«Мягко стелет… Не к добру это, — опасливо подумал многоопытный Яневич. — За горло хотят взять». И не ошибся.
— Я бы рад поздравить тебя с большим успехом, — продолжал чиновник с фальшивым сочувствием, — если бы не одно омрачающее обстоятельство.
Выдержал паузу и со вздохом, бросив острый взгляд на Льва Ефимовича, сказал то, ради чего его вызвал:
— К сожалению, регистрацию вашего предприятия придется аннулировать и лицензию отобрать!
Яневич ожидал неприятностей, но не таких! Лицо у него вытянулось.
— Это… на каком же .. основании? — запинаясь, поинтересовался он.
Вами допущено нарушение закона; ущемлены интересы государства, — не скрывая удовлетворения его растерянностью, с важным видом объяснил чиновник.
— А нельзя ли конкретнее? — Яневич сумел оправиться от удара и вновь обрести хладнокровие. — В чем же нами нарушен закон?
— Богатства недр — национальное достояние! — демагогическим тоном заявил чиновник. — Следовательно, их разработка, а значит, и контрольный пакет акций добывающих предприятий должны быть в руках государства.
— Вот оно что! Не знаю такого закона — Лев Ефимович уже полностью овладел собой. — А как же тогда Газпром? — нашелся он. — Почему у государства там нет контрольного пакета акций?
— Брось ребячиться, Яневич! Будто не знаешь, кто загребает доходы от газа! — раздраженно ответил чиновник, не в силах отразить его аргумент, и, сбросив маску, пригрозил: — Если подадим в арбитражный суд — выиграем, можешь не сомневаться!
Его решительный вид говорил: администрация так и поступит. Лев Ефимович нисколько не сомневался в негативных последствиях, хотя никакого нарушения закона не допущено. Он знал состав арбитражного суда — его решение вынесут в пользу администрации. Предстоит длительная тяжба с сомнительным исходом, большие убытки.
— Ссориться с начальством не в моих правилах, — примирительно сказал он, решив поторговаться. — Готов рассмотреть разумные предложения. Но ни о каком контрольном пакете не может быть и речи!
— Хотите сохранить «Алтайский самородок», — предъявил ультиматум чиновник, — проведите эмиссию; не менее сорока процентов акций — Мингосимущества государству в лице администрации области.
«Так вот откуда ветер дует — от Мингосимущества, — сообразил Яневич. — Не угомонились, значит. Но это облегчает задачу». Вспомнил: есть компромат на коррупционеров у Михаила Юрьевича; есть чем их прижать. Такой рычаг воздействия придал ему уверенности.
— Для нас это неприемлемо! Все равно что отдать контроль в чужие руки. Мы и так уступили тридцать процентов, из них десять — непосредственно областной администрации. За счет новой эмиссии можем дать еще пятнадцать.
— Хорошо, сорок процентов в общей сложности.
— Нет! — решительно отрезал Яневич. — В общем получите двадцать пять процентов! Двадцать мы обязаны оставить учредителям, которые нас финансируют. Мы и так, идя вам навстречу, снижаем свою долю до минимума.
— Так что же, предпочитаете судиться? — угрожающе сдвинул брови заместитель губернатора. А я-то считал тебя, Лев Ефимович, разумным человеком.
— И не ошибся! Полагаюсь на ват разум, — уверенно парировал угрозу Яневич. — Думаю, вы сами откажетесь от своей опасной затеи, когда ознакомитесь, — и жестко взглянул на чиновника, — с компроматом, которым мы располагаем на областное руководство. Мы тоже не лыком шиты.
С удовольствием отметил замешательство собеседника.
— Однако наше предложение остается в силе. Мы предпочитаем компромисс. Худой мир лучше доброй ссоры! — И закончил на шутливой ноте: — Ребята, давайте жить дружно!
Чиновник ничего не ответил. Решив, что противнику необходимо обдумать и обсудить его предложения, Яневич поднялся и уходя с достоинством предупредил:
— Мы не собираемся злоупотреблять имеющимся у нас компроматом. Будет вам передан одновременно с подписанием соглашения.
Петр не спешил обзаводиться в Барнауле собственной квартирой. С одной стороны, очень удобно жить у Яневичей на всем готовом — как дома в Москве. Но самое главное — немалые доходы, которые начало приносить их предприятие, целиком уходили на оплату производственных затрат и кредитов. На покупку квартиры пока денег не было.
Лев Ефимович и Раиса Васильевна по-прежнему его привечали, не скрывая, что видят в нем будущего зятя. И все же, когда по откровенному поведению Глеба поняли, что и тот претендует на руку дочери, поощряли и его. Исполнительный директор прииска нравился им своей энергией, умелой хваткой, да и по сравнению с Петром это уже зрелый, самостоятельный человек.
Что касается Юли, то, отдавая явное предпочтение Петру, она в то же время не пренебрегала и Глебом, относилась к нему ровно и приветливо. Это отнюдь не было кокетством — он ей нравился и после той злополучной ночи вел себя корректно, не соперничая с Петром.
И еще одно обстоятельство не способствовало тому, чтобы Петр прочно осел в Барнауле. Город большой, красивый, центр одного из прекраснейших краев России; но после кипучей Москвы Юсупов не мог привыкнуть к спокойному, размеренному ритму местной жизни. Какая-то неудержимая сила тянула его домой, особенно когда представлялся подходящий случай.
Вот и теперь — накопился ряд неотложных дел, которые требовалось решить в столице; Петр с радостью взял на себя эту миссию, пользуясь новой возможностью побывать дома и заодно оформить перевод на заочное отделение института.
На заседании совета директоров ЗАО «Алтайский самородок» председательствующий Яневич, касаясь его командировки, подчеркнул:
— Первая и самая главная задача — организовать более выгодный сбыт нашего золота, подобрав надежного, сильного партнера. На мой взгляд, более подходящего варианта, чем Горный банк, просто не существует — он контролирует значительную часть рынка цветных и редких металлов.
Обвел глазами членов совета молчание — знак согласия и остановил взгляд на Петре.
— Думаю, это удастся, так как наш молодой генеральный директор лично знаком с банкиром Слепневым и его семьей. Не так ли, Петр Михайлович?
— Да, мы хорошо знакомы, — подтвердил Петр. — Надеюсь его убедить, что наше сотрудничество будет взаимовыгодным.
— Если нет возражений, оформим это наше решение в протоколе заседания, — резюмировал Яневич и добавил: — А теперь рассмотрим последний, наиболее щепетильный вопрос, по которому нам также понадобится помощь Москвы.
Сделал паузу и не скрывая досады, объявил:
— Хочешь не хочешь, но придется нам, господа, пойти на новую эмиссию акций компании. Это ущемляет наши интересы, особенно мои и Юсупова, — со вздохом добавил он, — но иного выхода у нас нет!
— Но почему же? Закон на нашей стороне! — раздались протестующие голоса.
— Мы понесем огромные убытки за время бесконечной тяжбы; итог ее, неясен, так как всем известна коррумпированность судебной системы и ее зависимость от органов власти. Эти наши потери вполне сопоставимы с тем, что мы дополнительно выделим местным властям, если проведем эмиссию.
Переведя дыхание, Лев Ефимович задал партнерам резонный вопрос:
— Так стоит ли идти на конфликт с местной властью? Которая, если даже мы выиграем дело в судах, будет нам портить кровь и ставить палки в колеса?
— А где гарантия, что удастся заключить с ними мировую? — усомнился один из членов совета. — Аппетит приходит во время еды.
— Есть у нас средство его умерить! — успокоил всех Яневич. — Не могу пока раскрывать карт, но вы и сами догадаетесь. Юсупову поручено привезти из Москвы материалы: по нашему заказу солидное детективное агентство провело расследование деятельности местного руководства.
Снова вопрошающе посмотрел на членов совета и, убедившись, что все его поняли и согласны, заключил:
— Значит, на том и порешим!
Москва встретила Петра многоцветием золотой осени. Радостное свидание с родными, чудная погода, успешный ход дел… Перевод на заочное отделение института не занял много времени — Михаил Юрьевич обо всем предварительно договорился в ректорате.
Правда, встречи с Виталием Михеевичем Слепневым пришлось ждать несколько дней: банкир в очередной раз находился в деловой поездке в Соединенных Штатах. Однако по приезде, несмотря на занятость, сразу принял Петра Юсупова у себя в офисе Горного банка.
Все, что произошло с Петром, его несказанно удивило и обрадовало. Не жалея времени расспрашивал молодого предпринимателя о предыстории похода в тайгу, о невероятных приключениях и лишениях, которые тому пришлось пережить; долго любовался самородками «Светлана» и «Юлия».
— Ну, Петя, ты и молодец! Кто бы мог ожидать? — поражался он, с одобрением и интересом глядя на него так, будто видел впервые. — Как же вам удалось выхватить из-под носа местных акул такой жирный кусок? Что собой представляет этот Яневич? Можно ему доверять? Он там влиятелен?
— Лев Ефимович — хороший, честный человек, авторитетный специалист и надежный партнер. Его все там знают, и он умеет ладить с местной властью. Но, по правде говоря, — честно признался Петр (ведь банкир должен знать истинное положение дел), — отбиться от акул нам помог мой отец — пригрозил им собранным компроматом.
— Вот оно что! — понимающе кивнул Виталий Михеевич. — Он же у тебя очень опытный следователь. Его знание криминала может оказать вам неоценимую помощь.
— Уже оказывает, — не скрывая гордости за отца, подтвердил Петр. — Вот и сейчас на нас вновь наезжают; обратились опять к нему, чтобы помог отбиться от негодяев.
Банкир улыбнулся горячности своего будущего молодого клиента — он уже принял решение — и серьезно произнес:
— Значит, так: считай, что предложение вашей компании я принимаю. — Нажал кнопку вызова. — Сейчас поручу подготовить протокол о намерениях, мы с тобой подпишем, а потом пошлю к вам специалистов для изучения положения дел на месте.
Немного помолчал, добавил:
— Если все в порядке, мои юристы составят проект нашего договора.
— Передайте юристу, чтобы зашел ко мне через десять минут, — попросил он вошедшего секретаря; тепло взглянул на Петра спросил: — С Кириллом, полагаю, твоя дружба окончательно рассохлась?
Петр, насупившись, не ответил; Виталий Михеевич пояснил:
— К делу это не относится, но, поскольку нам теперь предстоит тесно сотрудничать, мне все должно быть известно. Так вот, ответь, — потребовал он, — успокоился ты или нет?
— Мне всегда будет неприятно говорить на эту тему, — не поднимая на него глаз, неохотно ответил Петр. — Но, раз уж на то пошло, знайте: у меня сейчас другая девушка, дочь моего партнера Яневича. Возможно, я на ней женюсь.
Озабоченное выражение с лица Виталия Михеевича исчезло.
— Это прекрасно! — обрадовался он. — Какой ни есть Кирилл, но он мой сын и собирается жениться на Даше. Мне непонятно, что у вас произошло, и я не хочу в это вникать. Желаю и тебе и ему счастья! — И добавил: — В большом бизнесе деловым встречам и переговорам не должна мешать личная вражда! А я планирую со временем подключить сына к своим делам; надеюсь, женитьба поможет ему остепениться. — А за тебя я очень рад, Петр. Убежден, что нас ждет успешное, взаимовыгодное сотрудничество. Протокол о намерениях будет готов завтра. Тебе сообщат, когда его можно подписать.
Пожал Петру руку как равному и молча проводил взглядом его статную фигуру, искренне сожалея, что это не его сын.
Ужин в особняке Слепневых протекал чинно и уже подходил к концу, когда хозяин дома решил все-таки сообщить сногсшибательную новость — об успехе Петра Юсупова. Весь вечер собирался, вертелось на языке, но глядя на беззаботные лица сына и Даши — он ее пригласил погостить на выходные — колебался, опасаясь испортить им настроение. Наконец не выдержал:
— Ни за что не догадаетесь, кто у меня сегодня был в офисе! Сейчас со стульев попадаете!
Банкиры не из тех, кто любит пошутить, — на него сразу устремились три пары любопытных глаз. Он выдержал интригующую паузу.
— Ну говори же, Виталя! — капризно сложив пухлые губы, попросила Любовь Семеновна. — Мы все равно не догадаемся.
— Ладно, так и быть. Петя Юсупов ко мне явился, и не с просьбой, а с серьезным деловым предложением.
— С каким еще таким предложением? Ты разыгрываешь нас, папа? — насмешливо скривил губы Кирилл. — Вот, что он институт бросил — это точно! Ну и чем сейчас занимается? С какой «панамой» к тебе лезет?
— Я же говорю — будете поражены! — рассмеялся Виталий Михеевич. Ему удалось на Алтае, вместе с каким-то стариком, открыть богатое золотое месторождение. На паях с местным бизнесменом уже основал там прииск; со мной вел переговоры о помещении капитала и партнерстве по сбыту.
За столом воцарилось изумленное молчание; первой высказалась Любовь Семеновна:
— Это невероятно! Петя совсем юный мальчик, а ты говоришь — основал золотой прииск? Такое надо уметь! Он же окончил всего два курса!
— Даже если он там чего-то нашел, откуда у Петьки капиталы? — презрительно отозвался Кирилл, опасливо скосив глаза на Дашу. — Нищие они, как церковные мыши! Лапшу он тебе вешает на уши, папа.
«И что это вдруг мой старик сегодня разболтался? — мысленно разозлился он на отца. — Чего доброго, Даша поверит и снова начнет переживать!» Стараясь не показать, что задет за живое, с деланным равнодушием заключил:
— Гони ты его в шею! Неспроста он к тебе заявился. Наверно, хочет напакостить, нам с Дашей отомстить. — Изображая сочувствие, бросил на нее ласковый взгляд. — Он обид не забывает!
Однако Даша его не слушала, — сразу поверила, что Пете удалось добиться большого успеха в жизни, и душу ее наполнили тоска и сожаление. «Его Бог вознаградил за причиненное мной горе. Поделом мне!» — казнила она себя, напрягая волю, чтобы удержаться от слез.
— Ну когда ты станешь взрослым и серьезным?! — вознегодовал на Кирилла отец. — В бизнесе, чтобы добиться успеха, нужно отрешиться от личных чувств и эмоций, руководствоваться только выгодой!
Помолчал и поучительно изрек:
— Партнерство по сбыту продукции богатого золотого прииска сулит банку большую прибыль, и отказываться от предложения Петра Юсупова по меньшей мере глупо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46