Так безропотно годами
Я несу разлуки бремя.
Хорошо, что между нами
Лишь пространство, а не время.

* * *

Я повода тебе не дам
И не замечу повод данный,
Влюбляться мне не по годам,
А безоглядно и подавно.
О, я от мысли далека,
Сойти с наезженного круга,
Вослед не стану окликать,
Не передам привет с подругой.
От наважденья слов простых
Очнусь, как от дурного сна я,
Не сможешь догадаться ты,
А я, конечно, не сознаюсь:
Когда срывает ветер злость,
И за окном деревья гнутся,
Жалею, что не довелось
В твоё плечо лицом уткнуться.

* * *

Устав от вечной суеты,
Перебирая дни, как чётки,
В воспоминаниях нечётких
Ищу я в прошлое мосты.
То год не тот, то час не тот,
Всё зыбко, призрачно, неточно,
И непоставленная точка
Над буквой «i» меня гнетёт.
Не всё свершилось, что могло...
Подумаешь, какая драма.
Звеневший долго и упрямо
Душевный крик почти заглох.
Не всё свершилось, что могло...
С надеждой в сердце по утрам
Листала я «Психоанализ»,
И чтоб сомнения унялись,
На исповедь ходила в Храм.
Но Бог не стал, а Фрейд не смог
С душой моею разбираться...
Не в силах описать всё вкратце,
Храню непосланным письмо.
Я отошлю его тебе
Когда-нибудь... Но не теперь…

ЗИМА В СРЕДНЕЙ АЗИИ

Спотыкаюсь на случайной фразе я,
Вспоминая через много лет:
К декабрю в далёкой Средней Азии
Снег лежал в полметра на земле,
И мороз, почти двадцатиградусный —
Солнце в небе теплилось едва,
И пестрела на деревьях радостно
Яркая осенняя листва.
Жёлтая, зелёная да красная —
Посмотреть вдвоём и обомлеть.
Но ждала любимого напрасно я,
Он недолго помнил обо мне.
Повесть не печальная, но грустная,
Кажется, банальная весьма.
Помню, как под снегом ветка хрустнула…
Вот такая в Азии зима.

* * *

Вере
В сквере с букетом сирени присела на камень,
Мимо трамваи катили, по рельсам гремя.
Я цветок безуспешно искала с пятью лепестками,
Не нашла и решила, что надо бы съесть – с четырьмя.
Загадала желанье, подумав недолго – с минуту.
И исполнилось всё.
Мне в то лето везло.
Почему-то…

* * *

Говорят, что не напишешь,
Говорят, что очень гордый.
Совершенно справедливо,
Я такого и люблю.
Но, пожалуйста, потише —
Слышу первые аккорды,
И звучит неторопливо,
Прихотливо старый блюз.
За минутою минуту
Я припомню, только смутно —
За окном сгустился вечер,
Словно хочет укорить,
И меня магнитом тянет
Заглянуть к подруге Тане,
Перемолвиться о вечном,
Помолчать и покурить.
Этот мир несовершенен,
Он одно из отражений,
Ну а где же первозданный,
Где основа из основ?
Обольщённые надеждой,
И философ, и невежда
Мир искали, Богом данный,
Не из отзвуков и снов.
Без вестей и без известий
Нестерпимо ожиданье,
Этот мир в какой-то мере
Нереален. И суров.
Но, собрав однажды вместе
Блюз, тебя, подругу Таню,
На минуту я поверю
В наилучший из миров.

* * *

Я, как с похмелья, от тоски недужный,
Скриплю зубами, чтоб не застонать:
Мне позарез её увидеть нужно,
Но кто же знает, где сейчас она?
Для этой трижды непутёвой бабы
Семь вёрст – не крюк. Сомненья позади —
Какие там права, свободы – я бы
Её на цепь, ей-богу, посадил.
Ну как мне объяснить заразе этой?
Седьмые сутки сумрачен и трезв,
Я даже не могу читать газету —
Её увидеть нужно позарез.
Я ей простил бы старые обиды,
Нисколько добротою не кичась,
Я просто не могу её не видеть…
Но кто же знает, где она сейчас?

ПЕСЕНКИ И РОМАНСЫ

ДОРОЖНАЯ

Я лежу на полке верхней,
Солнце гаснет, вечер меркнет,
Час заката.
Перестук колёс печальный,
По стакану ложки чайной
Звон стаккато.
То ли к счастью, то ли к горю
Не замедлить, не ускорить
Ход событий,
Мчится поезд степью голой,
Я пытаюсь вспомнить голос
Позабытый.
И, реальности переча,
Представляю нашу встречу
На вокзале,
Будет вечер, будет утро
И слова, что почему-то
Не сказали.
Может быть, неправы греки,
И в одни и те же реки
Входят дважды.
Я прижмусь к тебе щекою,
Ощущение покоя
В жилке каждой.
Как назло, гудок разбудит,
Ничего у нас не будет,
К сожаленью.
Ни вопроса, ни ответа,
Не к тебе приводит это
Направленье.
Справа линия заката
Полыхнула, как когда-то,
И пропала.
Лучше прошлого не трогать.
Эх, железная дорога,
Рельсы, шпалы...

* * *

Когда гортензии зарозовеют
И облетят жасмина лепестки,
Найти в душе покоя не умея,
Поверю в истинность строки
Евангелия от Матфея,
Евангелия от Луки.
И, может быть, тогда за эту веру
Не станет мир казаться блёкло-серым,
Грехи не будут слишком велики,
И, сущему назнача меру,
Мне сны хорошие навеют
Евангелие от Луки,
Евангелие от Матфея.

* * *

Нет спасенья от тоски щемящей,
Настигают всюду грубые лапищи.
Каждый день смотрю в почтовый ящик,
Но меня никто не любит. И не пишет.
Я измучена дилеммой:
Заглянуть – не заглянуть?
Ах, конвертик вожделенный,
Держит он меня в плену.
И наперекор рассудку,
Говорящему: «Не верь»,
Я четыре раза в сутки
Поднимаюсь снизу вверх.
И смирившись с непомерной данью —
Мы с тоскою в положении неравном,
Я плачу бесплодным ожиданьем,
Каждый день плачу, покорно и исправно.
То с надеждой, то с опаской
Открываю ящик свой,
Но напрасно жду на Пасху,
А потом на Рождество...
И ношу ненужный ключик
Сверху вниз и снизу вверх.
Может, так оно и лучше?
Может, так оно и лучше,
Может, так оно и лучше —
Вечно жить в плену химер.

* * *

Как малиновка пропела
До поры,
Разбрелись по свету белу
Три сестры.
И исчезли без следа, не
Отыскать,
Ни прощай, ни до свиданья,
Вот тоска.
И преследуют химеры
В жутком сне.
Очень трудно жить без веры,
Проще с ней.
Да ещё во мгле тревожной
Снег и дождь,
Без надежды невозможно —
Пропадёшь.
То не зов в лесу дремучем —
Крик совы,
На луну за чёрной тучей
Пёс завыл.
Расчирикались с рассветом
Воробьи.
Ах, как страшно в мире этом
Без любви.

* * *

Запах мяты и тимьяна,
Предзакатный солнца блик,
Мимо острова Буяна
Проходили корабли.
Я стояла и смотрела,
Прикрывала лоб рука,
И дождя косые стрелы
Выпускали облака.
Корабли всё мимо, мимо —
Гасли жёлтые огни,
Но, сомненьями томима,
Я грустила не о них.
Разбиваясь в серых скалах,
Прерывали волны бег,
Я не просто тосковала —
Тосковала о тебе.
От тоски ли, от печали
Кораблям глядела вслед.
Чайки глупые кричали,
Что любви на свете нет.
Запах мяты и тимьяна,
Предзакатный солнца блик,
Мимо острова Буяна
Проходили корабли.

* * *

Я жила довольно тихо,
В общем-то, без опасений,
Но вмешался случай лихо
На исходе дней осенних.
И проблемы друг за другом,
Их теперь не миновать,
Под глазами полукругом
Залегает синева.
От раздумий нет покоя,
А всему виною случай —
Я дотронулась щекою
До щеки твоей колючей.
Закружились дни и ночи,
Время года поменяв.
То длиннее, то короче
Стали сутки для меня.
Изменить судьбу не можем
Ни свою и ни чужую,
Или раньше, или позже
Снова тихо заживу я.
И тогда вопрос отпустит,
Что же лучше для меня —
Позабыть тебя без грусти
Или с грустью вспоминать.

* * *

Заалели в парках клёны,
Листья падают кружа…
Грош цена слезам солёным —
Осени меня не жаль.
У самой веселье кратко —
И она не прочь всплакнуть,
Или, разозлясь, украдкой
Стукнуть веткой по окну.
Не смягчить её ни вздохом,
Ни тоской ночных молитв —
К тем, кому с любовью плохо,
Осень не благоволит.
Ненавистна одиноким
Непроглядной ночи муть,
Им теряться ненароком
В ранний вечер ни к чему.
Ждут, чтоб день настал скорее
С темнотой ведут вражду,
Рук озябших им не греют
И во мгле ночной не ждут.
Видно, только для влюблённых
Красота пустых аллей…
Нет цены у слёз солёных —
Некому меня жалеть.

ШЛЯГЕР

Золотом сентябрь
Подкупил меня.
Подождал хотя бы
До другого дня.
Лёд на лужах хрупкий
Забросал листвой.
В телефонной трубке
Замер голос твой.
Вот и всё сказали,
Не связав двух фраз.
Город солнцем залит
В этот ранний час.
А на сердце горечь,
Вовсе не упрёк.
Николай Григорьич
Мною пренебрёг.

* * *

Тот романс, спокойствие смутив,
Зазвучал. Его хотелось слушать
Или петь. Но становился глуше,
А потом волнующий мотив
Стихнул, застревая в горле комом.
Тот романс был старым и знакомым,
О любви, что хуже всяких бед,
О надежде, наважденье... Впрочем,
Я романс тот выплакала ночью
И его не буду больше петь.

ИРОНИЧЕСКИЙ РОМАНС

Верните мне покой и безмятежность —
Они Вам не нужны, но тем не менее,
Забрали их, взамен отдав смятение...
Тогда уж заберите безутешность.
Ну снизошли бы в любопытстве праздном —
В словах, поступках так неумолимы Вы,
Мне даже Ваше «нет», как звон малиновый...
Чем Вас пленить? Посулы все напрасны.
Наверно, меньше твёрдости в граните,
И в монументе меньше непреклонности...
Я не молю уже о благосклонности —
Покой и безмятежность мне верните.

ПЕСЕНКА ПР О КАПИТАНА

Смотрит в небо капитан —
Утро тихо наступает,
А в душе тоска тупая
Поднимается со дна.
Смотрит в небо капитан —
Там дорожка самолёта
За оконным переплётом,
Но она едва видна.
Вспоминает капитан
Предрассветный сон хороший,
Будто он судьбой заброшен
В город, где живет она.
Вспоминает капитан —
Там сиренью пахнет воздух,
Вспоминает небо в звёздах
И в сиреневых тонах.
Отрешится капитан
От тоски сиюминутной,
В этом мире неуютном
Сантиментам – грош цена.
Отрешится капитан
И забудет сон, в котором
Безмятежно, без укора
Улыбается она.
Капитану снится сон,
Много лет, один и тот же.
Он его, конечно, может,
Но не хочет отогнать.
Капитану снится сон,
Он встаёт и, брови хмуря,
За одной другую курит
Сигарету у окна.

ТРИ СТРАНИЦЫ

Мне осталось три страницы,
И закончится роман.
Персонажей вереница,
Героиня – я сама.
Не продумана интрига
И не выстроен сюжет,
Но развязку, как ни прыгай,
Изменить нельзя уже.
Всё, конечно, понимала, —
Мысли мрачные гнала,
Предсказуемость финала
Уколола, как игла.
Но придётся примириться,
Оплатить судьбы счета…
Мне осталось три страницы,
Я хочу их дочитать.

* * *

Подождите, оглянитесь:
Стоит ли во весь опор?
Оборваться могут нити
Те, что были до сих пор.
Неразборчивая спешка
Их затянет в узелки…
Лучше всё-таки помешкать,
Чем попасть в её силки.
Можно вырваться, конечно,
Но недели и года
Не ослабят злости грешной,
Что спешили в никуда,
Проскакали, просмотрели,
Пели песню не про ту.
И оставит плод незрелый
Привкус вяжущий во рту.
Подождите, ну не стоит
Обрывать с наскока нить.
Гнать во весь опор – пустое,
Ни найти, ни сохранить.
Эта спешка всё погубит
До прихода лучших дней.
Потому и шепчут губы:
«Не гоните лошадей».

* * *

Я ломать не стану в споре копий,
Осознав реальность бытия:
У тебя – семья, работа, хобби,
Ну а на четвёртом месте – я.
Сетовать бессмысленно на это,
Доводы рассудка позабыв…
Выбраны уже приоритеты,
Выстроена линия судьбы.
Будет время, прошлое стирая,
Контуры грядущего менять…
Жизнь твоя заполнена до края,
Не хватает места для меня.
Сетовать бессмысленно на это,
Доводы рассудка позабыв…
Выбраны уже приоритеты,
Выстроена линия судьбы.

ПЕСЕНКА СТУДЕНТКИ-ПЕРВОКУРСНИЦЫ

Татьяне Бирюковой
Жизнь казалась яркою феерией,
Я тогда наивно в счастье верила,
Горьким не наученная опытом,
Про любовь рассказывала шёпотом.
Наслаждаясь музыкой Прокофьева
Нам с тобой заваривала кофе я,
Разлила по чашечкам фарфоровым,
Отхлебнула муть за разговорами.
Но, конечно, скрыла, как несладко мне —
Ни в душе, ни в чашечке осадка нет…
Без тебя могла не догадаться я —
Ненадёжный метод декантация.

ХРОНИКА ОДНОЙ ЗИМЫ

Нашептала осень зиме бесснежной
То, что мы однажды друг друга встретим.
Я сражаюсь стойко, но безуспешно
С наважденьем этим.
Собираясь с духом из сил последних,
Вспомнив о приличьях и чувстве долга,
Я веду себя, как английская леди.
Но не очень долго.
По прогнозу к вечеру – минус двадцать,
Только мне не холодно и не жарко,
Побросав дела, я бегу целоваться
На аллеях парка.
А когда томительный зимний вечер
Передаст свои полномочья ночи,
Я на твой вопрос ничего не отвечу —
Поступай как хочешь.
Отыщу на карте далёкий остров,
Где тепло зимой, – например, Суматру,
И про то, что в жизни не всё так просто,
Буду думать завтра.

ПЕРЕВОДЫ

Юми КАЭДЭ[1]

Сэдока

*
Из Митиноку
Листы бумаги белой
Благоухали сладко.
Так одиноко
Луна на небе тлела.
Тусклее, чем лампадка.
*
Поздно светает.
Горы туман окутал
Из вздохов моих и слёз[2].
Грустно без стаек
Мандариновых уток[3],
Вчера покинувших плёс.
*
Час быстротечен
Лилий, что были нежны[4].
После дождей затяжных
Не уберечь их…
Проклятий твоей жены
Стоит ли краткий вечер?

Танка

Третий день третьей луны
Цветущей вишней
Любуешься… Бледнею,
Тебе став лишней.
1 2 3 4 5 6