Насколько она помнила, тетя Ханна всегда напрашивалась на то, чтобы ее поставили на место. Она с облегчением повернулась к Мег:
– Как я рада, что наконец-то избавилась от злобы леди Хескит!
Мег предпочла не обольщаться доверием хозяйки и не критиковать представительницу знатного рода. Вместо этого она спросила:
– Ты счастлива, уточка моя? Лицо Дженевры просветлело.
– Да. Брачная постель пришлась мне по вкусу. Не могу представить себе, отчего некоторые женщины с отвращением смотрят на это.
– Может, потому, моя уточка, что у них мужья – не такие прекрасные рыцари. Вид у него суровый, и он слывет строгим, однако тебе-то он показался добрым? Не так ли?
– Добрым? Не знаю, Мег. – Дженевра взяла кружку и отхлебнула немного эля. – Может, скорее учтивым и заботливым. Он старался не причинять мне особой боли, был так нежен и пробудил во мне столько чувств…
Дженевра не могла описать все те ощущения, которые вызывали в ней ласки мужа. И она принялась мечтательно жевать печенье.
Однако Мег понимающе улыбалась и кивала головой.
– Значит, ты его полюбила, уточка моя. Когда женщина любит, мужчина может доставить ей несказанную радость. А если и он ее любит, то простое желание превращается в нечто священное, истинное благословение небес.
Дженевра проглотила кусочек бисквита.
– Какая же ты мудрая, Мег! Откуда ты все это знаешь?
Теперь настало время вспыхнуть Мег. Ее моложавое лицо покрылось румянцем. Она прижалась к трепетной груди Дженевры, чтобы скрыть смущение.
– Мужа у меня никогда не было, миледи, а вот любовник был.
Дженевра внимательно, новым взглядом рассматривала женщину, которая все эти годы была для нее второй матерью. Она всегда принимала ее как данность, считая довольно-таки унылой особой – Мег уже приближалась к своему сорокалетию. В каштановых волосах ее, которые она прятала под вуалью, начали проглядывать серебряные нити. Дженевра никогда не замечала и не могла припомнить, какой была Мег в молодые годы. Мег просто была, и все.
– Любовник? – изумленно переспросила она. И неуверенно добавила: – И ты не была замужем?
Голос Мег звучал приглушенно от усердия, с каким она пыталась отыскать в сундуке подходящее платье для хозяйки. Одежды в нем было слишком много.
– Но кто это был, Мег? И почему вы не обвенчались?
Мег распрямила спину и наконец поглядела Дженевре в лицо. Найденное платье она, словно защищаясь, прижимала к груди. И вообще смотрела с вызовом.
– Он был грумом, миледи, и уже состоял в браке, но жена его была инвалидом, прикованным к своему одру.
– А… ты любила его?
– Мы любили друг друга, миледи. Но этому не суждено было продолжаться долго. Ваш дедушка умер, вас отправили в монастырь. Я предпочла остаться с вами, уточка моя. Я понимала, что нужна вам.
– О Мег! Тебе не надо было этого делать! Надо было бороться за свое счастье! – Дженевра вскочила на ноги, подбежала к Мег и взяла ее натруженные руки в свои. – Но я рада, что ты была со мной! А теперь, если будет на то воля Божья, ты встретишь другого человека и опять полюбишь.
– Я снова встретилась с Бернардом, миледи. Он приехал со свитой лорда Хескита.
– И что же? – взволнованно спросила Дженевра.
– Его жена умерла. Он остался вдовцом, и мы по-прежнему испытываем друг к другу нежные чувства. Но долг предписывает мне быть с вами, моя уточка. Наверное, я не могу сейчас покинуть вас.
Глаза Дженевры горели.
– И не надо! Пусть он покинет моего дядю! Попроси его, Мег! Я уверена, что мой супруг возьмет его к нам на службу!
На лице Мег отразились смущение и восторг одновременно. Но, прежде чем она ответила, прибыла целая стайка пажей, которые внесли большое деревянное корыто, а также ведра и кувшины с горячей водой, чтобы наполнить его.
И лишь когда Дженевра уселась в ароматизированную лимонным бальзамом воду и принялась натирать себя мылом, она смогла вновь вернуться к теме устройства жизни Мег:
– Ты ведь попросишь его, да, Мег? У меня теперь есть собственная кобылка, и мне понадобится грум. Видишь, как все хорошо сошлось.
– А вдруг вам не понравится Бернард, миледи? – засомневалась Мег.
– Если ты его любишь, то и мне он наверняка понравится! – настаивала Дженевра. – Как только я оденусь, ты пойдешь и отыщешь его. Но поспеши! Я думаю, мой дядя сегодня же уедет.
В этот миг возня у двери смежной комнаты возвестила о возвращении лорда Сен-Обэна. Он вошел в комнату с властным видом, принеся с собой запах лошадей и свежего воздуха. Дженевра машинально прикрыла руками груди, которые вдруг зажили отдельной от нее жизнью. Она скрестила над ними руки и понадеялась, что Сен-Обэн не сможет как следует рассмотреть ее обнаженное тело, уже порозовевшее от горячей воды.
Мельком взглянув на жену, Роберт прошел к окну и принялся смотреть на двор замка. Потом он заговорил.
– После обеда мы уезжаем, – резко объявил он. – Я желаю отправиться в Мерлинскрэг как можно быстрее. Лорд и леди Хескит отправляются через час. Мы могли бы нагнать их по дороге, но я этого делать не стану. – Вдруг он посмотрел на нее. – Или, может быть, вам доставит удовольствие проехать с ними часть нашего пути?
– О нет, милорд! – Дженевра забыла о своем смущении и немного высунулась из воды. – Но у меня к вам есть одна просьба. Мег только что рассказывала мне, что она возобновила знакомство с одним из грумов моего дяди. Они желают пожениться. Не могли бы вы поговорить с моим дядей и попросить его, чтобы Бернард оставил службу у него и начал служить вам в качестве моего личного грума? Конечно, если он вам понравится, – быстро добавила она, заметив, как по лицу ее супруга пробежала тень.
Однако, как оказалось, его мрачность означала скорее сосредоточенную задумчивость, а не раздражение.
– Ты говоришь – Бернард? – обратился он к Мег. – Полагаю, этот человек давно служит у Хескита?
Мег сделала реверанс.
– Да, милорд. Его зовут Бернард Линкольн. Он служил у лорда Хескита все десять лет, что я провела в монастыре с моей госпожой. – Она вспыхнула. – Он мне сказал, что ждал моего возвращения, милорд.
– Тогда нам следует позаботиться о том, чтобы такая преданность была вознаграждена. Если он окажется честным и толковым парнем, я не стану возражать против того, чтобы взять его к себе на службу. Сейчас он, наверное, в конюшне?
– Да, милорд. Я так вам признательна!
– Ну, женушка, тогда я пойду и разберусь с этим делом. А ты между тем готовься к отъезду. Увидимся за обедом.
С этими словами он удалился. Дженевра медленно встала из воды и взяла льняное полотенце, которое ей вручила Мег. Руки служанки слегка дрожали.
– А вдруг они уже уехали? – тревожно спросила она.
Дженевра завернулась в полотенце и подошла к окну. Отсюда открывался более широкий вид, чем из окна ее прежней комнаты, так что она свободно могла разглядеть внутренний двор.
– Нет еще, – сказала она Мег. – Смотри, эскорт только собирается во дворе, а из конюшен ведут лошадей. Ты видишь своего Бернарда?
Мег выглянула в окно и взволнованно вскрикнула:
– Да, вот он! А его светлость только что прошел через двор к конюшням!
Дженевра заметила:
– Он обратился к какому-то человеку. Наверняка это твой Бернард!
– Да, это он, моя уточка! Такой высокий, худой, с рыжими волосами, вернее, с тем, что от них осталось. Если вы их, конечно, разглядите под шапкой!
– Мой супруг отвел его в сторону. Вот появился дядя. Молю Бога, чтобы он разрешил Бернарду оставить службу у него.
– Бернард – свободный человек, миледи. Вряд ли ваш дядя может ему помешать.
После этого замечания Мег умолкла, а переговоры тем временем продолжались, и к паре мужчин присоединился Хескит. Наконец все разрешилось благополучно. Сен-Обэн увел прихватившего свои пожитки Бернарда от прежнего хозяина под громкие прощальные крики. Бернард, неся узел с вещами на плечах, скрылся в конюшне.
– О Мег! – восторженно воскликнула Дженевра. – Я так рада за тебя!
– А я за тебя, моя уточка. Значит, твой супруг высокого мнения о тебе, раз он с такой готовностью исполняет твои желания.
Однако тем же днем, когда солнце катилось к закату, Дженевра уже не верила, что муж готов исполнять все ее желания. Когда они прибыли в какой-то дом для ночлега, Сен-Обэн не пришел к ней в комнату, а ночевал на кушетке в большом зале вместе со своими людьми.
Путешествие их продолжалось, и постоянно возникали какие-то препятствия, одно за другим, то настоящие, то вымышленные, как подозревала Дженевра, мешающие супругу прийти к ней в постель.
В первую ночь, предоставленная себе, даже без Мег, которую куда-то отослали, Дженевра решила, что Роберт отсутствует в ее комнате из-за того, что желает насладиться обществом хозяина дома и предаться с ним воспоминаниям, поскольку они были старыми приятелями.
Она отбросила мысль о том, что он мог чересчур напиться и не одолеть ступенек, ведущих в ее спальню. Золотой Орел, рыцарь крепкий и мощный, был очень стоек к возлияниям, да и пил по сравнению с другими гораздо меньше. Дженевре ни разу не доводилось видеть его пьяным, разве что под хмельком.
Путешествие заняло две недели. Они проехали через Оксфорд и Бат – города, которые своими размерами и красотой вызвали у Дженевры благоговение. Потом они то поднимались в горы, то спускались в долины, направляясь на юг, к просторам Эксмора. И наконец прибыли в Барнстепль. После этого они двинулись вдоль берега, там, где Северное море соединяется с океаном, величественное зрелище которого восхитило Дженевру. Океан пробудил в ней детские воспоминания, постоянно посещавшие ее по дороге в Мерлинскрэг.
Все время, пока они объезжали замки и монастыри, им почти не удавалось побыть наедине. Дженевра спала в дамской половине, обычно примыкавшей к монастырю. Однажды ей случилось ночевать в уголке большого зала, а неподалеку разместился Сен-Обэн со своим сквайром.
Дженевра начала подозревать мужа в равнодушии, от этого на нее напала тоска, усугублявшаяся чувством вины. «Где это видано: молодая женщина, едва только вышедшая замуж, – и так мечтает насладиться ласками мужа!» Дженевра молила Господа вернуть ей благоволение супруга и обещала сдерживать свои чувства, дабы не показаться нескромной.
Несмотря на свою печаль, она часто наслаждалась скачкой по живописным окрестностям, любуясь распускающимися деревьями. Примулы уже расцвели по кромкам дорог. Усталость от длительного пребывания в седле вскоре прошла. Весна была в полном разгаре, погожие дни лишь изредка омрачались недолгими дождями.
Когда Сен-Обэн скакал рядом с Дженеврой или сидел возле нее за обедом, они обсуждали множество вопросов. Молодая жена стремилась как можно лучше познать образ мышления своего мужа.
Несмотря на то что они частенько спорили между собой, разговоры их были дружелюбными, до стычки ни разу не доходило. Похоже, Сен-Обэн смирился с независимым складом ума молодой супруги. На прогулках он частенько покидал ее, оставляя на попечение Мег, которая мешком сидела на своей ведомой под уздцы лошадке. А Роберт тем временем скакал стремя в стремя с Аланом или капитаном своего эскорта.
Дженевра могла прийти лишь к одному выводу: «Роберт переспал со мной только для того, чтобы закрепить брачную сделку, однако у него нет ко мне никаких чувств. Поскольку он даже не пытается оказаться со мной наедине, можно не сомневаться, что все его дружелюбные беседы – лишь проявление любезности».
Такое поведение было не редкостью среди мужей, однако Дженевра, полюбившая без оглядки, надеялась на большее. Она страдала от одиночества, несмотря на то что Роберт был рядом. И счастье ее начало таять.
– Не мучай себя, моя уточка, – наставляла ее Мег, которая также была разлучена со своим Бернардом. – Потерпи, пока мы не доберемся до Мерлинскрэга. Я не побоюсь поклясться, что все станет на свои места, едва мы туда прибудем.
Накануне приезда в Мерлинскрэг, оставшись вдвоем с хозяйкой в небольшой комнатке, Мег усердно расчесывала щеткой ее длинные локоны. Теперь, будучи замужней женщиной, Дженевра убирала волосы под чепчик, поверх которого во время путешествия прикреплялась вуаль. А по вечерам она прятала их под модный, сделанный в форме сердечка, ночной чепец.
Несмотря на то что локоны ее теперь редко кто видел, она продолжала гордиться своими каштановыми с золотистым отливом волосами, считая их своим лучшим украшением. После мытья они блестели ярче, поэтому Дженевра старалась мыть волосы как можно чаще. «Надо будет следить за этим и в Мерлинскрэге. Мы доберемся туда завтра, до наступления вечера. И ко мне придет Сен-Обэн. Или не придет?»
Дженевра вздохнула.
– Молю Бога, чтобы ты оказалась права, Мег. И вправду, поскорей бы приехать! Ведь тогда ты сможешь назначить день вашей свадьбы.
– Да, утенок. Мы уже говорили об этом и решили искать Божьего благословения как можно раньше. Бернард хотел бы иметь сына, и я постараюсь исполнить его желание.
– О, Мег! Но не будет ли это слишком опасно?..
– В моем возрасте? – подхватила Мег невысказанные слова Дженевры. – Может быть, это действительно опасно в моем возрасте, но я готова рискнуть. Каждая женщина мечтает иметь ребенка от любимого.
Дженевра грустно засмеялась, подумав о своем будущем.
– Ты права – многие. И они пойдут ради этого на любой риск. Иначе как бы человечество могло продолжать свой род?
Днем раньше Дженевра с разочарованием узнала, что ее первая брачная ночь не принесла плода. Но ничего не сказала Сен-Обэну: она еще слишком стеснялась его, чтобы затрагивать эту тему, особенно в те редкие мгновения, когда они оставались наедине.
«Но когда я поселюсь в своей комнате в Мерлинскрэге, я сообщу ему. Поскольку Господь не благословил нашу первую ночь, я надеюсь, что муж снова захочет разделить со мной ложе, как только я поправлюсь».
Когда они добрались до Мерлинскрэга, ветер подул сильнее. Деревья клонились к земле, Дженевра заметила, что ветви наверху оголены, словно их обрили. Этот странно знакомый вид вызвал у нее воспоминания о матери, которая рассказывала девочке, что деревья такие – из-за шторма, налетавшего со стороны океана с запада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28