Постояв немного, она вернулась домой и включила компьютер.
Ей хватило двадцати минут, чтобы войти во внутреннюю сеть агентства «Нобель» с помощью паролей, которые она нечаянно подглядела, рассеянно наблюдая за тем, как их набирала женщина за перегородкой. Еще через три минуты Лисбет поняла, что компьютер, на котором работала дама, одновременно служил сервером всего предприятия. Это же надо быть такими тупыми! А еще через три минуты она получила доступ ко всем четырнадцати компьютерам, входившим в локальную сеть. Часа за два Лисбет просмотрела бухгалтерию Йоакима Перссона и сделала вывод, что за последние два года он скрыл от налоговой службы около семисот пятидесяти тысяч крон черного нала.
Она скачала все нужные файлы и переслала их в налоговую службу через анонимный электронный адрес на сервере, находившемся в США. Сделав это, она выбросила из головы все мысли о Йоакиме Перссоне.
Остаток дня она посвятила тому, чтобы изучить перечень наиболее дорогостоящих объектов, предлагаемых к продаже агентством «Нобель». Самым дорогим оказался небольшой замок близ Мариефреда, но у нее не было желания там поселиться. Тогда она назло врагам выбрала из списка предложений второй по стоимости объект — это была квартира возле площади Мосебаккеторг.
Неторопливо рассмотрев фотографии и изучив планы, она наконец решила, что квартира в районе Мосебакке[23] более чем отвечает всем ее требованиям. Раньше эта квартира принадлежала одному из директоров компании ABB,[24] который ушел в тень, успев обеспечить себе «золотой парашют»[25] на сумму в миллиард, что привлекло большое внимание прессы и вызвало резкую критику.
Вечером она сняла телефонную трубку и позвонила Джереми Мак-Миллану, совладельцу адвокатского бюро «Мак-Миллан & Маркс» в Гибралтаре. Ей уже приходилось вести дела с этой конторой. Некогда он за щедрое вознаграждение согласился открыть ряд фиктивных юридических адресов, на которые затем были зарегистрированы счета, обслуживавшие состояние, которое она украла у финансового воротилы Ханса Эрика Веннерстрёма.
И вот она снова обратилась к услугам Мак-Миллана. На этот раз она дала ему поручение вести от имени ее предприятия «Уосп энтерпрайзис» переговоры с агентством «Нобель» и купить у них понравившуюся ей квартиру на улице Фискаргатан близ площади Мосебакке. Переговоры заняли четыре дня, и когда договор был заключен, проставленная в нем сумма заставила ее поднять брови. Плюс пять процентов как вознаграждение Мак-Миллану. Не прошло и недели, как она, прихватив с собой две картонные коробки с одеждой, постельным бельем, матрасом и кухонными принадлежностями, уже въехала в новое жилище. Три недели она так и спала на матрасе, посвящая все время изучению клиник пластической хирургии, завершению работы над рядом рутинных дел (включая ночную беседу с неким адвокатом Нильсом Бьюрманом) и счетам за жилье, за электричество и все в этом роде, за что она заплатила авансом.
Покончив со всем этим, она заказала билет и отправилась в итальянскую клинику. После завершения лечения и выписки Лисбет, оставшись одна в номере римской гостиницы, задумалась о том, что же ей делать дальше. Следовало бы вернуться в Швецию и начать устраивать свою жизнь, но по ряду причин ей даже думать не хотелось о Стокгольме.
У нее не было настоящей профессии. Работа в «Милтон секьюрити» не сулила ей в будущем ничего интересного. Драган Арманский в этом не виноват: он-то хотел, чтобы она поступила к нему на постоянной основе и стала эффективным винтиком рабочего механизма, но она, дожив до двадцати пяти лет, не имела никакого образования, и ей не хотелось до пятидесяти лет раскапывать персональные сведения о разных жуликах. Это было для нее забавным хобби, но не годилось для того, чтобы стать главным делом ее жизни.
Второй причиной, почему ей претила мысль о возвращении в Стокгольм, был Микаэль Блумквист, иначе «этот чертов Калле Блумквист». В Стокгольме она наверняка рискует столкнуться с ним, а в данный момент ей этого совершенно не хотелось. Он обидел ее. Если по совести, то она признавала, что он сделал это без злого умысла. Он был человек что надо. Она сама виновата, что влюбилась в него. Само слово это казалось какой-то дикой нелепостью, когда речь шла о бестолковой курице Лисбет Саландер.
Микаэль Блумквист славился как дамский угодник. Она оказалась для него в лучшем случае временной забавой, однажды он снизошел до нее из жалости, когда она была ему нужна и когда под рукой не нашлось ничего лучшего, но быстро забыл о ней, как только вернулся в более интересное общество. Она проклинала себя за то, что ослабила защиту и впустила его в свою жизнь.
Когда наваждение прошло, она оборвала с ним всякие контакты. Это далось ей не очень легко, но она держалась твердо. В последний раз она видела его с платформы метро на станции «Гамла стан», когда он проехал мимо нее по направлению к центру. Она глядела на него целую минуту и решила для себя, что не хочет больше сохнуть по нему. Иди ты к черту! Он заметил ее, как раз когда закрывались двери, и смотрел пристальным взглядом, пока не тронулся поезд, а она повернулась к нему спиной и пошла прочь.
Лисбет не могла понять, почему он по-прежнему старается возобновить отношения с таким упорством, словно речь с его стороны шла о каком-то социальном проекте. Она сердилась на его недогадливость и каждый раз, как он писал ей по электронной почте, она, стиснув зубы, удаляла его послание, не читая.
Короче, в Стокгольм ее совершенно не тянуло. Кроме работы по заданиям «Милтон секьюрити», нескольких прежних сексуальных партнеров и девчонок из бывшей группы «Персты дьявола», ничто не связывало ее с родным городом.
Единственным человеком, к которому она питала известное уважение, был Драган Арманский, хотя она с трудом могла бы определить свои чувства к нему. Она сама немного удивлялась, осознавая, что испытывает некоторое влечение к своему начальнику. Не будь он женатым, семейным человеком и в придачу таким консерватором, она, пожалуй, могла бы сделать шаг ему навстречу.
В конце концов она достала свой календарь и открыла раздел, в котором находились географические карты. Она никогда еще не бывала в Австралии или в Африке. Она читала про пирамиды и Ангкор-Ват,[26] но никогда их не видела. Она никогда не каталась на пароме «Стар ферри», который ходит между Коулуном[27] и Викторией[28] в Гонконге, никогда не занималась подводным плаванием на Карибах и не загорала на пляжах Таиланда. Если не считать нескольких коротких командировок по работе, во время которых ей довелось побывать в Прибалтике и соседних скандинавских странах, да еще, разумеется, в Цюрихе и Лондоне, она за всю свою жизнь почти никуда не выезжала за пределы Швеции. А если подумать, то почти нигде не бывала за пределами Стокгольма.
Раньше это было ей не по карману.
Лисбет подошла к окну своего гостиничного номера и стала глядеть на протянувшуюся внизу улицу виа Гарибальди. Рим походил на гору развалин. Приняв решение, она надела куртку, спустилась в вестибюль и спросила, есть ли поблизости какое-нибудь туристическое бюро. Она заказала один билет до Тель-Авива и провела несколько дней, гуляя в Иерусалиме по Старому городу, осматривая мечеть Аль-Акса[29] и Стену Плача. На вооруженных солдат по углам улиц она поглядывала с опаской. После этой поездки она полетела в Бангкок и затем весь остаток года продолжала путешествовать.
У нее было только одно неотложное дело, по которому она дважды съездила на Гибралтар. В первый раз для того, чтобы углубленно изучить человека, которому она собиралась поручить управление своими деньгами, а второй раз для острастки, чтобы прибавить ему усердия.
Странное чувство испытываешь, впервые за такое долгое время поворачивая ключ в замке собственной квартиры!
Войдя в прихожую, Лисбет поставила сумку и пакет с продуктами, а потом набрала четырехзначный код, отключавший электронную сигнализацию. Затем сняла с себя всю одежду и, бросив ее на пол в холле, раздетая пошла на кухню, включила холодильник, убрала в него все продукты и сразу же отправилась в ванную, чтобы следующие десять минут провести под душем. Подкрепившись яблочными дольками и разогретой в микроволновке пиццей, она открыла коробку с вещами, достала подушку, простыню и одеяло — после целого года хранения от них подозрительно попахивало. В комнате, смежной с кухней, она расстелила на полу матрас.
Через десять секунд, едва положив голову на подушку, она заснула и проспала почти двенадцать часов, почти до полуночи. Поднявшись, Лисбет включила кофеварку, завернулась в одеяло и, подложив подушку, удобно устроилась с сигаретой у окна, из которого открывался вид на Юргорден[30] и на море. Как зачарованная, она глядела вдаль, размышляя в темноте над своей жизнью.
Весь следующий день после возвращения в Стокгольм у Лисбет Саландер был расписан по минутам. В семь утра она уже закрыла за собой дверь квартиры. На площадке она немного задержалась и, отворив лестничное окно, прикрепила между стеной и водосточной трубой подвешенный на медной проволочке запасной ключ. Наученная опытом, она оценила пользу запасного ключа, хранящегося в легкодоступном месте.
На улице ее встретил пронизывающий холод. Лисбет была одета в старые, поношенные джинсы, продранные пониже ягодицы, сквозь дырку просвечивало голубое трико. Для тепла она натянула поверх майки джемпер-поло, воротник которого растянулся и не хотел прилегать к шее, и достала из запасов старую меховую куртку с заклепками на плечах. Надевая куртку, она подумала, что надо бы отнести ее в починку, чтобы заменить изодравшуюся в клочья подкладку внутри карманов. На ногах у нее были теплые чулки и ботинки — в общем, оделась она довольно-таки подходяще для Стокгольма.
По Санкт-Паульсгатан она дошла пешком до Цинкенсдамма, а оттуда до своего прежнего дома на Лундагатан. Там она начала с того, что зашла в подвал и проверила в чулане свой старенький «кавасаки». Похлопав его по седлу, она поднялась по лестнице и, переступив через громадную кучу рекламных листовок, вошла в старую квартиру.
Перед тем как уехать из Швеции, она, не придумав еще, как поступить со старой квартирой, оставила распоряжение по перечислению денег на коммунальные платежи. В квартире по-прежнему оставалась вся обстановка, старательно собранная по мусорным контейнерам: надбитые чашки, два старых компьютера и куча всякой бумаги — ничего ценного.
На кухне она нашла черный мусорный мешок и потратила пять минут на то, чтобы выбрать рекламные буклеты и побросать их в него. Почты как таковой оказалось не много: главным образом банковские выписки, бланки налоговых квитанций от «Милтон секьюрити» и разного рода замаскированная реклама. Одним из преимуществ официальной недееспособности было то, что Лисбет никогда не приходилось заниматься налоговыми расчетами: такого рода официальные бумаги блистали своим отсутствием. В остальном же за год лично ей пришло только три письма.
Первое письмо прислала адвокат Грета Моландер, которая была официальным куратором матери Лисбет. В кратком послании Грета Моландер информировала Лисбет о том, что была произведена опись оставшегося после ее матери имущества и обеим дочерям, Лисбет и Камилле Саландер, причитается получить в наследство по девять тысяч триста двенадцать крон каждой. Соответствующая сумма переведена госпоже Лисбет Саландер на ее банковский счет. Просьба подтвердить получение. Лисбет засунула это письмо во внутренний карман меховой куртки.
Второе письмо пришло от дамы по фамилии Микаэльссон, заведующей эппельвикенским приютом для престарелых, и содержало любезное напоминание о том, что в приюте для Лисбет лежит коробка с оставшимися после ее матушки вещами. «Просим вас по возможности связаться с эппельвикенским приютом и сообщить, как вы намерены поступить с наследством», — говорилось там. В конце письма заведующая сообщала, что, если в течение года от Лисбет или ее сестры (адресом которой она не располагает) не поступит никаких известий, личные вещи покойной будут выброшены. Лисбет посмотрела на дату вверху письма, увидела, что оно было написано в июне, и взялась за мобильный телефон. Через две минуты она узнала, что коробка до сих пор цела и никуда не делась. Попросив извинения за то, что долго не давала о себе знать, Лисбет пообещала завтра же приехать за вещами.
Последнее письмо было от Микаэля Блумквиста. Подумав немного, она решила бросить его в мешок, не открывая.
Набрав целый ящик нужных и ненужных вещей, которые она хотела сохранить, Лисбет на такси вернулась на Мосебакке. Там она сделала макияж, надела очки и светлый парик с волосами до плеч и положила в сумочку норвежский паспорт на имя Ирене Нессер. Посмотрев на себя в зеркало, Лисбет отметила, что Ирене Нессер очень похожа на Лисбет Саландер, но в то же время это совершенно другой человек.
Наскоро закусив багетом с сыром бри и чашкой кофе с молоком в кафе «Эдем» на Гётгатан, она пошла на Рингвеген в агентство по аренде автомобилей. Там Ирене Нессер арендовала машину марки «ниссан микра». Она поехала в торговый комплекс «ИКЕА» возле гостиницы «Кунгенскурв» и провела там три часа, знакомясь с ассортиментом и помечая номера нужных товаров. Без долгих раздумий она навыбирала много всего.
Она купила два дивана с обивкой песочного цвета, пять мягких кресел, два круглых кофейных стола натуральной лакированной березы, диванный столик и несколько непарных столиков. В отделе книжных полок и шкафов она заказала два гарнитура разных шкафов и две книжные полки, тумбочку для телевизора и закрытые полки. В завершение она выбрала трехстворчатый гардероб и два маленьких комода.
Выбору кровати она уделила много времени и в конце концов остановилась на кровати «Хемнес» с матрасом и прочими принадлежностями. На всякий случай она купила еще одну кровать для гостевой комнаты. Лисбет не рассчитывала, что ей когда-нибудь придется принимать в доме гостей, но раз уж в квартире имелась гостевая комната, то отчего было не обставить и ее заодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13