ей позвонил поздно вечером, но она не взяла трубку.
В новогодний вечер он дважды ходил к ее дому и звонил в дверь. В первый раз в ее окнах виден был свет, но она ему не открыла. Во второй раз в квартире было темно. В первый день нового года он снова попробовал позвонить, но ответа не дождался. При дальнейших попытках получал сообщение, что абонент недоступен.
В следующие несколько дней он виделся с ней два раза. Не отыскав ее по телефону, он в начале января пошел к ней домой и встал под дверью ее квартиры. Он захватил с собой книгу и терпеливо прождал четыре часа, и наконец около одиннадцати вечера она вошла в подъезд с коричневой картонной коробкой в руках. Увидев его, она застыла на месте.
— Привет, Лисбет, — поздоровался он, закрыв книгу.
Она глядела на него без выражения, взгляд не потеплел, в нем не отразилось радости. Она просто прошла мимо и сунула ключ в замок.
— Не пригласишь меня на чашечку кофе? — спросил Микаэль.
Она обернулась к нему и тихо сказала:
— Уходи! Я не хочу тебя видеть.
Затем она захлопнула дверь перед носом безмерно удивленного Микаэля Блумквиста, и он услышал, как в замке повернулся ключ.
Второй раз он увидел ее три дня спустя. Он ехал в метро от Шлюза[6] к «Т-Сентрален»[7] и на станции «Гамла стан»,[8] выглянув в окно, увидел ее на платформе в каких-то двух метрах от себя. Двери как раз закрывались. Битых пять секунд она смотрела прямо на него, как на пустое место, а затем, когда поезд тронулся, повернулась и скрылась из вида.
Нетрудно было понять, что все это означает. Лисбет Саландер не хотела иметь никакого дела с Микаэлем Блумквистом. Она вычеркнула его из своей жизни так же эффективно, как если бы стерла файл из своего компьютера, не вдаваясь ни в какие объяснения. Она сменила номер своего мобильного телефона и не отвечала на письма по электронной почте.
Микаэль вздохнул, выключил телевизор и, отойдя к окну, стал смотреть на ратушу.
Он спрашивал себя, не совершает ли ошибку, регулярно заглядывая к ней в дом. У него было неизменное правило: если женщина ясно дает понять, что не хочет его знать, остается только уйти с ее дороги. Не принять к сведению такое пожелание означало в его глазах выказать неуважение.
Когда-то Микаэль и Лисбет спали вместе, но это случалось всегда по ее инициативе, и их отношения продлились полгода. Если она решила покончить с этой связью так же внезапно, как ее начала, то Микаэль был готов принять это без возражений. Право решать оставалось за ней. Коли на то пошло, Микаэль без особых переживаний мог примириться с ролью бывшего бойфренда, но то, что Лисбет вела себя так, словно вообще не желала его знать, стало для него неприятной неожиданностью.
Он не был в нее влюблен — они с ней были такими разными, какими только могут быть два человека, — но относился к ней с искренней симпатией и очень скучал по этой чертовски непростой девушке. Он-то думал, что их дружеские чувства обоюдны. Одним словом, он оказался в дурацком положении.
Микаэль долго простоял у окна и наконец принял окончательное решение.
Если он стал так неприятен Лисбет, что при случайной встрече в метро она даже не пожелала ему кивнуть, то, по-видимому, их дружбе пришел конец. Здесь уже ничего не поправишь, и в дальнейшем ему не стоит искать с ней свиданий.
Лисбет Саландер посмотрела на свои наручные часы и отметила про себя, что, даже сидя в тени, вспотела с ног до головы. Было половина одиннадцатого, время шло к полудню. Она мысленно повторила математическую формулу длиною в три строки и захлопнула книгу «Измерения в математике». Затем она забрала со стола ключ от своего номера и пачку сигарет.
Ее номер находился на втором этаже двухэтажной гостиницы. Вернувшись туда, она разделась и отправилась под душ.
Со стены под самым потолком на нее таращилась двадцатисантиметровая зеленая ящерица. Лисбет Саландер тоже поглядела на нее, но не прогнала. Ящерицы водились по всему острову и проникали в помещения через раскрытые окна, сквозь щели в жалюзи, под дверью или через вентиляцию в ванной. Лисбет хорошо уживалась с этой компанией, которая обыкновенно ничем ей не мешала. Вода была прохладной, но не ледяной, так что она простояла под душем пять минут, отдыхая от жары.
Вернувшись в комнату, она раздетая постояла перед зеркалом, с удивлением разглядывая свое тело. При росте в сто пятьдесят сантиметров она по-прежнему весила около сорока килограммов, и с этим, к сожалению, ничего нельзя было поделать. Так же как с тонкими кукольными конечностями и узкими бедрами, не заслуживающими особого внимания.
Зато теперь у нее появилась грудь!
Всю жизнь она была плоскогрудой, как девочка, не достигшая переходного возраста. Фигура была просто курам на смех, поэтому она всегда стеснялась появляться неодетой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13