Окошко было затянуто тонкой прозрачной кожей. В кровле была проделана небольшая дыра, сквозь которую уходил дым от жаровни.
Едва глаза Дженевры приспособились к сумрачному свету жаровни, она увидела, что в хижине находится всего два табурета, маленький, грубо сколоченный сундук и горка одеял, очевидно служившая постелью. Сквозь дым Дженевра разглядела балки, на которых висели пучки сушеной и еще не совсем высохшей травы. Бутылки и кувшины, флаконы и маленькие коробочки в два ряда стояли на грубых, неотесанных полках, прибитых к дальней стене. Земляной пол был застлан соломой и свежей травой.
– Ну, – произнесла старуха, – вот ты и пришла.
Дженевра заглянула в проницательные глаза Мариел.
– Ты меня ждала? – нерешительно спросила она.
– Да, миледи. Я тебя ждала. Ты хочешь, чтобы старая Мариел помогла тебе. И еще ты хочешь кое-что выведать. Когда младенец должен появиться на свет?
– Думаю, в начале марта.
Старуха кивнула головой.
– Наверное, так оно и будет. За две недели до того, как родит твоя служанка.
– Да. Мы обе будем в постели. – «Мег, – подумала Дженевра, – придется лежать в гостевой комнате. Хотя, может, я попрошу Мартина, чтобы он подыскал какой-нибудь небольшой домик для Мег и Бернарда. Ведь, в конце концов, Мег мне не чужая». – А ты сможешь ухаживать за нами обеими?
– Да, не бойся. Без помощи ты не останешься. К тому времени мистрис Эннис тоже поправится.
– Если снова не забеременеет.
– Нет. Хватит с нее детей, – кратко ответила старуха.
– Так ты согласна помочь мне?
Старая Мариел помешала варево в котле.
– Согласна. Говори, что ты хочешь узнать?
– Кто был мой отец?
Усталые, выцветшие глаза Мариел пристально, сквозь дымку в комнате поглядели в зеленые глаза молодой женщины, взволнованно ждавшей ответа. И без того сумрачный свет в комнате подрагивал. И все же старуха, казалось, обрадовалась тому, что прочла в глазах гостьи.
Она перевела взгляд на слегка покрывшуюся рябью жидкость в котле. Несколько долгих мгновений она вглядывалась в глубины его, словно видела там такое, чего не могла разглядеть Дженевра, узревшая лишь легкие движения темной жидкости, на которой слабо отражался свет.
– Да, – наконец произнесла старая Мариел. – Ты узнаешь, кем он был.
Казалось, она не собиралась продолжать.
– Как? Когда? – спрашивала Дженевра.
Мысли Мариел унеслись далеко от треножника.
– Ты и твой муж, вы не доверяете друг другу. Это все разрешится, когда ты встретишься с тьмой. И из тьмы явится твой свет.
Старуха вещала нараспев, не давая себе отчета в словах, произносимых наитием какой-то таинственной силы.
– Что ты хочешь сказать?
Взволнованный вопрос Дженевры, казалось, спустил старую Мариел с облаков. Она моргнула и подняла глаза. Они казались почти бессмысленными.
– Я не вижу ничего, кроме тьмы и смерти. Но это не грозная тьма и смерть без печали. Это надежда. Так и знай.
Дженевра ничего не смогла понять из слов старухи. Из-за разочарования голос ее прозвучал резче, чем она этого хотела:
– Но я ничего не поняла!
Старая Мариел резко дернулась, взяла свою палку и вновь начала мешать варево.
– Не поняла, так раскинь мозгами. Ты узнаешь, кем был твой отец, тебя примет его семья. И ты завоюешь доверие мужа. Чего же тебе еще?
– Когда все это будет? – прошептала Дженевра.
– Этого я не могу сказать. Но знай, твой младенец будет мальчиком.
Дженевра в изумлении посмотрела на Мариел.
– Ты это видишь?
– Да. У меня есть такой дар. – Взгляд ее снова стал бессмысленным. Она посмотрела на пузырившуюся в котле жидкость. – Ты можешь сказать мистрис Мег, что у нее в чреве сын и дочь.
– Близнецы? – выдохнула Дженевра.
– Да. И она благополучно родит их. А после у нее детей не будет. Но тебя я вижу с целым табунком малышей вокруг твоих ног, миледи. У тебя будет три сына и две дочери. Ты найдешь истинное счастье, миледи.
Дженевра вручила старухе целую охапку одежды.
– Чтобы тебе зимой было тепло, Мариел. – Она вложила в похожую на клешню руку старухи золотую монету. – И, пожалуйста, возьми это за труды.
– Спасибо, госпожа. – Мариел сунула монету в какой-то карман под разорванным платьем. – Приходи, когда захочешь вещих слов.
– Приду непременно. – Дженевра протянула пальцы, чтобы погреть их у жаровни. Почему-то у нее замерзли руки. Она заметила небольшую горку дров и щепок, сложенную в дальнем углу хижины. «Интересно, старуха сама собирает себе дрова или жители деревни приносят ей из леса? Надо будет сказать судье, чтобы ей в помощи не отказывали».
– Мистрис Мариел, – продолжала она, – если станет совсем холодно и ваша жаровня не сможет согревать вас, добро пожаловать в замок – погреться у камина в большом зале.
– Бог тебе воздаст за доброту, миледи. – Голос старухи задрожал. – Я буду молить Господа, чтобы он позаботился о тебе. – Сказав это, она кивнула головой и снова принялась помешивать варево в котле. Дженевра была свободна.
Молодая женщина мучительно размышляла над тем, что ей предрекла Мариел, и мысли эти были то радостные, то пугающие. Тьма и смерть – вот откуда должно к ней явиться счастье. Но разве такое возможно?
Об этой части своего визита она ничего не сказала Мег, но, оставшись со своей подругой наедине в своих покоях, все же призналась ей, что ходила к Мариел спрашивать у нее совета насчет родов и что старая знахарка предрекла ей сына.
– Лорд Роберт будет счастлив иметь наследника, – обрадовалась Мег, отрываясь от шитья и глядя лучистыми глазами на Дженевру.
– Да, и тогда он наконец признает ребенка своим, – вздохнула Дженевра и критически оглядела свою работу. – Главное, чтобы он научился верить. Измена первой жены так ранила его душу, что он теперь не доверяет ни одной женщине.
– Будь он проклят, этот его братец! – в сердцах воскликнула Мег. – Судя по тому, что я слышала, он сумел отравить лорду Роберту всю жизнь.
– Да. И свою жизнь тоже испортил. Как можно давать такую волю зависти? Он пытается отплатить брату за то, в чем тот совершенно не виноват. Лорд Роберт не виноват, что родился в их семье первым. Это же бессмысленно. Сэр Дрого мог бы пойти собственным путем, заработать титул, жениться на наследнице…
– Не тот у него характер, что у вашего супруга, моя уточка. Он находит слишком много удовольствия в плотских утехах да в пустых забавах. Вы знаете, что он тут лазил в постель к нашим девушкам?
– Нет, – нахмурилась Дженевра. – Надеюсь, он никого не насиловал и ни одну не оставил в беде. Не хотелось бы, чтобы после него тут появился целый выводок ублюдков.
– В свое время это выяснится.
– С девушек, конечно, какой спрос. Они за этого распутника не в ответе.
– Но и ни вы, ни его светлость тоже за него не в ответе. Этот дьявол обрушился на нас словно чума.
«Дьявол – тьма, а чума – смерть». Дженевра отбросила эту мысль, Дрого навряд ли мог иметь отношение к ее грядущему избавлению от бед.
– Ты можешь себе представить Дрого сражающимся с настоящим врагом или управляющим собственными поместьями, как лорд Роберт? – продолжала Мег, не дожидаясь комментариев Дженевры.
– Это трудно, – согласилась Дженевра. – Он только и может, что наскакивать на моего супруга, поскольку знает, что лорд Роберт никогда не убьет его.
– Ну что ж, происки негодяя успехом не увенчались. Ты выносишь наследника барону Сен-Обэну и благополучно родишь его.
– Я так на это надеюсь, Мег! – Дженевра снова перестала шить. – Но ведь младенцы часто умирают. Я рада, что старая Мариел предсказала, что у меня будут еще сыновья. И наверняка один из них выживет и унаследует титул Сен-Обэна.
Мег тоже отложила иголку.
– Она так сказала, да?
– Да. Но послушай, что она говорила насчет тебя, Мег. Ты родишь близнецов, мальчика и девочку.
С лица Мег сбежала вся краска. Она судорожно вцепилась пальцами в рукоделие.
– Близнецы? – повторила она. – В моем возрасте?
– Конечно, тебе разок придется помучиться, но больше у тебя родов не будет. По крайней мере так говорит старая Мариел. Ты ей веришь?
Мег медленно расслабила пальцы и снова взялась за шитье. Руки у нее дрожали, но она все равно пыталась сделать стежок.
– Да, уточка моя. Мне надо будет подготовить два комплекта детского белья. А ты веришь ей?
– Хотелось бы, Мег.
Она не могла не верить в свое счастье.
Роберт вернулся в ноябре, как и обещал, однако на неделю позже, чем предполагал, поскольку проливные дожди сделали дороги непроходимыми. Свиты и слуги прибыли вслед за ним, усталые и заляпанные грязью.
Бернарду, конечно же, пришлось позаботиться о лошадях в конюшне. Дженевра послала за ним Мег.
– Ты можешь сказать ему, что ваш домик уже начали строить, – улыбнулась она. – И что он станет отцом близняшек!
Обе женщины начинали думать, что пророчества старой Мариел – правда, несмотря на то что Мег почти на две недели отставала от Дженевры, живот у нее был гораздо больше, чем у хозяйки.
Когда Роберт уезжал, беременность Дженевры только начинала становиться заметной. Сейчас, едва она сняла верхнее платье, живот красноречивее всяких слов подтвердил ее состояние.
Роберт отправился прямо в гардеробную, чтобы вымыться и переодеться. Дженевра с нетерпением ждала, когда он появится вновь. «У него усталый вид, но он рад возвращению. И он положил руки мне на живот и улыбнулся мне такой довольной улыбкой, какой я никогда у него не видела».
В сущности, поездка пошла Роберту на пользу. Он скакал верхом, путешествуя из одного имения в другое, и ему удалось развеяться. Оказалось, что все его поместья в надежных руках и за ними хорошо смотрят управляющие.
Он повидал мать и сестру, Дрого, слава Богу, ему не попался на глаза, потом посетил Нортемпстона в Ардингстоне. Собственные подозрения теперь казались ему совершенно глупыми, и он вернулся в Мерлинскрэг в прекрасном расположении духа.
Дженевра хорошо выглядела и встретила его с искренней радостью, которая пробивалась даже сквозь церемонность состоявшейся прилюдно встречи. С наступлением ночи он мечтал прийти к ней в постель. На время ему удалось усмирить демонов нетерпения, и он с надеждой смотрел в будущее – им предстояло провести несколько спокойных месяцев, ожидая рождения младенца.
Но все же Роберт так и не смог до конца поверить, что этот ребенок – его.
Глава одиннадцатая
Роберт пребывал все в том же расслабленном настроении, и они проводили вместе все последующие надели. Казалось, он отбросил свои подозрения, увидев в Дженевре не только жену, но и друга.
Едва только критический пятый месяц беременности миновал, Дженевра решила возобновить верховые прогулки. Она получала от них огромное удовольствие, и свежий воздух шел ей на пользу, несмотря на холод, сырость и студеные ветры, одолевавшие Мерлинскрэг. Роберт выказывал поистине ангельское терпение, ибо ему приходилось плестись рядом с ней шагом, и он приберегал бешеную скачку для своей любимой охоты.
Они навестили большинство вилланов и батраков, расселившихся по всем их владениям, и выяснили, какие у них заботы и нужды. После таких поездок Дженевра возвращалась в замок, сияя здоровьем и удовольствием, особенно когда удавалось помочь кому-то.
Роберт стал относиться к жене с прежним теплом, которого ей так недоставало. Он раскрывал перед ней лучшую часть своего характера, и радость общения с ним постепенно теряла привкус горечи, вызванной сомнением в его чувствах. Роберт много времени посвящал делам, постоянно обсуждая хозяйственные вопросы с Мартином и Джеффри.
– Это здорово, что твой отец может нам продавать шерсть, Эннис, – заметила однажды Дженевра, наблюдая, как Роберт и Мартин беседуют с купцом в дальнем конце зала.
Эннис с любовью поглядела на своего отца.
– Для него такая честь, что вы доверили ему это дело, миледи.
В этот момент из боковой комнаты выбежали насколько мальчишек, они кричали и толкались, как это водится у ребят. Позади них, нетерпеливо хмурясь на своих сорванцов, шел отец Джон – по просьбе Дженевры он взял на себя обучение старших сыновей Мартина и Эннис, а также двух пажей, которых Роберт привез с собой.
Сама Дженевра учила группу взрослых девочек, прислуживавших в замке или живших в деревне. Она предполагала, что в конце обучения они смогут написать собственное имя, научатся читать и писать простые слова. Во время отсутствия Дженевры ее обязанности брала на себя Эннис, выучившаяся грамоте в юности.
Дженевра, глубоко верившая в пользу знаний, хотела и других приобщить к этому благу. Деревенским ребятишкам не возбранялось присутствовать на занятиях в замке, если на то будет воля их родителей.
– Гарри! – раздраженно закричала Эннис. – Иди сюда, мальчик мой! Веди себя хорошо!
Гарри неохотно подошел к матери и поклонился. Он ревниво смотрел на двух пажей, которые, отделившись от других ребят, покатились по ковру в шутливой борьбе.
«Он еще слишком мал», – подумала Дженевра, заметив завистливый взгляд мальчика, и ей стало жаль ребенка.
– Гарри, если твои мать и отец согласятся, ты тоже станешь пажом.
У ребенка разгорелись глаза.
– Сейчас, миледи? – спросил он. – Я буду хорошо служить вам!
– Еще не время, Гарри. Ты должен подождать, пока тебе минует семь лет.
– Но мне еще нет и шести!
– Гарри, – сделала ему замечание Эннис, – ты должен быть благодарен леди Дженевре, а не сетовать на свой возраст! И правда, миледи, – проговорила она, поворачиваясь к Дженевре, – раз уж мой муж остался без рыцарского звания, пускай он хоть за сына порадуется!
– Но рыцарское звание – это еще не все, очень важно не остаться невеждой. Так что учись прилежно, Гарри, а мы посмотрим.
Гарри с детской пылкостью схватил руку Дженевры и поцеловал ее.
– Спасибо, миледи!
Эннис ласково улыбнулась своему первенцу и принялась кормить грудью новорожденного сына.
Пришел Сочельник. И не было ничего удивительного в том, что после путешествий Роберта и Дженевры по своим обширным владениям все их вассалы с радостью приняли приглашение приехать к ним в гости на зимние праздники вместе со своими семьями.
Гости явились вымытые и разодетые в лучшие праздничные наряды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28