Я могла подумать о ком угодно, но только не о сестре...
Она вышла через несколько минут с большой коробкой, перевязанной двумя лентами – розовой и голубой, Глаза ее лучились сумасшествием, слова сыпались восторженной скороговоркой:
– Продавщица спрашивает меня: «Вы для кого покупаете – для мальчика или девочки?» Отвечаю: «Для девочки». Она перевязала коробку розовой лентой. Тогда я сказала, что девочка любит голубой цвет, и мне добавили вторую ленту.
Я почувствовала, как Ринат одинока, – ведь, наверное, впервые за свою взрослую жизнь она что-то купила в магазине игрушек. Сердце мое наполнилось жалостью. Оно словно напоминало о несправедливости. Детские впечатления довлели надо мной все эти годы, затмевая собой настоящую Ринат.
Вечер мы провели в кафе. Впервые я была искренна с сестрой, потому что искренность – самая большая плата за доброту. Постепенно открывала ей себя. Чувствовала – сестра нуждается в этом, как в чем-то очень целебном. Видела, как Ринат пытается понять меня, постичь непостижимое.
Рассуждения в данном случае бесполезны, и я приводила примеры из жизни:
– Мы познакомились с Рафи в бассейне. Через полчаса нашей беседы он включил телефон и заказал билет в Италию.
– Зачем?
– Венеция – самое романтическое место в мире. Я объяснила Рафи, что готова составить ему компанию на несколько дней, но о сексе не может быть и речи.
– Вот глупая! Он, конечно, сразу передумал и отменил заказ.
– Нет, наоборот – в Венеции Рафи снял два отдельных номера на разных этажах.
– Хорошо же ты его закрутила!
– Я никого не крутила, Ринат. Не умею крутить, да не хочу!
– Но ведь в тебя влюбился миллионер! Неужели ты не понимала, какие возможности открываются благодаря этому?
– Если действительно хочешь понять меня, не оценивай ситуации, не ставь себя на мое место, а просто слушай и воспринимай как есть. Мне трудно объяснить тебе, но я хочу это сделать... Может быть, впервые в жизни.
Видела, как сестра поборола обиду, словно проглотила разом кусочки сухаря. Я искала нечто очень образное:
– В Иерусалиме есть подземный туннель, его сделали древние ессеи за три тысячи пятьсот лет до того, как царь Давид захватил город и обратил его в иудейство. Через туннель в Иерусалим поступала вода из подземного источника, который находился за стенами города. Спустя восемьсот лет Израильское царство было разрушено ассирийцами, та же участь, несомненно, ожидала Иудею. Царь Хискиягу, который правил в то время, воплотил в жизнь три проекта по укреплению столицы Иудеи – Иерусалима. Одним из проектов было расширение туннеля. В семьсот первом году до нашей эры его начали пробивать двумя группами. Первая группа продолжала пробивать старый ход, а вторая пошла с обратной стороны горы. В какой-то момент евреи должны были встретиться... В скале, в кромешной тьме...
– Встретились?
– Конечно. Через четыре года.
– Наверное, они были хорошие математики.
– Математики?.. Может быть, но я больше верю в иррациональное начало их успеха. От их встречи зависела жизнь людей, дальнейшее существование святого Иерусалима. По-моему, они не могли не встретиться... Стояли по колено в воде, дробили каменные глыбы, молились Богу и верили. Верили... И вдруг услышали стук и голоса друг друга.
– Может, это красивая сказка?
– Нет, в конце девятнадцатого века, в тысяча восемьсот восьмидесятом году, турки нашли в туннеле каменный щит. На нем все это записано.
– Ты читала?
– Да. Щит хранится сейчас в Стамбуле в национальном музее.
– Почему в Стамбуле?
– Турки владели в то время Палестиной и все ценное, что находили, увозили к себе.
– Зачем ты рассказала эту историю?
– Мне кажется, мы тоже строим с тобой туннель. Идем навстречу друг другу, дробим камни, и я очень верю – встретимся.
– И тогда?
– Тогда наш с тобой Иерусалим не умрет. Не погибнет наш источник с чистой, живой водой. Значит, мы сохраним нашу дружбу навсегда. Я не люблю высоких слов, но не могу найти другого примера, более подходящего. Ринат, у нас нет с тобой ничего общего. Нас ничто не соединяет. Ничто. Но однажды будет проложен наш туннель. Твой и мой. Я очень хочу этого!
– Я тоже хочу... А что было дальше с Рафи?
– Ничего особенного. Мы провели в Венеции две недели. Он пытался дарить мне дорогие украшения, но я не могла брать подарки от человека, не давая ему ничего взамен.
– Ты так и не отдалась ему?
– Нет.
– Зря. Надо было хотя бы попробовать.
– Я давно не поддаюсь самообману. Конечно, проще простого выпить бутылку дорогого вина и, почти ничего не соображая, упасть с Рафи на шелковистые простыни в пятизвездочном отеле... Но это дорога в тупик, в страдания, в бесконечные споры с собой... Мне было с ним одиноко.
– Хочешь правду?
– Конечно.
– Я всегда завидовала тебе. Твоей красоте... Твоей отстраненности, умению ничего не делая, вдруг покорять мужчин. Думала, это специальная маска, хитро изобретенная тобой для побед. С другой стороны, никогда не могла понять, почему, имея такое победоносное оружие, ты не используешь его. Теперь мне кажется, ты просто не умеешь им пользоваться, точнее, вообще не знаешь, зачем оно тебе.
– Знаю. Но Бог дал мне очарование вместе с огромной ответственностью.
– Ответственностью за что?
– За людей, с которыми общаюсь. Я не умею врать, притворяться. Не могу причинять боль.
– Но ведь так невозможно жить на земле! Ты же не ангел! Тебе необходим хороший, состоятельный муж, красивый дом, дорогие вещи. Ты должна думать о себе! О себе, а не о других людях.
– В том-то и дело, что моя искренность нужна прежде всего мне. Я не пользуюсь своим оружием в корыстных целях, чтобы чувствовать себя хорошо с самой собой. Только так я могу существовать.
– Зачем же тебе красота?
– Чтобы стать счастливой.
– Но каким образом?
– Сделать счастливым человека, который меня полюбит и которого полюблю я.
– Любовь... Ее не существует на земле.
– Возможно, но она есть на небе. Когда мы построим наш туннель, я научу тебя летать.
– Рожденный ползать летать не может.
– Ты веришь Максиму Горькому?!
– Это правда жизни.
– Вряд ли. Никто не знает, кем он рожден. Человек получает свой опыт в разные периоды жизни. Одни – с рождения, другие – в зрелости, третьи – в старости.
– Я не оканчивала философский факультет. Мне твои слова так же непонятны, как тригонометрическая функция. Единственное, что уяснила сейчас: ты не вступаешь с мужчинами в скоропалительные интимные отношения не по причине благовоспитанности.
– Абсолютно верно. С любимым вообще не существует вопроса времени. Счастье – быть вместе, и совсем не важно, когда и чем заниматься: есть, спать, говорить, идти в кино, читать книгу, петь песни, воспитывать ребенка...
– Ты хочешь сказать, что если полюбишь мужчину, то вполне способна оказаться с ним в постели в первый час знакомства?
– ... Да. По-моему, нормы морали существуют лишь для того, чтобы маскировать искренние чувства.
Несколько минут Ринат смотрела на меня как-то странно – исподлобья, словно на что-то решаясь, и вдруг сказала:
– Я предлагаю тебе эксперимент!
– Какой?
– Встретить мужчину в моем ночном клубе.
– Зачем?
Она сосредоточенно крутила тонкую ножку бокала – может, искала подходящие слова, а может, боялась обидеть. Наконец посмотрела мне в глаза и произнесла:
– Я пытаюсь понять тебя, точнее, поверить тебе, но у меня ничего не получается. Я считаю твое поведение с Рафи предельно глупым. Мне нужен конкретный пример. Я должна увидеть тебя в конкретной ситуации...
– Какой ситуации?
– В этом и заключается эксперимент... Ты будешь приходить в мой клуб каждый вечер и выбирать себе мужчину.
– Зачем?
– Может быть, найдешь того, с кем тебе не будет одиноко.
– То есть влюблюсь с первого взгляда?
– Да, что-то похожее... Если такой мужчина появится, дашь мне сигнал. Я предложу ему тебя. Пойдете с ним в номер, а после он заплатит пятьдесят долларов, а ты возьмешь эти деньги.
– Почему именно пятьдесят долларов?
– Цена проститутки в моем клубе.
– Не понимаю, зачем тебе это нужно, Ринат?
– Хочу убедиться, что правила приличия не имеют для тебя значения.
– Если есть настоящее чувство – не имеют.
– По-твоему, любовь так всесильна, что мужчина, побывав с тобой в комнате, где трахаются проститутки, и заплатив пятьдесят долларов за услуги, в состоянии разглядеть твои достоинства?
– Да, мужчина, который полюбит, поймет, что у меня нет с проститутками ничего общего, ощутит мою духовную и физическую чистоту.
Ринат смотрела на меня так, будто я была пятилетней девочкой, собирающейся замуж за инопланетянина. Я же в тот момент была просто увлечена полемикой и вообще не думала о последствиях, не замечая, как сестра стремительно обставляла эксперимент действующими лицами.
– Каждый вечер мой клуб посещают около семидесяти мужчин.
– Кто они?
– В основном женатые и состоятельные, те, что отправляются на неделю-две в Будапешт развлечься, отдохнуть от семьи... Представители «всех племен и народов».
– А если я не встречу этого мужчину?
– Значит, эксперимент не состоится, но полагаюсь на твою честность.
– Да... Несомненно.
– У нашего эксперимента есть несомненный плюс...
О минусах сестра предпочитала умалчивать?
– Интересно, что же это?
– Если победишь, выйдешь замуж за состоятельного мужчину по взаимной любви.
– Но тогда мне придется разрушить чью-то семью.
– Ты же не умеешь разрушать и причинять боль. Думаю, много семей разрушилось и разрушится без твоего участия. К тому же, если честно, я вообще не верю в успех этого эксперимента, но прокладка туннеля начата, впереди – тонны камней. Через полчаса открывается клуб. Ты со мной?..
– Ринат, мне хочется домой.
– Поезжай... – Сестра исчезает в глубине зала.
Допиваю джин с тоником, переворачиваю бокал. Кубик льда падает на ладонь, медленно тает. Неожиданно чувствую чей-то взгляд – кто-то наблюдает за моей льдинкой. Поднимаю голову и будто утопаю в глубоких карих глазах. И тут же понимаю, что никуда не уезжаю... Проходят минуты. Танцовщицы сменяются на подиуме, улетают, словно лепестки с ромашки, искусственный ветер треплет тонкие юбочки, открывая взору что-то нежное, соблазнительное, но карие глаза не смотрят на подиум, они пристально изучают мои тонкие пальцы... Мы ничего не говорим друг другу, даже не пытаемся приблизиться, в этом просто нет необходимости. Мы уже вместе. С первой секунды. Представляю, как мужчина берет в свои губы кончики моих пальцев, и острая волна желания пронзает меня.
– Решила остаться? – сестра проводит легкой рукой по моим волосам.
– Ринат...
– Что?
– Он здесь.
– Наконец-то! Ты согласна?
– Да.
...Обычно я предвижу действия людей на два-три хода вперед и почти всегда знаю, что будет дальше. Эта способность помогает мне в бизнесе, но в целом делает жизнь печальной... Я хочу сероглазую блондинку с кубиком льда на ладони. Хочу, чтобы ее маленькие коготки вонзились в мою спину, когда оргазм заставит девочку биться и кричать. Вижу, как хозяйка клуба гладит ее по волосам. Не слышу слов, но уверен – разговор обо мне. Сейчас предложат цену, а через час я уже не буду хотеть ни ее пальчиков, ни ее оргазма. Я освобожусь от сжигающего меня желания и спокойно вернусь в Иерусалим. Эта физическая измена ничтожна, жена никогда не почувствует ее, как и я...
...Прохладные пальчики надевают презерватив. Опускаемся в теплую круглую ванну. Раздвигаю нежные ножки, чувствую пульсирующую плоть. Девушка вскрикивает, неистово обхватывает меня тонкими руками, стонет так страстно, словно кончает в ту же секунду, словно у нее давным-давно не было мужчины. Глупость! Проститутка! Максимум час назад кричала так же с кем-то другим! Какая разница!.. Пусть... Похоже, девчонка великолепная актриса. Хотя это совершенно неважно. Я зверски хочу ее! У меня есть полчаса.
– Как тебя зовут? – прерывистый шепот щекочет ухо.
– Зачем?
– Скажи, умоляю!..
– А тебя?
– Синди. А тебя?!
Меня никто не знает здесь. Я не хочу произносить свое имя. Оно не принадлежит ей даже на эти полчаса. Актриса нарушает правила игры!
...Синди страстно ласкает мои соски, не перестает шептать, словно в бреду:
– Как тебя зовут?..
– Ришар, – вдруг выдыхаю я первое, что приходит в голову. Ришар – так зовут моего французского компаньона по бизнесу.
Полчаса пролетают быстрее падающей звезды. Отдаю Синди сто долларов, спускаюсь в зал. Мне хочется заплатить ей гораздо больше, но правила игры важнее денег. Сажусь возле стойки бара, заказываю виски... До свадьбы у меня был огромный опыт с женщинами, точнее, до того, как я стал религиозным евреем. Я был уверен, что познал все удовольствия. Был уверен...
Синди подходит ко мне, садится рядом. Что это значит? Она снова нарушает правила игры. Сидит и сосредоточенно смотрит на мои руки. Не выдерживаю, провожу ладонью по ее теплой щеке, целую кончики пальцев.
– Хочешь потанцевать?
Согласно кивает. Едва успеваю опомниться, как вновь чувствую всю ее в своих объятиях. Синди разворачивается ко мне спиной, прижимается в такт музыке. Скольжу ладонью по ее тонкой белой кофточке, бедрам и вдруг понимаю, что девчонка не надела ни лифчика, ни трусиков, и лишь коротенькая юбочка прикрывает все то, чего я снова так страстно желаю... Малышка решила подзаработать этой ночью. Здесь много конкуренток, но маленькая развратница чувствует, что мне нужна сегодня лишь она. Говорю себе это, глядя в шелковистый затылок Синди, но девушка поворачивается, и ее восхищенные благодарные глаза срывают мои мысли, как ураган обрывки газет на мостовой, превращая их в пыль, в ничто... Ее глаза разрывают полумрак любовью, обожанием, магической страстью.
– Ты придешь завтра? – шепчут ее губы, но я понимаю вопрос и без слов, раньше, чем она произносит слова.
– Да... да...
Синди счастливо откидывает голову и вдруг страстно целует меня в губы. Проститутки никогда не позволяют себе такого! Что происходит, в конце концов? Завтра утром мой рейс в Иерусалим... Я сяду в самолет и избавлюсь от этого наваждения. Завтра... Ее поцелуй так сладок, и нет сил оторваться от нежных губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32