Поэтому я буду бороться против них до полного издыхания. Пусть меня судит Царь, моя совесть говорит мне так. Что вы не давайте, господа Чхеидзе и Керенские будут недовольны и не перестанут возбуждать общественное раздражение разными посулами".
Министр Юстиции говорил спокойно и на реплики отвечал документальными данными. Его выступление охладило пыл зарвавшихся министров. Споры прекратились. Стали вырабатывать проект телеграммы для Москвы и, утвердив его, разошлись.
Но, сговорившись затем в течение дня, министры оппозиционеры собрались вечером на секретное совещание в квартире Министра Иностранных дел Сазонова. Там они составили безупречное по корректности и деликатности письмо Государю Императору, в котором, во первых, высказывали свое мнение, что принятое Государем решение относительно Верховного Командования "грозит, по их крайнему разумению, России, Государю и Династии тяжелыми последствиями." И во вторых, что, заметив коренное расхождение между председателем Совета Министров и ими, они ,,теряют веру в возможность с сознанием пользы служить Государю и Родине".
Письмо подписали "верноподданные": Харитонов, Кривошеин, Сазонов, Барк, Щербатов, Самарин, Игнатьев и Шаховской.
Военный и Морской министры не подписали письма, но обещали доложить Его Величеству о их солидарности с подписавшими. Поливанов взялся доставить письмо через фельд-егеря по назначению, но завтра.
Стали разъезжаться. У подъезда щеголеватый пристав, полковник Келлерман отдает честь. "Почему вы здесь?" - 190 спрашивает Поливанов, "В наряде по случаю совещания Совета Министров, Ваше высокопревосходительство", - отвечал полковник. Кто-то рассмеялся. Секретное совещание!
22-го августа в нескольких утренних газетах были заметки об уходе Горемыкина. Кандидатами называли Поливанова, Кривошеина и Сазонова.
Утром Государь приехал с семьей в Петербург. Дежурным флигель-адъютантом был Саблин. В 11 часов, в Белом зале Зимнего дворца открылось заседание Особых Совещаний для объединения мероприятий по снабжению армии и по обороне государства. Присутствовали все министры и члены Совещаний от Государственного Совета и Государств. Думы. Было торжественно. Государь и все военные - в парадной форме. Государь произнес отличную речь, призывая всех к дружной работе. Ему отвечали Поливанов и Председатели Гос. Совета и Гос. Думы. Перейдя затем в гостиную, Государь знакомился отдельно с членами Совещаний. В это время Шингарев вручил Его Величеству записку членов Военно-морской комиссии Гос. Думы о недочетах в военном деле, за подписью восьми членов и, в том числе, архи-правого, Маркова 2-го.
Вскоре в гостиную вошла Императрица с Наследником. Царице были представлены члены Совещаний. Затем Куломзин провозгласил ура за Их Величества, и торжества кончилось. Их Величества вернулись в Царское Село. В поезде Саблин, как дежурный флигель-адъютант, вручил Государю принятый от фельд-егеря, пакет с письмом министров-оппозиционеров.
Государь прочел его и был, как говорил Саблин, взволнован. Вечером, в 6 часов, был очередной доклад Поливанова. Уходя, Поливанов столкнулся с дежурным Саблиным и спросил, был ли передан пакет. Саблин пояснил, что да и немедленно. Поливанов, предполагая, очевидно, что тот в курсе события, заметил: "с таким Председателем мы можем дойти и до революции". Государю это стало известно.
В 10 часов вечера Государь выехал в Могилев, в Ставку.
191 Наш поезд литера "В" вышел на час раньше. Мы засиделись в столовой после вечернего чая. Злободневной темой была опала князя Орлова.
Еще накануне Государь вычеркнул князя из числа едущих с ним. Его заменил Дрентельн. На днях должно было состояться официальное назначение Орлова Помощником Наместника Кавказа по гражданской части. Положение исключительной важности, но для князя то была опала. Так странно кончалась служба князя при особе Государя.
Не отличаясь особым умом, он продержался около Государя пятнадцать лет. Был одно время очень близок к Государю и в трудное время 1905 и 1906 годов играл как бы политическую роль. Так говорили. Затем, понемногу, тускнел и, наконец, попал в опалу. Как и многим лицам ближайшей свиты и ему, князю Орлову, не хватало политического образования, и потому уход его особого ущерба не принес, но Военно-походная Канцелярия Его Величества, с уходом князя теряла много. По Канцелярии князь был очень хорош. Он много правды доложил, за свое время, Государю и много сделал добра. Подчиненные очень любили князя, как доброго и хорошего человека. Придворная прислуга в следующие дни устроила целый пелеринаж, приходя прощаться к князю в "полуциркуль", где он жил. Молва придала даже тогда этому прощанию как бы демонстративный характер, чего на самом деле не было. Прислуга просто любила князя. Эта публика при дворе отлично разбиралась в людях и умела, по-своему, ценить хороших людей. В князе же Орлове она видела еще и ,,вельможу" на старый манер, что уже было в наше время редкостью.
Лично я терял с уходом князя расположенного ко мне человека, который симпатизировал нашей службе и ценил ее. Терял человека, который, после убийства Столыпина, имел мужество заступиться за меня перед Его Величеством, не говоря мне о том. Я видел от князя только одно хорошее и потому жалел его, хотя мой непосредственный начальник и был с князем, в последнее время, в довольно холодных отношениях.
195
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
- Август и сентябрь 1915-го года. - Г. Могилев на Днепре и его власти. Приезд Государя 23-го августа. Приказ о вступлении в командование. - Сплетни. - Первый день. - Отъезд В. Кн. Николая Николаевича. - После отъезда. - Письмо Государя. - Расквартирование в губернаторском доме. - Порядок жизни. Начальник Штаба генерал Алексеев. - Генерал-квартирмейстер Пустовойтенко. Генерал Борисов. - Приезд В. Кн. Бориса Владимировича. - Визит Царицы Александры Федоровны В. Кн. Марии Павловне. - Приезд других Великих Князей. Брат Государя. - Дикая дивизия и ее подвиги. - Приезд В. Кн. Кирилла Владимировича, Георгия Михайловича и Димитрия Павловича. - Министерский кризис. - Прогрессивный Блок и роспуск Гос. Думы. Царица и премьер Горемыкин. - Приезд Горемыкина в Могилев. - Роспуск Госуд. Думы. - Несогласия среди министров. Заседание Совета министров в Царской Ставке 16-го сентября. Впечатление в Армии от перемены главного командования. - Перемена положения на фронте. Вильно-Молодеченская операция. - Возвращение Государя 23-го сентября в Царское Село. - Предсказание Распутина.
Могилев губернский (47.591 жителей по переписи 1897 г.) раскинулся на высоком берегу Днепра в 734 верстах от Петербурга и в 563 от Москвы. На самом возвышенном его пункте, над рекой, белеет губернаторский дом и здания присутственных мест. Около дома сад. А невдалеке, над самым откосом городской общественный садик, из которого открывается прелестный вид на реку и Заднепровье.
Петр Великий, воюя с Карлом XII-ым, жил в Могилеве в 1704 году. Екатерина Великая там принимала Франца Иосифа II-го. Тогда Императрица заложила в городе собор Св. Иоасафа. В нем хорошо сохранились несколько икон кисти Боровиковского, писанные на медных досках. Хранится в церкви и евангелие, вышиною в один аршин и шириною в 11 вершков, заделанное в серебряный оклад, весом один пуд двадцать пять с половиной фунтов, подарок Императрицы Елизаветы Петровны.
Армия Наполеона проходила, частично, через Могилев и маршал Даву, которого Толстой назвал французским Аракчеевым, жил в губернаторском доме.
В городе почти нет интеллигенции; вид толпы довольно серый; много евреев. Магазины неважные, театр без труппы и два плохих кинематографа. Губернатором был Александр Иванович Пильц, правовед, образованный и хороший человек. Про Городского голову говорили, что его предок при Петре Великом занимал то же место. Начальником Губернского Жандармского управления туда назначили полковника Еленского, проходившего службу в Петербургском Охранном отделении, а для заведования регистрацией населения и для проверки приезжающих туда лиц прислали опытного жандармского подполковника Дукельского, которого я знал 196 давно. С этими лицами мне предстояло встречаться по моей работе.
23-го августа, в полдень, Государь приехал в Могилев, который делался теперь Царской Ставкой. На дебаркадере встречали: Великий Князь Николай Николаевич и начальствующие лица. Царские поезда были отведены на отдельную ветку, проведенную в рощицу, принадлежавшую одному частному лицу. Кругом охрана Железнодорожного полка. Далее мои посты. Государь остался пока жить в поезде. От поезда до губернаторского дома, где жил Великий Князь, казалось версты две хорошего шоссе.
К высочайшему завтраку были приглашены: Великий Князь, Янушкевич и Данилов. Настроение было тяжелое. Кроме Государя и Великого Князя никто почти не разговаривал. Уже было известно перед завтраком, что передача власти совершилась, что Государь переговорил с Великим Князем. Великий Князь предполагал уехать в деревню 25-го числа. Днем Государь принял доклад от нового Начальника Штаба, генерала Алексеева, но в присутствии Великого Князя.
Был отдан следующий приказ:
ПРИКАЗ
Армии и Флоту
23-го августа 1915 года
Сего числа я принял на себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий.
С твердою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты родины до конца и не посрамим земли Русской.
НИКОЛАЙ.
Вторая половина приказа была написана Государем на подлиннике собственноручно. В тот же день был подписан рескрипт на имя Великого Князя, а он отдал свой прощальный приказ по армии.
Перед обедом Государь телеграфировал Царице: ,,Благодарю за вести. Свидание сошло удивительно хорошо и просто. Он уезжает послезавтра, но смена состоялась уже сегодня. Теперь все сделано. Нежно целую тебя и детей. Николай".
197 Высочайший обед, к которому был приглашен Великий Князь и некоторые генералы Ставки, прошел оживленно. Государь и Великий Князь шутили и смеялись. После обеда я имел несколько интересных свиданий. Оказалось, что под наружным спокойствием в настроениях скрывалось и другое. Государь очень волновался, подписывая приказ. Великий Князь до последней минуты надеялся, что Государь удержит его при себе в Ставке. Окружавшие Великого Князя лица очень муссировали этот слух, хотя о неудачной попытке экспансивного Вел. Кн. Димитрия Павловича уже знали.
Теперь, когда передача власти сделалась совершившимся событием, у некоторых из окружавших Великого Князя лиц прорвалось озлобление по поводу случившегося. Пошел слух, что Великого Князя свалила "немецкая партия", что теперь скоро заключат сепаратный мир с немцами.
Слыша эти клеветнические тогда сплетни, там, на месте, я лишний раз сказал себе - значит, доходившие до нас сведения об интригах, что плелись около Великого Князя, были правильны. Теперь это прорывалось то у одного, то у другого, без меры усердного поклонника Великого Князя.
Перед сном я сделал, в тот же день, следующую запись в дневник:
"Конечно, старое командование уезжает совершенно сконфуженным. И если ничего не говорят в массе про самого Николая Николаевича, который отлично понимает, что он первый год войны проиграл, то все рады и довольны полной смене штабных руководителей".
"День был нервный. Все встревожены. Толкаются как мухи, стукаются лбами, спрашивают друг друга: ну, что, как? Кто что и знает, не говорит. Странная обстановка!'
24-го, в 10 ч. утра, Государь проехал в собор, где был отслужен молебен, после которого Его Величество проследовал в Штаб. Совершался как бы формальный прием новой должности.
25-го, в 2 ч. дня, В. Кн. Николай Николаевич прощался со Штабом. К шести часам на вокзал собрались высшие чины Штаба, т. к. назначался отъезд Великого Князя. Приехал Государь со свитой и вошел в вагон Великого Князя. Выйдя 198 оттуда, Государь попрощался с отъезжавшими с Великим Князем лицами. Уезжал и генерал Янушкевич. Данилов, за несколько часов перед тем, покинул Могилев.
Великий Князь попрощался с Министром Двора и со свитой и в шесть часов поезд тронулся. Великий Князь, вытянувшись в струнку, у окна вагона, отдавал Государю честь. Государь, слегка улыбаясь, отвечал по-военному.
После отъезда Великого Князя стало как-то легче. Как будто разрядилась гроза. Кто знал истинный смысл совершившегося, крестились. Был предупрежден государственный переворот, предотвращена государственная катастрофа.
Впервые к высочайшему обеду были приглашены губернатор и предводитель дворянства, военные представители Англии и Франции. Гофмаршальская часть устанавливала свой порядок.
Поздно вечером, после обычного чая в кругу ближайшей свиты и партии домино с Ниловым, Граббе и Саблиным, Государь получил, присланную от генерала Иванова, телеграмму, что наша 11-ая армия, генерала Щербачева, атаковала в Галиции две немецкие дивизии, из коих одна гвардейская, и взяла в плен 150 офицеров, 7.000 солдат, 30 орудий и много пулеметов. Это случилось тотчас же, как войскам стало известно о принятии Государем на себя командования.
Государь был обрадован, поделился новостью со свитой и написал письмо Царице. "Это, поистине, Божья милость, и какая скорая," - говорил он.
27-го августа (9 сентября н. ст.) Государь переехал жить в губернаторский дом, переехала и свита, перебрались и мы, жившие в поезде литера "В". Губернаторский дом был двухэтажный или по-французски состоял из рэ-де-шоссе и одного этажа. Один длинный фасад его выходил на площадь, вокруг которой расположены правительственные учреждения, другой в сторону Днепра, в сад, примыкавший к дому справа. Постройка старая, комнаты средней величины, скромно обставленные.
Государь поместился в верхнем этаже. Там, первым от передней, шел довольно большой белый зал, окнами на 199 площадь. Белые стулья с ярко- желтой штофной обивкой. Ярко желтые портьеры, рояль и царские портреты.
Из зала одна дверь вела в столовую, другая же в комнату, ставшую рабочим кабинетом Государя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38