По его жилам потекло тепло. Он стал целовать ей руку до плеча.
– Кайл, – прошептала она, – когда ты так делаешь, я и думать ни о чем не могу.
– Отлично. Может, тогда ты поймешь, как действуешь на меня, – сказал он хрипло.
Она оттолкнула его мягко, но решительно:
– Подожди минуту. Почему бы тебе не поехать со мной? У меня возникла идея, которая может тебя заинтересовать.
Рецепты корма птиц? Отмеряя ингредиенты «Счастливой фруктовой чашечки», Кайл задумался, не сошел ли он действительно с ума. Разве он уже не пришел к выводу, что Центр по охране индейской природы следует сломать? Это же совершенная развалина.
Кайл поправил на голове бейсбольную шапочку цвета морской волны.
И вот он здесь, в Индейским центре, смешивает кукурузу, фрукты, какие-то семечки – и получает от этого удовольствие. Если это важно для Эбби, то, значит, важно и для него. «Кормление птиц – это дар», весело пояснила она ему. Его усилия могут привлечь к Индейскому центру мигрирующих птиц, и люди, дети и взрослые, получат возможность их изучать.
О Господи! Его что, действительно это стало заботить? Кайл пожал плечами. Пока Эбби не направила его на службу к своим пернатым друзьям, его познания в птицах были более чем ограниченны, и он знал про них лишь одну полезную вещь: городские голуби любят, чтобы крендельки были несолеными.
Он покачал головой. Что с ним происходит! Он и представить себе не мог, что может так влюбиться, что будет делать все, что скажет эта хорошенькая учительница биологии. Он никогда не был так близок к природе. Только в детстве, когда проводил время с отцом.
Отец сейчас гордился бы им. Мысль эта была приятна и вызывала к жизни далекие воспоминания. Кайл почувствовал, что улыбается. Эд Таннер страстно любил природу, любил ловить рыбу, плавать, гулять или просто сидеть у костра, разговаривая с Кайлом как мужчина с мужчиной. Во всяком случае, Кайлу так хотелось думать. Он и его отец отлично проводили время друг с другом, когда матери не было рядом. Ее ледяное пренебрежение все портило.
Элизу Таннер природа не интересовала. Кайл не мог не сравнивать жизнь матери с образом жизни Эбби. Элиза всегда пребывала в ожидании какого-то светского мероприятия и тратила какие-то деньги на благотворительность, что было престижно, но вряд ли приносило пользу. Наблюдая за тем, как она вовлекает своих денежных друзей в занятия всякой ерундой, Кайл всегда думал о бессмысленности такого существования.
У Эбби была в жизни цель. Ее страстная увлеченность всем живым и забота об окружающей природе очень трогали его. Он почти завидовал ей.
Кайл считал, что добился в жизни успеха, во всяком случае по общепринятым нормам. Но только не по меркам Эбби. В конце концов, разве он не живет в Нью-Йорке, не ездит по всему белу свету, выполняя эксклюзивные заказы, не встречается с роскошными женщинами, в которых у него никогда не было недостатка?
«Ну и что?» – шептал ему внутренний голос.
Этот голос звучал в его душе все чаще, задавая ему тысячи вопросов о смысле жизни. Общение с Эбби Мартин этим летом заставило его звучать еще громче, еще настойчивее. Одна женщина. Да что значит одна женщина, если их в мире так много?
Кайлу нужно было что-то предпринять, и как можно скорее. Покинуть это место, забыть о Центре индейской природы, об этой сексапильной Эбби Мартин, пока еще не поздно. Необременительная холостяцкая жизнь в Нью-Йорке – разве не это ему нужно, не к этому он стремился?
Вернувшись после своей экскурсии, Эбби подошла к нему с улыбкой на губах. В руке у нее был молоток.
– Нет, – прорычал он, отряхивая руки. – Нет – кому бы это ни предназначалось. Я прыгаю в машину, еду домой, смотрю по телевизору футбол, в руке у меня бокал холодного пива. Если ты хочешь поехать со мной, прекрасно. Если нет, то ты…
Не обращая внимания на его угрозы, Эбби улыбнулась и протянула Кайлу запотевший бокал лимонада.
– Спасибо. Сколько корма для птиц ты приготовил! Нам теперь хватит на месяц.
Он прокашлялся.
– Что, действительно…
– Птицы будут воспевать тебя. Я знаю, что ты хочешь смотреть матч… У меня и в мыслях нет останавливать тебя. Я поставлю эти кормушки сама. И приду домой, когда закончу.
– Сколько кормушек? – спросил Кайл. Он хотел сказать это небрежно и посмотреть на нее угрожающе. Напрасные попытки! Один взгляд на ее лицо – и он тут же превратился в желе.
– Думаю, что четыре. Певчие птички с синей окраской. Их домики должны стоять подальше друг от друга. Но ты не должен об этом думать. Видит Бог, ты и так много сделал. Я и не собиралась…
– Эбби, мы оба знаем, что приколотить кормушку не так-то просто. Четыре так четыре. – Он напряг мускулы на руках. – Видишь? Используй меня, пока можешь.
Ее бровь лукаво изогнулась.
– Роскошные мускулы? И чем я за это заплачу?
Кайл быстро огляделся – новых посетителей не было. Он прижал Эбби к себе.
– Своим телом, беби. Пока я не решу отпустить тебя. – Нагнув голову, он коснулся губами ее губ и целовал их до тех пор, пока не почувствовал, что ее колени начали подгибаться.
Она больше не смеялась. Он был так опасно привлекателен и слишком уж уверен в себе. Она слабела в его объятиях и старалась взять себя в руки.
Сердце Кайла колотилось в унисон с сердцем Эбби. Требовательно. Настойчиво. Посылая кровь к каждому органу его тела.
– Я хочу тебя сейчас, мой ангел. Прямо здесь, сейчас.
Эбби вдруг резко отпрянула. Время, место, его поведение – все было не так. Они уж были один раз близки. Это было великолепно. Но только физически.
– Твоя цена слишком высока, – сказала она, оттолкнув его. – Я сама прибью кормушки.
Кайл пришел в недоумение. Он что, неправильно истолковал ее слова и страсть в ее глазах? Он ведь чувствовал по тому, как она прижалась к нему, что она хочет его…
Эбби проскользнула мимо него и вышла. Кайл последовал за ней. Может, он чуть поторопился. Может, она немного успокоится, когда увидит, что он трудится в поте лица под парящим солнцем.
– Послушай, Эбби, – сказал он, стараясь говорить шутливо, – цену можно обсудить. Ты даже можешь составить целую ведомость.
Его юмор не встретил понимания.
Эбби поднялась на цыпочки и наметила место для первой кормушки.
Они вернулись в дом Гроффов поздно, усталые и голодные. Семилетний Брэд не слышал, как они пришли. Он сидел на холмике рядом с цветущим кустом, который так лелеяла Этель. Хвост Генри радостно мотался туда-сюда, пока Брэд гладил его роскошную шерсть. Маленький мальчик что-то говорил большому псу, и голос его был необычно взволнован.
Кайл схватил Эбби за руку. Жестом попросив ее молчать, он указал на Брэда. Мальчик заплакал. Кайл подумал, что он впервые видит его плачущим после развода Гвен.
– Это я во всем виноват, – рыдал Брэд, выплескивая свое горе Генри. – Я чувствовал себя так плохо. Они все время ссорились. Мама очень много плакала, и папа перестал приходить к нам. Потому что я такой плохой. Это я во всем виноват. – Рыдания сотрясали маленькое тельце, прижимавшееся к псу. – Ты мой лучший друг, Генри. Пожалуйста, не покидай меня!
Ретривер облизывал залитое слезами лицо Брэда и терпеливо выслушивал его излияния.
Эбби видела, что у Кайла покраснели глаза, и почувствовала, что по ее щекам тоже покатились слезы. Она взяла его за руку.
– Бедный малыш все время носит это в себе, – сказал Кайл. – Он винит себя в разводе Гвен. Генри оказался лучшим врачом, чем все эти нью-йоркские лекари.
– У меня есть идея, – прошептала Эбби. – Мне кажется, что Брэд готов к следующему шагу.
Когда рыдания ребенка стихли, Эбби обнародовала свое присутствие.
– Брэд, – воскликнула она, – ты как раз тот парень, которого я ищу!
Мальчик потер распухшие красные глаза грязными руками. Ему очень хотелось спрятаться в доме Этель. Но рядом был Генри. Может быть… Брэд посмотрел на Эбби.
– Я только что нашла, где живет маленькая черепашка. Хочешь пойти посмотреть? – Эбби протянула ему руку.
Кайл с восторгом смотрел на нее. Он знал, что Эбби устала, хочет пить, голодна. Но она не думает об этом. Ей важно утешить ребенка. Как нелегко это сделать, Кайл знал по собственному опыту. Он много раз пытался найти контакт с Брэдом и каждый раз терпел фиаско. Маленький мальчик замкнулся в себе и почти ни с кем не разговаривал. Брэд посмотрел на Эбби с подозрением.
– Мы вернемся домой, как только ты захочешь… – предложила она.
– Генри? – Брэд потянулся к своему другу.
– Он может пойти с нами.
Подумав, ребенок кивнул.
Отправившись за холодным пивом, Кайл в окно наблюдал, как мальчик, пес и женщина спускаются по тропинке в соседний лес. «Да, – подумал он, усмехнувшись, – не хотел бы я оказаться между этой женщиной и тем, что она задумала».
Глава 12
Этель настояла, чтобы Эбби присоединилась к ним пообедать на скорую руку сырными горячими сандвичами и салатом.
– У меня такое чувство, что я вас объедаю, – смущенно улыбнувшись, сказала Эбби.
– Чепуха какая! – ответила Этель, заметив, как ей подмигнул Кайл, и ставя блюдо с сандвичами на кухонный стол. – Ты наша любимая соседка. – Она заговорила с Брэдом, обняв мальчика за плечи, и во взгляде, брошенном на Эбби, была благодарность.
Стоя на крыльце, Эбби потянулась.
– Пора и тебе отдохнуть, – сказал Кайл. – Как насчет того, чтобы посидеть где-нибудь в романтическом месте? Только вдвоем.
Она вздохнула:
– Я бы с удовольствием. Но мне надо перепечатать свои заметки и наметить, где я буду собирать образцы растений в следующий раз. Я должна перенести все это на бумагу, пока не забыла.
– Но можешь же ты отдохнуть хоть раз в неделю?
– Извини, Кайл. Но я должна это сделать.
Его грубые пальцы погладили ее мягкую кожу.
– Просто проверка, беби. Ты женщина или робот?
– Видишь ли, мне кажется, что спасти эту землю очень важно.
– Все это очень трогательно, Эбби, но ты одна. Эта задача тебе не по силам. Даже вместе с Брюсом и другими энтузиастами этого маленького Центра.
– Вот в этом ты не прав. Каждый из нас может сделать хоть что-то. Пусть даже мы спасем совсем маленький участок земли. Время работает не на нас, Кайл.
Он покачал головой:
– Ты просто одержима.
– Ну что ж. Эта одержимость того стоит. Мне жаль, Кайл, если ты считаешь, что на это не стоит тратить время. Наверное, это потому, что ты слишком долго жил в Нью-Йорке.
– Эбби, я…
– Твой город, Кайл, еще не центр мироздания. И ты сам тоже. Может быть, пора начинать возвращать что-то миру.
Напряжение и усталость дня стали сказываться на Кайле. Его слова звучали более грубо, чем ему хотелось.
– Может быть, пора и тебе заметить, что я делаю для тебя. И для Индейского центра. Я не стою на трибуне и не толкаю речи.
Эбби сердито посмотрела на него. Он заговорил прежде, чем она успела ответить.
– Забудь. Ты не хочешь понять, почему я… уезжаю сегодня вечером в Нью-Йорк. – Не дождавшись ее ответа, он вошел в дом Гроффов.
Кайл потягивал пиво и уныло смотрел на свою упакованную сумку. Какая-то невидимая сила удерживала его от того, чтобы прыгнуть в автомобиль и помчаться в Нью-Йорк. В сумерках он посмотрел на дом Эбби. В кухне мерцал огонь.
Он неожиданно для себя улыбнулся. Эта сумасшедшая кухня, заваленная всякой мишурой, собачьим печеньем, пакетами от крендельков, записями… уютная и теплая. Как он любил это место!
Коттедж? Или милую женщину, которая живет в нем?
Взъерошив руками волосы, он тихо выругался. Черт возьми, как ему быть? Он сделал все, чтобы угодить ей, но ничего не получилось.
Даже когда он согласился поработать в Центре, она держала его на расстоянии. Даже после того, как разрешила ему заняться с ней любовью – а в ее ответной страсти сомневаться не приходилось, – она по-прежнему для него недоступна. Она непредсказуема и пуглива, как олениха в лесу.
Кайл наклонился над перилами крыльца. Он слышал шум приближающегося грузового поезда. Вечерний бриз шевелил влажную траву и ветви сосен. В траве стрекотали ночные насекомые.
Кайл вдруг напрягся. Справа от него в кустах мелькнуло что-то темное. Легкое и осторожное. Его пульс участился. Сжав кулаки, он двинулся навстречу неизвестному.
– Привет.
Этот чувственный голос он узнал сразу. Хотя ее лицо оставалось в тени, бледный свет луны освещал стройное тело. На ней было легкое платье с цветочным рисунком. Эбби подошла ближе. Ее волосы цвета меда рассыпались по плечам.
У Кайла заныло сердце. Отвернувшись от нее, он молча смотрел на освещенные луной холмы.
Она подошла к нему сзади и обвила руками его талию. Он накрыл ее маленькие руки своими. «Как, ну как, – думал он, – мне освободиться от растущей любви к этой необычной женщине?»
С каждым разом ему все труднее прощаться с ней, когда он уезжает. «И почему вообще надо уезжать?» – продолжал нашептывать ему внутренний голос.
Да потому, что только так можно положить конец его тяге к ней. Если он еще в состоянии как-то соображать, ему надо срочно мчаться в Нью-Йорк, даже не оглянувшись. И немедленно.
Тысячи крошечных листочков шептались меж собой в ночном бризе. Эбби положила голову Кайлу на спину. Она чувствовала тепло, комфорт, защищенность.
Он повернулся к ней лицом. Руки Эбби упали с его талии, когда он взял двумя руками ее лицо. Она почувствовала его великолепную мужественность, его желание, сопротивляться которому было невозможно.
Он вдохнул чистый запах ее длинных волос и наклонился, чтобы поцеловать в губы. Она зашевелилась в ответ, крепче обнимая его.
– Я рада, что ты не уехал.
– Я хотел.
– Знаю.
– К сожалению, моя прекрасная искусительница, ты заняла мое сердце, и я не знаю, как тебя оттуда извлечь.
В уголках рта Эбби заиграла улыбка.
– Нужно найти выход.
Его глаза таинственно мерцали.
– Я слышал, что нечистую силу можно изгнать с помощью ритуала.
Она поморщилась:
– Не сказала бы, что мне нравится, как это звучит.
– Слушай меня. Дай припомнить. Сначала ты крепко хватаешь искусительницу – вот так. – Он прижал ее к себе. Эбби засмеялась. – Затем ты как следует целуешь ее. Вот так… – Он долго целовал ее губы, пока она не задрожала. – Ты пахнешь солнечным закатом и розами, – прошептал он, покрывая поцелуями ее шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20