»
Дюбуа выключил звук.
– Я абсолютно уверен, – заявил Моро, – что вы, профессор Барнетт, сможете в случае необходимости вспомнить все детали этой разработки. Так что вы весьма полезный человек.
Четыре физика сидели как будто в забытьи. Они были настолько поражены, что никак не реагировали на происходящее.
– А теперь посмотрите сюда, господа, – сказал Моро.
Он подошел к экрану, нажал какую-то кнопку и осветил комнату, в которой ученые изучали чертежи. Затем он взглянул на физиков – без всякого триумфа, даже без заметного удовлетворения. Казалось, Моро совершенно не интересуют их чувства.
– Выражение ваших лиц сказало нам все, что нужно было знать.
Если бы эти четверо не были так подавлены чудовищностью ситуации, в которой они оказались, и смехотворной легкостью, с которой их обманули, они поняли бы, что Моро, явно собиравшийся и дальше использовать их, просто-напросто продемонстрировал свое моральное превосходство, заставив их почувствовать беспомощность и безнадежность.
– Но в этом нам помогли записи, как я и ожидал. Увы, за пределами своих тайных знаний люди, наделенные гениальными умами, не лучше маленьких детей. Абрахам, сколько длится отредактированная запись?
– Семь с половиной минут, мистер Моро.
– Дай им понаслаждаться этим до конца, а я посмотрю, как там с вертолетом. Скоро вернусь.
Вернулся он через десять минут. Трое ученых выглядели удрученными и подавленными. И только Барнетт вполне предсказуемо угощался «Гленфиддишем», запасы которого казались неистощимыми.
– Придется еще немного потрудиться, господа. Я хотел бы записать на магнитофон краткое заявление каждого из вас о том, что у меня есть все необходимое для производства водородной бомбы мощностью в одну мегатонну. Естественно, без упоминания размеров этой бомбы, ее кодового названия «Тетушка Салли» или других идиотских названий, которые вы, ученые, даете этим игрушкам, что лишний раз доказывает ограниченность вашего воображения вне сферы вашей деятельности. Кроме всего прочего, не следует упоминать о том, что разработчиками этой бомбы были профессор Барнетт и его коллега профессор Аахен.
Шмидт спросил:
– Зачем, черт побери, делать из этого секрет, если обо всем остальном вы собираетесь прокричать на весь мир?
– Вам все станет ясно через два-три дня.
– Вы заманили нас в ловушку, одурачили, унизили, а теперь хотите использовать нас как пешек, – сквозь зубы процедил Барнетт. – Но вы слишком многого хотите от людей, Моро. А мы пока что люди.
Моро вздохнул, утомленно махнул рукой, открыл дверь и кивнул головой. В кабинет, с любопытством оглядываясь по сторонам, вошли Сьюзен и Джулия. На их лицах не было ни страха, ни опаски, а только недоумение.
– Дайте мне этот чертов микрофон! – Не дожидаясь разрешения, Барнетт схватил со стола микрофон и уставился на Дюбуа. – Вы готовы?
– Готов.
Голос Барнетта, несмотря на переполнявшую его ярость, звучал отчетливо и твердо, без всякого намека на то, что после завтрака, к которому он не притронулся, ему уже удалось почти полностью осушить бутылку «Гленфиддиша» (что многое говорило о профессоре Барнетте – или о качестве «Гленфиддиша»).
– Это профессор Эндрю Барнетт из Сан-Диего. Меня никто не пытается имитировать – запись моего голоса имеется в отделе безопасности университета. Этот подонок и выродок Моро обладает необходимым набором чертежей и схем для производства водородной бомбы мощностью в одну мегатонну. Постарайтесь поверить мне. А также поверьте докторам Шмидту, Хили и Брамуэллу. Доктора Хили и Брамуэлл уже семь недель содержатся как узники в этом чертовом месте. Повторяю, ради бога, поверьте мне. У него есть все необходимое для создания бомбы. – И после паузы: – Насколько я знаю, одна бомба у этого ублюдка уже есть.
Моро кивнул Дюбуа, и тот нажал на выключатель.
– Я бы убрал последнее предложение, мистер Моро, – сказал Дюбуа.
– Оставь, – с улыбкой бросил Моро. – Это устраняет необходимость проверки голоса по образцу. Все эти выражения так характерны для красочной речи профессора Барнетта! Управишься с этим, Абрахам? Впрочем, дурацкий вопрос. Пойдемте, дамы.
Он вывел женщин из кабинета и закрыл дверь. Сьюзен спросила:
– Может быть, вы нас просветите? В смысле, что происходит?
– Ничего особенного, мои дорогие. Наши ученые физики-ядерщики выполнили для меня сегодня утром кое-какую работенку. Правда, они и не знали, что делают это: незаметно для них мы записали их разговор. Я показал им несколько чертежей и доказал, что действительно знаком с секретами производства водородных бомб. Теперь они ставят мир в известность об этом. Все просто.
– Поэтому-то вы и привезли их сюда?
– В общем-то, да. Хотя у меня есть и другие намерения.
– А зачем вы привели нас в ту комнату? Ведь это ваш кабинет?
– Вот видите? Вы весьма любознательны. А я просто удовлетворил ваше любопытство.
– Но Джулия не отличается любопытством.
Джулия яростно закивала головой. По непонятной причине она была близка к истерике:
– Я хочу уйти отсюда!
Сьюзен взяла ее за руку.
– Что с тобой?
– Ты прекрасно знаешь что. Ты понимаешь, почему он привел нас сюда. Просто мужчины заартачились. Поэтому нас и привели.
– Эта мысль приходила мне в голову, – сказала Сьюзен. – Неужели вы или ваш ужасный великан стали бы выкручивать нам руки, пока мы не закричим? Или у вас тут есть темницы? В замках ведь всегда есть темницы, правда? Ну знаете, где имеются тиски для больших пальцев, дыба и «железная дева». Или вы предпочитаете колесовать людей, мистер Моро?
– "Ужасный великан"! Абрахам обиделся бы, услышав такое. Это очень добрый и вежливый великан. А что касается остального, помилуйте! Косвенное запугивание, миссис Райдер, гораздо эффективнее прямого. Всегда лучше, чтобы люди сами поверили во что-то, чем заставлять их верить в это.
– А вам необходимо было их заставить?
Моро ничего не ответил.
– Вы стали бы нас пытать?
– У меня и в мыслях такого не было.
– Не верьте ему, не верьте! – дрожащим голосом воскликнула Джулия. – Это чудовище лжет!
– То, что он чудовище, я согласна. – Сьюзен была очень спокойна и даже задумчива. – Очень возможно, что он еще и лжец. Но в данном случае я ему верю, как ни странно.
– Вы не понимаете, что говорите! – в отчаянии воскликнула Джулия.
– Думаю, что понимаю. Думаю, мистеру Моро мы больше не понадобимся.
– Как вы можете такое говорить?
Моро посмотрел на Джулию.
– Когда-нибудь вы станете такой же умной и догадливой, как миссис Райдер. Но для этого вам сперва придется повстречать множество людей и изучить их характеры. Видите ли, миссис Райдер прекрасно понимает, что любой человек, коснись он вас хоть пальцем, будет отвечать передо мной. Она также понимает, что я не причиню вам вреда. Она, разумеется, убедит в этом недоверчивых джентльменов, которых мы только что покинули, и те поймут, что я больше не смогу прибегать к этой угрозе. И я действительно не смогу. Да, больше вы мне не понадобитесь. – Моро улыбнулся. – О господи, это звучит как-то угрожающе. Лучше сказать так: вас никто не обидит.
Джулия бросила на него быстрый взгляд, полный страха и подозрений, затем отвернулась.
– Что ж, я попытался объяснить. Я не виню вас, милая девушка, ведь вы не слышали моих слов, сказанных за завтраком: «Мы не воюем с женщинами». Даже у чудовищ есть свои принципы.
Он повернулся и ушел.
Глядя ему вслед, Сьюзен прошептала:
– Это-то его и погубит.
Джулия посмотрела на нее.
– Я не поняла... Что ты сказала?
– Да ничего особенного. Просто болтаю. Кажется, это место начинает действовать мне на нервы.
Но она знала, что это не так.
* * *
– Пустая трата времени. – Джефф пребывал в мрачном настроении и не скрывал этого. Он почти орал, пытаясь перекричать шум работающих двигателей вертолета. – Ничего, абсолютно ничего. Масса научного трепа о землетрясениях и без толку проведенный час в кабинете у Сассуна. Ничего, совсем ничего! Зацепиться абсолютно не за что.
Райдер оторвался от кипы бумаг, которые изучал, и сказал, почти не повышая голоса:
– Ну, не знаю. Мы обнаружили, что даже ученые умники скрывают правду, когда это им на руку. Мы узнали, по крайней мере я, многое о землетрясениях и о синдроме землетрясения. Что же касается Сассуна, то от него никто ничего особенно и не ждал. Да и с какой стати? Ему ведь ничего не было известно, он все узнал только от нас.
Он вновь обратился к своим бумагам.
– Черт побери! Они захватили Сьюзен, взяли в заложницы Пегги, а ты сидишь туг как ни в чем не бывало и читаешь эту чепуху, как будто...
Дани наклонился вперед. Он уже не был таким энергичным, как несколько часов назад: бессонная ночь давала о себе знать. Он крикнул:
– Джефф, окажи мне любезность.
– Да?
– Заткнись.
* * *
На столе майора Данна лежала пачка бумаг. Он равнодушно взглянул на них, положил рядом портфель, затем открыл шкафчик и, вынув оттуда бутылку «Джек Дэниэлс», вопросительно посмотрел на Райдера и его сына. Райдер ответил улыбкой, а Джефф покачал головой: он все еще не мог прийти в себя после резкости Данна.
Держа стакан в руке, Данн открыл какую-то дверь в стене – там оказалась крохотная комнатка, в которой стояла уже застеленная раскладушка.
– Я не из этих ваших суперагентов ФБР, которые могут работать пять дней и пять ночей без сна. Если что, обращайтесь к Делажу. – Делаж был одним из его помощников. – Его телефоны вот здесь. В случае крайней необходимости можете разбудить меня, но причина должна быть существенной.
– Вроде землетрясения?
Данн улыбнулся, сел за стол, порылся в бумагах и вытащил толстый конверт. Вскрыв его и заглянув внутрь, он сказал:
– Догадайтесь, что здесь.
– Паспорт Карлтона.
– Черт бы вас побрал с вашей проницательностью. Впрочем, приятно видеть человека, у которого есть голова на плечах. – Он вытащил паспорт, пролистал его и протянул Райдеру. – И черт бы вас побрал еще раз.
– Интуиция – главное качество первоклассного детектива. – Райдер перелистал паспорт, но значительно медленнее, чем Данн. – Интересно. Охватывает по крайней мере четырнадцать месяцев из пятнадцати, на которые Карлтон выпал из нашего поля зрения. Тяжелый случай вирусного бродяжничества. Где он только не побывал за это время, а? Лос-Анджелес, Лондон, Нью-Дели, Сингапур, Манила, Гонконг, вновь Манила, Сингапур, опять Манила, Токио, Лос-Анджелес. – Райдер передал паспорт Джеффу. – Кажется, он влюбился в таинственный Восток, особенно в Филиппины.
– Вам это о чем-нибудь говорит? – спросил Данн.
– В общем, ни о чем. Я, конечно, спал сегодня, но совсем немного. Мысли так и расплываются. Короче, мои мозги, как и я, нуждаются во сне. Возможно, когда я проснусь, меня осенит. Хотя я не стал бы очень на это надеяться.
* * *
Райдер высадил Джеффа около его дома.
– Будешь спать?
– Сразу же завалюсь в койку.
– Первый, кто проснется, звонит другому. Договорились?
Джефф кивнул и вошел в дом, но вместо того, чтобы лечь спать, прошел к окну в гостиной и стал смотреть на улицу. Из окна открывался прекрасный вид на подъездную дорожку, ведущую к дому отца.
Райдер тоже не стал ложиться в кровать. Он позвонил в полицейский участок и спросил сержанта Паркера, с которым его тотчас соединили.
– Дейв? Никаких вопросов и возражений. Встречаемся в «Дельмино» через десять минут.
Он подошел к газовой плите, наклонил ее вперед, достал оттуда зеленую пластиковую папку и направился в гараж. Затолкнул папку под заднее сиденье «пежо», сел за руль и поехал задним ходом по дорожке к шоссе. Увидев появившуюся машину, Джефф сразу же встрепенулся, побежал в свой гараж, завел мотор, подождал, пока отец проедет, и последовал за ним.
Похоже, Райдер страшно спешил. Полдороги до первого перекрестка он гнал под семьдесят миль в час, несмотря на ограничения скорости тридцатью пятью милями. Но во всем городе не нашлось бы ни одного полицейского, который не знал бы этой обшарпанной машины и ее владельца и был бы настолько глуп, чтобы осмелиться задержать сержанта Райдера, мчащегося по своим делам. Райдер успел проскочить светофор на зеленый свет, но Джефф попал под красный. Он все еще стоял, когда «пежо» проскочил под следующим светофором. К тому времени когда Джефф доехал до следующего светофора, снова загорелся красный, и, пока он проезжал перекресток, «пежо» уже исчез из виду. Джефф выругался, подъехал к тротуару и припарковался, чтобы подумать, что делать дальше.
Паркер сидел в «Дельмино» в своей излюбленной кабинке, поджидая Райдера, и пил виски. Перед ним стоял еще один стакан – для Райдера, который вдруг вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Впрочем, это не повлияло на вкус виски. Райдер перешел прямо к делу:
– Где сейчас жирнюга?
– Рад доложить, что он страдает от похмелья. Сидит дома с жуткой головной болью.
– Ничего удивительного. Рукоятка 38-го калибра – очень твердая штука. Может быть, я ударил его чуть сильнее, чем хотел, зато с удовольствием. Минут через двадцать он должен был почувствовать, как голова раскалывается на части. Спасибо за сведения. Я пошел.
– Подожди-ка минуту. Так это ты вырубил Донахью! Расскажи, как все было.
Райдер быстро ему рассказал. Паркер пришел в возбуждение.
– Подумать только, десять тысяч баксов, два русских автомата да еще это досье! Теперь у тебя на нашего экс-шефа полиции материалов хоть отбавляй. Но послушай, Джон, всему есть предел, смотри не зарвись. Нельзя подменять собой закон.
– В данном случае предела нет. – Райдер коснулся руки Паркера. – Дейв, они захватили Пегги.
В глазах Паркера мелькнуло замешательство, а затем они стали холодными как лед. Пегги впервые села к нему на колени, когда ей было всего четыре года, и с тех пор регулярно посиживала там, приводя его в смущение своей шаловливой привычкой класть локоть ему на плечо, подбородок – на ладонь и смотреть ему в глаза с расстояния всего в пятнадцать сантиметров. Прошло четырнадцать лет, Пегги превратилась в темноволосую очаровательную красавицу, но привычки своей не оставила и прибегала к ней всякий раз, когда хотела выпросить что-нибудь у Райдера, пребывая в твердом убеждении, что этим вызывает ревность у отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44