В квартире было тихо и чисто. Новый жилец, Ильяс, как въехал - так
через три дня умотал куда-то по делам, сказал, дней на десять. Георгий
Сергеевич уже спал, свет в его комнате не горел. Ира поставила чайник на
огонь и юркнула в ванную, где висело большое зеркало.
И чего этот тип к ней привязался? Рожа-то и в самом деле могла бы
быть получше. Ира сказала ему правду, она с детства такая, поэтому при-
выкла к виду нездоровой кожи, покрытой противными розовыми прыщами, но с
непривычки, наверное, смотреть неприятно. Волосы неухоженные, висят как
пакля. Нет, ну действительно, чего он привязался? Чайник на плите начал
тихонько посвистывать, и Ира метнулась в кухню, торопясь выключить газ"
пока свист не стал громким и пронзительным. Ей не хотелось беспокоить
Георгия Сергеевича. Открыв холодильник, она с грустью убедилась, что,
кроме маргарина и двух сосисок, там ничего нет. "Дура! - мысленно обру-
гала она себя. - Тебе же Аня оставила пакет с едой, а ты его забыла
взять. Все из-за этого Олега дурацкого". Буфетчица Аня действительно ос-
тавляла ей пакет, Ира помнила, что в нем были два пирожка с капустой и
кусочек колбасы. Она так разнервничалась из-за Олега, что забыла про па-
кет. Сморщенные, усталые от собственной невкусности сосиски как-то не
вдохновляли. Но и маргарин намазывать было не на что, купить хлеб она
сегодня не успела, потому что сразу же после работы на рынке помчалась к
сестрам в больницу и застряла там надолго, а когда возвращалась, магази-
ны уже были закрыты. Конечно, для нормальных людей купить хлеб не проб-
лема в любое время суток. Часов до десяти вечера в метро стоят бабки со
свежими батонами, но у них намного дороже, чем в магазине. Она не имеет
права на такие траты. У нее есть цель, и к этой цели она движется плано-
мерно, подчинив ей все до самой мелкой мелочи. И даже лишняя тысяча руб-
лей, которую нужно было переплатить за хлеб, отдаляла тот миг, когда Ира
сможет наконец заплатить за лечение братика.
На холодильнике стояла красивая деревянная хлебница, которую Ира от-
дала в пользование жильцам, а сама свой хлеб хранила в холодильнике в
полиэтиленовом пакете. В холодильнике он не плесневел, а ей нужно быть
экономной. Воровато оглянувшись, Ира открыла хлебницу. Там лежал большой
кусок лаваша и половинка "сокольнического". Отрезать кусочек, что ли?
Нет. Она решительно опустила деревянную крышку и отдернула руку, буд-
то обожглась. Сроду не брала чужого, даже в интернате. И сейчас не бу-
дет. Да, она грубая необразованная нищая дворничиха, она же уборщица,
она же посудомойка. Но не воровка.
Ира налила себе крепкого чаю, бросила в чашку побольше сахару и усе-
лась на табуретке возле стола. В квартире стояла тишина, и, как всегда,
в этой тишине снова пришли мысли, которые она не любила и старалась
гнать от себя. Почему она так живет? Кто в этом виноват? Мать? Да, имен-
но так она думала все эти годы после того, что случилось. Но в последнее
время в голову стали приходить и другие соображения. Почему мать внезап-
но "умом тронулась"? Что случилось? Что так сильно подействовало на нее?
Если бы у нее сохранилась память... Иногда, когда она очень уставала,
Ира начинала жалеть о том, что в ту страшную ночь успела убежать и спря-
таться у соседей. Позволила бы матери и ее из окна вытолкнуть, может, не
мучилась бы, как сейчас. Лежала бы себе в больничной койке на полном го-
сударственном обеспечении и горя не знала бы. Уж во всяком случае, кор-
мили бы ее точно лучше, чем она сама себя кормит, пытаясь сэкономить
жалкие крохи А если бы очень повезло, то вообще убилась бы насмерть. И
никаких проблем.
Дом инвалидов находился довольно далеко, добираться туда нужно было
на электричке. Настя Каменская знала, что мать Иры Терехиной потеряла
память после падения с высоты, и ни на что в общем-то не рассчитывала,
собираясь навестить Галину. Поехала больше для порядка.
Директор дома инвалидов ничего интересного Насте не рассказала, а вот
сестра Марфа оказалась полезным собеседником. Полная, добродушная, лет
пятидесяти, сестра Марфа в миру носила имя Раиса, но несколько лет назад
ушла в монастырь, который был здесь же, неподалеку, и бескорыстно ухажи-
вала за одинокими больными людьми. Галине Терехиной она уделяла особое
внимание, ибо ей сказали, что Галина до несчастья была очень набожной.
- Навещает ее только дочь, - сказала Насте монахиня. - И есть еще
один человек, который интересуется Галиной, но к ней никогда не заходит.
- Какой человек? - насторожилась Настя.
- Мужчина, очень интересный. Появляется примерно раз в три-четыре ме-
сяца, обязательно находит меня и спрашивает о Галине.
- Кто он такой? Он как-нибудь объяснил свой интерес к ней? Родствен-
ник, друг семьи?
- Не могу сказать, - мягко улыбнулась сестра Марфа. - Какое я имею
право спрашивать его? Он сказал, что хорошо знал покойного мужа Галины,
и мне приходится ему верить. Но у меня такое впечатление, что он - врач.
- Почему вы так подумали?
- По вопросам, которые он задает. Его интересует, какие лекарства да-
ют Галине, чем она болеет. И знаете, что странно? Он никогда ничего не
приносил для нее, ни гостинцев, ни подарков. Просто находил меня и зада-
вал свои вопросы.
- И все? - Настя пристально посмотрела на круглолицую добродушную мо-
нахиню.
- Нет.
Сестра Марфа твердо и спокойно встретила Настин взгляд, ничуть не
смутившись.
- Что еще?
- Он просил, чтобы я никому не рассказывала о его визитах. И платил
мне за это деньги. На них я покупала разные мелочи для Галины - зубную
пасту, мыло, конфеты, белье. На себя ни копейки не потратила, можете не
сомневаться.
- Вы даже ее дочери не сказали об этом?
- Разумеется, нет. Я же дала слово. В конце концов, это тайна самой
Галины, и я обязана ее сохранить. Но она этого человека не помнит. Она
вообще ничего не помнит из того, что было до несчастья.
- Откуда вы знаете, что она его не помнит? Вы все-таки рассказали ей
о нем?
- Нет, что вы, как можно. Он сам хотел убедиться в том, что у нее
полная амнезия, и несколько раз прошел мимо нее, когда я вывезла Галину
в парк на прогулку. Она не обратила на него никакого внимания.
- Может быть, они не были раньше знакомы? - предположила Настя.
- Возможно, - согласилась сестра Марфа.
- Очень любопытно. Давно этот человек был здесь в последний раз?
- Недели три назад.
- Значит, теперь он появится не скоро. Что ж, придется ждать. Сестра
Марфа, я могу попросить вас об одолжении?
- Смотря о каком, - осторожно откликнулась монахиня.
- Я оставлю вам свой телефон. Если этот человек появится, позвоните
мне сразу же. Только именно сразу же, а не тогда, когда он уже уйдет.
Хорошо?
- Я постараюсь, - кивнула та.
Результаты посещения детской больницы, где лежали младшие дети Тере-
хиных - Наташа, Оля и Павлик, - оказались такими же неожиданными. Неиз-
вестный мужчина приходил и сюда, и тоже очень интересовался здоровьем
детей. Последствия падения с высоты были у всех троих разными, общим бы-
ло только одно - двигаться без посторонней помощи они не могли. Тринад-
цатилетняя Оля, например, остановилась в развитии, и сейчас ее интеллект
был на уровне все той же семилетней девочки, какой она была, когда мать
вышвырнула ее из окна. Переломанные кости никак не хотели срастаться,
без конца возникали какие-то осложнения и воспалительные процессы в опе-
рационных швах, и девочка до сих пор должна была находиться в гипсе.
Семнадцатилетняя Наташа, напротив, осталась интеллектуально сохранной и
поражала врачей своей целеустремленностью, самостоятельно осваивая по
учебникам школьную программу. Учебники ей приносила Ира. Несколько раз
ее пытались перевести в специальный интернат для детейинвалидов, где
есть учителя, но врачей останавливало то, что девочка постоянно чем-ни-
будь болела и нуждалась в медицинской помощи. От малейшего сквозняка у
нее поднималась температура чуть ли не до сорока и держалась по нес-
кольку дней. Кроме того, недели не проходило без сердечного приступа.
Главная трудность состояла в том, что и Оля, и Наташа страдали аллергия-
ми на множество лекарств, и за то время, что они находились в больнице,
весь персонал уже наизусть знал, что можно им давать, а чего нельзя. Ал-
лергические реакции были у девочек настолько сильными, что малейшее про-
медление грозило ураганным отеком гортани и смертью от удушья. В такой
ситуации отдавать детей в другое учреждение было опасным. Недоглядят
еще, чего доброго. Загубят девчонок. В отличие от визитов в дом инвали-
дов, где неизвестный мужчина ограничивался только беседами с сестрой-мо-
нахиней, приходя в больницу, он навещал девочек и маленького Павлика.
Поэтому Настя сразу же попросила проводить ее к Наташе Терехиной. Ната-
ша, красивая, но болезненно бледная девушка, закованная в специальный
корсет, сидела на кровати, обложившись книгами. Кроме нее, в палате ле-
жали еще пять подростков, и пять пар любопытных детских глаз тут же ус-
тавились на Настю.
Наташа Терехина была совсем не похожа на свою старшую сестру ни внеш-
не, ни манерой поведения. Несмотря на тяжелую болезнь, она улыбалась и
разговаривала с Настей с той старательной вежливостью, которую, бывает,
демонстрируют люди, изо всех сил стремящиеся произвести хорошее впечат-
ление. Настя невольно вспомнила свою единственную встречу с Ирой: та,
судя по всему, нисколько не беспокоилась о впечатлении, которое она про-
изводит на окружающих.
- Дядя Саша - папин друг, - охотно стала объяснять Наташа, когда Нас-
тя задала вопрос о человеке, который навещает Терехиных-младших в
больнице.
- А фамилия у дяди Саши есть? - поинтересовалась Настя.
- Николаев. Александр Иванович Николаев.
Из разговора с Наташей выяснилось, что "дядя Саша", он же некто Нико-
лаев, навещает их примерно раз в месяц, но ничего детям не приносит,
кроме книг для Наташи. Откуда взялся этот человек, они не знали, во вся-
ком случае, при жизни отца никогда его не видели и имени его не слышали.
Он очень добрый и внимательный, следит за успехами Наташи в учебе и даже
проверяет, как она решает задачки по физике и математике. Не жалея вре-
мени, объясняет ей те разделы школьной программы, которые она плохо по-
няла.
Медсестры тоже знали о "дяде Саше", однако отметили, что Олей и Пав-
ликом он почти не интересуется, большую часть времени проводит с Ната-
шей, а с младшими посидит минут десять, не больше. Правда, об их здо-
ровье выспрашивает каждый раз очень подробно. Как выглядит? Лет пятиде-
сяти, приятное лицо, волосы темные, с проседью, особых примет нет.
- Мы, знаете, даже подумываем, что Наташа - его дочь, - по секрету
сообщила Насте одна из медсестер. - Наверное, у него был роман с их ма-
терью. Поэтому он другими детьми меньше интересуется, так только, для
виду, чтобы в глаза не бросалось, что он одну Наташу выделяет.
Похоже, она была недалека от истины. Во всяком случае, предположение
это выглядело вполне логичным. И если именно с ним когда-то встречалась
Галина Терехина на квартире у Екатерины Бенедиктовны, то можно с чистой
совестью эту линию оставить. С убийством Анисковец это никак не связано.
Но все-таки что-то мешало Насте окончательно отказаться от проверки
семьи Терехиных. Это "что-то" было настойчивым интересом таинственного
дяди Саши к здоровью Галины Терехиной и ее троих детей. Только троих,
хотя всего детей было четверо. Старшая, Ира, почему-то его не интересо-
вала. Или все-таки интересовала?
Все жильцы подъезда, в котором находилась квартира покойной Аниско-
вец, уже знали Мишу Доценко в лицо и по имени. Не осталось ни одного че-
ловека, которого он не опросил бы самым подробным образом. Доценко твер-
до знал, что между "видел" и "обратил внимание" - дистанция не так уж
велика, как думают многие. Человеческий мозг фиксирует все, что видят
глаза и слышат уши, и складывает в хранилище, к которому нужно уметь по-
добрать ключ. Идущего по улице человека видят десятки и сотни людей, и
совершенно неправильно впоследствии заявлять, что "его никто не видел".
Трудолюбию и упорству молодого оперативника можно было позавидовать. В
итоге он все-таки сумел выяснить, что незадолго до убийства в доме появ-
лялся человек, которого раньше там не видели. Точнее, не видели те, кто
жил в доме недавно, правда, таких было все-таки большинство. Мужчина лет
пятидесяти, приятной наружности, волосы темные, седоватые. Никто особен-
но в его лицо не всматривался, так что никаких особых примет названо не
было. Правильные черты, нос с небольшой горбинкой.
Доценко еще раз обошел "старожилов" - тех, кто жил в доме больше шес-
ти-семи лет, то есть до случившегося в семье Терехиных несчастья. Стара-
ния его были вознаграждены: один из жильцов припомнил, что мужчину с та-
кими приметами он видел неоднократно, но много лет назад.
Таким образом, появилась новая рабочая версия: некий мужчина, встре-
чавшийся на квартире у Екатерины Бенедиктовны с Галиной Терехиной, пе-
рестал сюда приходить после того, как Галина и трое ее детей оказались в
больницах. С тех пор прошло шесть лет Все эти шесть лет тот же мужчина
постоянно появлялся возле Галины и ее детей и интересовался их здо-
ровьем, а совсем недавно его вновь видели в доме, где жила Анисковец,
после чего саму Анисковец находят убитой. Миленькая история, ничего не
скажешь.
- Версия, прямо скажем, дохленькая, - заметил Юра Коротков, когда
Настя описала ему свои поездки в дом инвалидов и в больницу.
Кто может лучше - пусть сделает, - пожала она плечами.
- Но здесь же дыра на дыре, - возмутился Юра. - Неужели ты сама не
видишь?
- Вижу, - невозмутимо согласилась Настя. - Но лучше латать дыры, чем
сидеть сложа руки и охать по поводу безвременной кончины Екатерины Бене-
диктовны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9